Отсюда мы пошли к Фурубаяси Акиле, которого с трудом разыскали в первый раз, но и теперь не застали дома; хозяйка его кварти ры сказала, что он 15-го числа каждого месяца бывает свободен от дела; мы и просили ее сказать ему, чтобы хоть тогда-то он пришел к нам для разговора. Отсюда пошли к Сува Иоанну и Марии; их отец Сергий не видал, да и не знал, где они живут, так как они в церковь совсем не ходят. Иоанн гордо принял нас, даже и не поклонился; он занимался с учениками, так как и сам-то учитель школы. Я спросил – когда принял крещение? Он притворился не понявшим, пришлось повторить те же самые слова катехизатору; оказывается, уже 20 лет христианин. Почему в церковь не ходит? – Недосуг. – А в воскресенье ведь отдыхаете? – Да, но после ежедневных трудов нужно отдохнуть и телом. – Тело истлеет после смерти, а душа останется жить навеки; душевное дело важнее телесного; поэтому для него нужно хоть в воскресенье потрудиться. – Он все время говорил, что не понимает, так что пришлось сказать, чтобы Сакума рассказал это пояснее. Оказывается, в конце концов, что веры в Бога он совсем уже не признает и души не признает. Так же мыслит и жена его Мария. Все это он говорил сквозь ужасный торжествующий отчаянный смех, какой только и бывает у совсем отчаявшихся во всем, но страшно самолюбиво-самоуверенных людей. Вероятно, таким же, только несравненно более сильным смехом, смеется диавол, если только он может смеяться, будучи духом. Жутко становится быть вблизи такого существа: это нечто сатанинское, безотрадное состояние пустоты в душе, с насильно достигнутым равнодушием ко всем ее запросам, несомненно заявляющим о себе, ибо их только присутствием и можно объяснить тот отчаянный смех, которым с услаждением смеются подобные люди, как смеется гоголевский сумасшедший, уверивший себя, что он испанский король, и постоянно разуверяемый в том окружающей действительностью, которая более действительна, чем грезы его разгоряченного мозга. Вот уже 10 лет, как он оставил совсем веру; а прежде привел к Церкви многих: Исида, Китадзима, Каяно (теперешний катехизатор), Кугимия (теперь диакон в Токио). Так как все-таки мы мешали их уроку, что он прямо нам и сказал, то я спросил: можно ли придти к нему для беседы когда-либо в воскресенье? Он прямо сказал, что так как не понимает необходимости иметь веру, то не имеет и желания слушать о вере и вообще с нами ничего общего не имеет.

Нам оставалось извиниться за беспокойство и уйти, а он хоть бы капельку мотнул головой. Гордый и совсем холодный, отчаянный по настроению человек. Очень жаль. С великой скорбью я вышел и возвратился домой около 9-ти часов с напрашивавшейся на душу молитвой.

Из разговора с отцом Сергием Судзуки я узнал, что Сува Иоанн говорил: «сделайте меня катехизатором, так и буду жить как христианин». Отец Сергий, оказывается, однажды его видел. Очевидно, это уже совсем неискренний человек.

