Богословие

"Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных".(Еф. 6, 12)"В царство диавола (веельзевула) вступают чрез совершение пороков... Где царство диавола, там, без сомнения, смерть и ад, в котором кто будет, тот не может восхвалять Господа".Из отчета аввы Моисеяв изложении преподобного Кассиана [с. 177]Борьба со страстями есть вместе с тем и борьба с духовными силами зла, стоящими за ними, и другими пороками. Вступившие в борьбу "по внутреннему человеку" и испытавшие ее не сомневаются, что враги спасения "непрестанно наветуют нам", подстрекают ко злу, противоборствуют нашему деланию добра. В этом они имеют некоторую свободу - "им дана власть подстрекать". Но и человеку дана Богом сила отвергать все их действия и, более того, сокрушать их "вредоносную славу" или свободно соглашаться с ними [с. 287, 45].Действия нечистых духов различны: обольщают людей, насмехаются над ними, иногда со свирепостью жестоко терзают их, потешаются кровопролитиями и войнами, наполняют сердца гордостью, внушают казаться "тщеславными великанами, знаменитыми, достойными внимания всех", или наоборот - униженными, льстивыми, почтительными к высшим властям. Некоторые из них пытаются внушить людям не только ложь, но и страшнейший грех - богохульство. "Мы, - пишет преподобный Кассиан, - были свидетелями этого дела, слышали, что демон явно сознавался, что он чрез Ария и Евномия произвел нечестие святотатственного учения" [с. 303]. Священное Писание свидетельствует, что у каждого человека есть два ангела - добрый, который ополчается вокруг боящегося Бога (Пс. 33, 8; Мф. 18, 10), и злой, приступающий к нечестивому и становящийся одесную его (См.: Пс. 108, 6) [с. 316].Господь любящим Его и верно Ему служащим иногда посылает искушения - различные трудности, чтобы этими испытаниями или отвлечь их от возможного увлечения скоропреходящим, или еще более укрепить и приучить к терпению и прочим добродетелям. От живущих же только интересами земными и погрязающих в пороках Господь отступает, как от грешников, не способных к исправлению. Потому-то преподобный Кассиан и скорбит: надобно считать истинно несчастными и достойными сожаления тех, которые, оскверняя себя всеми пороками и преступлениями, не терпят явно не только никакого нападения диавольского, но и никакому не подвергаются искушению, соответствующему их делам, и никакому бичу для исправления. Ибо не заслуживают скорого и легкого уврачевания в этом времени те, которых упорство и нераскаянность сердца, превосходя наказание настоящей жизни, собирает им гнев и негодование в день гнева и откровения праведного суда Божия (См.: Рим. 2, 5), когда червь их не умрет и огонь их не угаснет (См.: Ис. 66, 24) [с. 301, 302].Но, допуская воздействие на человека нечистых духов, Господь ограничивает их способности. Они не могут знать наших мыслей, а также не знают, приняты ли нами внушаемые ими греховные мысли. Одно и другое они узнают лишь по чувственным - внешним признакам, "то есть не по внутреннему движению, скрывающемуся, так сказать, в мозгах, но по движениям и признакам внешнего человека" [с. 290]. Противоборствуя успехам подвижника, они лишь подстрекают его ко злу, но принудить совершить зло не имеют власти [с. 287]. А что они не могут вредить всякому человеку по произволу, об этом ясно свидетельствуют библейские примеры. Святой праведный Иов искушался ровно столько, сколько было позволено сие волей Божией. В Святом же Евангелии говорится, что злые духи без повеления Спасителя не могли войти даже в стадо свиней, потому просили: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней (См.: Мф. 8, 31) [с. 295].Ограничивая власть искусителя, Господь наш Иисус Христос Своим примером указал действенное средство для борьбы с ним. Отвергая "тщеславного обольстителя", Он привел изречение Священного Писания: Не искушай Господа Бога твоего (Мф. 4, 7; Втор. 6, 16). Этим свидетельством "научаемся, - говорит преподобный Кассиан, - что и мы также словами Священного Писания должны противиться лукавым внушениям врага" [с. 577].Другим победоносным средством в брани со злой силой служит крестное знамение, полагаемое на себя с благоговением и смиренной молитвой. О преподобном Антонии Великом сообщается: "Когда он стал изображать крестное знамение на челе и на груди своей и совершать смиренную молитву, то свирепые демоны вовсе не смели даже и приблизиться к нему и без всякого действия возвратились к тем (к волшебникам. - К. С.), которые послали их" [с. 316, 317]. А сам святой Антоний учил: "Демоны никак не могут овладеть чьим-либо духом или телом, не имеют власти ворваться в чью-либо душу, если сначала не лишат ее всех святых помышлений и не сделают ее пустою и лишенною духовного созерцания" [с. 317].