Great Teachers of the Church

Instead of a preface

This work was conceived two or three years ago. As my life approached the biblical age (Psalm 89:10), the idea of celebrating my 70th birthday with this work also matured.If the reader finds in this work the path of life indicated by the great teachers of the Church, my work will not be in vain.May it serve as a constant reminder to me in the remaining days of what an Orthodox Christian should be!Saints of Christ John Chrysostom († 407) and Ambrose of Milan († 397), Venerable Fathers Blessed Diadochos of Photica (5th century), Abba Dorotheus († 620), Gregory the Sinaite (14th century), John Cassian († 435) and all the saints who shone forth in the land of the East and West, pray to God for us, that He would show us His infinite mercy and not deprive us of His eternal Heavenly Abodes!August 29, 1999Constantine Skurat

The Eastern Holy Fathers

St. John Chrysostom to the God-loving Olympias

"I know the nobility of your mind, I know the strength of your God-fearing soul, I know the abundance of prudence, the power of wisdom... Blessed art thou and thrice blessed..." St. John Chrysostom.Letters to Olympias. From Letters No II and No XVII, the epistolary heritage of St. John Chrysostom is very rich. Most of the letters appeared during the years of his deprivation of the Constantinople cathedra and expulsion from the capital (403-407). Saint John wrote to various persons: to clergymen, deaconesses, monks and laymen, and twice he addressed letters to the Bishop of Rome Innocent [pp. 550-558] [1], as well as to bishops, presbyters and deacons imprisoned for their piety [pp. 563-565; 717, 718]. But especially informative, useful and therefore valuable are the seventeen letters of the Constantinople saint to the holy deaconess Olympias [pp. 549-565]. They give deeply spiritual instructions to this wondrous deaconess of the Church of Constantinople, praise her exemplary virtues, her lifelong podvig for the glory of God and for the good of people. At the same time, the radiant personality of the saint himself stands out brightly in them.Although they describe the misfortunes that befell him, not only hatred for enemies and offenders is not revealed, but also a sign of complaint. Illness, suffering, hunger and cold, as St. John Chrysostom testifies, in no way weaken his faith in God's Providence and do not make him unworthy of the priestly rank. Volume III. St. Petersburg, 1897. ^

