сделать что-то в течение наступающей недели–

не все, но что-то, так, что когда мы предстанем

перед Судом, мы бы взглянули на Судию и сказали: „Оправдания

мне нет,– но я сделал, что мог; помилуй и

спаси!” Аминь.

11 февраля 1990 г.

name="15_0">Неделя 35-я по Пятидесятнице. О Страшном суде

имя Отца и Сына и Святого Духа.

Сегодня вспоминается

день Страшного суда Господня; что страшного в

этом суде? Неужели то наказание, которое нас

может постигнуть? Нет! В каком-то смысле

наказание облегчает тяжесть нашего греха;

наказанный чувствует, что он выплатил свой долг,

что теперь он может идти свободно. Страшное в

этом суде то, что мы станем перед Живым Богом,

когда уже будет поздно что бы то ни было менять в

нашей жизни, и обнаружим, что прожили напрасно,

что за нами и в нас– только пустота, бессмысленность

жизни. Весь смысл жизни был в том, чтобы любить

живо, активно– не сентиментально, не

чувствами, но делом: любить, как Христос

сказал: тот, кто любит, должен свою жизнь

положить за тех, кто нуждается в любви; не за тех,

кто мне дорог, а за того ближнего, кому я нужен...–

вдруг мы обнаружим, что прошли мимо всего этого.

Мы могли любить Бога, мы могли любить своего

ближнего, мы могли бы любить себя, то есть

относиться к себе с уважением, видеть в себе все

величие образа Божия, все величие нашего

призвания стать причастниками Божественной

природы (2 Пет. 1, 4),– и мы прошли мимо всего

этого, потому что легче было прозябать, а не жить,

легче существовать безжизненно.

Что было бы, если бы

кто-либо из нас вернулся домой– и увидел, что самый

дорогой ему человек лежит убитый? Вот

момент ужаса, вот момент, когда человек понял

бы, что такое любовь, и что теперь поздно, что