Сверх того, не знать, когда конец или когда день кончины, полезно людям, чтобы, зная, не соделаться им не брегущими о текущем времени в ожидании дней близких к концу и не иметь предлога, что тогда только позаботятся о себе. Поэтому умолчал и о смертной кончине каждого, чтобы под предлогом знания люди надмившись не начали большую часть времени не радеть о себе. Так Слово сокрыло от нас то и другое, и конец всего, и предел каждого (потому что с общею кончиною соединен конец и каждого, и кончиною каждого приближается общий конец), чтобы, поелику конец неизвестен и непрестанно 430 ожидается, с каждым днем как призываемые преспевали мы, в предняя простираясь, задняя же забывая (Флп 3:13). Ибо кто, зная день кончины, не оставит без внимания текущего времени? Не зная же этого дня, не будет ли готовиться каждый день? Посему- то и присовокупил Спаситель к сказанному, говоря: бдите убо, яко не весте вы, в кий час Господь ваш приидет (Мф 24:42), и: в оньже час не мните, Сын человеческий приидет (Лк 12:40). Следовательно, сказал это по причине пользы такого неведения; ибо говорит это с тою целью, чтобы всегда были мы готовы. Вы, говорит, не знаете, а Я, Господь, знаю, когда прииду, хотя ариане и не ожидают Меня, Отчее Слово.

50) Итак, Господь, лучше нас зная полезное для нас, предостерегал этим учеников, и они, уразумев это, исправили тех фессалоникийцев, которые готовы были погрешить в этом (2 Сол 2:2). Но поелику христоборцы и этим не приводятся в стыд, то, хотя знаю, что сердце их ожесточеннее Фараонова, хочу однако же спросить их еще и о сем. Бог спрашивает в раю, говоря: Адаме, где еси (Быт 3:9)? Вопрошает и Каина: где есть Авель, брат твой (4:9)? Поэтому что скажете о сем? Если полагаете, что Бог не знает и потому спрашивает, то вы присоединяетесь уже к манихеям, потому что им принадлежит такая дерзкая мысль. Если же, опасаясь явного наименования манихеями, принудите себя сказать, что спрашивает, зная, то какую несообразность или странность можете примечать в том, что Сын, чрез Которого тогда вопрошал Бог, сей говорю, Сын и ныне, облеченный плотию, как человек вопрошает учеников. Разве пожелаете, став манихеями, порицать и данный тогда Адаму вопрос, 431 только бы иметь вам случай похвалиться своим злоумием.

Во всем обличаемые, еще ропщете вы по причине сказанного у Луки, хотя и хорошо это сказано, вы же понимаете худо. Что же это именно необходимо предложить здесь, чтобы и в этом виден был развращенный ум еретиков.

51) Итак, Лука говорит: и Иисус преспеваше премудростию и возрастом, и благодатию у Бога и человек (Лк 2:52). Таково изречение. Но поелику ариане и в сем находят преткновение, то необходимо опять спросить их, как фарисеев и саддукеев, о ком говорит Лука? Спрашиваем же так: Иисус Христос есть ли человек, как и все прочие человеки, или Бог, носящий на Себе плоть? Если и Он обыкновенный человек, подобный другим людям, то пусть и преуспевает так же, как человек. Это, конечно, мудрование Самосатского, которого и вы в сущности держитесь, по имени же только отрицаетесь ради людской молвы. А если Он — Бог, носящий на Себе плоть (как и действительно), и Слово плоть бысть, и, будучи Богом, снизошло на землю, то какое преспеяние имел Тот, Кто равен Богу? Или с чего начав, возрастал Сын, всегда сущий во Отце? Если преспевает всегда Сущий во Отце, что будет выше Отца, в чем бы преспевать Сыну? Потом хорошо будет сказать здесь то же, что сказано о приятии и прославлении. Если преспевал, соделавшись человеком, то явно, что пока не соделался человеком, был несовершен, и более плоть стала причиною Его совершенства, нежели Он причиною совершенства плоти. И еще, если, будучи Словом, преспевает, то чем же может соделаться высшим Слова, Премудрости, Сына, Божией силы? А Слово есть все это, и кто может соделаться сколько 432 нибудь причастником сего, как луча, тот делается совершеннейшим человеком и равноангельным. Ибо и ангелы, и архангелы, и господства, и все силы, и престолы по общению с Словом выну видят лицо Отца Его. Как же Дарующий совершенство другим Сам преспевает после них? Ангелы служили и при человеческом Его рождении, и сказанное Лукою говорится после служения ангелов. Как же вообще может даже придти это на мысль человеку? Или как Премудрость преспевала премудростию? Как Подающий благодать другим (о чем Павел, зная, что Им преподается благодать, говорит во всяком послании: благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами) Сам преспевал благодатию? Или пусть скажут, что апостол солгал, или пусть осмелятся утверждать, что Сын не есть Премудрость. А если Он Премудрость, как Соломон сказал и Павел написал: Христос Божия сила и Божия Премудрость, то какое преспеяние допускала Премудрость?