Для успешной борьбы со злым духом должно все свои помыслы открывать старцу и следовать его советам. "Первые помыслы, внушаемые им, - наставляет преподобный Кассиан, - немедля открывай старцу своему. Ибо если ты не будешь стыдиться открывать их старцу, то научишься сокрушать вредоносную главу его" [с. 45]. "Сын мой! - говорил авва Феона жившему с ним вместе в юности иноку Серапиону (впоследствии авва), кравшему сухой хлебец, но исповедавшему свой грех, - признание твое и при моем молчании освободило тебя от этого плена; открывши свои поступки, ты поразил беса, уязвлявшего тебя при твоем молчании" [с. 195]. Авва Пиаммон учит, особенно новоначальных, следовать во всем с совершенным смирением наставлениям старцев; принимать их советы в простоте сердца и не исследовать их, не смущаться ими даже тогда, когда они будут непонятны в то время. Именно таким образом стяжается, вырабатывается духовная опытность, необходимая и для борьбы с врагом спасения. "Никогда не придет в разумение истины тот, кто начинает учиться с исследования; потому что враг, видя, что он больше полагается на суждение свое, нежели отцов, легко доводит его даже до того, что ему будет казаться излишним и вредным даже и то, что весьма полезно и спасительно. И хитрый враг так насмеется над его самонадеянностью, что, полагаясь на свое неразумное мнение, он будет почитать для себя святым только то, что по упорству своему ошибочно будет признавать правильным и праведным" [с. 497, 498].Также должно знать, наставляет преподобный Кассиан, что нечистые духи покоряются "святости верных", снискивающих благодатную силу Божию [с. 317]. Авва Иоанн рассказывал, как однажды к нему пришел некто "в мирском образе". В это время у него находился одержимый "злейшим демоном" человек, исцелить которого старец не мог. Но как только вошел мирянин, злой дух устрашился и оставил больного. Старец, удивившись столь явной благодати мирянина, стал расспрашивать о его жизни. И когда узнал, что мирянин в продолжение одиннадцати лет живет с женой как с сестрой, сохраняя свое и ее девство, старец воскликнул: "После сего неудивительно, что демон, не слушавший меня, не стерпел присутствия того, коего он не мог поколебать не только в пылкое время юности, но и доселе" [с. 424].Но самым действенным средством в брани с духами зла является принятие Святых Христовых Тайн. Преподобный Кассиан напоминает, что старцами рекомендовалось причащаться как можно чаще, "даже ежедневно". "Мы, - вспоминает преподобный слова аввы Серена, - недавно видели, что таким способом был исцелен (одержимый злым духом. - К. С.) авва Андроник и многие другие. Ибо враг больше и больше будет нападать на одержимого им, когда увидит, что он отлучается от Небесного Врачевства, и тем злее и чаще будет мучить, чем дольше он будет уклоняться от Духовного Врачевства" [с. 300, 301].Выйдя из брани с духами зла победителем, подвижник радуется о Господе. Состояние же злых духов преподобный описывает так: "Нет сомнения, что когда они будут побеждены нами, то будут сокрушены двояким сокрушением, во-первых, потому что люди стремятся к святости, а они, некогда владея ею, потеряли ее и сделались причиною погибели людей; во-вторых, потому что духовные существа бывают побеждены плотяными и земными" [с. 294].В борьбе со злыми силами, чтобы не подвергнуться их осмеянию, надо знать, что они могут покоряться и "жертвами нечестивых" или какими-либо другими знаками "своих близких". "Прельстившиеся таким мнением фарисеи также думали, что и Господь Спаситель этим искусством повелевал демонам, говоря: Он силою вельзевула князя бесовского изгоняет бесов (Мф. 12, 24), именно по той дружбе, по которой волхвы или волшебники чрез призывание имени его и обрядов жертвоприношения, которым он увеселяется, как короткие друзья, имеют власть над подчиненными ему демонами" [с. 317]. Подобные явления должно отличать и остерегаться их.При всех обстоятельствах брани с духами зла, особенно если есть боязнь их "могущества и нападения", надо обращаться к покровительству Божию, усердно просить, чтобы Господь помог одолеть врагов спасения, "о чем говорит Апостол: Тот, кто в вас (Христос), больше того (диавола), кто в мире (1 Ин. 4, 4). Помощь Его гораздо с большею силою поборает по нас, нежели сколько воюет против нас множество врагов... Итак, верно, что никто не может быть обольщен диаволом, если кто не захочет дать ему согласие своей воли" [с. 287].

