Смиренно испрашиваю милостиваго извинения Вашего и прощения за обидливое и необдуманное суждение мое о Вас, написанное в письме моем к высокопочтеинейшей Вашей тетушке. Мне и самому теперь совестно и стыдно перед Вами; и я наложил на себя обет впредь от подобнаго суждения удерживать язык свой; ибо гораздо полезнее зреть нам свои согрешения и никого ни за что не осуждать. Кийждо бо от своих дел осудится или оправдится пред Богом; а у меня и своих грехов бездна многа, и есть об чем горько поплакать. Ибо в бездне греховней валяюсь я всегда, и потому не заблуждшее токмо, но и погибшее овча аз есмь. Сего ради смиренно прошу Ваших святых молитв ко Господу о мне неключимом рабе, да не обладает мною всякое беззаконие, но да помилует меня (Господь) по велицей милости Своей.

Посему скажу Вам еще, что я хотя и весьма многогрешен, но добрых родителей Ваших и всех родных Ваших я поминаю всегда и прошу Господа, чтобы и все их грехи простил и в пресветлый рай вселил и упокоил души их со святыми. А равно и о Вас воспоминаю пред Богом и испрашиваю на Вас от Него милости Его, вожделеннаго здравия, благоденственнаго и мирнаго жития и утешения от Него; и остаюсь навсегда с высокопочитанием моим к Вам и со благодарением за все доброе благожелательным богомольцем Вашим и слугою. Многогрешный и недостойный Игумен Антоний.

Ноября 29, 1860 года. Оптина Пустынь.

312. Всякую заблуждшую овечку Пастырь на плечах несет

Ваше высокоблагородие, достопочтенная и многомилостивая благодетельница моя!

На первое письмо Ваше, писанное от 7-го Ноября, я уже ответил Вам того же месяца, испрашивая милостиваго извинения Вашего в моем огорчении Вас, наименовав Вас пред Вашими родными и знакомыми заблуждшею овцею; о чем и до ныне сердечно сожалею я и смиренно испрашиваю христианскаго, милостиваго прощения Вашего и извинения. Ибо довольно бы было с меня знать Бога да себя, а я по неискуству своему уклонился в пересуды и сем опечалил Вас.

Равно и второе Ваше письмо от 14 го Декабря имел удовольствие получить. Прочитавши же почтенное это письмецо Ваше, я душевно порадовался о том, что Господь успокоил воображение Ваше в разсуждении меня недостойнаго; между тем скажу Вам, матушка, что не Вы были предо мною виновны, а я пред Вами. Впрочем, я не имел намерения укорять Вас за теперешний образ жизни Вашей, а только хотел высказать сердечное сожаление мое о Вас, но не умел, как должно, выразить сего, и потому чувствительно опечалил Вас; за что много раз испрашиваю извинения Вашего. А между тем скажу Вам и то, что если и каждый человек в духе смирения Христова будет разсматривать жизнь свою, то не иным чем признает себя, как заблуждшим. А я в молитве своей пред Богом титулую себя самаго не заблуждшим только, но и погибшим, говоря: «Погибшее овча аз есмь, воззови мя, Спасе, и спаси мя». Ибо чем смиреннее думать о себе, тем прибыльнее!

Посему пришел мне на память один случай, бывший в Ярославце в моей келлии, о котором позвольте мне Вам написать. Там в настоятельской келлии был большой образ, в золоченой раме, Христа Спасителя, Который изображен был в пастырском виде с овечкою на Его плечах. И вот однажды одна дама приездом в Москву посетила меня, которая, как и Вы, оставила мужа, или оставлена мужем, и имеет двух сыновей и дочь. Радушно принял я ее и с улыбкою, любопытствуя, спрашиваю: позвольте мне, сударыня, от Вас, узнать, кто Вы - заблуждшая овца или незаблуждшая? И она со вздохом ответила мне: я заблуждшая. А я с веселым видом указываю ей рукою на образ и говорю: ну так Вы, видите, у Христа на плечиках находитесь, Который, как Пастырь добрый и о Вашем спасении промышляет. Она, услышав это, со слезами радости благодарила меня тогда, да и после при всяком случае воспоминала о том. Подобно сему Пастырь Добрый, т. е. Христос Спаситель наш, хощет всем грешным спастися и в разум истины приити, в числе коих и мы с Вами не последние, и Он, т. е. Христос Бог, имиже весть судьбами, и нас недостойных спасет; а посему не будем отчаяваться, хотя и великие грешники мы.

За сим приношу Вам поздравление мое с Новым Годом, и желаю Вам начать оный в обновлении духа, и быть здравою и благополучною на весьма многия лета. Усердный богомолец Ваш, недостойный Игумен Антоний.

Декабря 31, 1860 года.

313. Образ смирения — деревья плодовитые, а ели и осине уподобляться не должно

Почтенная и возлюбленная сродница моя! Спасайся о Господе!

Во-первых, приношу Вам благодарность мою за письмецо Ваше, которое получил я исправно, и читая его, я порадовался о том, что Госпожа Игумения Ваша благоволила представить тебя к монашеству; с каковою милостию Божиею и приношу Вам поздравление мое. Приятно то, что Вы усердно молились покрову Божией Матери и благоверной княгине Евфросинии, но не похвально то, что Госпоже Игуменье своей не поклонились Вы в ножки. Как деревья плодовитыя, то есть, яблони, ветвями своими с плодами приклоняются до земли, а горькая и безплоднаа осина и ель вздирается с ветвями своими кверху, так и ты, возлюбленная моя, по скудости смирения похожа немного на осину, то есть, не хочешь поклониться в ножки Госпоже Игуменье своей; и если Игуменье не поклонишься, то кому уже будешь кланяться? - Никому. А посему, если желаешь ты видети дни свои благи, то смиряй себя пред Богом и пред людьми, и головку свою преклоняй до земли пред Богом и пред людьми благоговейными, и обрящеши благодать пред всеми и спасешися.

Вы просили, чтобы прислать тебе о монашестве книжечку; а посему как батюшка отец архимандрит Моисей, так и я посылаем тебе в дар на благословение десять книжечек, которыя приими с любовию и читай со вниманием, и питай ими свою душу также, как питаешь и свое тело каждый день различною пищею и питием, и возрастай и премудряйся во благое, и Бог милосердый не оставит тебя.