52) Люди, будучи тварями, могут простираться вперед и преспевать в добродетели. Так, Энох преложен бысть, и Моисей, возрастая, усовершался, и Исаак, преспевая, стал велик, и апостол сказал о себе, что с каждым днем простирается в предняя. Ибо каждому было в чем преспевать, взирая на предлежащую ему степень. Но Сын Божий как единый, к чему мог простираться? Все преспевает, взирая на Него, Сам же Он един во Едином Отце и от Него уже не простирается, но в Нем всегда пребывает. Посему преспевать свойственно людям, Сын же Божий, поелику Ему не в чем преспевать, будучи совершенным во Отце, смирил Себя нас ради, чтобы Его смирением мы могли паче возрастать, возрастание же наше не в ином чем состоит, как в удалении от 433 чувственного и в приближении к Самому Слову, потому что и Его смирение не иное что есть, как восприятие нашей плоти. Поэтому преспевало не Слово, поколику Оно — Слово, совершенное от совершенного Отца, ни в чем не имеющее нужды, но и других возводящее к преспеянию, но и здесь именуется преспевающим по человечеству, потому что и преспеяние свойственно также людям.

И Евангелист, говоря со строгою осмотрительностью, к преспеянию присоединил и возраст. Слово и Бог не измеряется возрастом, возрасты же принадлежат телам, следовательно, и преспеяние принадлежит телу. С преспеянием тела преспевало в нем для видящих и явление Божества. А в какой мере открывалось Божество, в такой более и более для всех людей возрастала благодать, как в человеке. Будучи младенцем, был Он носим, став отроком, остался в храме и вопрошал священников о Законе, а по мере того, как постепенно возрастало тело и являло Себя в нем Слово, исповедуют уже сперва Петр, а потом и все, что воистину Божий Он Сын, хотя иудеи, и древние, и сии новые добровольно смежают очи и не хотят видеть, что преспевать премудростию, не то значит, будто бы преспевает сама Премудрость, скорее же то, что преспевает премудростию человечество. И Иисус преспеваше премудростию и благодатию. Если же надобно выразиться вместе истинно и удобопонятно, то Иисус преспевал Сам в Себе, потому что Премудрость созда Себе дом (Притч 9:1), и соделала, что дом преспевал Ею.

53) О каком же говорится преспеянии? Не о том ли обожении и не о той ли благодати, какие, по замеченному выше, после уничтожения в людях греха и бывшего в них тления по подобию 434 и сродству с плотию Слова преподаются им Премудростию? Так, когда с летами возрастало тело, соответствовало сему в нем и явление Божества, и всем делалось явно, что Божий это храм и что Бог был в теле.

Если же будут упорствовать, что Слово, соделавшееся плотию, наречено Иисусом, и к Нему станут относить сказанное преспеваше, то пусть слышат, что и это не умаляет Отчего света (потому что Сын есть Отчий свет), показывает же опять, что Слово соделалось человеком и носило на Себе истинную плоть. И как говорили мы, что Слово плотию страдало, плотию алкало и плотию утруждалось, так справедливо можно сказать, что Оно плотию преспевало, потому что не вне было Слово, когда совершалось это, какое бы то ни было сказанное нами преспеяние. В Слове была преспевающая плоть и называется плотию Слова. И это опять для того, чтобы человеческое преспеяние по причине соприсущего Слова пребывало непогрешительным. Итак, это не преспеяние Слова, Премудрость не была плотию, но плоть соделалась телом Премудрости. Посему, как уже сказали мы, не Премудрость, поколику Она Премудрость, сама в Себе преспевала, но человечество преспевало премудростью, постепенно возвышаясь над естеством человеским, обожаясь, соделываясь и являясь для вас органом Премудрости для действенности Божества и Его воссияния. Потому не сказал Евангелист: преспевало Слово, но Иисус преспеваше, а сим именем наречен Господь, соделавшись человеком. И таким образом, преспеяние, как сказали мы и выше, принадлежит естеству человеческому.

