старцы твоя, и рекут тебе.

Втор. 32, 7

Мы видим, что вся жизнь старца Илариона была непрестанным и неустанным служением страждущему человечеству. Кроме оказываемых им вещественных пособий нуждавшимся людям и молитвенной помощи, проявлявшейся в исцелении различных недугов, богомудрый старец оказывал еще многим великую помощь своими мудрыми советами. Какое важное значение для людей должны иметь мудрые советы духовных мужей - это можем видеть из слов Самого Господа, сказавшего о людях благодатных следующее:

не вы будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10, 20). Поэтому упоминаемый облагодатствованный старец безошибочно мог преподавать и преподавал всем и каждому спасительные советы и наставления, сообразно с потребностями людей и душевной их пользой.

Священник села Губина отец Никандр рассказывал, что однажды, выходя от старца, он увидел невдалеке от его келлии двух молодых людей, сидящих на бревнах. Подойдя ближе, в одном из них отец Никандр узнал своего товарища по семинарии Александра Михайловича Гренкова. После взаимных приветствий и расспросов А.М. объяснил причину своего прихода к отцу Илариону. Молодой человек был учителем в Липецком духовном училище и сознавался, что надоела ему мирская суетливая жизнь, что душа его жаждет уединения и что он пришел, собственно, за тем, чтобы просить благословения старца для поступления в монастырь и совета - в какой именно. Это было в 1839 году. «Что же, вы видели старца?» - спросил отец Никандр. «Видел,- отвечал А.М.,- старец сказал мне: "Иди прямо в Оптину,- и прибавил: - Можно бы поступить и в Саровскую пустынь, но там уже нет таких мудрых старцев, какие были прежде, а в Оптиной пустыни старчество процветает"». Как метко отец Иларион назначал добрый и полезный путь просящим его духовного совета! Кому не известна Оптина пустынь, знаменитая старцами-наставниками! Не стало великих старцев Леонида и Макария, но дух их живет в отце Амвросии (в миру Александре Михайловиче Гренкове). Слава о высокой духовной жизни его давно привлекает к нему со всех концов нашего обширного Отечества множество посетителей, желающих принять его благословение, получить мудрый совет и духовное руководство. Не ошибся прозорливый старец, посылая А.М. в Оптину пустынь именно потому, что там старчество процветает: он провидел, что А.М. будет достойным преемником великих старцев Оптинских.

Молодой человек, приходивший в Троекурово с А.М. Гренковым, лет через 10 после того также поступил в Оптину пустынь.

Сын дьячка Тамбовской епархии И.З. Центров, от природы кроткий и молчаливый, с детства имел наклонность к уединению. Прежде нежели детский ум его мог сознательно объяснить себе значение иноческой жизни, сердце его уже имело к ней сильное влечение. Отрадно бывало мальчику, если он хотя иногда во сне видал себя монахом. Но он никому не открывал своей тайны. По окончании курса в семинарии настала наконец для него пора решить важный вопрос - оставаться в миру или идти в монастырь. С одной стороны, помысл говорил ему, что он должен оставаться в миру, потому что, как сын, обязан пещись о своих родителях, которые с трудом и лишениями воспитывали его и теперь ожидали найти в нем опору в старости. С другой стороны, его всегдашнее сердечное стремление - служить Господу в чине иноков было так сильно, что борьба этих двух противных одно другому чувств тяготила молодого человека. Чтобы положить конец своим колебаниям, Центров решился побывать у отца Илариона, без сомнения веруя, что старец разрешит все его недоумения. Объяснив старцу свои обстоятельства и свою нерешительность, Центров получил от него такой ответ: «Хорошо и родителей покоить, а лучше быть монахом».

