6/18 мая ходил к христианам в четыре дома, кончено опять вечером. Все они искренно жалуются на слабость своей веры; но ведь и евангельский сотник говорил: Господи, помоги моему неверию – и, однако, Христос его-то веру и назвал превосходящею веру израильтян. Возбуждая дух, я и говорил, что это ведь самое главное дело и поэтому трудное, но для него-то и нужно употребить все силы; и говорил вообще о той силе, какую может дать нам Церковь, если мы действительно воспользуемся предлагаемыми ею средствами; например, после хоть краткой, но действительно от сердца излившейся молитвы как-то незаметно для нас в душе совсем другое настроение развивается; а таково и все дело благодати Божией, сообщаемой нашему молящемуся духу. Советовал, как и в прежних домах, вместо обыкновенных пустых разговоров при встречах с язычниками постепенно заводить речь о Христе; один древний писатель писал о первых христианах, что теперь о Христе они толкуют на всяком месте; вот как они заботились о распространении света истинной жизни, хотя им за это и угрожала опасность подвергнуться гонению. Говорил немного о службе в субботу в день Святого Николая Чудотворца; это будет молитва за владыку нашего, так как он именинник, – и призывал к обедне; но едва ли придут, так как в будни все они на работе и день дорог.

Отец Сергий на другой день все время ходил по христианам и уговорил их (хотя будто бы они сами предложили, радуясь восстановлению церковного дома) пожертвовать 100 или более иен на ук рашение храма и дома. Он хотел только употребить эти деньги, и дело с концом; а я сказал, что все-таки спрошу епископа, ибо он хозяин в Церкви и все должно делаться с его ведома и спроса; в этом смысле я и вообще сказал наставление, что в Церкви ничто не должно быть без епископа.

Отец Архимандрит Сергий пишет, что в Канде (в Токио) с прошлого воскресенья начались у христиан собрания для чтения Священного Писания и проповеди; говорил и отец Сергий; первое собрание прошло с большим интересом. Дай Бог, чтобы и дальше это дело росло и множилось. Восторгается отец С-ий молодостью души владыки: сей после возвращения отца Сергия с собрания быстро прибежал в его комнату, расспрашивал и сам рассказывал о своих катехизациях в старину. Дай Бог и нам сделаться такими же молодыми.

Владыка пишет: «Благодарю Вас за письмо. Оно показывает и крепость духа, и гибкость в Вас, и то, что благодать Божия с Вами. Да будет же и всегда с Вами, и да хранит и направляет течение ваших мыслей и движения Вашего сердца ко благу Вашему и спасению ближних, для которых приехали сюда трудиться, и да поможет Вам мощно во всем». Приложил 100 иен – на обзаведение моей квартиры (50) и на работу (50). Беспокоится о поваре и слуге для меня и просит дать телеграмму, если не нашел, чтобы немедленно можно было выслать человека из Токио. Говорит, что часто вспоминают меня и гадают о том, что я делаю. Из Кобе катехизатор Варнава Симидзу пишет: извиняется, что проспал мой приезд; просит почаще приезжать, так как это важно для возбуждения духа верующих.

После вчерашнего ливня теперь погода прекрасная. Но к христианам я опять не ходил, так как много времени проговорил с отцом Сергием; а потом все ушли по домам христиан. Дай Бог, чтобы мои помощники и всегда вели себя в этом отношении так же прилежно, как теперь. Японский язык мой двигается вперед: теперь токухон (начальные книжки) читаю гораздо быстрее, чем прежде. Мой по нятный и сравнительно хороший японский разговор весьма изумляет всех японцев. Должно быть, мне в этом отношении Бог помогает за молитвы всех моих русских доброжелателей; в Ардоне даже во время моего путешествия совершали молитву о благополучном моем плавании. Такая сила любви, конечно, проведет к Богу. Дай Бог, чтобы и дальше мне Бог помогал и самому мне дал истинно апостольскую ревность и силу.

На днях приходили из Цуйяма Иоанн и Ирина Фукасе, последняя с отцом (Симеоном) и матерью (Марией) из Нарая (недалеко отсюда); весьма радостные, что Бог посетил их Своею благодатью, восставивши от болезни чудесно. Они и вообще очень хорошие христиане. Я советовал им не умалчивать об этой силе благодати Божией: мы о своих добродетелях действительно должны молчать, а дело Божие скрывать грешно. Ибо таким образом дух ослабевший хоть одного какого-нибудь человека и воспрянет, слыша явный голос приявшего всесильную благодать. Просил их помочь нам в приискании учеников для предполагаемой катехизаторской школы.