Молитва

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин - отец Востока и Запада

Богословие

"Совершенство сердца состоит в непрерывном постоянстве молитвы".Из учения аввы Исаакав изложении преподобного Кассиана [с. 323]В самом начале девятого собеседования, посвященного учению о молитве, преподобный Кассиан заявляет, что теперь он намерен, с Божией помощью, исполнить то обещание, которое дано было им еще во второй книге (О ночных молитвах и псалмопении. Глава 9) "Постановлений киновитян" - "сказать о непрестанной молитве" [с. 323].Преподобный Кассиан, прежде всего, говорит об условиях "горячей" - правильной молитвы, а затем о ее видах и "действенном проникновении к Богу". В этом его изложении подчеркивается необходимость выработки "непрерывного постоянства" молитвы.Молитва должна быть чистой, задушевной, или искренней, горячей. Для сего должно отложить всякое земное попечение, убежать от всех развлечений, пустословий или многословий, от шуток, "а более всего надобно исторгнуть с корнем расположение к гневу или унынию и вовсе истребить пагубное разжжение плотской похоти и любостяжания" [с. 324]. Прежде чем начать молитву, должно привести себя в такое состояние, в каком мы хотим быть во время молитвы. "Ибо дух наш во время своей молитвы необходимо получает настроение от предшествующего состояния и, молясь, возносится к небесному или погружается в земное теми же помыслами, какими занимался пред молитвою" [с. 365].Во время самой молитвы не надо стараться извлекать слезы, если они не текут сами собой. Искусственное исторжение плача приземляет молящегося, погружает вниз, низводит с небесной высоты, "на которой изумительный дух молящегося неуклонно должен быть утвержден" [с. 343]. Авва Антоний о стоянии на молитве говорил: "Несовершенна та молитва, в которой монах сознает себя, или то самое, что молится". Преподобный Кассиан называет это мнение аввы "небесным", подчеркивая этим самым необходимость устремления молящегося к Небу всем своим существом [с. 343, 344].Представить все виды молитв невозможно без "чистоты сокрушенного сердца и просвещения Святого Духа". Их столько, сколько и состояний души. По мере преуспеяния в чистоте меняется и вид молитвы. Иначе молятся в веселии и иначе - в печали, иначе - в безопасности и иначе - в спокойствии, иначе - при мысли о Страшном Суде и иначе - при желании и надежде на будущие вечные блага... [с. 329, 330].Но при всех обстоятельствах подвижник однозначно должен вырабатывать "непрерывное постоянство" молитвы, ибо в этом путь к совершенству сердца. "Как все добродетели стремятся к совершенству молитвы, так и сами они не могут быть твердыми и постоянными, если не будут соединены и скреплены оною. Как без добродетелей нельзя вполне приобрести постоянного молитвенного покоя, так и без этого покоя невозможно в точности исполнить добродетелей, споспешествующих оному" [с. 323, 324]. На этом пути "непрерывного постоянства" большое значение имеет та молитва, с которой обращался к Богу псалмопевец Давид: Боже, в помощь мою вонми. Господи, помощи ми потщися (Пс. 69, 2). (См. о сем и выше: в изложении содержания девятого и десятого собеседований). Эта молитва, исполненная горячей любви и расположения, не допускает в унынии до отчаяния в средствах спасения, а в веселии - до превозношения, утверждает в благодати смирения и простоты, сохраняет полноту духовных чувств, ограждает сонмом Ангелов, служит непреоборимой стеной для всех страстей и действий злых духов. Она полезна и необходима "во всяком состоянии". "Итак, молитва этого стишка с неослабным постоянством должна быть изливаема, чтобы избавиться от несчастий, а в счастии сохраниться от превозношения. Размышление об этом стишке, говорю, постоянно должно обращаться в твоей груди. Во всяком деле или служении, или в пути не переставай воспевать его и размышлять о нем и во время сна, и во время обеда, и в последних потребностях природы. Это размышление сердца, сделавшись для тебя как бы спасительным образцом, не только сохранит тебя невредимым от всякого нападения демонов, но и, освободив от всех пороков земной нечистоты, приведет тебя к невидимому, небесному созерцанию и сообщит неизреченную и немногими испытанную горячность молитвы. Засыпай с размышлением об этом стишке, пока чрез постоянное упражнение в этом привыкнешь воспевать его даже и во сне. По пробуждении пусть он первый встречается тебе; во время бодрствования пусть он предваряет все помышления; когда встаешь с постели, пусть он заставляет тебя преклонить колена, отсюда пусть ведет тебя на всякую работу и дело, пусть он сопровождает тебя во всякое время; ты будешь размышлять о нем по заповеди законодателя (Втор. 6), сидя в доме, ходя по пути, засыпая и пробуждаясь; напишешь его на пороге и дверях твоих; и поместишь его на стенах твоего дома и во внутренних покоях твоей груди, так чтобы у тебя было это возвышенное пение, когда кланяешься на молитве, когда поднимаешься и когда приступаешь ко всякому необходимому употреблению жизни, пусть будет эта готовая и постоянная молитва" [с. 356, 361].