Пс. 50, 9. ^

Пс. 83, 8. ^

Пс. 83, 8. ^

Пс. 83, 11. ^

Пс. 10, 7. ^

Слово восемнадцатое О том, какие духовные знамения бывают достойному и чистому иерею, благодаря которым он получает в душе истинное извещение о том, что он рукоположен законно (рукоположен же прежде всего благодатью Святого Духа) и что Святою Троицею принята его Божественная Литургия.

Благослови, отче

Когда чистый и достойный иерей входит во святой жертвенник, чтобы принести Сына Божия в жертву Небесному Богу и Отцу Его, то есть когда он входит во святой алтарь, чтобы совершить Божественную Литургию, его невидимо окружает множество бесплотных и божественных Ангелов, которые с крайним благоговением прислуживают ему на протяжении всей Литургии. Святые Ангелы, как и диаконы, сами без иерея не могут совершить сего великого Таинства. Потому во время Божественной Литургии они и занимают место диаконов, которые прислуживают и помогают иерею. Иерей подобен здесь некоему великому царедворцу, а Ангелы - царским воинам и служителям.

Славой земного царя являются его полководцы и воины. А славой Христа, Царя царствующих и Господа господствующих [1], являются Его священство и Ангелы.

Потому мы и говорим, что священство почитается Ангелами подобно тому, как почитается Христос. Так и полководцы получают от воинов почести такие, какие получает земной царь. Когда земной царь даст кому-нибудь власть или отличительный царский знак, тогда все остальные его подданные почитают этого человека так, как самого царя. Так и когда Небесный Царь запечатлел священство Своей собственной славой, тогда священство было почтено честью, превосходящей всякую ангельскую честь, и славой, превосходящей любую ангельскую славу.

Иерей почитался и почитается Церковью, то есть добрыми и благоговейными христианами, как почитается Сам Христос. Потому что во время Литургии иерей - личность, вместо личности Христовой [2]. Кто испытывает почтение и благоговеет пред иереем, тот почитает Христа и благоговеет пред Ним. А кто отвергает иерея, тот отвергает Христа.

Когда офицер земного царя входит в царские палаты,- входит с уверенностью и, приблизившись к царю, поклоняется и приветствует его с радостью. Потом же, сев рядом с царем, беседует с ним устами к устам, ухом к уху, оком к оку, любовью отвечая на любовь, так, как беседуют между собой два настоящих брата по плоти, любящих друг друга. И иногда полководец говорит царю, а царь слушает его с удовольствием. Иногда же царь говорит полководцу, а полководец слушает его очень внимательно и отвечает: "Да! Да, царь! Да будет так, да будет так!", как бы говоря: Да будет воля Твоя яко на небеси и на земли [3]. А царские слуги и воины, видя, как царь выказывает такую любовь к своему другу-полководцу, почитают полководца больше прежнего. Благодаря же тому, что слуги видят, как царь поддерживает полководца и как беседует с ним, они будут слушаться царя, почитать его и благоговеть пред ним, а слава царя умножится и укрепится до концов вселенной.

Потому и божественные Ангелы благоговеют пред иереем и почитают его. Ибо иерей дерзновенно беседует с Царем всех Иисусом Христом, с Тем, на Которого они не смеют взирать открыто, благоговея пред величием Его славы и будучи не в силах обратить свой взор на неизреченное и божественное сияние Его лика. Но достойный иерей собеседует с Самим Христом устами к устам, так, как искренний и горячо любимый друг беседует со своим подлинным другом. Как тот человек, который отличается смелостью и является близким другом кого-либо великого, приходит к нему и беседует с ним наедине, так и иерей, по благодати священства имея дерзновение ко Христу, приближается к Нему и в таинственной беседе, то есть многой молитвой, в безмолвии и умеренным гласом, разговаривает с Ним о всех Таинствах. Ибо таким образом иерей произносит молит-вы, что являет две вещи: одна - крайнее величие Того Лица, с Которым он беседует, а другая - чистую любовь и многое дерзновение, которыми он обладает.

Когда чистый иерей начинает литургисать, сердце его радостно скачет, потому что чувствует, Кого оно примет. А когда он облачится в священные ризы, сердце его становится неким сладкоточным источником, потому что из него истекает нечто весьма таинственное, весьма дорогое, весьма честное и весьма сладкое, что некто назвал елеем радости [4], и очень точно. Потому что сердце этого чистого иерея изнутри (то есть внутренний человек) неким умным образом, но как бы чувственно, помазывается елеем радости.