Июня 14/26 к обедне, несмотря на проливной дождь, собралось человек 20; но ребят пришло меньше прежнего, почему сегодня пение их в церкви не удалось; впрочем, немного попели. Пришел к обедне даже Павел Исикава, совсем отставший было от Церкви (у него я был недавно). Я дал ему молитвослов, шейный крест, иконки – Спасителя, Богородицы и апостолов Петра и Павла. Советовал ему похаживать в церковь и таким образом подогревать веру в своем сердце. Дай Бог ему сил и искренней веры всему, что касается спасения. Советовал я ему и сына Тимофея по временам присылать в церковь. С христианами после обедни беседовать не пришлось, так как все старосты ушли совещаться о том, что им нужно сказать на приближающемся соборе в Токио; а остальные христиане скоро разошлись ради сильного дождя, пока я потреблял дары и читал благодарственные молитвы. Сегодня литургию я совершал с особенным каким-то чувством: дай Бог поддержать мне на будущее время такое хорошее настроение. Но да не в обольщение сие мне будет… Вчера отец Сергий говорил, что христианка Варвара, помогающая катехизаторам в воскресной школе, не имеет денег купить картинки для раздачи детям (это иллюстрации к евангельским рассказам или текстам); а она хочет приводить сюда и язычников детей. Я и дал на это 2 иены. Гийю на собрании решили: отправить на собор Кавагуци Павла и Намбу Евфимия; поблагодарить епископа за поправку церковного дома; просить еще катехизаторов в Осака для проповеди, так как город большой, а здесь о православии и не слышали многие нисколько, тогда как протестантов и католиков здесь очень много; решили также снять фотографию с дома с двух сторон, когда поставят крест на крыше, и представить ее епископу.

После обедни прислал мне особое японское пирожное Миками Филарет (старик), недавно причащавшийся (в позапрошлое воскресенье, а в прошлое я был в Кобе), и вот будто бы от особенной радости это его подношение мне. Я отдал это ребятам, которые собрались в воскресную школу, читали молитвы, слушали рассказы из Евангелия и по поводу Евангелия и пели разные песнопения. Фисгармонию я заказал поправить, так как приглашенный еще прежде для этого мастер брал только 9 иен. Эта гармония все-таки будет лучше новой маленькой, о покупке каковой пишет владыка. Поправят после собора.

Июня 15/27 Судзуки Николай принес сделанный им крест на церковь; в середине дерево, обложено стеклом внутри позолоченным, по верхним бокам обито жестью; размер – около сажени; очень тяжелый; на случай ветра очень опасно, хотя я и говорил, что не мешало бы и поменьше сделать, о чем писал и Преосвященный. Ставить его будут завтра; хотя очень опасно для черепицы: уж очень он тяжел.

После неприятной беседы с Сува Иоанном (11 июня) я весьма призадумался: вот-де какие люди могут встречаться. Какими средствами действовать на них? Да и можно ли еще это с успехом хоть некоторым? А так как всегда бывает так, что при нарушении душевного равновесия или радостью, или скорбью воображение работает не останавливаясь, именно в направлении этой минутной черточки душевной жизни, то и со мной случилось то же. Я невольно остановился над вопросом о том, как трудно нам здесь действовать, когда у народа нет никаких религиозных связей с верой, да и мы не обладаем духом настоящих апостолов Христовых, не имеем их благодати, богато восполнявшей их крепкие силы. Впрочем, говорил я себе, если бы в России я так же неустанно действовал для народа, постоянно входя в его среду и говоря ему попросту от души слово Божие, то там можно бы было высоко поднять приходскую жизнь; наш народ исполнен веры, только стоит немного его возбудить. И вспомнил я минувшие два года службы в России, особенно последний в Ардоне, где я начинал действительное общение словом с народом, да и в семинарии завел дело очень прочно, да и на всю Осетию весьма развернулся. А здесь вот сколько времени ходишь и в дождь и в грязь, и в немочи, и в недосуг, и мало пробуждается народ, уже уверовавший прежде, но ослабевший; а относительно внимания язычников к слову о Христе нечего и говорить: не внемлют. И в этих сердечных противоречиях я долго и много ходил, сердечно молясь к Богу, да дарует нам Духа Своего Святого, наставляющего, умудряющего нас, просвещающего и исполняющего Своею Божественной силою, чтобы мы действительно были носителями и того Божественного учения, о котором вещаем, и Той Силы Божией, к Которой, как спасению всех, призываем народ.

