О других, более умилительных и поучительных случаях мы будем иметь еще утешение узнать дальше.

Так прошло двенадцать лет пустынножительства. Отец Исаия по слабости сил отказался от настоятельства и ушел на покой, желая готовиться к переходу в иную жизнь. Братия на его место решили избрать о.Серафима.

Это было уже третье предложение ему: кроме Алатыря его хотели назначить строителем еще в Краснослободский Спасский монастырь. Но после подвига на камне пустынник твердо и спокойно отклонял теперь подобные предложения.

Тогда выбрали в Саровские настоятели казначея обители, отца Нифонта.

Отец Исаия, глубоко любивший и почитавший о.Серафима, прежде посещал его, наслаждаясь его беседами и пользуясь духовным опытом святого, его же духовного сына по монашеству. Но теперь он ослабел; и тогда братия возили его на тележке в дальнюю пустыньку: так учитель уже превратился в ученика. Какой же высоты достиг отшельник! Какую, следовательно, великую пользу принесла ему пустыня!

В следующем, 1807 году о.Исаия мирно почил. Св.Серафим всю жизнь хранил к нему, как и к другим своим старцам и друзьям, глубокое почитание как к угодникам Божиим. Когда идешь ко мне, наставлял он впоследствии начальницу Ардатовской общины, матерь Евдокию, и многих других, зайди на могилки, положи три поклона, прося у Бога, чтобы Он упокоил души рабов Своих: Исаии, Пахомия, Иосифа, Марка и прочих, и потом припади ко гробу, говоря про себя: Простите, отцы святии, и помолитесь обо мне. Это огненные столпы от земли до небес. И сам он, приходя в монастырь, сначала шел к любимым отцам своим на могилки...

Так отошли в вечность его близкие. Точно осиротел батюшка. Новый настоятель был для него далеким духовно... Это были разные по духу люди...

И о.Серафим хотел воспользоваться смертью о.Исаии, как он воспользовался кончиною и о.Пахомия: тогда он ушел из монастыря в пустынь; теперь он избирает новый дальнейший подвиг молчальничество, по примеру святых Арсения Великого и Иоанна Молчальника.

К тем немногим посетителям, какие все же изредка посещали его, он перестал выходить совсем. А если случалось ему с кем-либо встретиться в лесу, то преподобный падал ниц на землю и молча лежал так до той поры, пока тот не уходил.

Реже стал посещать он и монастырь: не всегда ходил туда даже и в праздничные дни.

Пищу ему раз в неделю приносили из обители: вошедши в сени, послушник произносил обычную монашескую молитву: Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас. Старец внутри говорил Аминь и отворял келью. Сложив руки на груди, потупив лицо в землю, не благословляя даже пришедшего, он становился у дверей. Послушник кланялся ему в ноги, ставил пищу на стол в сенях. А преподобный клал туда же или кусок хлеба, или капустки: это означало, что ему нужно дальше. Брат снова кланялся в ноги, просил молитв и уходил, не услышав ни единого слова, кроме Аминь.

В сем подвиге провел о.Серафим три года. Это молчальничество было для него лишь завершительным концом его уединения. Поэтому все то, что составляло и доселе жизнь души преподобного, теперь лишь усилилось, углубилось. Он весь ушел внутрь себя и ушел от мира.

Молчание, говорил он словами Отцов, есть таинство будущего века. Поэтому почтим и мы сей подвиг его молчанием: не будем дерзать входить внутрь скинии души его своим неопытным умом и нечистыми мыслями, там место Пречистому Духу Божию.

Приведем лишь из его наставлений слова святого Варсануфия Великого: Совершенное безмолвие есть крест, на котором должен человек распять себя со всеми страстьми и похотьми. Но подумай: Владыка наш Христос сколько наперед претерпел поношений и оскорблений, и потом уже восшел на крест. Так и нам нельзя прийти в совершенное безмолвие и надеяться святого совершенства, если не постраждем со Христом. Ибо, говорит апостол, аще с Ним страждем, с Ним и прославимся (Рим.8,17). Другого пути нет.