Толкование на второе послание к коринфянам Святого Апостола Павла
Не в осуждение говорю; ибо я прежде сказал, что вы в сердцах наших, так чтобы вместе и умереть и жить.
Говорю это не для того, чтобы осудить вас. Откуда это видно? Из любви; ибо вы в сердцах наших. Но так как иной, может быть, и любит, однако не хочет подвергать себя опасностям, то говорит: чтобы вместе умереть. И так как много есть таких, которые не радуются благоденствию друзей по зависти, то присовокупил: и жить. Мысль в сказанном такая: и в опасностях не обегаем вас, и в благоденствии живем с вами и не завидуем вам.
Я много надеюсь на вас, много хвалюсь вами.
Казалось бы, оскорбил их, говоря: в сердцах ваших тесно и: вместите нас. Поэтому теперь и себя оправдывает, и их врачует, говоря: я сказал это не для того, чтобы осудить вас, но по своей великой смелости в отношении к вам и из желания побудить вас к добродетели. Ибо что я не осуждаю вас, видно из того, что пред другими хвалюсь вами.
Я исполнен утешением, преизобилую радостью, при всей скорби нашей.
Исправившись, говорит, в том, за что я осуждал вас в прежнем послании, вы исполнили меня утешением, и не только утешили меня, то есть освободили от печали, но и обильно исполнили меня радостью. Обилие радости означает словом преизобилую. Радость эта, говорит, была такова, что во всякой скорби нашей, как бы она ни была велика, превозмогала и погашала скорбь. Это, казалось бы, противоречит сказанному о них немного прежде, но на самом деле не противоречит. Ибо то и другое свойственно любящему: первое - как обличающему, а последнее - как ободряющему, потому что обличения бывают не по неприязни, но от сильной любви.
Ибо, когда пришли мы в Македонию, плоть наша не имела никакого покоя.
Повествует о своей скорби и говорит о ней в сильных выражениях, дабы показать, как велика была радость от них, когда прогнала и такую скорбь. Хорошо сказал, что плоть не имела покоя; ибо душа Павла была непобедима.
Но мы были стеснены отовсюду: отвне - нападения.
Нападения от неверных.
Внутри - страхи.
Потому что между верными есть слабые, которые могли быть увлечены лжебратиями.
Но Бог, утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита.
Поскольку многое сказал в похвалу, коринфян; то приводит в свидетели Тита. Кто же утешает смиренных? Бог, говорит. Он и нас утешил, послав нам Тита; ибо прибытие его было достаточно для того, чтобы рассеять скорбь нашу. Хочет также представить им мужа сего достойным уважения, почему приписывает прибытию его большое значение.
И не только прибытием его, но и утешением, которым он утешался о вас.
Утешил вас, говорит, не только тем, что был при вас во время скорби, но и тем, что возвестил вам о добродетели вашей, которой и сам утешался, то есть радовался о вас, принимая вас за добродетели ваши. Снискивает мужу сему благоволение их, как хвалившему их пред ним.
Пересказывая нам о вашем усердии (έό), о вашем плаче, о вашей ревности по мне.
Вероятно, коринфяне плакали и скорбели о том, что учитель так болел духом и так долго не был у их. Поэтому не просто сказал: слезы, но плач, и не έυί, но έό, то есть сильное желание, также не гнев, но ревность против блудника. За меня вы воспламенились и возгорелись, чтобы исполнить повеление мое; за меня ревновали вы и пред лжеапостолами. Говорит это апостол не только для уврачевания прежних укоризн, но и потому, что принимает исправившихся; ибо хотя много дурных и не достойных этих похвал, но он не отделяет их, а всех вместе хвалит и укоряет, предоставляя совести каждого избрать себе свое.
Так что я еще более обрадовался.
Я, говорит, обрадовался и присутствию Тита, но больше тому, что он сообщил мне о вас такие вести.
Посему, если я опечалил вас посланием, не жалею, хотя и пожалел было.