The Life of St. Olympias

St. John Chrysostom to the God-loving Olympias

"Praiseworthy Olympias," as Palladius calls her in his "Lausaica," Bishop of Helenopolis and defender of St. John Chrysostom from the enemies who attacked him [1], came from a noble family of Constantinople - the capital of the Byzantine Empire. Her father was a senator, her mother was the daughter of the prefect of the praetorium. In her youth, she was engaged to the prefect of the capital. St. Gregory the Theologian († 389), invited to the wedding, asked for an apology that he could not attend the family celebration, and turned to the young wife with "fatherly advice", which he himself called "a good gift" [2]. St. Gregory advised: "Honor God, and then your spouse is the eye of your life, the guide of your intentions. Love Him alone, rejoice his heart alone, and the more so the more tender the love for you entertains; Under the bonds of unanimity, maintain an indissoluble affection. Allow yourself not such liberty as your husband's love calls you to, but what is decent... When your husband is irritated, give in to him, and when he is tired, help him with gentle words and good advice... No matter how irritated you are, never reproach your spouse for the damage you have suffered, because he himself is the best acquisition for you... Consider the joys and all the sorrows of your husband to be common for yourself. Let your worries be common, because through this the house grows... Be high-minded, but not high-minded..." [3] Saint Olympias was married for only twenty months. Widowed, she resolutely refused to enter into a second marriage, despite neither the persuasion nor the threats of Emperor Theodosius the Great, who wanted to marry her to his relative, a young aristocrat. Her refusal angered the emperor, which is why he ordered the prefect of the capital to sequester all her estates - to limit their use to the age of thirty. Saint Olympias accepted this unlawful action calmly and, moreover, wrote to the emperor: "Sire! You have shown me a mercy that is worthy not only of a sovereign, but also of a bishop; By the guardianship of the estates I am freed from many cares. For the greater happiness of me, it is my good pleasure to command that everything be distributed to the churches and to the poor. For a long time I have been afraid of the inclinations of vanity, which arise so easily in the distribution of possessions. Temporal blessings, perhaps, could distance my heart from true blessings, spiritual and eternal" [4]. Theodosius realized his mistake and gave orders to return to Saint Olympias her possessions. From that day on, with a generous hand, she performed works of mercy for monasteries, churches, imprisoned people, exiles, captives, and all those in need. Bishop Palladius (mentioned above) writes about this as "her spiritual and sincere friend," as an eyewitness: "She gave away all her exceedingly great wealth, and simply helped everyone without distinction. Neither the city, nor the village, nor the deserts, nor the island, nor the distant countries were deprived of the generosity of this glorious maiden... sent alms throughout the whole world" [5].Archbishop Nektarios of Constantinople (predecessor of St. John Chrysostom) elevated St. Olympias to the rank of deaconess... The duties of deaconesses consisted in caring for suffering, unfortunate women, teaching them the law of God, serving them in the performance of the Holy Mysteries... And Saint Olympias set an example in everything.From the time when Saint John Chrysostom was elevated to the cathedra of Constantinople, Saint Olympias became his closest spiritual friend, and therefore, as soon as a storm of misfortunes fell upon the saint, his enemies rose up against her as well. She was slanderously accused of various crimes. Although their falsity was obvious (for example, she was accused of setting fire to the church of St. Sophia, and this is the one who built more than one church at her own expense), she was dragged through the courts, caused much suffering, brought to illness, banished, like St. John Chrysostom, from Constantinople. In exile she died in 410 - soon after the death of St. John Chrysostom († 407), her great spiritual leader... "What word," laments and admires the Constantinople saint, "will be enough for us, what stories should there be, if someone were to enumerate your sufferings, from childhood to the present time, sufferings from your family, from strangers, from friends, from enemies, from those who are related, from those who have not been related in any way, from those who have power, from simple people, from superiors, from private people, from those belonging to the clergy? For each of these sufferings, if one were to relate it only by itself, is capable of turning the story of it into a whole story" [p. 578]. "In fact, you have not ceased to be constantly besieged by a disease of the body of various kinds and properties, a disease more grievous than the innumerable kinds of death; innumerable curses, insults, and scolds did not cease to rush against you" [p. 603] [6].The holy life of Olympias was an object of consolation, joy for many, and imitation for those who seek eternal blessings. "A life without vanity, an open appearance, a sincere disposition, a face without any embellishment, an emaciated body, a modest mind, a mind alien to pride, a serene heart, vigilant vigilance, immeasurable love, boundless charity, poor clothes, excessive abstinence, a thought directed to God, eternal hopes, indescribable deeds of mercy - this is its adornment" [7].The letters to St. Olympias by St. John Chrysostom convincingly testify to how spiritually close and amiable this deaconess to the saint and how, in turn, she suffered deeply, experiencing the innocent exile of a faithful servant of the Church.Palladius, Bishop of Helenopolis. Lavsaik, or the Narrative of the Lives of the Holy and Blessed Fathers. St. Petersburg, 1850. P. 294. ^St. Gregory the Theologian. Creation. Part 5. Moscow, 1889. Pp. 203-207. ^ St. Gregory the Theologian. Edict. cit., pp. 203-205. ^ Philaret (Gumilevsky), Archbishop of Chernigov. Lives of the Holy Ascetics of the Eastern Church. St. Petersburg, 1885. P. 203. ^ Palladius, Bishop of Helenopolis. Edict. cit., pp. 294-296. ^ Here and further extensive quotations from letters to St. Olympias are given in order to convey more fully and vividly the judgments of St. John Chrysostom. ^ Palladius, Bishop of Helenopolis. Edict. cit., p. 295. ^

