Если же придет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас безопасен; ибо он делает дело Господне, как и я (1Кор.16:10).

1. Может быть, кто подумает, что такое увещание не достойно мужества Тимофея; но это сказано не для Тимофея, а для слушателей, чтобы они через какие-нибудь действия против него не причинили вреда самим себе. Он всегда был готов на опасности: потому что, говорит (Павел), он, как сын отцу, служил мне в благовествовании (Фил.2:22); но чтобы они, оскорбляя ученика, не оскорбили учителя и сами не сделались хуже, (апостол) заблаговременно предостерегает их и говорит: чтобы он был у вас безопасен, т.е. чтобы кто-нибудь из бесстыдных не восстал против него. Ему, может быть, предстояло сделать им замечание за то, о чем писал Павел, для чего он и был послан, как выразил (апостол) в словах: для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе, как я учу везде во всякой церкви (1Кор.4:17). Итак, чтобы они, надеясь на знатность, на богатство, на защиту от народа и на мирскую мудрость, не напали на него, не стали оскорблять его и строить против него козни, негодуя на его обличения, или на вразумления учителя, и желая отомстить последнему в лице первого, (апостол) говорит: чтобы он был у вас безопасен. Не ссылайтесь, говорит, на внешних - язычников и неверующих; требую этого от вас, для которых писано все послание. Им он внушал страх еще в начале, во вступлении; потому и здесь говорит: у вас. Затем внушает им доверие (к Тимофею) по самому его служению: ибо он делает дело Господне. Не смотри на то, говорит, что он не богат, не образован и не стар, а на то, что поручено ему и что он исполняет: ибо он делает дело Господне; это заменяет ему и знатность, и богатство, и старость, и мудрость. Не довольствуясь этим, присовокупляет: как и я; и выше (говорил): для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе (4:17). Так как он был молод и ему одному поручено было исправление такого общества, а потому то и другое могло быть причиной пренебрежения к нему, то (апостол) справедливо продолжает: посему никто не пренебрегай его (ст. 11); и не только этого требует для него, но еще большей чести: проводите же, говорит, его с миром, т.е. безопасно, без ссор и словопрений, без вражды и ненависти, но с покорностью и почтительностью к нему, как к учителю. Чтобы он пришел ко мне, ибо я жду его с братиями; и этим он внушает им страх, чтобы они, зная, что он расскажет (апостолу) все, с ним случившееся, были более кроткими; для того и присовокупляет: ибо я жду его. А с другой стороны этим он также внушает доверие (к Тимофею), выражая, что он сам, намереваясь отправиться, ожидает его, и вместе свидетельствует любовь свою к ним, показывая, какого полезного он послал к ним человека. А что до брата Аполлоса, я очень просил его, чтобы он с братиями пошел к вам; но он никак не хотел идти ныне, а придет, когда ему будет удобно (ст. 12). Этот, как видно, был образован и старше Тимофея; потому, чтобы они не сказали, почему он не послал к ним этого мужа, а (прислал) вместо него молодого человека, - смотри, как апостол и касательно него успокаивает их, называя его братом и сообщая, что он много просил его (отправиться к ним). И опять, чтобы не подумали, будто он предпочел ему Тимофея и потому не послал его, и чтобы не возбудить в них большей зависти, говорит: я очень просил его, чтобы он с братиями пошел к вам. Что же? Он не согласился и не послушался, но воспротивился и отказался?

(Павел) не говорит этого, но чтобы и его не обвинить и себя оправдать, замечает: но он никак не хотел идти ныне, а придет, когда ему будет удобно. Затем, чтобы не сказали, что это только отговорка и предлог, присовокупляет: придет, когда ему будет удобно. Таким образом он и его оправдал, и их, желавших видеть его, успокоил надеждой на его прибытие. Далее, внушая, что они должны полагать надежду спасения не в учителях, а в себе самих, он говорит: бодрствуйте, стойте в вере (ст. 13), не в мудрости внешней, - потому что в ней невозможно стоять твердо, не колеблясь, - а в вере, в которой можно стоять твердо. Будьте мужественны, тверды. Все у вас да будет с любовью (ст. 14). В этих словах он, по-видимому, предлагает увещание, а между тем укоряет их за беспечность; и потому говорит им: бодрствуйте, как спящим, стойте, как колеблющимся, будьте мужественны, тверды, как малодушным, все у вас да будет с любовью, как не имеющим взаимного согласия; одно направлено против обольстителей: бодрствуйте, стойте: другое против оскорбителей: будьте мужественны; третье против возбуждающих несогласие и распри: все у вас да будет с любовью, - любовью, которая есть союз совершенства, корень и источник благ. Что же значит: все у вас да будет с любовью? Обличает ли кто, начальствует ли кто, или повинуется, учится ли кто, или учит, все (должно быть) с любовью, потому что и все упомянутое (зло) произошло от пренебрежения ею. Если бы (любовь) не была пренебрегаема, то они не гордились бы и не говорили бы: "я Павлов"; "я Аполлосов" (1Кор.1:12); если бы она была между ними, то они не судились бы у внешних (язычников), или лучше, не судились бы вовсе; если бы она была между ними, то (блудник) не жил бы с женой своего отца, они не презирали бы немощных братий, не имели бы разделений, не тщеславились бы духовными дарованиями. Потому он и говорит: все у вас да будет с любовью. Прошу вас, братия (вы знаете семейство Стефаново, что оно есть начаток Ахаии и что они посвятили себя на служение святым) (ст. 15).