54) Посему как с преспеянием плоти Господь Сам именуется преспевающим, потому что тело 435 принадлежало Ему собственно, так и сказуемое относительно ко времени смерти, что Господь возмущался, плакал, надобно принимать в том же смысле. Ибо еретики, кидаясь туда и сюда, и на этом как бы вновь созидая свою ересь, говорят: вот плакал и говорил: ныне душа Моя возмутися (Ин 12:27), и молился, да мимоидет чаша (Мф 26:39), почему же, если говорил это, Он — Бог и Отчее Слово? Так, написано, богоборцы, что плакал, и говорил возмутися, и на кресте сказал: Элои, Элои, лима савахоани, еже есть, Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставил (Мк 15:34. Мф 27:46), молился и о том, да мимоидет чаша, и это написано. Но я желал бы также, чтобы и вы дали ответ. Ибо каждое из ваших возражений необходимо отражать тем же. Если Глаголющий есть простой человек, то пусть плачет и боится смерти как человек. Если же Он — Слово во плоти (для нас не обременительно повторять всегда одно и то же), то чего было бояться Ему — Богу? Или почему убоялся смерти, будучи Сам жизнь и других спасая от смерти? Или почему говоря: не убойтеся от убивающих тело (Лк 12:4), Сам убоялся? Почему Тот, Кто говорит Аврааму: не бойся, яко с Тобою есмь (Быт 26:24. Ис 43:5), и Моисея поощряет к мужеству пред Фараоном, и Навину говорит: крепися и мужайся (Нав 1:6), Сам пришел в боязнь от Ирода и Пилата? Притом, другим став помощником, чтобы не имели страха (ибо сказано: Господь мне помощник, и не убоюся, что сотворит мне человек (Пс 117:6), Сам устрашился игемонов, людей смертных, и, добровольно пришедши на смерть, убоялся смерти? Совместно ли с чем и не злочестиво ли говорить, что убоялся смерти или ада Тот, Кого видевше вратницы адовы убояшася (Иов 38:17)? Если же, по словам 436 вашим, убоялось Слово, то почему же задолго пред сим, говоря о злоумышлении иудеев, Оно не спаслось бегством, но, когда искали, сказало: Аз есмь (Ин 18:5)? Господь мог и не умереть, как говорил: область имам положити душу Мою, и: область имам паки прияти ю, и: никтоже возмет ю от Мене (10:18).

55) Напротив того, бояться свойственно было не естеству Слова как Слова, христоборцы и неблагодарные иудеи, но Слово было во плоти, подверженной страху. И не говорилось сего о Слове до приятия Им плоти, когда же Слово плоть бысть и соделалось человеком, тогда написано это относительно к человечеству. Несомненно же, что о Ком написано это, Тот воскресил Лазаря из мертвых, воду соделал вином, даровал зрение родившемуся слепым и говорил: Аз и Отец едино есма (Ин 10:30).

Итак, если еретики человеческие свойства выставляют в предлог к тому, чтобы о Сыне Божием думать низко, лучше же сказать, почитают Его человеком совершенно земным и не небесным, то почему из дел Божеских не признают Слова, сущего во Отце и не отрекутся, наконец, от своего злочестия? Ибо можно им видеть, почему Творящий дела есть Тот же самый, Кто являет и удобостраждущее тело, попуская ему плакать, и алкать, и обнаруживать в себе свойственное телу. Через подобное сему делал Он известным, что Он — бесстрастный Бог и приял на Себя удобостраждущую плоть, а делами доказывал о Себе, что Он есть Божие Слово, впоследствии соделавшееся человеком, и говорил: аще и Мне не веруете, видя Меня облеченным в человеческое тело, делом Моим веруйте, да разумеете, яко Аз во Отце, и Отец во Мне (ст. 38). 437

Но весьма великими кажутся мне бесстыдство и хула христоборцев. Слыша: Аз и Отец едино есма, усиливаются перетолковать смысл и расторгнуть единство Отца и Сына, а слыша, что плакал, проливал пот, страдал, не обращают внимания на тело, но причисляют за сие к твари Того, Кем тварь получила бытие. Чем же, наконец, еретики эти отличаются от иудеев? Как те хульно приписывали дела Божии веельзевулу, так и они, причисляя к тварям совершившего эти дела Господа, понесут на себе и одинаковое с иудеями непощадное осуждение.

