Слова в Символе Веры "страдавша и погребенна" сказаны против некоторых еретиков, которые ложно учили, что Господь не мучился на кресте, а страдания Его были только видимостью страдания и смерти.

Слова "при Понтийстем Пилате" указывают на истинность исторического события страданий Христовых, происшедших в это именно время. В часы крестных страданий Спасителя "сделалась тьма по всей земле" (Лук. 23, 44), говорит Евангелист. Об этой тьме свидетельствуют и языческие писатели-историки: римский астроном Флегонт, Фалл, Юний Африкан. Один из них воскликнул: "умер кто-либо из богов!" Знаменитый философ из Афин, Дионисий Ареопагит, был в то время в Египте, в городе Гелиополе; наблюдая внезапную тьму, он сказал: "или Творец страждет, или мир разрушается". Впоследствии, после проповеди апостола Павла, Дионисий принял христианство и был первым афинским епископом.

Слава долготерпению Твоему Господи!

Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим.

О воскресении Иисуса Христа говорится в следующем, пятом члене Символа Веры.

Беседа о Кресте Христовом

Христос раскрыл имя Бога. Имя это - Любовь.

Мир создан любовью Божией.

С первого своего вздоха человек стал ощущать бесконечную любовь к нему Бога.

В этом, надо полагать, состояла божественная трагедия между Богом и созданной Им впервые разумной тварью. Не могла эта тварь уразуметь всего совершенства предлагавшейся любви. Нужен был мучительный опыт, - разрыв с Богом, испытав ужас которого, человек уже по новому восчувствовал бы любовь.

Страха не было у Адама. Правда, совершеннейшая любовь изгоняет страх. Но, по удостоверению святых отцов, страх все-таки предшествует любви.

Страх этот не заключается в опасении насилия, а рождается от чувства высоты Бога, страхом человек как бы измеряет расстояние между собой и Им.

Даже читая жития святых, мы испытываем страх, дыша воздухом горных вершин, на которых сами жить не в состоянии.

Бог, приходя, потопляет Собою страх и дает нам блаженство, но, имя в основе страх, мы с благоговением относимся к любви Божией.

Нужно было человеку на своей жизни испытать, каков он в сравнении со своим Творцом. Оторвавшись от Бога и уйдя от Него, оглянуться и издалека посмотреть и почувствовать Всемогущего Творца своего.

Как Адам оторвался от Бога?

Все, что ни делал Адам, соответствовало любви Господа к нему. Его жизнь была горением любви. Но тут не было его заслуги. Весь он был сделан своим Творцом как бы из любви.

Мы, рожденные в грехе и не имеющие, а сами приобретающие любовь, в чем наша жизненная задача, не можем понять состояния Адама. Все, что мы делаем по своей воле, есть грех (делание ради себя), и только насилуя свою волю из-за любви к другому (жертвуя собой), мы приобщаемся Свету, начинаем устраивать себя по Божиему.

Адам был весь Божий. Весь он был свет. Только в одном не доставало ему совершенства: у него была возможность съесть плод познания добра и зла (в этом он должен был насиловать свою волю: послушание - любовь), и через это отпасть от Бога и погрузиться во тьму.

Без жертвы нет любви. И вся любовь Адама к Богу держалась, если можно так сказать, только на одном отказ от плода. Адам не чувствовал ни малейшего принуждения, потому что истинная любовь не терпит принуждения.

Отведав плода, Адам разом уничтожил в себе свет и наполнился тьмой, ему нечем стало любить. Это в нем выразилось в ощущение наготы. Он спрятался от Отца. Он потерял Бога и Бог потерял Своего друга, ибо, чтобы по прежнему любить Адама, отказавшегося от любви, нужно было вновь его создать. Человек был предоставлен самому себе. И на горьком опыте своей отъединенности от Любящего должен был познать всю глубину своего несчастья, чтобы потом, когда снова откроется ему Свет, он добровольно предпочел бы этот Свет тому свету, который он приобрел, благодаря познанию добра и зла. Снова добровольно бы возвратился в мир Любви из того собственного мира, который он создавал в течение тысячелетий оторванности от Истины - из мира со своей, созданной им самим, красотой, со своим устройством, со своими идеалами.