Для многих протестантов - особенно среди евангеликов и харизматиков - слово "предание", или "традиция", носит пренебрежительный оттенок, и назвать что-либо относящимся к преданию равносильно тому, чтобы обозвать это "плотским", "духовно мертвым", "деструктивным" и (или) "законническим". И когда они читают Новый Завет, им кажется очевидным, что Библия резко осуждает предание как нечто противоположное Писанию. Древние христиане, в их понимании, весьма напоминают евангеликов или харизматиков XX века. То, что христиане первого века по Рождестве Христовом имели литургическое богослужение или придерживались какого-то предания, им кажется немыслимым, но представляется, что подобные вещи вошли в Церковь позже, "когда она подверглась порче".

Когда же протестанты начинают серьезно изучать историю Древней Церкви и писания древнехристианских отцов и видят существенно иную картину, чем та, которую они привыкли себе воображать, - для них это равносильно удару (как это было и для меня в свое время). Оказывается, например, что первые христиане не носили с собой свои Библии каждое воскресенье в храм для изучения; в действительности, было настолько трудно заполучить копию хотя бы некоторой части Писаний (ведь для ее изготовления требовалось время и определенные материалы!), что очень немногие люди имели свои собственные экземпляры. Чаще всего отдельные экземпляры Писания хранились у специально назначавшихся для этого членов Церкви или в месте, где Церковь собиралась на богослужение. Более того, большинство церквей не имело у себя полного состава книг Ветхого Завета и тем более - Нового (который не был даже завершен чуть ли не до конца I столетия). Это не означает, что древние христиане не изучали Священного Писания. Они изучали его очень серьезно, но только не индивидуально, а совместно. И большую часть первого века христиане ограничивались изучением Ветхого Завета. Но как же они узнавали Евангелие, жизнь и учение Христа, вообще Кто такой Христос, порядок богослужения и т.д.? Они располагали лишь устным Преданием, полученным ими от апостолов. Конечно, многие в Древней Церкви слышали эти вещи непосредственно от самих апостолов, но гораздо больше было таких, кто их не слышал, особенно ближе к концу первого века, когда все апостолы уже ушли из жизни. Более поздние поколения имели доступ к писаниям апостолов через посредство Нового Завета, но что касается христианской веры, то в этом Древняя Церковь почти полностью полагалась на устное Предание. Эта зависимость от Предания очевидна и в самих новозаветных писаниях. Например, св. апостол Павел предостерегает фессалоникийцев: "Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом, или посланием нашим" (2 Фес. 2, 15). Здесь слово "предания" является переводом греческого слова "paradosiV", которое, хотя и по-другому переводится в некоторых протестантских версиях Библии, представляет собой то же самое слово, каковое употребляют православные греки, когда говорят о Предании, и лишь немногие библеисты оспаривают это его значение. Слово буквально означает "то, что передано". Это то же самое слово, которое употребляется в отрицательном смысле, когда речь идет о ложных учениях фарисеев (Мк. 7: 3, 5, 8), а также когда говорится об авторитетности христианского учения (1 Кор. 11, 2; 2 Феc. 2, 15). С другой стороны, апостол Павел, говоря о христианском Предании, утверждает: "Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания (paradoseiV) так, как я передал (paredwka - глагол, соответствующий существительному paradosiV) вам" (1 Кор. 11, 23). Именно на эти слова ссылается Православная Церковь, когда говорит об апостольском Предании: "...за веру, однажды переданную святым" (Иуд. 3). Ее источник - Христос, она была передана Им лично апостолам посредством всего того, что Он говорил и делал, а если бы обо всем этом писать подробно, "то самому миру не вместить бы написанных книг" (Ин. 21, 25). Апостолы передали свое знание всей Церкви, а Церковь, будучи хранительницей этого сокровища, стала таким образом "столпом и утверждением истины" (1 Тим. 3, 15).

Свидетельство Нового Завета не оставляет никаких сомнений на этот счет: древние христиане имели как устные, так и письменные предания, которые они получили от Христа через апостолов. В качестве письменного Предания поначалу у них были лишь его отдельные фрагменты: одна поместная Церковь имела какое-нибудь послание, другая, возможно, - Евангелие. Постепенно все эти писания были соединены вместе в один сборник и в конце концов составили Новый Завет. Но как же древние христиане знали, какие книги подлинные, а какие нет - ибо (как уже отмечалось) имелось большое число подложных посланий и евангелий, о которых еретики заявляли, что они якобы написаны апостолами? Именно Апостольское Предание и помогло Церкви сделать выбор.

Протестанты резко выступают против Священного Предания просто потому, что единственная его форма, с которой они сталкивались, - это извращенное Предание, свойственное римскому католицизму. В противоположность римско-католической точке зрения на Предание, которое для них олицетворяется папством и допускает введение новых догматов, ранее неизвестных Церкви (таких, как непогрешимость папы - если взять один из наиболее одиозных примеров), православные не считают, что Предание растет или вообще как-то меняется. Разумеется, когда Церковь сталкивается с ересью, она вынуждена определять более точно границу между истиной и заблуждением, но сама Истина не меняется.

Можно сказать, что в некотором смысле Предание расширяется. Поскольку Церковь существует в истории, она не забывает опыта, накопленного ею на историческом пути, помнит своих святых и сохраняет писания тех, кто был точным выразителем ее веры; но сама вера была "однажды передана святым" (Иуд. 3).