56) Но им, слыша Аз и Отец едино есма, надлежало видеть единое Божество и свойственное Отчей сущности, а слыша: «плакал» и подобное тому, именовать сие свойственным телу, тем паче, что в том и другом имеют основательный повод признавать одно написанным о Нем как о Боге, а другое сказанным по причине человеческого Его тела. В Бесплотном не было бы свойственного телу, если бы не приял на Себя тленного и смертного тела. Ибо смертною была святая Мария, от которой было тело. А потому, когда был Он в теле страждущем, способном плакать и утомляться, тогда необходимо стало, чтобы Ему вместе с телом приписывалось и то, что собственно принадлежит плоти. Итак, если Он плакал и возмущался, то и плакало и возмущалось не Слово как Слово, но это свойственно было плоти; если и молился, да мимоидет чаша, то не Божество страшилось, но и эта немощь свойственна была человечеству. И слова вскую Мя еси оставил, по сказанному выше, Ему же опять, хотя нимало не страждущему (потому что Слово было бесстрастно), приписали однако же Евангелисты. Ибо Господь соделался человеком; и это совершается и говорится Им 438 как человеком, чтобы Ему Самому, облегчив и эти страдания плоти, соделать плоть свободною от них. Посему не может быть и оставлен Отцом Господь, всегда сущий во Отце, как и прежде нежели изрек это, так и по произнесении этих слов. Но непозволительно опять сказать, будто бы убоялся Господь, Которого убоявшись, вратницы адовы дали свободу содержимым в аду, и гробы отверзошася, и многа телеса святых восташа, и явишася своим (Мф 27:52–53). Итак, да умолкнет всякий еретик и да устрашится говорить, будто бы имел боязнь Господь, от Кого бежит смерть, как змий, пред Кем трепещут демоны, Кого страшится море, для Кого разверзаются небеса и все силы колеблются. Ибо вот, когда говорит Он: вскую Мя еси оставил, Отец показывает, что как всегда, так и в это время был Он в Нем. потому что земля, зная вещающего Владыку, немедленно потряслась, завеса раздралась, солнце сокрылось, камни расселись, гробы, как сказано выше, отверзлись, и бывшие в них мертвецы восстали, и, что всего удивительнее, предстоящие, которые прежде отреклись от Него, когда увидели это, исповедуют, что воистину Божий Сын есть Сей (Мф 27:54).

57) В рассуждении же сказанного Им: аще возможно есть, да мимоидет чаша (Мф 26:39), обратите внимание на то, почему Сказавший это в ином случае сделал упрек Петру: не мыслиши, яже Божия, но человеческая (Мф 16:23). Об отменении чего просил, Сам того хотел, на то и пришел. Но как Ему было свойственно хотеть сего, потому что на сие и пришел, так плоти свойственно было и страшиться; почему как человек сказал Он эти слова. И опять, то и другое сказано было Им в доказательство, что Он — Бог, Сам хотел сего, но, соделавшись человеком, 439 стал иметь страшливую плоть, и по причине ее Свою волю срастворил человеческою немощью, чтобы, и сие также уничтожив, снова соделать человека не боящимся смерти. Вот подлинно необычайное дело! Кого христоборцы почитают говорящим по боязни, Тот мнимою боязнью соделал людей отважными и небоязненными. И блаженные апостолы после Него вследствие этих слов столь начинают презирать смерть, что не обращают внимания на судей своих, но говорят: повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком (Деян 5:29). Другие же святые мученики до того простирали небоязненность, что скорее можно было почитать их преходящими в жизнь, нежели претерпевающими смерть. Итак, не явная ли несообразность — удивляться мужеству служителей Слова и приписывать боязнь Самому Слову, силою Которого и они презирали смерть? Самою твердою решимостью и мужеством святых мучеников доказывается, что не Божество имело боязнь, но нашу боязнь отъял Спаситель. Ибо как смерть привел в бездействие смертью и все человеческое — Своим человечеством, так и мнимою боязнью отъял нашу боязнь и соделал, что люди не боятся уже смерти. Поэтому и говорил и вместе делал сие. Человечеству свойственно было говорить: да мимоидет чаша, и: вскую Мя еси оставил; а по Божеству соделал Он, что меркнет солнце и восстают мертвые. И опять, говоря по-человечески: ныне душа Моя возмутися, говорил божески: область имам положити душу Мою, и область имам паки прияти ю. Возмущаться свойственно было плоти, а иметь власть положить и приять душу, когда хочет, не человекам уже свойственно, но возможно только силе Слова. Человек умирает не по собственной своей власти, но по необходимости природы 440 и против воли; Господь же, Сам будучи бессмертен, но имея смертную плоть, был властен как Бог разлучиться с телом и снова восприять оное, когда Ему было угодно. Об этом и Давид воспевает: не оставиши душу Мою во аде, ниже даси преподобному Твоему видети истления (Пс 15:10). Плоти тленной прилично было не оставаться более смертною сообразно с естеством своим, но пребывать нетленною по причине облекшегося в нее Слова. Как Оно, быв в нашем теле, подражало свойственному нам, так мы, прияв Его, от Него приобщаемся бессмертия.