Существует четыре вида или рода молитв, указанных святым Апостолом Павлом: молитвы, моления, прошения и благодарения. Молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения (1 Тим. 2, 1). Молитва - это "умилостивление за грехи", посредством которого испрашивается прощение за сегодняшние или прежние беззакония. Моление есть "просто обет" Богу в чем-либо. "Если принесешь моление (обетное) Богу, - учит преподобный, - не умедли исполнить его". Прошение - это молитва за других или "о мире всего мира". Благодарение - выражение чувств "в неизглаголанном восторге" за Божии благодеяния. Все упомянутые четыре вида молитв необходимы и полезны всякому человеку. Но по причине различного душевного состояния первый вид более приличен начинающим, которые еще уязвляются "воспоминанием своих пороков". Второй - тем, которые, преуспевая в добродетелях, поднялись на ступень духовного совершенства. Третий - тем, которые "по любви и снисхождению" ходатайствуют за других. Наконец, четвертый вид свойствен тем, которые исторгли из своих сердец терния пороков и "чистым умом созерцают милости и щедроты Господни" [с. 330, 333].Господь наш Иисус Христос Своим примером освятил эти четыре вида молитв. Он приносил молитву, когда говорил: Отче, аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия (Мф. 26, 39). Моление выразил в таких словах: Аз прославих Тя на земли, дело соверших, еже дал еси Мне, да сотворю (Ин. 17, 4). Прошение - в обращении к Богу Отцу: Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят (Лк. 23, 34). Благодарение - в словах: Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал Мя еси: Аз же видех, яко всегда Мя послушаеши (Ин. 11, 42). Примеры эти показывают, что каждый вид молитвы можно творить отдельно. "Впрочем, в совершенной молитве они могут и соединяться, чему также научает пример Господа нашего, представленный в той пространной молитве, которую читаем в Евангелии Иоанна (гл. 17)" [с. 334].Краткое изображение состояния молитвенника на возвышеннейшей и совершеннейшей ступени, когда он, объятый пламенной любовью к Богу, беседует с Ним, как сын с Отцом, дает преподобный Кассиан в изъяснении содержания молитвы Господней.Обращение: Отче наш, Иже еси на небесех, показывает, что молитвенник исповедует свой переход из состояния рабства в состояние сыновства; отрывается от земной жизни, уводящей далеко от Бога, и стремится в Небесную Обитель Отца; свидетельствует, что не позволит себе ничего такого, что сделало бы его недостойным "высокого всыновления" [с. 335].Достижение высокой степени сынов Божиих тотчас обнаруживается в свойственной добрым детям любви, которая понуждает их искать славы Отца, а не своей пользы. Потому-то во втором прошении и говорится: Да святится имя Твое. В этом прошении мы как бы следующее говорим: "Отче, сделай нас такими, чтобы мы могли разуметь величие Твоей святости или удостоиться приятия оной, или, лучше, да открывается святость Твоя в духовной жизни нашей". А это исполняется только тогда, когда люди видят добрая дела наша, и прославляют Отца нашего, Иже есть на небесех (Мф. 5, 16) [с. 335, 336].Вторым прошением чистый ум умоляет: Да приидет царствие Твое, пусть скорее придет "царствование Христа во святых", да прекратится власть злой силы и да истребятся смрадные пороки, пусть владычествуют благоуханные добродетели, наипаче - спокойствие и смирение. Есть здесь и просьба о Вечном Царстве, которое обещано сынам Божиим [с. 336].Устремленные к царству Божию взоры взывают в третьем прошении: Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Слова эти значат: "Да будут люди подобны Ангелам, и как они исполняют волю Божию на Небе, так и все живущие на земле, да творят не свою, а Его волю". Можно понимать их еще и так: "Отче! Чрез познание Тебя да спасутся все живущие на земле, подобно тем, которые пребывают уже на Небе". Прошение сие произносят с полным чувством лишь те, которые веруют, что Бог все "устрояет к нашей пользе" [с. 337].Словами четвертого прошения: Хлеб наш насущный даждь нам днесь, испрашивается тот "превосходящий все твари высокою своею святостью" хлеб, без которого невозможно "ни одного дня продолжать духовной жизни". Кто не принимает его сегодня - днесь - "тот не возможет причаститься его и в будущей жизни" [с. 337, 338].Пятое прошение: И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим, обязывает быть милостивыми к ближним, если есть желание быть и самим помилованными. Нам отпустится столько, "сколько мы отпустим тем, кои причинили нам какой-либо вред своею злостью". Суд без милости будет несотворшему милости (Иак. 2, 13) [с. 338, 339].Наконец, последние два прошения (шестое и седьмое): И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго - означают не то, что "не попусти нам когда-либо искуситься", а "не допусти нам быть побежденными в искушении", не допусти "искуситься от диавола сверх нашей силы, но сотвори со искушением и избытие, яко возмощи нам понести (1 Кор. 10, 13)" [с. 339].