Правда, не только христианские, но и некоторые из языческих философов учили любить ближнего. Однако проповедуемая язычниками любовь была всегда корыстной, самолюбивой. Стоики, казалось бы, больше других приблизились к христианству. Главное основание их этики – жить согласно с природой.

По учению стоиков, мир представляет из себя соединение материи и силы. Материя сама по себе неподвижна, а сила разумна; она пронизывает мир и управляет им. Мир весь проникнут Разумом, почему он представляется одушевленным и родственным божеству, разлитому в мире. Потому человек должен жить в согласии с Логосом, должен во всем следовать природе. Тем не менее, жить сообразно природе не значит предаваться влечению плотских страстей, но подчиняться требованиям разума. Истинное счастье состоит в свободе от плотских страстей, омрачающих душу.

Идеал стоиков – идеал мудреца: мудрец блажен, свободен, богат, счастлив, все знает, обладает всеми добродетелями. Он не знает гнева и жалости, страха и страданий, не имеет ни любви, ни ненависти к жизни, и в своем бесстрастии возвышается над вселенной, делаясь равным богам. И все-таки мудрец не должен быть бесчувственным, подобно статуе: познавая самого себя, он должен стремиться к исполнению своего истинного назначения, состоящего в служении друг другу, то есть в любви. В силу этого, стоицизм провозглашает идею всеобщего братства: все люди – братья, дети единого мирового Разума, а потому нет никаких социальных и национальных различий.

Стоицизм провозглашает космополитизм вместо существующего национального государства: «Люби людей всем сердцем»,– говорит Марк Аврелий. Стоики обращали любовь свою не на соотечественников только, а на все человечество, потому что в нем царит мировой Разум. Таким образом, идеальный мудрец не должен иметь ни отечества, ни семьи, ни жены, ни детей: «Его семья – все человечество, мужчины – его сыны, женщины – его дочери. Как отец, он наблюдает за всеми; он заботится обо всех и трудится для всех, ибо нужды человека – его нужды».

В сношениях с другими людьми мудрец должен сохранять свое достоинство, потому что это чувство позволяет стоику относиться к прочим людям без подобострастия, к властям – без унизительного почтения. Только один мудрец способен любить, потому что он знает, что достойно и что недостойно любви. Так что мы видим: любовь стоиков не лишена самолюбия, как равно и проповедь о гуманности ко всему человечеству.

Философ Эпиктет говорит: «Нет ничего более низкого, чем любовь к удовольствиям, выигрышу и дерзости. Нет ничего благороднее возвышенности мысли, мягкости любви к людям и делания добра – будь добродетелен без принуждения, и тебя будут любить, как солнце». «Умей переносить неизбежное и избегай зла»,– вот мудрость Эпиктета.

Марк Аврелий, противник христиан, иногда повторял: «Человеку свойственно любить тех, кто делает ему зло». Однако же и он не находит в своей душе настоящей любви к ближнему: «О, душа моя! Будешь ли ты когда-нибудь доброй, простой, открытой, блаженной? Вкусишь ли ты от блаженства любви, любви ко всем людям?» Повсюду в его порывах любви проявляется самолюбие: «Делать добро другим – значит делать его самому себе»,– утверждает философ. И это говорит самое высокое моральное учение античного мира.

Однако же и это стоическое учение пользовалось до того великим авторитетом в то время, что оказывало влияние даже на Отцов Церкви – Тертуллиана, Иеронима, Августина и других. Конечно, это вполне естественно, ибо Отцы Церкви, как проповедники жизни любви, не могли не радоваться проявлению ее хотя бы и в жизни язычников. А потому блаженный Иероним говорил, что стоики во многом согласны с христианами. Святой Амвросий нередко заимствовал у стоиков формулы высшего блага и общие воззрения на добродетель.

Но это, конечно, свидетельствует лишь о том, что Отцы Церкви того времени не упускали случая пользоваться всеми источниками при своих наставлениях в добродетели; да и сами они учились в языческих школах, имевших большое виляние на общественную жизнь. Притом в своих сочинениях они высказывали взгляды на христианство и толкования богословских наук и исследований лишь своего времени.

Большое сходство учения стоиков и христианской морали дало повод рационалистам говорить, что христианство не более чем выражение дальнейшего развития человеческого духа, совершенно естественное, и что о богооткровенном характере христианства не может быть и речи. Но если мы присмотримся внимательнее к учению стоиков и учению Христа, то увидим глубочайшее различие в самых их основах. Так что, при удивительном сходстве отдельных изречений, стоицизм является только подготовительной ступенью в стремлении к чему-то еще более возвышенному, открытому для спасения человека. Но не просто к учению, а к самой живой любви, которую человечество извратило и забыло, погрузившись в самолюбивое существование. Мораль стоиков так же бледна в сравнении с христианской моралью, как слаб во мраке зажженный факел в сравнении с сиянием солнца.

Божественное учение о любви к врагам, рядом с учением язычников о любви, своим духовным светом сияет, как солнце. Потому, сравнивая Свою заповедь с представлением древних о любви, Христос Спаситель называет ее новой, какой она и была и по своему основанию, и по содержанию. Античная мораль проповедует: «Не делай того другим, чего не желаешь себе; как ты мне, так и я тебе».

Христос же учит и жизнью наглядный пример подает: люби Бога всем сердцем твоим и ближнего твоего, как самого себя (Мф. 19:19; Мф. 22:39; Мк.12:31, 33; Лк. 10:27; Рим. 13:9; Гал. 5:14; Еф. 5:33), любите друг друга, как Я вас возлюбил (Ин. 13:34; 15:12). Любите до самоотвержения: нет больше той любви, как если кто душу свою положит за друзей своих (Ин. 15:13).

Встать выше своих эгоистичных склонностей язычник не мог, ибо он не имел понятия о любви Божественной и действии ее на человека. Не зная примера совершенной любви Бога к человеку, язычник не имел сознания необходимости пребывать в единой с Богом жизни любви, ибо самолюбие омрачило его ум. Они не знали слов апостола Павла: Живите в любви, как и Христос возлюбил нас до смерти (Еф. 5:2). Прощайте друг другу, как и Бог во Христе простил вас (Еф. 4:32). То угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. И Христос страдал, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его (1 Пет. 3:19.21).

Святые апостолы были неутомимы в делах милосердия, имея примером Спасителя Христа, исполненного любви. И мы знаем, что всякий человек призван к единой с Богом жизни, а потому имеет глубокую внутреннюю необходимость любить всех, и даже врагов своих, которые суть больные духом наши братья.