Около того же времени неоплатонизм разработал учение о Едином начале всего сущего, из которого произошли все миры и части их, вся необъятная система, все области духовного и чувственного бытия. Но это Единое есть бытие чистое, не имеющее ни определений, ни нравственных качеств, ни сознания, ни воли, ни даже желания произвести что-либо – т.е., выходит, нечто мертвое. Вот идея высшего единства, безразличия и бесформенности. Из Единого, путем динамического истечения, произошел Ум, созидающая сила, а из Ума – Душа мира, сосуществующая Единому. Но Ум совершеннее Души и совершеннее Единого. Душа мира производит богов, демонов, людей и все живые существа. Они вытекают одно из другого, строго следуя закону убывания совершенства. Высшая цель человеческого бытия есть возвращение через высшие ступени (божества) непосредственно в первобытное единство в Едином.

По стремлению неоплатонизма объединить все философские учения и религиозные верования народов, можно допустить и заимствование им из христианского вероучения понятие о Троичности Божества, об Ангелах, о душе и теле человека, о таинственном соединении человека с Богом в Иисусе Христе. И это тем более возможно, что неоплатонизм сформировался как определенная система в школе александрийских языческих мыслителей, основанной Аммонием Саккосом. На школу эту, как и на неоплатонизм, сильно повлияло христианство, и особенно Александрийское огласительное училище, находившееся под руководством свт. Климента Александрийского.

Мы уже сказали, что язычеству положено начало демонами, с чем соглашаются и языческие философы и христианские апологеты. Демоны же, по описанию языческого мудреца Порфирия, по характеру своему и свойствам таковы: «Злые демоны живут в воздухе, обладают характером беспокойным, буйным, безнравственным и способны на всякого рода злодеяния. Они возбуждают в людях страсти, половые вожделения, склонность к вражде, деньгам, удовольствиям», возбуждают разрушительные явления в природе и в жизни народов. Гибельное действие их на всех людей очевидно. Таким образом, проявляющееся в жизни демонов самолюбие переходит и на язычников.

Из определений языческих богов, данных блаженным Августином, видно, что начало язычества и политеизма лежит в падении Ангелов. Сущность падения Ангелов состоит в том, что они себя сделали своим богом. Свобода воли и собственное высокомерие были причиной падения их. Гордость и зависть заставляли их домогаться жертв в угоду своему самолюбию, тем более это им было приятно, т.к. на самом деле жертвы – символ любви и преданности – приличествовали только Богу. И вот этими знаками любви демоны услаждают свое самолюбие.

Дьявол помогал человеку все более и более забывать Божественную любовь, предаваясь самоугождению. В этом он вполне преуспел, покорив своей власти все человечество, и стал князем мира сего.

В силу этого почти полного исчезновения в человеческой жизни Божественной любви и вселения вместо нее самолюбия, Иисус Христос Сам, подготовив почву для новой жизни в лице своих апостолов, всему миру сказал: Заповедь новую даю вам: да любите друг друга (Ин. 13:34).

ФИЛОСОФИЯ СТОИКОВ

Правда, не только христианские, но и некоторые из языческих философов учили любить ближнего. Однако проповедуемая язычниками любовь была всегда корыстной, самолюбивой. Стоики, казалось бы, больше других приблизились к христианству. Главное основание их этики – жить согласно с природой.

По учению стоиков, мир представляет из себя соединение материи и силы. Материя сама по себе неподвижна, а сила разумна; она пронизывает мир и управляет им. Мир весь проникнут Разумом, почему он представляется одушевленным и родственным божеству, разлитому в мире. Потому человек должен жить в согласии с Логосом, должен во всем следовать природе. Тем не менее, жить сообразно природе не значит предаваться влечению плотских страстей, но подчиняться требованиям разума. Истинное счастье состоит в свободе от плотских страстей, омрачающих душу.

Идеал стоиков – идеал мудреца: мудрец блажен, свободен, богат, счастлив, все знает, обладает всеми добродетелями. Он не знает гнева и жалости, страха и страданий, не имеет ни любви, ни ненависти к жизни, и в своем бесстрастии возвышается над вселенной, делаясь равным богам. И все-таки мудрец не должен быть бесчувственным, подобно статуе: познавая самого себя, он должен стремиться к исполнению своего истинного назначения, состоящего в служении друг другу, то есть в любви. В силу этого, стоицизм провозглашает идею всеобщего братства: все люди – братья, дети единого мирового Разума, а потому нет никаких социальных и национальных различий.

Стоицизм провозглашает космополитизм вместо существующего национального государства: «Люби людей всем сердцем»,– говорит Марк Аврелий. Стоики обращали любовь свою не на соотечественников только, а на все человечество, потому что в нем царит мировой Разум. Таким образом, идеальный мудрец не должен иметь ни отечества, ни семьи, ни жены, ни детей: «Его семья – все человечество, мужчины – его сыны, женщины – его дочери. Как отец, он наблюдает за всеми; он заботится обо всех и трудится для всех, ибо нужды человека – его нужды».

В сношениях с другими людьми мудрец должен сохранять свое достоинство, потому что это чувство позволяет стоику относиться к прочим людям без подобострастия, к властям – без унизительного почтения. Только один мудрец способен любить, потому что он знает, что достойно и что недостойно любви. Так что мы видим: любовь стоиков не лишена самолюбия, как равно и проповедь о гуманности ко всему человечеству.

Философ Эпиктет говорит: «Нет ничего более низкого, чем любовь к удовольствиям, выигрышу и дерзости. Нет ничего благороднее возвышенности мысли, мягкости любви к людям и делания добра – будь добродетелен без принуждения, и тебя будут любить, как солнце». «Умей переносить неизбежное и избегай зла»,– вот мудрость Эпиктета.

Марк Аврелий, противник христиан, иногда повторял: «Человеку свойственно любить тех, кто делает ему зло». Однако же и он не находит в своей душе настоящей любви к ближнему: «О, душа моя! Будешь ли ты когда-нибудь доброй, простой, открытой, блаженной? Вкусишь ли ты от блаженства любви, любви ко всем людям?» Повсюду в его порывах любви проявляется самолюбие: «Делать добро другим – значит делать его самому себе»,– утверждает философ. И это говорит самое высокое моральное учение античного мира.