Сестры отправились в Саров в монастырскую гостиницу.

Как в два часа ударили к утрене, наша старшая и пошла к батюшке в келью, все ему и рассказала. Батюшка все хорошо знал, но и виду даже не подал, а еще как будто на нас же оскорбился: Это, говорит, оттого, что дурно вы себя держите!

И тут же отослал нас в обитель (Дивеево). И вот так-то, как ни покрывал их (саровцев) батюшка, а знали все, что много, много претерпевал он ото всех за то, что нас привечал.

Но, невзирая ни на что, люди все больше и больше шли и шли со всех сторон. Слава о нем ходила уже по всей России. И богомольцы всякого звания и состояния текли в Саров и пустыньки: и богатые и бедные, и ученые и простые, и монахи и священники, и взрослые и дети стремились к святому батюшке. Между другими, в 1825 году, посетил его и великий князь Михаил Павлович. А существует предание, что около этого же времени был у него и государь Александр I, пробираясь в Сибирь под видом простого богомольца, и испросил у него благословение на тайный подвиг в неизвестности, в коем и скончался под именем Федора Кузьмича.

Но ближе всех к старцу были его сироты Дивеевские сестры. Между прочим, они тоже удостоились видеть чудную картину святого старца с медведем.

Однажды, рассказывает старица Матрона Плещеева, по слабости здоровья и вражескому искушению я пришла в великое смущение и уныние и решилась совершенно уйти из обители тихонько, без благословения, до такой степени трудным и несносным показалось мне это послушание.

Она была на кухне.

Отец Серафим, прозрев духом ее искушение, послал сказать ей, чтобы она пришла к нему в монастырь.

Исполняя его приказание, я отправилась к нему по окончании трапезы и всю дорогу проплакала. Это было на третий день после Петрова дня. Батюшка, взяв ее за обе руки, ввел в свою келью, говоря: Вот, радость моя, я тебя ожидал целый день.

После этого утер мои слезы своим платком, говоря: Матушка, слезы твои недаром капают на пол. И потом, подведя к образу Царицы Небесной Умиления, сказал: Приложись, матушка. Царица Небесная утешит тебя.

Я приложилась к образу и почувствовала такую радость на душе, что совершенно оживотворилась.

Ну, матушка, теперь ты поди на гостиницу, а завтра приди в дальнюю пустыньку, сказал он ей. Я так и сделала... Подходя к дальней пустыньке, вдруг увидала я, что о.Серафим сидит близ своей кельи, на колоде и подле него стоит ужасной величины медведь.

Я так и обмерла от страха, закричавши во весь голос: Батюшка, смерть моя! И упала.

Отец Серафим, услышав мой голос, удалил медведя и махнул ему рукою. Тогда медведь, точно разумный, тотчас пошел в ту сторону, куда ему махнул старец в густоту леса. Я же, видя все это, трепетала от страха, и даже, когда подошел ко мне о.Серафим со словами: Не ужасайся и не пугайся, я продолжала по-прежнему кричать: Ой, смерть моя! На это старец отвечал мне: Нет, матушка, это не смерть, смерть от тебя далеко, а это радость.