Июня 16/28 в 4-м часу вечера неожиданно для меня скоро возвратился отец Сергий Судзуки. С его слово расскажу. В субботу к бдению в Кобе пришли только человек 6–7; в воскресенье к обедне человек 10 или побольше; одного больного он причастил на дому; окрестил одну девицу и ребенка. Посетил два дома христиан. Не особенно усердствуют в Кобе христиане. Да и отец Сергий не из усердных, если был только в двух домах. Я просил его повидать Веру Мацумото, на которую муж ее Георгий жаловался, что она оставила его и живет с другим мужчиной; он ее не видел, так как-де она за работой; а христиане и катехизатор говорят, что дело наоборот: муж ее оставил и живет в блуде и вообще как язычник, причем обнищал до того, что занимается воровством; а Вера живет чисто и самостоятельно добывает себе малый кусок хлеба. А Георгий мне на свою жену жаловался в присутствии катехизатора, и этот ни словом его не опровергнул и после ничего не сказал мне. Нехорошо. Потом в воскресенье отец Сергий отправился в Какогава; там собралось человек 7, четверо причащались; ребят не было, так как у них в школе экзамен; некоторые из причастников причащались прежде и у меня. В соседние селения, из которых в одном два дома христиан, а в другом один, он не ездил, так как от дождей разлилась река и попасть никак туда нельзя; даже городу в некоторых местах угрожает наводнение. Потом проехал в Химеидзи и там был только в двух домах действительно ревностных христиан; а у ослабевших не был (2 дома); катехизатор-де сказал, что они постоянно отсутствуют; но во-первых, катехизатор соврал; одна ослабевшая, напротив, всегда дома, так как лавочку содержит, а во-вторых, все-таки нужно бы было наведаться – может быть, и дома; очевидно, и тут не хватило толку или ревности. Катехизатор и христианам заявил, что после собора он к ним не вернется, так как уже и епископу писал, чтобы его перевели куда-нибудь в церковь со священником, так как он-де один не умеет вести дела. Христиане Химеидзи этим опечалены, так как с катехизатором они сошлись, а о другом не знают, каков будет; а христиане Какогава положительно не желают, чтобы он был у них катехизатором; он никогда почти к ним не заявлялся и не учил их. Отец Сергий говорит, что Адаци совсем трезвый, сердце хорошее, силы есть, да не умеет вести дела проповеди, так как не был около священника; а трудиться для Церкви он искренно будто бы желает, по его словам. Взял бы я его к себе в Осака, но наших нельзя ни одного туда перевести: Каяно (Фудзии) уже там был и ничего не сделал, а Сакума ненадежен. Увидим в Токио, как ду мает Преосвященный об этом. Я спросил отца Сергия: а когда поедете в Вакаяма? – Теперь некогда, уж после собора, так как до собора времени остается немного. – Я сказал, что в посту нужно бы съездить для исповеди. – А вот, говорит, в Успенском посту. – А то дело само собой: тогда и еще можно бы съездить. Да Вы писали в Вакаяма? – Нет.

– Э-эх, а я ведь говорил ему прежде, даже сам и за дорогу хотел заплатить.

Июня 17/29 приходил ко мне священник Окаяма Игнатий Мукояма. Он мне очень понравился, и даже внешний вид его привлекательный, мягкий, вдумчивый. Я толковал с ним о его церкви. Говорит, что в последнее время число крещений очень порядочное – до 20–30 человек в год. Он вообще, кажется, трудится для веры. Расспрашивал, какие порядки церковные в России, я говорил ему о собраниях христиан для богослужения, о самых храмах, о пожертвованиях и приношениях христиан на храм, о сборах натурой, о сборах и постройках новых храмов, о паломничестве русских на Восток, Афон и по русским обителям, о проповеди для христиан. Увидел он у меня на столе портрет отца Иоанна Кронштадтского, я и рассказал о нем, о той вере, с какой сходится к нему на молитву народ. Он потом заходил и июня 18/30, и долго мы с ним проговорили о разных церковных предметах и высказали пожелание, чтобы здесь завести катехизаторскую школу.