2. Еще в начале послания он упомянул об этом, когда сказал: крестил я также Стефанов дом (1Кор.1:16), и теперь называет его начатком не только Коринфа, но и всей Греции.

Немаловажная честь - первым приступить ко Христу. Потому и в послании к Римлянам, похваляя за это некоторых, он сказал: прежде меня еще уверовавших во Христа (Рим. XVI, 7).

Не сказал здесь: первые уверовали, но: есть начаток, выражая, что вместе с верой они показали и прекрасную жизнь, как ее плод, и оказались достойными во всех отношениях.

Подлинно, начаток должен быть лучше прочего, чего он есть начаток, - это Павел и засвидетельствовал об них таким выражением. Они, как я сказал, не только искренне уверовали, но и на деле показали великое благочестие, высокую добродетель и ревность в делах милосердия. И не только этим он доказывает их благоговение, но и тем, что весь дом был исполнен благочестия. А как они были ревностны в добрых делах, это (апостол) показывает в дальнейших словах: они посвятили себя на служение святым. Слышите ли, какую он воздает похвалу страннолюбию? Не сказал: служат, но: и что они посвятили себя на служение святым; такую жизнь они избрали себе навсегда, об этом заботятся. Будьте и вы почтительны к таковым (ст. 16), т.е. содействуйте им и денежными пожертвованиями и телесным служением, имейте с ними общение, - потому что и труд для них сделается легче, если они будут иметь сотрудников, и действия благотворительности будут простираться на большее число людей. Не просто сказал: содействуйте, но: повинуйтеся (в русском переводе этого слова нет) им, что бы они вам ни повелели, внушая самое строгое повиновение. Но чтобы не показалось, будто он угождает им, присовокупляет: и ко всякому содействующему и трудящемуся.

Пусть, говорит, этот закон будет общим; я говорю не об них исключительно, но и всякий, подобный им, пусть получает тоже. Потому, еще начиная говорить о них, он призывает в свидетели самих (коринфян): прошу вас, братия, говорит, вы знаете семейство Стефаново. Вы, говорит, сами знаете, как они трудятся, и не имеете нужды слышать об этом от нас. Я рад прибытию Стефана, Фортуната и Ахаика: они восполнили для меня отсутствие ваше, ибо они мой и ваш дух успокоили. Почитайте таковых (ст. 17, 18). Так как они могли иметь неудовольствие против этих лиц, потому что это были те самые, которые пришли и возвестили (Павлу) об их смутах, и через которых было писано ему о девстве и о браке, - то, смотри, как он еще в начале послания

успокаивал их, когда говорил: ибо от [домашних] Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры (1:11), где, указывая на них, вместе с тем и

скрыл их, - а о них, конечно, он упоминает здесь, - теперь же говорит: восполнили для меня отсутствие ваше, ибо они мой и ваш дух успокоили, и тем показывает, что они пришли к нему вместо всех и за них решились предпринять такое путешествие. Но как это

частное действие их может сделаться общим? Если ваше отсутствие вы вознаградите добрым расположением к ним, если станете почитать их, если будете принимать их, если покажете участие в их добром деле. Потому он и говорит: будьте и вы почтительны к таковым. Похваляя пришедших к нему, он вместе с тем воздает похвалу и другим, с посланными соединяет пославших: ибо они, говорит, мой и ваш дух успокоили. Будьте и вы почтительны к таковым, - потому что для вас они оставили отечество и дом свой. Видишь ли мудрость (апостола)? Не Павлу только, говорит, они оказали услугу, но им, потому что представили в лице своем весь город; а через это он и посланных делал достойными доверия, и пославшим не дозволял отделяться от них, так как они были представителями всех перед Павлом. Приветствуют вас церкви Асийские (ст. 19). Он всегда в своих приветствиях сближает и соединяет членов (Церкви). Приветствуют вас усердно в Господе Акила и Прискилла с домашнею их церковью. У них он жил, как скинотворец. С домашнею их церковью. И это немаловажная заслуга - обратить дом свой в церковь. Приветствуют вас все братия. Приветствуйте друг друга святым целованием (ст. 20). Такое прибавление - лобзанием святым - он делает только здесь. Почему? Потому что (между коринфянами) было великое разделение; они говорили: "я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов" (1Кор.1:12); одни из них терпели голод, а другие упивались; между ними происходили ссоры, распри и тяжбы: даже из-за самих даров благодати у них была великая зависть и великая надменность. Примирив их своим увещанием, он справедливо повелевает им соединяться и святым целованием; оно могло соединить их и сделать единым телом, - оно свято, если чуждо коварства и лицемерия. Мое, Павлово, приветствие собственноручно (ст. 21): выражает, что это послание писано им с великим тщанием; потому присовокупляет и следующее: кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маранафа (ст. 22).

