"Zosima! Thou hast labored diligently, as far as it is in the power of man, and thou hast valiantly passed through the ascetic feat of fasting. However, there is no person who can say of himself that he has attained perfection. There are feats unknown to you, and more difficult than those you have traversed. In order to know how many other paths lead to salvation, leave your country, like the most glorious of the patriarchs Abraham (Gen. 12:1), and go to the monastery that lies by the Jordan River."

Following this instruction, Zosima left the monastery in which he had asceticized from infancy, went to the Jordan and reached the monastery where the voice of God had directed him.

Pushing the monastery gates with his hand, Zosima found the monk-gatekeeper and said to him silently. He informed the hegumen, who gave orders to summon the elder who had come to him. Zosima came to the hegumen and performed the usual monastic prostration and prayer.

"Where are you from, brother," the abbot asked him, "and why have you come to us, poor elders?"

Zosima answered:

"Where I came from, there is no need to say; And I have come, Father, seeking for my own spiritual benefit, for I have heard many great and praiseworthy things about you, which are able to lead the soul to God.

"Brother," the abbot said to him, "God alone can heal the infirmities of the soul; May he guide both you and us in his ways for the benefit of the soul, but man cannot correct a person if he does not constantly delve into himself and vigilantly, with God's help, does not perform podvigs. But since the love of Christ has impelled you to visit us, the wretched elders, then stay with us, if you have come for this. May the Good Shepherd, who gave his life for our salvation, send down upon us all the grace of the Holy Spirit.

After these words, Zosima bowed to the hegumen, asked for his prayers and blessing, and remained in the monastery. Here he saw the elders, radiant with good deeds and piety, serving the Lord with flaming hearts by unceasing singing, all-night prayer, and constant labor. Psalms were always on their lips, they never heard idle words, they knew nothing about the acquisition of temporal goods and about the cares of life. One thing they had a constant desire was to mortify their flesh. Their main and constant food was the word of God, and they nourished their bodies with bread and water, as far as their love for God allowed. Seeing this, Zosima studied and prepared for the coming podvig.

A lot of time passed, the days of the holy Great Lent arrived, the monastery gates were locked and opened only if someone was sent on monastery business. It was a desolate place; Not only did the laity not come, but they did not even know about this monastery.

Был в монастыре том обычай, ради коего Бог привел туда Зосиму. В первую неделю Великого поста за литургией все причащались Пречистого Тела и Крови Господней и вкушали немного постной пищи; потом все собирались в церкви, и после прилежной, коленопреклоненной молитвы старцы прощались друг с другом; и каждый с поклоном просил у игумена благословения на предлежащий подвиг путешествующим. После этого открывались монастырские ворота, и с пением псалма "Господь - свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь - крепость жизни моей: кого мне страшиться?" (Пс.26:1), иноки выходили в пустыню и переходили через реку Иордан. В монастыре оставались только один или двое старцев, не для охраны имущества - украсть там было нечего, - но чтобы не оставить церковь без богослужения. Каждый брал с собою немного пищи, сколько мог и хотел по своим телесным потребностям: один немного хлеба, другой - смоквы, кто - финики или моченую в воде пшеницу Некоторые ничего с собой не брали, кроме рубища на своем теле, и питались, когда принуждал их к тому голод, растущими в пустыне травами.

Перешедши через Иордан, все расходились далеко в разные стороны и не знали друг о друге, как кто постится и подвизается. Если кто видел, что другой идет к нему на встречу, то уходил в другую сторону и продолжал свою жизнь в одиночестве в постоянной молитве, вкушая в определенное время очень мало пищи. Так иноки проводили весь Великий пост и возвращались в монастырь за неделю до Воскресения Христова, когда церковь с ваиами [2] торжественно празднует праздник Ваий. Придя в монастырь, никто из братий не спрашивал друг друга, как он провел время в пустыне и чем занимался, имея свидетелем одну только свою совесть. Таков был монастырский устав Прииорданского монастыря.

Зосима, по обычаю того монастыря, также перешел через Иордан, взяв с собой ради немощи телесной немного пищи и ту одежду, которую носил постоянно. Блуждая по пустыне, он совершал свой молитвенный подвиг и по-возможности воздерживался от пищи. Спал он мало; где застанет его ночь, там уснет немного, сидя на земле, а рано утром пробуждается и продолжает свой подвиг. Ему все больше и больше хотелось пройти вглубь пустыни и там найти одного из подвижников, который мог бы его наставить.

После двадцати дней пути, он однажды приостановился и, обратившись на восток, стал петь шестой час [3], исполняя обычные молитвы: во время своего подвига он, приостанавливаясь, пел каждый час и молился. Когда он так пел, то увидал с правой стороны как будто тень человеческого тела. Испугавшись и думая, что это бесовское наваждение, он стал креститься. Когда страх прошел, и молитва была окончена, он обернулся к югу и увидел человека нагого, опаленного до черна солнцем, с белыми, как шерсть волосами, спускавшимися только до шеи. Зосима побежал в ту сторону с большою радостью: в последние дни он не видал не только человека, но и животного. Когда этот человек издали увидал, что Зосима приближается к нему, то поспешно побежал вглубь пустыни. Но Зосима как будто забыл и свою старость, и утомление от пути и бросился догонять беглеца. Тот поспешно удалялся, но Зосима бежал быстрее и когда нагнал его настолько, что можно им было услышать друг друга, то возопил со слезами:

- Зачем ты, раб Бога Истинного, ради Коего поселился в пустыне, убегаешь от меня грешного старца? Подожди меня, недостойного и немощного, надежды ради воздаяния за твой подвиг! Остановись, помолись за меня и ради Господа Бога, Который никем не гнушается, преподай мне благословение.