Молитва Господня своим содержанием обнимает все необходимое для духовной - совершеннейшей жизни. Потому преподобный Кассиан свои благодатные размышления о ней завершает так: "Видите, какой образ молитвы предложен нам от самого Судии, Коего мы должны умолять оною. Здесь нет прошения и даже воспоминания ни о богатстве, ни о почестях, ни о власти и силе, ни о телесном здравии, или временной жизни. Творец вечности не хочет, чтобы мы просили у Него чего-нибудь суетного, маловажного и временного. Итак, тот нанесет величайшее оскорбление Его величеству и благости, кто, презрев сии вечно благие прошения, захочет умолять Его о чем-либо скоропреходящем и тленном; такой человек маловажностью прошений скорее навлечет на себя негодование Судии своего, нежели привлечет Его благоволение" [с. 339, 340].Если так молиться, как научил Господь наш Иисус Христос, то молитва будет услышана. Вот какое дерзновение мы имеем к Нему, - пишет святой Апостол Иоанн Богослов в одном из своих Соборных посланий, - что, когда просим чего по воле Его, Он слушает нас (1 Ин. 5, 14). И это потому, рассуждает преподобный Кассиан, "что иногда просим противного нашему спасению, и потому Бог, правильнее, истиннее нас знающий нашу пользу, справедливо отказывает нам в том, чего просим" [с. 347]. Преподобный указывает ряд причин, обусловливающих услышание Богом молитв. На одно из первых мест ставится им крепкая вера в милосердие Божие и надежда на исполнение просимого. Сомнение недопустимо. "Настолько молящийся удостаивается быть услышанным и получить, насколько будет верить, что Бог на него взирает или может исполнить просимое" [с. 344]. К действенности молитвы также служат: согласие двоих или троих просить о каком-либо деле (См.: Мф. 18, 19); неослабное, неотступное, частое повторение молитв (См.: Лк. 11, 8) - к сему преподобный "неослабно" возвращается, призывая часто молиться, хотя и кратко, "чтобы при нашем протяжении враг наветник не мог всевать что-нибудь в наше сердце" [с. 348, 349]; сопровождение молитвы делами милосердия и, вообще, исправление жизни (См.: Сир. 29, 15; Ис. 58, 9). Иногда споспешествуют услышанию молитвы и "чрезмерные несчастья" [с. 344, 345]. "Итак, видите, - завершает преподобный Кассиан свои размышления о причинах услышания молитвы, - сколькими способами снискивается благодать услышания, так что никто для испрошения спасительных и вечных благ не должен предаваться отчаянию от сознания своей греховности. Ибо, смотря на свое убожество, положим, что мы вовсе не имеем всех вышеупомянутых добродетелей... но неужели не можем иметь и неотступности, которая всякому желающему удобна? Ради нее одной Господь обещал дать все, что будет просимо. Потому без колебания неверием надобно быть настойчивым в молитвах и не надобно сомневаться, что постоянством их получим все, что будем просить у Бога" [с. 345].Словами наставлений о непрестанности и неотступности молитвы преподобный Иоанн Кассиан начинает свое учение о молитве и ими же заканчивает.

О духовной рассудительности и духовном знании

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин - отец Востока и Запада

Богословие

"Не безумно ли думать, что не требует учителя труднейшая из всех наук, наука духовная?"Из наставлений аввы Серапионав изложении преподобного Кассиана [с. 196]Раскрытию тем о духовной рассудительности и духовном знании преподобный Иоанн Кассиан посвящает два из "Собеседований египетских подвижников" - второе (аввы Моисея) и четырнадцатое (аввы Нестероя). Хотя они отделены в последовательном порядке другими собеседованиями, но по своему содержанию, характеру весьма близки.Говоря о духовной рассудительности (или даре размышления), преподобный Кассиан хочет выяснить ее "превосходство, высоту и пользу" [с. 187, 188]. Она есть "величайший дар Божественной благодати". Приобрести ее одним человеческим тщанием невозможно [с. 189]. Это как бы некий укрепленный, главный город "между другими добродетелями" [с. 187]. И более того - "она есть матерь, хранительница и управительница всех добродетелей" [с. 191].Так высоко ставил дар рассудительности, по сообщению преподобного Кассиана, святой Антоний Великий. Однажды к этому блаженному подвижнику пришли в пределы Фиваиды старцы для рассуждения о совершенстве. Собеседование продолжалось с вечера до утра. Каждый излагал свое мнение. Одни говорили, что самая большая добродетель, которая удобнее может приблизить к Богу и ведет прямым путем на верх совершенства, - это усердие к посту и бдению; другие видели ее в нестяжательности; иные в отшельничестве; некоторые - в исполнении обязанностей любви или человеколюбия... Выслушав всех, преподобный Антоний сказал: "Все это, о чем вы говорите, нужно и полезно ищущим Бога и желающим прийти к Нему. Но всем этим добродетелям отдать первенство не позволяют бесчисленные опыты и падения многих. Ибо некоторые часто жестоко сокрушали себя постом и бдением, пребывали в пустынном уединении, доходили до такой нестяжательности, что не оставляли себе и на один день пищи, и до того исполняли долг милостыни, что не оставалось у них имения для подаяния. Но после всего этого они жалким образом уклонились от добродетели и впали в порок. Что же было причиною их прельщения и падения? По моему мнению, не иное что, как недостаток в них рассудительности" [с. 189, 190].