А за неимением старца прихожане из многих священников насильно пытаются сделать некое уродливое подобие якобы старчества, духовнических якобы отношений старца и духовного чада. Вместо того чтобы жить духовной жизнью, человек приходит к священнику с тем, чтобы полностью взвалить на него всю ответственность за свою духовную жизнь. И поэтому эти бесконечные: "Батюшка, благословите на то, на се, на пятое-десятое", являются не желанием жить по воле Божией, а желанием вообще никогда ни за что не отвечать.

Отец Глеб Каледа жаловался, что сейчас так много потребности в христианском служении, а вот православных христиан брать на служение не хочется. В больницу ухаживать за больными лучше взять неверующего человека, невоцерковленного, потому что от верующего часто невозможно ничего добиться. Надо, например, чтобы православная прихожанка пришла сидеть с больным, не приходит: Мой батюшка сегодня служил, я не могла не пойти".

И это во многом определяется тем, к кому приходит человек, к Богу или к священнику. Отношения между священником и, грубо говоря, чадом, или пасомым, складываются чисто человеческие. Мой батюшка сказал, сегодня служит мой батюшка, я пойду к моему батюшке.

Когда священника пытаются использовать для того, чтобы снять с себя ответственность за свою духовную жизнь, исповедь превращается в нытье, в постоянную жалобу на то, как тяжело жить. Вместо покаяния и самоукорения обвинение других. Человек "исповедовался" таким образом, его выслушали, и ему становится полегче, поувереннее. Никто больше такого слушать не будет, тяжело, а священник как бы обязан у него благодать, которая обязывает человека нести болезни всех людей. Так оно и есть, но человек начинает использовать это для удовлетворения своего внутреннего эгоизма, подменяя исповедь жалобами.

Еще одна болезнь, когда человек ничего не хочет делать духовно, но свою духовную лень оправдывает такими словами "я недостойный", или "я недостойная". Или "я немощный", или "я немощная", хотя на самом деле это гордый и совершенно ни в ком не нуждающийся человек. И получается, что тот, которому поручено жить по-христиански, отказывается от своего служения, от всех добрых дел, от несения своего креста. Вместо того, что святые отцы называют смиренномудрием, проявляется смиреннословие. "Простите, благословите. Простите меня, грешную". Чуть что, сразу в ноги бух, "ах, простите!" Вместо того чтобы что-то делать, менять, одни слова: "мы грешные, мы недостойные", и соответствующая поза, соответствующая интонация, соответствующая форма одежды, все по образцу.

Такое же отношение и к духовнику. Всякая исповедь превращается в постоянное желание увильнуть от жизни. Человека почему-то начинает удовлетворять какое-то аморфное безжизненное существование, когда он не решается ни на один поступок, ничего не хочет изменить, боится жить настоящей духовной жизнью. Это очень удобная позиция, когда за все отвечено, и складывается ложное представление о послушании, ложное представление о смирении, ложное представление о покаянии.

Таким искаженным пониманием духовной жизни часто определяется и отношение к духовнику, а иногда может сформировать и у самого духовника неправильное отношение ко всему приходу: он начинает пользоваться такого рода людьми. Они оказываются очень хорошо управляемыми, при случае скандал учинят, за своего батюшку горой пойдут и т.д. Они жаждут стать не пасомыми, а управляемым стадом, у которого должен быть не пастух, а погонщик, который будет их прищелкивать кнутом и над ними властвовать. Им достаточно придти к некоему лидеру, которым может быть, например, священник. Но ко Христу им идти не надо.

Духовный отец есть как бы Ангел, посланный с неба возвещать человеку повеления Божии.

Св. прав. Алексей Мечев

Другое дело, когда люди ищут настоящей духовной жизни. Конечно, и в этом случае могут возникать такие же проблемы, потому что в какой-то степени каждому человеку свойственно все, о чем я сейчас сказал. Но вместе с тем есть еще представление о том, что существует духовная жизнь, и, слава Богу, есть другой путь.

И тогда возникает момент, когда между священником и его пасомым налаживаются духовные отношения, то, что принято сейчас у нас называть духовничеством, когда священник становится духовным отцом, а тот, кто приходит к нему на исповедь, становится духовным чадом.

Кто такой духовный отец? Что означает словосочетание духовное чадо? Как это получается, сказать очень тяжело. Но какие-то вещи можно попробовать описать.

Не всякий, кто приходит к священнику даже регулярно, становится его духовным чадом. Не каждому человеку, который исповедуется у священника, тот является духовным отцом. Это же понятно. Для этого должны сложиться какие-то особенные, таинственные отношения. Эти отношения, когда они складываются правильно, действительно дают возможность священнику в каком-то смысле старчествовать, то есть очень точно изрекать волю Божию, всегда точно попадать в изречении и в этой самой мере брать на себя ответственность перед человеком за свои слова.

В этот момент духовнику дается нечто большее, чем священнику, который принимает исповедь: он уже не только свидетель покаяния, но ему может быть открыто о человеке что-то особенное.