The Apostle proved that we will be justified through faith, which is why the Jew justly asks: "Where is that which thou shalt boast of and be proud of?" He does not say: where is virtue? for the Jews had no virtue, but only boasting. And he continues: destroyed, which means: it is no longer time to boast. Before Christ it was opportune to boast of the law, but now it is no longer opportune, for it has become evident that boasting of it is useless. For if the law could justify us, there would be no need of Christ for us. By what law, he asked, was it destroyed? Is it the law of works, that is, the one that says that the man who does them will live (Lev. 18:5)? (For the law of Moses said this). No, he answers; but by the law of faith, which justifies by grace, and not by works. So he calls faith the law; for the word law was honored by the Jews. Therefore, boast, Jew, of a faith that can justify you.

For we acknowledge that a man is justified by faith, apart from the works of the law. Is God the God of the Jews only, and not of the Gentiles? Of course, also the Gentiles, because there is one God, Who will justify the circumcised by faith and the uncircumcised by faith.

Доказав, что оправдание в Крови Христовой, а не в делах закона, заканчивает речь и говорит: из всего сказанного заключаем, что всякий человек оправдывается верой. Не смущайся этим, иудей, будто нелепостью. Бог есть не частный Бог, чтобы спасти только тебя, а не всякого человека. Здесь же пристыжает иудеев и весьма устрашает их, как богоборцев, если не допустят, что язычники спасаются чрез веру; ибо они не верят, что Он есть Бог всех и равно промышляет обо всех. Один, говорит, есть Бог, то есть Бог иудеев и язычников, Который и обрезанного оправдывает, не законом, но верой, и необрезанного принимает при посредстве веры. Упомянув же об обрезании и необрезании, припоминает и сказанное выше, где доказал, что ни обрезание не приносит пользы, когда нет дел, ни необрезание не вредит само по себе. Итак, при том и другом нужна вера.

Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем (ίώε).

Сказанное, что закон ниспровергается верою, привело иудеев в смущение. Поэтому врачует их своей великой мудростью, говоря, что вера утверждает закон. Ибо чего желал и закон, то есть оправдать человека, но не мог сделать, то совершает вера. Кто только уверовал, тот уже оправдался. Итак, вера не уничтожила, но утвердила закон. Выражением ίώε внушает, что закон лежал, а лежащего надобно поднять и поставить.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Что же, скажем, Авраам, отец наш, приобрел по плоти? Если Авраам оправдался делами, он имеет похвалу, но не пред Богом. Ибо что говорит Писание? "Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность".

Достаточно доказав, что для всех нужна вера, подтверждает это еще примером Авраама, пользовавшегося у иудеев большим уважением, и говорит, что и он, отлично совершивший много великого, оправдался не делами, но верой. Называет его отцом по плоти, дабы показать, что иудеи не имеют духовного родства с ним, или, лучше, дабы обязать их этим во всем подражать ему. Если он оправдался делами, то имеет похвалу, но не пред Богом, то есть может хвалиться тем, что хорошо сделал нечто собственными трудами, но это не значит хвалиться пред Богом, и не направляется к Богу. Напротив, кто оправдывается верою, тот имеет похвалу пред Богом, может хвалиться о Боге, как спасенный Его благодатью и возлюбленный Им. Может хвалиться верующий и иначе, именно как прославивший Бога тем, что поверил, что Он может сделать то, что кажется нам невозможным. Итак, он имеет похвалу и дерзновение пред Богом, как имеющий истинное понятие о Нем, и верующий Ему как всемогущему.

Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу. А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность. Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: "Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты. Блажен человек, которому Господь не вменит греха".

Делающий, говорит, получает мзду как даваемую ему за труд по долгу, верующий, хотя не делает, однако представляет со своей стороны веру - вещь весьма значительную; потому что убедиться в том, что Бог и жившего в нечестии может не только освободить от наказания, но и сделать праведным, есть дело высокой цены. По этой причине и верующему... вера его вменяется в праведность, то есть его веру приемлет Бог - не для того, чтобы дать ему мзду, но для того, чтобы оправдать его. Поэтому кто верует, тот приносит нечто и со своей стороны, именно веру. Доказав примером Авраама, что правда или оправдание - от веры, представляет и Давида, который называет блаженным того человека, которому Бог не вменяет греха, и показывает преимущество и превосходство веры. Ибо если блажен тот, кто получает прощение по благодати, то гораздо блаженнее тот, кто выказал веру и оправдан ею. Что же, говорит, затрудняешься в том, что он получает прощение грехов по благодати? Видишь, что получивший отпущение по благодати ублажается; ибо пророк не назвал бы его блаженным, если бы не знал, что он имеет большую славу: ибо блаженство есть нечто весьма важное и выше самой праведности, оно верх всех благ, получаемых нами от Бога.

Блаженство сие относится к обрезанию, или и к необрезанию? Мы говорим, что Аврааму вера вменилась в праведность. Когда вменилась? по обрезании или до обрезания? Не по обрезании, а до обрезания.

Если, говорит, блаженство принадлежит тому, кому не вменит Господь греха, то есть оправданному, а Авраам оправдан, то всеконечно он получил блаженство. Посмотрим же, когда он оправдался: до обрезания ли, или по обрезании? Конечно, до обрезания. Значит, блаженство падает на необрезание, то есть более принадлежит необрезанию, нежели обрезанию.

И знак обрезания он получил, как печать праведности через веру, которую имел в необрезании, так что он стал отцом всех верующих в необрезании, чтобы и им вменилась праведность, и отцом обрезанных, не только принявших обрезание, но и ходящих по следам веры отца нашего Авраама, которую имел он в необрезании.

Решает естественно возникающее возражение. Иной, быть может, возразил бы: если Авраам оправдался до обрезания, то для чего был обрезан? Апостол отвечает: он знак обрезания... получил - вместо печати, запечатлевающей, что он оправдался верой, которую обнаружил прежде, будучи необрезанным. Итак, относительно Авраама представляются два предмета: необрезание и обрезание. Чрез необрезание он оказывается отцом необрезанных. Но каких? которые подобно ему веруют, чтобы и им вменилась праведность, то есть чтобы и они оправдались. С другой стороны, чрез обрезание Авраам оказывается отцом обрезания, то есть обрезанных. Отец же он не только тех, которые имеют обрезание, но и которые ходят по следам веры его, которую имел в необрезании. Итак, настоящее место надо читать так: стал и отцом обрезанных не для тех, которые подобны ему по одному обрезанию, но для тех, которые ходят по стопам веры его, то есть подобно ему веруют в воскресение мертвых тел. Ибо он в старости и в омертвении поверил, что Бог может сделать семя его плодовитым и дать ему сына. Полная мысль такая: Авраам, будучи необрезанным, уверовал и оправдался, чтобы таким образом стать отцом верующих необрезанных. С другой стороны, он получил обрезание, печать и знак веры, которая в необрезании, чтобы стать отцом обрезанных, ходящих, разумеется, по следам его веры, которую имел он, не будучи еще обрезан. Коль скоро нет этой веры, обрезание попусту хвалится, подражая тому, кто показывает кошелек, к которому приложена только печать, но в котором нет ничего. Итак; иудей есть кошелек, запечатанный обрезанием, но веры, печать которой есть обрезание, не имеющий.