Блаженны не видевшие и веровавшие[

3], а ты все видела и не веришь. Фома неверный! - повторил он с упреком, потом добавил: -

Благо есть надеятися на Господа, нежели надеятися на человека[

4], а я приказываю тебе - выстрой! Сила Божия в немощи совершается"»[

5]. Говорил старец и Анне Николаевне: «Ты слышала, Анна, что я сестре твоей приказал строить над вратами обители храм во имя Святого пророка Илии?».

Не имея большого состояния и притом слабая здоровьем, девица Александра Николаевна, по-видимому, ничего не могла бы сделать по кончине старца одна с духовным словесным завещанием. Однако по молитвам угодника Божия дело в свое время совершилось, несмотря на то что и храмостроительница была уже в преклонных летах, и постройка потребовала значительного капитала. Храм только вчерне, и кроме иконостаса, стоил 17 тысяч рублей.

Перед самой почти кончиной отца Илариона приехал в Троекурово Феодор Захарович Ключарев - посетить любимого им и досточтимого старца. Вероятно, оба они чувствовали, что свидание это будет последним. Старец был уже слаб и глубоко трогательным голосом сказал своему гостю: «Прошу тебя, не оставь мою обитель, а я, если обрету дерзновение пред Господом, потщусь исходатайствовать тебе Царствие Божие в обителях небесных. Мне уже недолго жить, а ты поезжай в Оптину пустынь, там ведь хорошие старцы есть - Макарий и другие: вот у них и попроси совета; они научат, что тебе предпринять для жизни духовной». Ключарев тогда был еще светским человеком.

Около того же времени приезжала навестить старца госпожа А.В.Г. Эта последняя ее поездка в Троекурово была для нее самой тяжелой. Ко всем ее домашним огорчениям присоединилась еще глубокая скорбь о болезни дочери, которая была в большой опасности. Да и самог`о любимого отца своего духовного и руководителя она застала почти при смерти - более месяца не вставал он с постели. Когда А.В. вошла в его келью, старец молча подозвал ее к себе мановением руки. Перекрестился, перекрестил и ее и продолжал молчать, но когда почувствовал, что А.В. стала горько плакать, то тихо проговорил: «Молись чаще Божией Матери - всех скорбящих Радости. Читай акафисты святителю Николаю и святой великомученице Варваре, о больной дочери не скорби - Бог даст, выздоровеет». От чрезмерного напряжения последних своих телесных сил в этой беседе с посетительницей старец в изнеможении склонил на подушку свою голову. Гостье дал знак рукой, чтобы села. Спустя немного времени, оправившись от утомления, отец Иларион пожелал еще, в последний раз, утешить рыдающую свою духовную дочь. Он перекрестил ее несколько раз и, благословив маленьким образочком Ангела Хранителя, сказал ей: «Теперь ступай с Богом». Сердце А.В. надрывалось от скорби. Она чувствовала, что в последний раз целует благословляющую руку обожаемого ею старца-наставника. Вся в слезах вышла она из его келлии. Проходя же мимо приготовленной старцем для себя могилы, она подумала: «Если бы батюшка сделал для меня еще одно утешение - позволил бы войти в свой дом!». Почти вслед за ней явился келейник и, подавая встреченному им местному священнику ключ, сказал: «Батюшка приказал показать А.В. его могилу». Тут внутренний голос А.В. подсказал, что ей не только не придется уже более видеть старца, но даже и поклониться священной его могиле. Это было в октябре 1853 года, и точно, после этого А.В.Г. не пришлось ни разу посетить Троекурово.

Но какое слово может выразить неутешную скорбь и горькие слезы еще неустроенных учениц отца Илариона в то время, когда их души и сердца были проникнуты одним общим скорбным чувством с часу на час ожидаемой потери своего отца-наставника? Беззащитные и бесприютные, в нем одном, после Бога и Богоматери, они имели опору и покровителя, и потому скорбь их теперь была невыразима!