Сущность рассудительности усматривается в исследовании всех мыслей и дел человека, в отлучении и отстранении всякого зла и неугодного Богу дела, в удалении от всякого обольщения. Она учит избирать в подвиге золотую середину, идти срединным путем, удаляться крайностей с одной и другой стороны - не обольщаться чрезмерным воздержанием и не поддаваться расслаблению, нерадению. В Святом Евангелии дар различения называется "глазом и светильником души". Господь говорит: Светильник для тела есть око. Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно (Мф. 6, 22-23) [с. 190]. Духовная рассудительность - это "крепкая пища", свойственная тем, "которые навыком приучили чувства к различению добра и зла" [с. 191]. Очевидно, что дар рассудительности или мудрости есть духовная опытность, способная предусмотреть возможные последствия от тех или иных намерений; есть, своего рода, опытный облагодатствованный хозяин, с умением пользующийся необходимыми средствами и материалом для созидания нашего "внутреннего дома" [с. 191].Так как духовная рассудительность имеет большое значение и недостаток ее ведет подвижника к прельщениям и падениям, то ее необходимо приобретать. Хотя она и является даром Божиим, но и со стороны спасающегося требуется усилие и тщание к его получению. Приобретается истинная рассудительность истинным смирением, "коего первым оказательством" есть исповедание старцам не только всех своих дел, но и мыслей, а вслед за этим - полное подчинение их советам [с. 194]. Впрочем, преподобный Кассиан оговаривает, что авва Моисей не рекомендует открывать свои помыслы "кому бы ни случилось", а лишь духовным старцам, не сединами убеленным, а имеющим рассудительность. "Ибо многие, смотря на старость лет и открывая свои помыслы, вместо исцеления по неопытности духовников впали в отчаяние" [с. 196]. "Итак, - призывает преподобный Кассиан, - всею силою и со всем тщанием мы должны стараться смирением приобрести себе благий дар рассудительности, которая может сохранить нас невредимыми от чрезмерности с обеих сторон. Ибо, как говорят отцы, крайности с той и с другой стороны равно вредны" [с. 199].Примеры человеческих "искусств и наук" показывают, что даже там, где мы видим, слышим и осязаем, необходим для нашего преуспеяния учитель. Тем более он необходим в труднейшей из всех наук - в духовной науке, невидимой, сокровенной, созерцаемой лишь чистотой сердца. А знать ее нужно, ибо незнание духовной науки наносит не временный удар, а вечную гибель душе, вечную смерть. Духовная наука "ведет днем и ночью брань не против видимых, но невидимых и свирепых врагов, не против одного или двоих, но против бесчисленного полчища, от которого падение тем гибельнее, чем злее враги и скрытнее нападение" [с. 196]. Эти мысли служат как бы связующим звеном между духовной рассудительностью и духовным знанием.Если в наставлениях преподобного Кассиана о рассудительности действие Божие, благодать Божия, то в размышлениях о духовном знании на первое место выдвигается активность человека, хотя, разумеется, при всех обстоятельствах не исключается благодатная помощь.Знание бывает двоякое: практическое, направленное к исправлению нравов, к очищению от пороков, и теоретическое, состоящее в созерцании "Божественных предметов" и в познании "сокровеннейших истин" [с. 420]. Такой порядок в знании неслучаен у преподобного Кассиана. Он считает, что прежде всего с прилежанием надо приобрести деятельное знание. Без него созерцательное знание приобрести невозможно. "Напрасно стремится к созерцанию Бога тот, кто не уклоняется нечистоты пороков. Ибо Дух Божий удалится от лукавства и не будет обитать в теле, порабощенном греху (Прем. 1, 4-5)" [с. 420, 421].Само деятельное знание проявляется двояким образом: а) в познании свойств пороков для уврачевания от них и полного изгнания; б) в приобретении добродетелей - в "наблюдении порядка добродетелей", чтобы "дух наш усовершался в них" [с. 421]. В связи с этим оно многогранно - "простирается на многие знания и занятия" [с. 425]. Одни видят деятельную жизнь в стяжании чистоты сердца в пустынном безмолвии, другие - в странноприимстве, иные - в попечении о больных, бедных, угнетенных... Отличиться во всех добродетелях одному человеку невозможно. Если бы он пожелал все их вместе приобрести, то непременно впал бы в то, "что когда погонится за всеми, никакой вполне не достигнет, и от этой перемены и разнообразия больше потеряет, нежели преуспеет". Потому-то преподобный Кассиан дает четкое указание идущему к Богу: "Всякий должен с неуклонным вниманием к своему течению совершать тот путь, который однажды избрал, чтобы быть совершенным в каком-либо звании" [с. 422, 423].