На днях приходили к отцу Сергию англиканские катехизаторы японцы; спрашивали о Церкви. Отец Сергий рассказал им о количестве христиан, о количестве крещений, о пожертвованиях христиан на церковь, о проповеди и о внимании к ней. Усыхавши только о внешнем положении церковном, катехизаторы, однако, весьма удивлялись действительной силе православия, хотя в разговорах отца Сергия с ними об этих предметах и не много показано было силы нашей Церкви. Что же сказать вообще-то о нашей Церкви в сравнении ее с еретическими здешними общинами? Жаль, что нет у нас многочисленных и хороших для проповеди катехизаторов. Очевидно, почва есть глубокая для принятия именно истинного христианства, если бы только его мы сумели всем сообщить. Бог наша помощь.

9/21 мая я отслужил бдение и литургию по случаю именин Преосвященного; народу было весьма мало, ибо, конечно, все на рабо тах. С отцом Сергием мы послали поздравительную телеграмму на японском языке: «Поздравляем с днем ангела и молимся о Вас». Дай Бог сил ему.

После бдения под Неделю о слепом катехизатор Иаков Фудзии привел ко мне для благословения троих слушающих у него теперь учение; в Троицын день они получат крещение. Я говорил им, что для них великая радость, что сподобились услышать и принять учение и благодать, ради которых Сам Сын Божий сходил с неба и претерпел крест. А как много людей здесь, которые ни слова не знают о Христе? Поэтому поделитесь своим благом и с другими и старайтесь привлечь к христианству своих знакомых. Так как после первого часа отец Сергий рассказывал о перенесении мощей Святителя Николая Чудотворца из Мир Ликийских в Бари, то я кратко сказал о виденной во время путешествия прекрасной церкви, в которой теперь мощи Святителя; говорил, как свято чтут русские имя Святителя Николая и крепко веруют в его постоянно благодатное заступничество: в путешествии непременно молятся ему; рассказал случай из жизни недавно умершего Казанского архиепископа Владимира, как он еще на Алтае зимой едва не слетел в пропасть, так как лошади сильно разбежались; и только по молитве к Святителю Николаю, икону которого он имел при себе, лошади внезапно остановились, так как вместо пропасти попали в глубокий снег. Дал я им по крестику для крещения, а приходившим с ними двум христианкам по бумажной иконке Богородицы. Они ушли весьма обрадованные. Слава Богу.

10/22 мая перед обедней приходил старик Иоаким Огасавара с сыном Николаем, который теперь имеет фамилию Судзуки. Последнего я еще не видел, и он сам пришел первый. По обыкновению, я советовал в праздники похаживать в церковь, так как хоть один день в неделе нужно употребить по-настоящему для Бога, для спасения своей души. Просил помогать нам и в деле проповеди. Обедню совершали мы вдвоем; в конце отец Сергий сказал поучение, которого я, при знаюсь, не понял. После обедни на собрании я говорил христианам по поводу сегодняшнего евангельского чтения о том, что Христово учение для нас есть действительно свет, возводящий нас с земли на небо и просвещающий наш дух: мы теперь понимаем, что наша жизнь главным образом не здесь, а будет после смерти; что эта жизнь вообще не в грехе и во всем, что мы обыкновенно любим, а в святости, в чистоте сердца; после смерти мы и придем к Богу. А если желаем быть действительно вблизи Его, то должны постараться о том, чтобы быть достойными того, чего достигаем, исторгая из своей души все плевелы греха и таким образом постепенно восходя к Богу.