Как же мы можем знать, что Апостольское Предание сохранилось в Церкви неповрежденным? Кратко можно ответить, что Бог сохранил его в Церкви, потому что Он обещал это сделать. Христос сказал, что Он созиждет Церковь Свою и врата ада не одолеют ее (Мф. 16, 18). Главой Церкви является Сам Христос (Еф. 4, 16), а Церковь есть Его тело (Еф. 1, 22-23), и Он обещал быть со Своей Церковью "даже до скончания века" (Мф. 28, 20). Христос не обещал, что Его Церковь всегда будет процветать или что она будет самой многочисленной; на самом деле Он обещал совершенно противоположное (Мф. 7, 13-14; 10, 22; Ин. 15, 20). Не обещал также Христос и того, что в Церкви не будет грешников (Мф. 13, 24-30) или что ей не придется бороться с лжепастырями или волками в овечьей шкуре (Ин. 10, 1-13; 7, 15). Но Он действительно обещал Церковь незыблемую и в конечном счете торжествующую, в которой Он будет неизменно присутствовать и которая будет наставлена "на всякую истину" Святым Духом (Ин. 16, 13). Если бы Церковь потеряла или исказила Апостольское Предание, то Истина должна была бы перестать быть Истиной - ибо Церковь есть столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15).

Общая протестантская концепция церковной истории, гласящая, что, начиная со времени Константина, Церковь впала в вероотступничество и пребывала в таком состоянии вплоть до наступления Реформации, обессмысливает все эти и многие другие библейские истины. Если бы Церковь перестала существовать хотя бы на один день, то в тот же день ее бы одолели врата ада. А если бы это было так, то Христос, описывая рост Церкви в притче о горчичном зерне (Мф. 13, 31-32), обязательно сказал бы о том, что первоначально выросшее растение было срублено и на его месте посеяно новое семя; но вместо этого Он использовал образ горчичного зерна, которое, будучи сначала малым, вырастает затем больше всех злаков и становится деревом.

Что же касается утверждения, что имелось некое общество истинно верующих протестантов, скрывавшееся где-то в пещерах на протяжении тысячи лет, то где этому свидетельство? Вальденсы [7], на которых ссылаются все секты от пятидесятников до свидетелей Иеговы, не существовали вплоть до XII века. По крайней мере трудно поверить, что эти истинные верующие, мужественно переносившие яростные преследования римлян, спрятались, как только христианство стало законной религией. Но даже это предположение кажется более вероятным по сравнению с идеей, что такое общество могло просуществовать тысячу лет, не оставив и тени исторического свидетельства, подтверждающего его существование.

Православная точка зрения, принимавшаяся ранее на Западе и сохранившаяся в Православной Церкви, считает, что Предание по своей сути остается неизменным и узнается по своей вселенскости, или кафоличности. О подлинности Апостольского Предания свидетельствует историческая согласованность церковного учения. Проследите, во что Церковь верила всегда и везде, на протяжении всей своей истории, и вы найдете Истину. Если можно доказать, что какое-либо верование не принималось Церковью на каком-то отрезке ее истории, то знайте - это ересь. Однако нужно иметь в виду, что мы говорим именно о Церкви, а не о раскольнических группировках. Раскольники и еретики, отколовшиеся от Церкви, существовали уже в период написания Нового Завета; с тех пор их полку прибыло и продолжает прибывать, ибо, по слову апостола, "надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные" (1 Кор. 11,19).

Ложная предпосылка №3. Любой человек может толковать Писания самостоятельно, без помощи Церкви

Хотя многие протестанты, возможно, не согласятся с такой формулировкой, тем не менее именно эта предпосылка играла главную роль, когда реформаторы впервые выдвинули тезис о Писании как единственном источнике христианского вероучения. При этом их аргументация заключалась в том, что Писание само по себе является достаточно ясным и его может понять любой. Таким образом было отвергнуто положение, что для чтения Библии необходима помощь Церкви. Об этом четко говорится тюбингенскими (лютеранскими) богословами, обменявшимися письмами с патриархом Константинопольским Иеремией II спустя тридцать лет после смерти Лютера: "Может быть, кто-нибудь скажет, что хотя, с одной стороны, Писания абсолютно безошибочны, но с другой - в них содержится много темных мест, которые нельзя понять, не прибегая к толкованиям духоносных отцов... Между тем справедливо также, что сказанное в виде намека в одном месте Писаний, оказывается выраженным явно и вполне ясно в другом, так что его могут понять даже самые простые люди" [8].

Хотя эти лютеранские ученые и заявляли, что пользуются святоотеческими писаниями, они возражали против необходимости обращения к ним, а в тех случаях, когда, как им казалось, между Писаниями и святыми отцами не было согласия, считали, что мнением отцов нужно пренебречь. На самом же деле ученые утверждали, что если святоотеческое толкование не совпадает с их личным мнением по поводу Писаний, то их личные взгляды должны считаться более авторитетными, нежели мнение отцов Церкви. Вместо того чтобы внимать отцам, показавшим себя праведными и святыми, предпочтение отдается суждениям простых смертных. Та же самая (человеческая) причина привела большинство современных лютеранских богословов к отвержению почти всего библейского учения (включая божественность Христа, Воскресение и т.д.) и даже к отрицанию богодухновенности самой Библии, на которой для первых лютеран, по их же словам, основывалась вся их вера.

В своем ответе патриарх Иеремия II выявил истинный характер этих учений: "Итак, примем Предание Церкви в правоте сердца, а не во многих помыслах: ибо "Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы" (Еккл. 7, 29). Не станем учиться новой вере, отвергнув Предание святых отцов, ибо божественный апостол говорит: "Кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема" (Гал. 1, 9)" [9]. м

Учение, признающее в качестве источника веры лишь Священное Писание, не удовлетворяет собственному критерию