Теоретическое или созерцательное знание обнаруживается в историческом (буквальном) толковании Священного Писания и в таинственном (духовном) разумении его [с. 425]. Преподобный Кассиан предупреждает, что надо быть скорым на слышание, но медленным на слова. "Ибо иное иметь развязность на словах, а другое - проникать в сущность небесных глаголов и чистым оком созерцать глубокие и сокровенные тайны" [с. 428, 429].Для достижения "истинного знания Священного Писания" необходимо приобрести самое главное - "непоколебимое смирение сердца, которое усовершением в любви приведет тебя не к тому знанию, которое надмевает, а к тому, которое просвещает" [с. 429]. Неразрывно с этим приобретением соединено постоянное чтение Священного Писания, размышление над ним и прилежное заучивание его на память" [с. 430]. Уразумев "тайны Божественного Писания" подобает сообщать их другим - "тем, которые в раскаянии о прежних делах угнетаются печалью и скорбью" [с. 438]. Сообщение это должно быть умеренным - мало-помалу, ибо сердцем действительнее воспринимается то, что "без чрезмерного утомления тела внушается ему" [с. 439].Бесплодным духовное учение бывает по двум причинам: или учащий "сам не испытал" того, что предлагает, или слушатель подвержен порокам. В первом случае слова будут пустым звуком, во втором ожесточенное сердце не воспримет "спасительного, святого учения духовного мужа" [с. 439]."Итак, - утверждает преподобный Кассиан, - когда по этому учению, этим порядком будешь достигать духовного знания, то, без сомнения, будешь иметь, как мы сказали, не бесплодное, не бездейственное, но живое и плодоносное учение" [с. 437].Не преминул преподобный отметить и то, что и злые люди достигают красоты речи, искусства состязания, но "в сущность Священного Писания, в сокровенный духовный смысл проникать не могут" [с. 435]. Духовное, истинное знание - это знание особое. От учености мирской, "которая осквернена нечистотою плотских пороков", она настолько отличается, что "иногда удивительно процветало даже в некоторых, не знающих языков и почти неграмотных" [с. 436].Достигнув, с Божией помощью, возможных для человека духовной рассудительности и духовного знания и стараясь донести сие и до других, надо и в этом состоянии быть на страже. Поэтому преподобный Кассиан свои рассуждения заканчивает призывом, который так же назидателен, как и все другие его наставления. "Итак, - зовет он, - со всей осторожностью, сколько можешь, чтобы не увлекаться любовью к суетной славе, чтобы ты мог быть участником того, кого восхваляет пророк, кто серебра своего не отдает в рост (Пс. 14, 5). Ибо всякий, кто слова Божии, о которых говорится: слова Господни - слова чистые, серебро очищенное от земли в горниле, семь раз переплавленное (Пс. 11, 7), преподает по любви к людской похвале, серебро свое отдает в рост, и за эту похвалу не только не заслужит никакой награды, но еще подвергнется наказанию. Ибо он для того хотел расточать сребро Господне, чтобы от этого получить себе временную награду, а не для того, чтобы Господь, как написано (См.: Лк. 19, 23), пришедши получил Свое с прибылью" [с. 438].Этим призывом преподобного можно завершить и данное обозрение.

Христианское дружество

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин - отец Востока и Запада

Богословие

"Полное и совершенное дружество может пребывать только между совершенными мужами и одинаковой добродетели".Из ответа аввы Иосифа иноку Герману -другу преподобного Кассиана [с. 450]Теме О дружестве преподобный Иоанн Кассиан отводит лишь одно собеседование аввы Иосифа (в порядке "Собеседований египетских подвижников" под номером шестнадцатым). По объему оно небольшое (всего 19 полных страниц - 448-467), но по содержанию многозначительно.В человечестве существует множество различных родов дружбы, как различны и сами люди. Есть дружба по родству (на законе кровности), по общности занятий, профессии, должностей, чинов, наук, искусств, по воинской службе, по инстинкту самой природы и даже по злодеяниям... Но большинство из этих дружб имеет конец или временные разрывы, и редкая из них длится всю жизнь. "Ибо часто прерывает и разделяет их расстояние мест, забвение от времени и другие причины. Ибо как они обыкновенно приобретаются разными союзами или корысти, или похоти, или сокровности и разных потребностей, и расстраиваются по случаю встретившегося какого-либо раздора" [с. 448, 449].Среди этого множества есть, однако, единственная дружба, которая не имеет конца - не пресекается ни расстоянием, ни временем, ни другими обстоятельствами, ни самой смертью. Это та дружба, которая обусловлена "одинаковым совершенством и добродетелью друзей". Скрепленный этим условием союз вечен. Если же бывает так, что наступает охлаждение между сторонами, "которые хотя из горячей любви ко Христу были связаны дружеством", то объясняется это тем, что равного усердия сторон не было. "Хотя оно одним великодушно и неутомимо поддерживалось, однако ж малодушием другого необходимо прерывалось" [с. 449]."