сказать?– очень печально. Я был в миноре,

усталый, я прочел текст, и он до меня не дошел. И в

течение всей службы я переживал с ужасом тот

факт, что Господь ко мне обратился со Своим

словом, а у меня ничего не дрогнуло в душе. Когда

пришло время проповедовать (я всегда проповедую

перед отпустом), я вышел и сказал: „Вот что

случилось. Вы понимаете, какой это ужас: Господь

мне говорит какие-то слова, а все, что я могу Ему

ответить, это: Не доходит, мне нечего Тебе

отвечать. Слова как будто падают на каменную

почву...” Я сказал так, и это тоже была проповедь,

причем такая, которая соответствует опыту

многих. Несколько человек из прихожан говорили

мне: „Спасибо, что Вы это сказали, потому что и с

нами это бывает, но мы никогда не посмели бы это

высказать”.

К проповеди не готовятся,

просто засев за письменный стол и окружив себя

толкованиями святых отцов. Когда отцы говорили,

их слово шло из сердца, они кричали из глубины

своего опыта. Если мы будем просто повторять то,

что они говорили, никуда не достигнет их крик.

Если слово, которое ты говоришь в проповеди, тебя

ударяет в душу, если глубоко вонзается, как

стрела, в твое собственное сердце, оно ударит в

чужую душу и вонзится в чужое сердце. Но если

проповедник будет говорить вот „этим людям” то,

что ему думается, „им полезно знать”, то большей

частью это будет бесполезно, потому что ума это,

может быть, коснется, но жизнь ничью не

перевернет. Конечно, надо иметь какое-то знание,

конечно, надо понимать, о чем говорит Евангелие

или отрывок Священного Писания, но этого мало.

Если твоя проповедь тебя самого не ранит в самые

глубины, если ты не предстоишь в ужасе перед

Богом и не говоришь в Его имя (может быть, себе в

суд или осуждение, но во спасение другим), то

такая проповедь ничью жизнь не переменит.

Неделя 31-я

по Пятидесятнице. Исцеление слепого

Во имя Отца и Сына