Наставления святой Олимпиаде

Святитель Иоанн Златоуст боголюбезной Олимпиаде

Так как на святую Олимпиаду обрушилось множество испытаний, святитель Иоанн Златоуст, хотя и сам подвергался жестоким преследованиям, много и утешает ее. "Чего же ты боишься? - вопрошает святитель. - Ради чего страдаешь, ты, которая научилась презирать даже саму жизнь, если потребует время? Но ты желаешь увидеть конец теснящих тебя несчастий? Будет и это, и будет скоро, при Божием изволении" [с. 631]. К несчастью, ужасному и тяжелому, приносимому недругами, должно относиться с презрением, "уподобляя бранные речи, оскорбления, укоризны, насмешки со стороны врагов и злые замыслы изветшавшей одежде и изъеденной молью шерсти", - все сие состарится, как риза, и будет изъедено, как шерсть молью (Ис. 51, 7-8) [с. 567]. В скорби не следует гоняться "за тенями" человеческой помощи, а должно непрестанно призывать Спасителя - и все бедствия прекратятся в один миг. Если же этого не происходит, то у Бога есть такой обычай: не сразу удалять бедствия, но когда они достигнут наибольшей высоты, когда усилятся, когда враждующие изольют почти всю свою злость [с. 567]. Подвиг страдальца в этих обстоятельствах увеличивается, а чем более велик подвиг, тем больше и венец и блистательнее награда. Да будет тебе это утешением в ожидании [с. 589]. Но великую выгоду от страданий получает лишь тот, кто переносит их благородно и кротко, за все прославляя Бога [с. 600]. При таком отношении к ним Бог "может произвести не только те блага, каких мы ожидаем и надеемся (получить), но и гораздо большие и бесконечно ценнейшие". Библейским примером служат три отрока, брошенные в раскаленную печь (Дан. 3). Естественно, что Бог мог не доводить их до этого искушения, но довел, ибо пожелал доставить им большую выгоду. "Когда все отчаялись в их спасении, тогда-то нежданно и вопреки всякой надежде проявилось чудное дело превосходнейшего Художника-Бога и просияло с превосходной силой. Именно, огонь связывался, а узники разрешались" [с. 567].Каждое отдельное страдание, переживаемое правильно, приносит большую пользу страдальцу. А если так, "то подумай, - обращается святитель к святой Олимпиаде, - сколь великие награды получишь сама ты, претерпевши все вместе страдания с большим превосходством и притом перенося их постоянно" [с. 603, 604]."Итак, - обобщает он, - соображая и помышляя о том, как велика польза от скорбной и полной труда жизни, радуйся и веселись, так как ты с юного возраста шла по пути прибыльному и полному бесчисленных венцов и среди беспрерывных и сильных страданий" [с. 603]. "Не смущайся и не тревожься, но пребывай постоянно, благодаря Бога за все, славословь Его, призывай, проси, умоляй, и хотя бы наступили бесчисленные смятения и волнения или происходили пред глазами твоими бури, пусть ничто это не смущает тебя. Господь ведь у нас не сообразуется с затруднительностью обстоятельств, даже если все впадает в состояние крайней гибели, так как Ему возможно поднять упавших, вывести на дорогу за-блудших, исправить подпавших соблазну, исполненных бесчисленных грехов освободить от них и сделать праведными, оживотворить лишенных жизни, восстановить с еще большим блеском то, что разрушено до основания и обветшало" [с. 568]. "Пребывай сильной и радостной, достопочтеннейшая и боголюбезнейшая моя госпожа!" [с. 573].Недобрыми спутниками страданий, усугубляющими их, являются печаль и уныние, поэтому святитель Иоанн Златоуст упоминает и о них.Печалиться и унывать суетно и бесполезно, гибельно и вредно [с. 577]. "Подлинно, уныние есть тяжкое мучение душ, некоторая неизреченная мука и наказание, горшее всякого наказания и мучения. И в самом деле, оно подобно смертоносному червю, касаясь не только плоти, но и самой души, оно - моль, поедающая не только кости, но и разум, постоянный палач, не ребра рассекающий, но разрушающий даже и силу души, непрерывная ночь, беспросветный мрак, буря, ураган, тайный жар, сожигающий сильнее всякого пламени, война без перемирия, болезнь, затемняющая многое из воспринимаемого зрением" [с. 593-594]. При унынии и печали самая светлая часть дня становится ночью [с. 594]. Уныние затемняет любовь, делает человека пленником - подчиняет себе [с. 597]. Оно тягостнее всех бедствий - "вершина и глава несчастий" [с. 598]. Даже смерть, внушающая многим немалый страх, "много легче уныния" [с. 596].Чтобы успешнее избавиться от "пагубного уныния", должно уходить от размышлений о нем, обо всем, вызывающем его, и бежать к мысли об имеющем быть страшном дне, "страшном седалище, о Судье неподкупном, о реках огня... о тьме кромешней..." [с. 576]. Искушения попускаются Богом, чтобы и венцы были блистательнее. Но Господь скоро и освобождает от них, чтобы не мучились "продолжительностью причиняемых бедствий"... "Поэтому перестань плакать и мучить себя печалью, - увещает святую диакониссу святитель, - и не смотри только на причиняемые непрерывные и частые несчастья, а смотри и на весьма быстрое освобождение от них и на рождающуюся для тебя отсюда неизреченную награду и воздаяние" [с. 647]. Какое может иметь значение все земное - печали, страдания "от получивших бесчисленные благодеяния", - когда за верное служение Богу и людям ждут на Небе "чистые блага, которых