В заключение этой главы предложим вниманию читателей интересный рассказ о матушке игуменье Анфисе, которая в настоящее время управляет Троекуровским монастырем. Рассказ этот покажет и дальновидность старца, о которой уже говорилось и еще будет говориться, и ту непреложную истину, что он и из загробной жизни не перестает посещать присных своих.

Матушка игуменья Анфиса, в миру Анна Николаевна Придарогина, дочь почетного гражданина города Козлова, в молодых летах осталась круглой сиротой. Воспитанная родителями в строгих правилах благочестия и рано лишившись в них добрых руководителей, не имея притом расположения к брачной жизни, она страшилась оставаться среди мирских соблазнов и потому возжелала посвятить себя на служение Господу в иноческом чине. Знакомая со старицами, жившими около Сезеновского затворника Иоанна, и с ним самим, Анна Николаевна неоднократно ходила и к троекуровскому старцу отцу Илариону и каждый раз при свидании с ним просила у него благословения на жизнь монашескую, но всегда получала от него ответ: «Поживи в миру, Анна, будешь и в монастыре». По непредвиденным обстоятельствам ей и пришлось пожить в миру довольно долгое время ради сирот овдовевшего ее родного брата. Когда же Анна Николаевна, так сказать, рассчиталась с мирскими делами, отец Иларион благословил ее всегдашнее желание служить Господу в иноческом чине, и хотя она сама желала поступить в Тамбовский монастырь, старец прямо указал ей на Сезеновский, причем прибавил: «Поживешь, Анна, в Сезенове, поживешь и в Троекурове». Слова эти для Анны Николаевны в то время были загадочными, так как в Троекурове монастыря женского еще не было, да и неизвестно было положительно, будет ли он, или по крайней мере - когда будет.

Загадка эта для Анны Николаевны разъяснилась только впоследствии, когда она, будучи монахиней Анфисой, после того как довольно долго уже занимала должность казначеи Сезеновского монастыря, наконец определена была епархиальным начальством в настоятельницы Троекуровской женской общины в 1868 году. В самый день назначения матушки Анфисы на эту должность она увидела старца Илариона в сонном видении таким образом: ожидали будто бы в Сезеново Московского митрополита Филарета, при появлении которого вместо сезеновской игуменьи вышла к нему навстречу матушка казначея Анфиса. Но в белой глазетной мантии с золотыми источниками[

5] и под митрополичьей митрой она сверх чаяния узнала знакомое ей святолепное лицо старца Илариона. Неожиданная радость и безотчетный страх заставили ее отступить назад. «Что же ты стоишь?» - проговорил наконец старец тем кротким и тихим голосом, какой не раз приходилось ей слышать наяву от него живого. Мать Анфиса упала ему в ноги и просила благословить ее. Угодник Божий, по обычаю, перекрестил ее. Но это осенение крестным знамением и сама рука старца, которую она так крепко прижала к устам своим, по пробуждении казались ей не сном, а скорее действительностью.

В Приложении II помещено одно письмо к ней старца Илариона - первое.

Исполнительный орган в каждой губернии, ведавший делами по отправлению рекрутской повинности.-

Ред.