- Да! Она написана при помощи Моей благодати.

Тогда я сказал снова:

- Из чего я могу понять, Господи, что она написана при содействии Твоей благодати?

Спаситель мне сказал:

- От умиления, которое приходило к тебе, когда ты писал ее.

Я снова сказал:

- И как это, Господи? Иногда, когда я писал, ко мне приходило такое умиление, что из очей моих слезы текли ручьем. Иногда же ко мне приходило совсем небольшое умиление, и слезами орошались лишь мои веки.

Спаситель сказал мне:

- Когда ты писал, умиление изобиловало в тебе, и ты плакал, тогда глаголал в тебе Дух Мой Святой. Когда же ты писал и приходил в небольшое умиление, тогда это было посещение Моей благодати. Как только она забиралась у тебя, тотчас прекращалось и умиление. Поэтому ты и не мог писать со свободой ума, несмотря на то, что желал писать. Если же и писал, то писал без умилительной сладости мысли, отчего и прекращал писать.

Я сказал снова:

- Скажи мне, Господи, еще: почему иногда я видел умно бесчисленные духовные мысли и, видя их, с великой охотой и расположением желал их записать, однако все мысли я был не в силах подъять, отчего удерживал и записывал лишь немногие? Остальные же, несмотря на то, что я их созерцал умно, ум мой не мог удержать и описать пером. И посему имел великую печаль.

Спаситель сказал мне:

- Разве ты не ведаешь этого? Когда в видении Я показал тебе бесчисленных белых голубей, белых как снег, подобных песку морскому, ты поймал лишь очень немногих, которые летали вокруг тебя. Ты радовался тем, которых поймал, но печалился о том, почему не смог поймать больше. И как в видении с голубями, Я благоволил, чтобы об умной молитве ты написал столько, сколько человеческое естество может сотворить на деле. А остальные голуби, которых ты лишь видел, но не поймал, являли те мысли об умной молитве, быть записанными которым Я не благоволил. Ибо они относятся лишь к созерцанию и желанию человека, но не к деланию.

Я сказал снова:

- И почему, Господи, иногда, когда множество сладких мыслей окружает мой ум, подобно тому как орел описывает круги над тем местом, где желает сесть,- внезапно, когда мне кажется, что они уже почиют на моем уме, они тотчас становятся невидимыми для ума? Также и орел, иногда, готовясь сесть, вдруг воспаряет в воздух и летит туда, куда пожелает.

Спаситель сказал мне:

- Разве ты не помнишь, что когда ты видел голубей, некоторые из них, только приблизившись к тебе, тотчас взмывали вверх, в эфир, и ты более их уже не видел? Или ты не ведаешь, что суды Мои - великая бездна? [7]

Я сказал снова:

- Господи, когда Ты показал мне тех бесчисленных голубей, я видел еще и некую реку, которая, как казалось, вытекала из середины земли и медленно, удивительно спокойно несла свои воды. Некоторые голуби, подлетая к реке, хлопали крыльями по воде, как бы радуясь и играя. Что являла собой, Господи, эта река и то, что делали голуби?

Спаситель сказал мне:

- Эта река являет неиссякаемое умиление, истекающее из сердец, достигших Моей любви. То же, что делали голуби, являет радость, которой радуется благодать Моя в сокрушенном и умиленном сердце.