Потому, возлюбленный, сокруши молитвой свое сердце, чтобы душа твоя беседовала с Ангелами Божиими, что поистине дело блаженное, желанное, но по всему обретаемое и достигаемое с трудом.

Сокрушая, сокруши молитвой, о смиренный, свое сердце, чтобы стяжать чистоту тела и трезвение мысли, которые являются двумя крыльями твоей души, при помощи которых она свободно воспаряет к небу.

О ничтожный монах, всегда сокрушай молитвой свое сердце, чтобы были просвещены очи ума, которыми ты узришь незримый рай так явно, как явно видишь телесными очами чувственные предметы.

Собери, о монах, свой ум в глубине себя, там, где находится престол твоего сердца. И когда, как некоего охранника, ты приставишь его к престолу сердца, твори молитву из глубины себя, доколе от благодати этой молитвы ум не усладится сладостью неизреченной. И тогда ты увидишь, как он невещественно воспарит ввысь на небеса, к Богу, туда, где находится его истинное упокоение.

См.: Пс. 34, 1. ^

См.: Быт. 3, 24. ^

См.: Пс. 140, 7. ^

Пс. 33, 19. ^

См.: Пс. 37, 9. ^

Пс. 50, 12. ^

Слово семнадцатое О том, что благодаря умной и сердечной молитве одеяние души сохраняется чистым, незапятнанным и достойным Небесного Царства.

Благослови, отче

Ум человека является украшением души, а мысль - ее благолепием. Когда сердечной молитвой мы храним свой ум чистым от скверных помыслов, а мысль - чистой от скверных образов, тогда наша душа, хорошо украшенная и скромно одетая, входит в чертог Господа славы не с робостью и стеснительностью (ведь ее наряд и благолепие в сиянии подобны солнцу), но смело и с дерзновением, как подруга и знаемая Небесного Жениха. Когда войдет она в Его чертог, то будет вечно радоваться вместе со святыми. Но когда ум наш осквернен, когда он подобен убийце, когда он немилосерд, блудлив, вороват, бесчестен и строптив, а мысль наша осквернена мерзкими и злыми помыслами, тогда одеяние нашей души не достойно царского брака, и душа наша входит в чертог Господень со страхом и робостью. Потому что знает, что если даст ответ даже за праздное слово, то насколько строже она будет обличена за свое большее зло и лукавые дела? Но разве избежит она того, в чем подозревается? Нет! Нет! Ибо сказано: Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? [1] Но - о великий стыд и позор, которые постигнут того человека, который не сохранил здесь чистым свой ум и незапятнанными свои сердце и мысль, но попустил им впасть в грех и, сотворив его на деле, осквернить себя!

Потому что настолько велик тот стыд и позор, который охватит его тогда, когда пред всеми возлежащими он будет обличен тем преславным Царем, что запнется его язык и он останется совершенно безответным, как сказано: Он же молчал [2]. Но может быть, его осуждение и наказание ограничилось лишь этим стыдом и позором? Нет, нет! Но худшее впереди, впереди! Потому что он говорит: Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов [3].