Если и вы, - обращается блаженный Иосиф к преподобному Кассиану и иноку Герману, - желаете сохранить (дружество) ненарушимо, то вам надобно стараться..." и дальше указывается, в чем должно проявляться это старание и на чем основываться [с. 450].Отмечается шесть оснований "истинного дружества". Первое основание лежит в отказе от земного богатства и всякого "вещизма". Ступивший на это основание восстанавливает то единство, какое свойственно было первохристианской общине. У множества уверовавших было одно сердце и одна душа, и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее (Деян. 4, 32) [с. 451, 452].Второе основание усматривается в ограждении и даже отсечении своей воли во имя последования мнению ближнего. Взошедший на сию ступень подражает Спасителю, своему Господу и Владыке, Который от лица воспринятого Им человека говорит: Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин. 6, 38) [с. 451, 452]. "Законом предписывалось, чтобы никто из нас не доверял больше своему суждению, нежели братнему, если не хотел никогда быть поруганным диаволь-ской хитростью" [с. 454].Основание третье заключается в знании и крепком памятовании того, что должно предпочитать всему - даже полезному и необходимому, - мир и любовь. Стоящий на этой твердыне не опечалит чем-либо брата, зная драгоценность блага мира и помня слова Господа: По тому узнают, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35) [с. 451, 452].Четвертое видится в том, что гнев не допустим по всем причинам - справедливым и несправедливым. Укрепившийся на сем основании руководствуется рассудительностью и все движения гнева усмиряет, по слову Соломона: Глупый весь гнев свой изливает, а мудрый сдерживает его (Притч. 29, 11). Он контролирует не только свои дела, слова, но и расположение духа, ибо знает, что Богом вменяется в вину и желание, и намерение. Свойство же гнева таково: "Сдерживаемый - он ослабевает и утихает, а обнаруживаемый - более и более разгорается" [с. 451, 459, 462, 465, 466].Пятое основание состоит в уврачевании гнева брата на созидающего дружество. Утвержденный на сем знает, что гибелен не только гнев на брата, но в равной мере и гнев брата на него. "По какой причине допустит оставаться в себе или в другом скорби тот, кто вполне убежден, что не может быть справедливых причин гибельной гневливости непозволенной, и как может молиться, когда брат сердится на него, все равно как если бы сам он сердился на брата своего, всегда содержа в смиренном сердце изречение Господа Спасителя: Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф. 5, 23-24). Никакой пользы не будет, если ты хоть уверяешь, что не гневаешься, и думаешь, что исполняешь эту заповедь: Солн-це да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26), и: Кто гневается на брата своего напрасно, тот подлежит суду (Мф. 5, 22), а скорбь другого, которую мог бы укротить своею кротостью, по упорству сердца пренебрегаешь" [с. 451, 452, 457, 458].Последнее - шестое основание находится в памятовании смертного часа, в неизвестности переселения из этого мира. Сие надежно не только для сохранения ненарушимого дружества, но и для истребления всех пороков и приобретения добродетелей. "Как может и самую малую скорбь иметь на брата тот, кто верит, что он в каждый день во всякое время может переселиться из этого мира?" [с. 451, 453].Под всеми же основаниями дружества и над ними лежит и возвышается исполнение воли Божией. Если каждый исполняет не свою волю, а единую волю Божию, то не только прекращаются все несогласия и раздоры, но вырываются с корнем и причины их, а в братстве господствует любовь, которая по своему существу и есть единство воль [с. 450].Важно, что преподобный Кассиан, когда говорит о любви, то указывает и разные ее степени. Есть любовь, которая оказывается всем людям, в том числе и врагам (См.: Мф. 5, 44; Гал. 6, 10). А есть "сердечное расположение", оказываемое лишь связанным одинаковостью нравов, общностью добродетелей, хотя само "расположение" многогранно: иначе любят родителей, иначе детей, братьев, сестер, супруги друг друга... "Это есть истинно упорядоченная любовь, которая, не имея ненависти ни к кому, некоторых больше любит по праву заслуг, и которая хотя любит вообще всех, однако ж отличает тех, которых должно любить с особенным расположением; опять и между теми, которые пользуются высшею, особенною любовью, она отличает некоторых, которые пользуются еще большим расположением пред прочими" [с. 456, 457].Все указанные основания дружества приводят к одному выводу: "У Бога сходство нравов, а не соединенное местожительство соединяет братий; и никогда не может ненарушимо сохраняться мир там, где бывает разность воль" [с. 450].Став на эти основания, христианин непременно воздвигнет крепкое здание истинной, вечной дружбы.