Велики, говорит апостол ваши подвиги: только и мы пользовались не человеческим словом, и не был наш вход бездейственным, то есть без опасностей и искушений, и вообще без неприятностей. Ибо, как много раз сказано, опасности укрепляют веру; без них она была бы тщетной.

Но, прежде пострадав и быв поруганы в Филиппах, как вы знаете, мы дерзнули в Боге нашем проповедать вам благовестие Божие с великим подвигом.

Избежав опасностей в Филиппах, мы Снова у вас впали в другие опасности. Смотри, как опять все приписывает Богу, сказав: дерзнули в Бог нашем, то есть одушевляемые Им.

Ибо в учении нашем нет ни заблуждения.

То есть наше учение - не обман. Ибо обманывающие не подвергают себя опасностям, а скорее вдаются в роскошь: я же подверг себя опасностям. Отсюда, таким образом, ясно, что мое учение не обманывает, и что не за человеческие дела я принимаю на себя опасности, а за божественные и непреложные.

Ни нечистых побуждений.

То есть я не учу чему-нибудь нечистому, как учат маги и волшебники.

Ни лукавства.

Ни стремления к возмущениям и переворотам, как делают последователи Февды.

Но, как Бог удостоил нас того, чтобы вверить нам благовестие, так мы и говорим.

Бог, говорит, удостоил нас и избрал, чтобы вверить нам Евангелие: Он не избрал бы, если бы не признал нас достойными. Посему мы и остаемся такими достойными, какими избраны были Им для столь великой проповеди.

Угождая не человекам, но Богу, испытующему (οάο) сердца наши.

То есть мы делаем все это не для того, чтобы угодить вам, но желая угодить Богу, Который испытывает тайны (ибо οάε теперь это означает), или потому, что Он постигает сердца и дает венцы. Никакой обманщик, лукавый и нечестивый человек не может Ему угодить.

Ибо никогда не было у нас перед вами ни слов ласкательства, как вы знаете.

Так как он пред этим похвалил их, то чтобы похвала не сделалась подозрительной, он говорит: никогда я не льстил вам (что свойственно обманщикам), и теперь не льщу.

Ни видов корысти: Бог свидетель!

И не по страсти к деньгам мы проповедовали. Того, что я не льстил вам, и вы свидетели, а что я не корыстолюбив - Бог свидетель; ибо вам это неизвестно.

Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других.

Не сказал: мы терпели бесчестие, или: не пользовались честью, чтобы не показалось им это упреком, но: мы не искали почестей, хотя этого действительно и требовала проповедь. Ибо, если царских послов мы удостаиваем большой чести, то гораздо более должны почитать посланников Божиих. Посему, как же мы будем делать что-либо ради славы, когда в качестве учителей мы не желали почестей ни от вас, ни от других?

Мы могли явиться с важностью, как Апостолы Христовы.

Или: в чести, славе и довольстве; или: мы могли брать от вас и питаться, и быть вам в тягость. Ибо достоинство наше этого требовало, чтобы брать от вас. >Но были тихи среди вас.