3. Одним этим изречением он приводит в страх всех тех, которые делали члены свои членами блудницы, которые соблазняли братию вкушением жертв идольских, назывались по именам людей, не веровали воскресению, - и не только приводит в страх, но и указывает путь к добродетели и источник пороков. Как любовь (ко Христу), когда она сильна, изгоняет и истребляет все виды грехов, так точно она, когда слаба, позволяет произрастать им. Маранафа. Для чего сказано это, и притом на еврейском языке? Так как причиной всех зол была надменность, которая происходила от внешней (языческой) мудрости, и эта надменность была главным злом, которое преимущественно разделяло коринфян, то (апостол), желая низложить их надменность, употребляет не греческое, а еврейское выражение, показывая тем, что он не только не стыдится простоты, но, напротив, очень любит ее. Что значит - Маранафа? Господь наш пришел.

Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами (ст. 23). Учителю свойственно помогать не только советами, но и молитвами. И любовь моя со всеми вами во Христе Иисусе. Аминь (ст. 24). Чтобы они не подумали, что он из лести к ним делает такое заключение, говорит: во Христе Иисусе; (любовь его) не имеет в себе ничего человеческого, ничего плотского, но есть духовная, и потому самая искренняя; выражения его обнаруживают сильную любовь. Будучи отделен от них по месту, он как бы простирает свою десницу и обнимает их руками любви: любы моя, говорит, с вами; как бы так говорит: я сам со всеми вами. Это показывает, что написанное им происходило не от раздражительности и не от гнева, но от попечения (о коринфянах), если он и после таких обличений не отвращается от них, по любит и обнимает их, несмотря на далекое расстояние, и изливает перед ними (свою душу) в писаниях и посланиях. Так следует поступать всякому, исправляющему других; если он будет делать это с одним только гневом, то будет удовлетворять свою страсть; а если, обличив грешника, окажет и любовь к нему, то докажет, что и укоризны его происходили от любви. Будем же и мы таким образом вразумлять друг друга: и обличающий пусть не гневается, потому что гнев обнаруживает страсть, а не желание исправить; и обличаемый пусть не огорчается, потому что делаемое ему обличение есть врачество, а не что-нибудь враждебное. Если врачей, когда они делают прижигания, не упрекают, хотя часто они ошибаются в успехе дела, но даже сами больные, подвергаемые прижиганиям и разрезам, считают своими благодетелями причиняющих им такие страдания, то тем более принимающему обличение нужно иметь такое расположение, слушать вразумляющего, как врача, а не как врага. И мы, обличая кого-нибудь, будем приступать к нему с великой кротостью и с великим благоразумием. Если ты видишь согрешающего брата, то обличи его не всенародно, но как повелел Христос: между тобою и им одним (Мф.18:15), притом не понося и не нападая на лежащего, но соболезнуя и сокрушаясь; будь и сам готов выслушать обличение, если ты согрешишь в чем-нибудь. Но чтобы сказанное было яснее, представим это посредством примера; впрочем, я не желаю, чтобы такие примеры были в действительности. Положим, что какой-нибудь брат живет вместе с девицей; пусть он будет человек благонравный и целомудренный, но при всем том идет об нем худая молва. Когда до тебя дойдет молва о таком его сожитии, то не оставляй этого без внимания и не говори: разве у него нет своего ума? Разве он сам не знает, что ему полезно?

Без причины люби, но не допускай ненависти без причины (говорит пословица): для чего же мне напрасно навлекать на себя вражду? Такие безумные слова свойственны диким зверям или лучше, демонам. Кто хочет исправить другого, тот не навлекает на себя ненависти напрасно, но действует для достижения великих благ и неизреченных венцов. А против того, что говоришь ты: разве у него нет своего ума? - я скажу тебе, что действительно нет, потому что он опьянен страстью. Если в мирских судилищах подсудимые, будучи волнуемы гневом, бывают не в состоянии говорить сами за себя, хотя, впрочем, такая чувствительность и не ставится им в вину, то во сколько раз хуже состояние человека, преданного порочной страсти? Потому я и говорю, что хотя бы он был тысячу раз умен, но при всем том у него нет бодрственного ума. Кто был благоразумнее Давида, который говорил: неизвестное и тайное премудрости Твоей Ты явил мне (Пс.50:8)? Но когда он взглянул нескромными очами на жену воина, то испытал тоже, что обыкновенно случается с людьми, плывущими по бурному морю, как он сам говорит: и вся мудрость их пропала (Пс.106:27); и он имел нужду, чтобы другие исправили его, и даже не чувствовал, в какой находился глубине зол; потому, оплакивая грехи свои, он и говорил: ибо беззакония мои превысили голову мою, подобно тяжелому бремени отяготели на мне. Воссмердели и согнили раны мои от безумия моего (Пс.37:5, 6).