Об этом я, сколько мог, говорил подробно; говорят, что поняли; по крайней мере слушали притаивши дыхание. Мне весьма приятно было видеть собравшихся в большем против прежнего количестве; вначале я и сказал по этому поводу, что теперь как будто и действительно праздник. Говорил еще о мощах святых, которых так много в России, о мощах Святителя Николая, которые я видел по дороге в Японию. Потом отец Сергий поднял вопрос о пожертвованиях на украшение церкви и перечислил все, что нужно поправить; а я со своей стороны прибавил, что хорошо бы крест водрузить над церковью; и тотчас же сообразили всю важность этого и решили поставить стеклянный крест, тем более что Николай Судзуки мастер стеклянного дела. Помоги нам, Господи, утвердить твое святое дело между людьми. Призывал я всех христиан согласно взяться за все церковное дело: одну палку я переломлю, а целую связку их едва ли, так и церковное наше дело; говорил и о катехизаторской школе здесь, для которой просил приискивать и учеников при случае.

С четырех с половиной часов я вместе с катехизатором Иаковом Фудзии ходил по домам христиан. В первом доме Фукуда Пантелеимона засиделся больше часу. У него старуха тетка язычница и 15-летний сын некрещеный, так как при крещении отца был в другом месте; в переднем углу рядом с иконой какая-то фигура, но оказалось, что не идол, а фигура древнего военного человека, только для украшения. Старуха прежде учение слушала, а теперь нет. Пантелеимон на мои вопросы о том, ходит ли в церковь и тому подобное, отвечал как-то уклончиво; я сначала не понимал, а потом на вопрос: причащался ли в настоящем году? – он сказал: нет, да и зачем исповедь? человека не убил, у него не украл, а в чем же и каяться? я не вижу; прощать другому я немного научился, молитву изредка делаю, чего же еще больше? Тут я понял, в чем дело, и толковал ему о том, что не в этих только грехах нужно каяться: наша жизнь есть святость наша, мы призваны жить с Богом, а между тем постоянно ползаем по земле и таким образом постоянно от Бога удаляемся; поэтому и нужно каяться в этой нашей удаленности от Бога и просить постоянно у Бога силы на борьбу с грехом; подобно тому как для развития ума можно работать в бесконечность, так как есть разной степени ума люди, так тем более это в деле нравственности, так как здесь для нас Бог на самом конце; поэтому-то святые, не совершая уж конечно никакого грубого греха, между тем все время проводили в слезах покаяния и в молитве, именно потому, что желали быть ближе к Богу. – А я думаю, что до крещения у нас грехи, а после их нет. – Я объяснил, что действительно так, благодать очищает нас от грехов; мы и приходим к крещению, так как сознаем, что грешники, и просим у Бога благодати на борьбу с грехом, всецело предавая себя Богу, но на самом деле постоянно забываем Бога и потому презираем или отталкиваем от себя Его благодать; поэтому обыкновенно-то мы в грехе живем, а поэтому и нуждаемся опять в покаянии. Веру если не поддерживать, то погаснет и тогда в учении Христовом все покажется непонятно.

Во время разговора подошла и жена Фива, так что и она главное выслушала от меня. По мере беседы постепенно исчезла искривленная фальшивая черточка самоуверенного скептика с лица Пантелеимона, и Фива, сначала только насильно улыбавшаяся, под конец стала серьезно слушать. Весьма холодный человек. Хотя, кажется, под конец-то и искренно слушал, судя по лицу: оно как-то умягчилось и приняло вид некоторого конфуза, как будто у человека, которому не удалась насмешка, притом же и не нужно было делать-де эту насмешку. Рассказ о Фукасе он выслушал с немалым искренним изумлением.

И катехизатор говорит, что прежде Пантелеимон совсем не слушал слов ему, а теперь кажется, что искренно слушал мои слова. Под конец он даже сам спрашивал – до каких лет дети могут не исповедоваться. Я просил их почаще приходить в церковь, исповедоваться и причащаться: дело нашего спасения так важно, что даже Сын Божий приходил к нам, – следовательно, как мы должны дорожить этим делом, если желаем быть настоящими детьми у Бога? Просил и детей присылать в церковь и в воскресную школу. Старухе и сыну некрещеному советовал слушать учение и потом креститься. Много еще придется употребить усилий, чтобы поддержать искреннюю веру в них, теперь еще теплящуюся. Бог поможет, если только мы не будем лениться. А вера у них, очевидно, еще есть, только важно теперь разбить холодную самоуверенность в их сердце. Пантелеимон хотел было даже угощение предложить, но я воспротивился; все-таки какихто сластей, зовомых «нерииоокан», подал. Кажется, что он немного размяк и стал поискренней.