Целый год после того провел Центров все еще в мучительном состоянии - в борьбе с собой. Мысль остаться в миру взяла было уже верх в душе его. Нашлось для него и место, и невеста, и уже все было улажено. Но Господу не угодна была такая его жертва. Молодой человек по-прежнему испытывал в душе сильное беспокойство и иногда целые ночи проводил в горячей молитве. Слова отца Илариона: «Лучше быть монахом» - связывали его решимость оставаться мирским человеком. Он опять пошел к отцу Илариону со своим товарищем, который давно решил поступить в монастырь и шел теперь к старцу, чтобы только получить от него благословение и совет - в какой именно монастырь поступить? У Центрова же толпились в голове разные недоумения и сомнения, и ему очень не хотелось беседовать со старцем в присутствии своего товарища. Но когда они вошли к старцу, он позвал их обоих вместе в свою келью и сперва сказал товарищу Центрова, чтобы тот отправлялся в Саровскую пустынь, а самому Центрову - чтобы он поступил в Раненбургскую Петропавловскую пустынь. Хотя в то время отец Иларион уже лишился зрения и ничего не видел, но прямо указывал на того, с кем говорил. Центрову, прощаясь, добавил: «Родителям твоим Бог поможет. И ты, если будешь в силах, помоги». Дорогой в Троекурово Центров хотел много дум своих и волнений передать старцу и просить у него духовного утешения и спасительных наставлений, но один вид подвижника Христова рассеял все его мрачные думы, так что он спокойно и беспрекословно выслушал из уст старца прямую о себе волю Божию. Хотя отец его еще нескоро дал свое благословение на поступление в монашество, но И.З., на время уступая воле его, уже не изменял своего намерения и, по молитвам отца Илариона, поступил в Петропавловскую пустынь, где после семилетнего пребывания избран был настоятелем.

Не всех, впрочем, молодых людей, которые обращались к отцу Илариону за советами, посылал он в монастырь; случалось иногда и наоборот. Вот что рассказывал троекуровский священник отец Савва: «Однажды приехали из Симбирска помещица с дочерью и остановились у меня[

1]. Оставив на квартире свою дочку, сама помещица поспешила к отцу Илариону. Между тем, разговорившись с дочерью, я узнал от нее, что мать гонит ее в монастырь, но что она сама на это не соглашается, не чувствуя ни малейшего расположения к монастырской жизни. Батюшка велел келейнику сказать пришедшей к нему помещице, что он одну ее не примет, но чтобы она пришла вместе с дочерью. Молодая девушка испугалась, увидя пришедшую за ней мать, и не хотела идти. Но я уговорил ее, успокоил, и они вместе пошли к старцу. Отворив келью и войдя в нее, обе положили по моему совету три поклона. Мать подвела дочь свою, чтобы она первая подошла к старцу за благословением. Дочь подошла, и старец, перекрестив ее, сказал: "Тебе в монастыре не быть, а выходи ты замуж". Потом подошла к отцу Илариону мать и сказала: "За кого же это ей выходить замуж? До двадцати трех лет дожила, никто даже не сватался".- "Господь милостив,- отвечал батюшка,- Он ей пошлет хорошего жениха, и она будет счастлива". И действительно, по приезде их домой Бог послал девушке хорошего жениха и, обреченная матерью на жизнь иноческую, она вышла замуж. Вполне счастливая своим положением, через год она приезжала благодарить батюшку, что по его святым молитвам жизнь ее так хорошо устроилась».

Племянница госпожи Дмитревской Елизавета Ивановна Максимова приехала к отцу Илариону объяснить ему, что муж ее гонит в монастырь, и просить совета, как ей в этом случае поступить. Старец спросил: «А дети есть у вас?» - «Трое»,- отвечала она. «Так какой же тебе монастырь? У тебя трое детей, во имя Пресвятой Троицы, а ты бросишь их и уйдешь в монастырь! Исполняй обязанности матери; а если муж твой опять будет гнать тебя, то пришли его ко мне». Возвратившись домой, Елизавета Ивановна передала мужу своему слова отца Илариона. Тот собрался сам ехать к старцу для объяснения. Одевшись в кучерский армяк вместо обыкновенного своего платья, он прибыл в Троекурово и отправился к старцу. «Что это у вас, маскарад, что ли?» - спросил старец вошедшего Максимова (нужно заметить, что отец Иларион в то время уже лишился зрения от темной воды). «Какой маскарад?» - дерзко возразил старцу приезжий переодетый барин. Отец Иларион стал убеждать его переменить обращение с женой, хвалил ее добрый характер и, наконец, добавил: «Смотри, не гневи Господа, а то тебе плохо будет». Максимов, сильно раздосадованный справедливыми упреками старца, не простившись, выбежал из его кельи и уехал домой, а оттуда скоро и в Москву, оставив жену с детьми в деревне, которая принадлежала жене его. Неизвестно, что сталось после с Максимовым, но жена его с детьми, по молитвам старца, жили спокойно.