нельзя и выразить словом, которые не имеют конца?!" [с. 647]. Благородство и благодарность в печалях и скорбях - то, что "увенчало Лазаря, это опозорило диавола при состязаниях, какие вел Иов, и явило борца, благодаря такому терпению, более славным. Это прославило его больше и любви к бедным, и презрения имущества, и той внезапной потери детей, и бесчисленных напастей, и совершенно заградило бесстыдные уста того злого демона" [с. 647]. Зачем же унывать из-за земных временных бед и зачем бояться их? Они протекут, как речные потоки. Что такое земное?.. "Все равно - будет ли оно радостно, или печально" [с. 566]. Страшно в жизни лишь одно - грех; все "остальное - басня", будут ли это козни, ненависть, коварство, допросы, "бранные речи и обвинения", лишение имущества, изгнание, война "всей вселенной. Каково бы все это ни было, оно и временно и скоропреходяще, и имеет место в отношении к смертному телу и нисколько не вредит трезвой душе" [с. 566]. "Итак, - убеждает святитель, - я не перестал говорить и не перестану, что печально одно только - грех, все же остальное - пыль и дым. Что, в самом деле, тяжкого обитать в темнице и иметь на себе узы? Почему тяжело терпеть несчастья, когда терпение бедствий делается основанием столь великой награды? А чем тяжело изгнание? Чем тяжело лишение имущества?.. Если ты укажешь на смерть, то скажешь о долге природы, который непременно надо потерпеть... Если укажешь на изгнание, не скажешь ни о чем другом, как о том лишь, что изгоняемый видит (новую) страну и много городов. Если укажешь на лишение имущества, то скажешь о свободе и разрешении от налагаемых им уз" [с. 643-644].Подчеркивая опасность уныния, святитель снова и снова призывает "делать всё", чтобы отогнать его от души [с. 638], чтобы возвыситься над всеми смятениями и бурями [с. 634]. "Почему, в самом деле, тебя печалит то, что ты была не в силах переселить нас из Кукуза?" Зачем скорбеть из-за того, что ведет к вечной славе?! [с. 638]. "Насколько у нас усиливаются испытания, настолько умножается у нас и утешение, и тем более отрадные надежды имеем мы на будущее" [с. 634].Однако святителем Иоанном Златоустом не запрещается вообще печаль. Когда же она разрешается и даже повелевается? - "Когда услышишь, что одна из церквей пала, а другая колеблется, третья заливается свирепыми волнами, иная претерпела другие непоправимые бедствия, одна взяла волка вместо пастыря, другая - морского разбойника вместо кормчего, третья - палача вместо врача, то скорби, потому что не должно переносить этого без боли" [с. 574]. Запрещается та печаль, которая переходит должные границы. "Излишняя скорбь не необходима и не безопасна, а, напротив, даже очень пагубна и вредна... Излишняя скорбь действительно дело сатаны" [с. 574]."Уныние производит болезнь" [с. 612], и наоборот, почвой, на которой может вырасти уныние, являются болезни тела... Поэтому святитель настойчиво призывает переносить их спокойно и терпеливо, напоминая опять-таки о величии наград за сие. "Нет, - говорит он, - ничего равного терпению, проявляющемуся при болезнях" [с. 613]. "Чем больше усиливаются мучения, тем больше увеличиваются и венцы; чем больше обжигают золото, тем чище оно становится" [с. 615]. Это ясно уже из жития святого Апостола Тимофея. Сей святой муж, обошедший вместе со святым Апостолом Павлом вселенную, страдал недугом "непрерывно в течение многих дней, когда тело у него изнемогало в очень сильной степени". И святой Апостол Павел, совершивший множество чудес, "не исцелил его немощи, но оставил его в горниле болезни, чтобы и отсюда для него собралось величайшее богатство дерзновения" [с. 616]. Но это не значит, что заботиться о здоровье тела грешно. "Не пренебрегай заботами о своем теле, - наставляет святитель Иоанн Златоуст святую Олимпиаду, - потому что и это небезопасно. Потому и Павел советует Тимофею тщательно заботиться о себе" [с. 617]. "И твою честность умоляю, и как величайшей милости прошу больше заботиться об излечении болезни твоего тела" [с. 612]. Святитель напоминает святой диакониссе, что он послал ей недавно им написанное "Слово о том, что кто сам себе не вредит, тому никто вредить не может" [с. 475-496]. "Постоянно пробегай его, а когда бываешь здорова, читай и вслух. Это будет для тебя, если захочешь, достаточным лекарством" [с. 618].Святитель Иоанн Златоуст говорит не только об унынии, печали, но обращает внимание на опасность и других пороков (хотя они и не имели никакого отношения к святой диакониссе) и необходимость борьбы с ними. "И если хочешь ясно понять и это, поразмысли, что такое молодость и цветущая пора юности... когда пробуждается очень сильное пламя природы, когда поднимается большая буря страсти, когда рассудок делается более слабым. Ведь души юношей ограждают себя не очень большим благоразумием и не проявляют большого рвения к добродетели; между тем буря страстей бывает очень тяжкой, а управляющий страстями рассудок слабым" [с. 606]. И здесь нельзя падать, должно выстоять, победить - и повеет "исполненный росы ветер" по Божией благодати и по добродетели благоразумного воина [с. 608]. "Итак, ничто из приключающегося да не смущает вас" [с. 620].

Похвала святой Олимпиаде за добродетели

Святитель Иоанн Златоуст боголюбезной Олимпиаде