В тот же день проходил старик Огасавара Иоаким и просил от его и от лица всех Осакских христиан Преосвященному сказать следующее: поблагодарить за ремонт церковного дома; теперешних катехизаторов не переменять, так как Осака весьма большой город, а многие не имеют здесь даже малейшего понятия о православии; так как здесь протестантов весьма много, то дать сюда еще одного по крайней мере катехизатора; прежде один катехизатор жил отдельно от церкви в городе, за квартиру платили христиане; но теперь квартиры вздорожали, и поэтому христиане не могут за нее платить, а между тем для проповеди язычникам одному катехизатору удобнее жить в городе; поэтому и просят епископа дать деньги на наем квартиры для катехизатора в городе; а они-де, осакцы, весьма желают расширения своей церкви, только не имеют средств на содержание катехизатора и квартиры для него. Я сказал, что едва ли это исполнится, так как денег мало, а и самим христианам надо приниматься за денежное участие в церковных делах; кроме того, пока теперь достаточно и настоящих двоих катехизаторов, если мы будем старательно делать свое дело. Да и христиане должны нам в этом помогать: в разговорах с язычниками беседовать и о Христе, а заинтересовавшегося приводить к катехизатору; тогда у нас дело кругом пойдет прекрасно. Но к вечеру приходил гийю Мелетий Накано и сказал, что они теперь уже не будут об этом просить на соборе. Я удивился, но о причине не спрашивал, так как и сам не согласен с их просьбой. А потом для разъяснения просьбы Огасавара я пригласил катехизатора Каяно, приходившего с ним; в это время пришел Кавагуци Павел, которого на собрании в воскресенье гийю выбрали отправиться на собор от лица здешней церкви. Он вдруг сообщает, что так как в воскресенье отца Сергия не было на собрании, то сей – отец Сергий – признает это собрание недействительным и требует нового. Он-де и вообще вот так расстраивает церковные дела: вот теперь христиане действительно как будто принялись за церковные дела, о чем прежде совсем не хотели и думать, а теперь опять все пропало, так как-де христиане опять потеряли интерес к сему, расстроенные подобным отношением к их делу со стороны отца Сергия. Да он-де и всегда вот так относится к христианам, хотя сам и не понимает ровно ничего. Теперь я понимаю и слова Накано Мелетия, что они теперь уже не будут просить о катехизаторе и квартире для него. А еще Накано говорил: христиане отца Сергия не любят. Почему? Потому, что он все делает отдельно от христиан, не посоветуется, не потолкует с ними о церковных делах; а ведь, конечно, много лучше, если все вместе делают дело. Я заметил, что это нерасположение христиан к отцу Сергию для меня все-таки непонятно: он человек хороший, для Церкви старается. А он мне на это: для Вас и для епископа он хорош, а для христиан не хорош. Я спросил: не думают ли они сказать на соборе, что его не желают? Он отвечал, что нет, так как при нем-то это трудно высказать (так, кажется, он это объяснил).

К Каяно Иакову ученик Ноо-гаккоо Нокито для слушания учения не приходил ни разу; должно быть, не желает или испугался моих слов о том, что нужно, чтобы быть истинным христианином. А может быть, ему и некогда теперь, да и очень далеко досюда, потому и не приходит.

Июня 20/2 июля ставят крест на крыше. Дай Бог, чтобы этот видный со всех сторон далеко крест и христиан наших привел в церковь – ревностно трудиться для своего спасения, да и язычникам указал на место истинного света жизни, которое есть Православная Церковь. Положи, Господи, в сем кресте прочное основание для проповеди о Тебе здесь.

Сегодня отец Сергий советовался со мной о следующем: Мориока старушка, вместе с сыном и снохой теперь слушающая учение и желающая креститься, хотя еще не вполне теперь понимает учение, однако весьма желает креститься, так как больна. Я и посоветовал отцу Сергию и порасспросить старушку об учении и узнать – если у нее искренняя вера и если все это есть в некоторой степени и, главное, есть искренность, то можно и крестить только ее одну, а других подождать еще; а потом все-таки продолжать ей излагать учение после крещения.