Св. Феофан Затворник

Человека, который избрал себе широкий путь, ветхий человек не мучит, он с ним примирен, и жить ему более или менее удобно. Самое главное, что в нем вызывает болезненность, это само учение Церкви, которое не совпадает с его ложными представлениями, и с которым он начинает бороться, воспринимая свой протест, как некий путь борьбы за истину и свое несение креста. В остальном же, чаще всего человека, который живет иными идеалами и имеет что-то еще, кроме Христа, ветхий человек не сильно тревожит.

Другое дело, если человек приходит ко Христу действительно с желанием обнищания, если евангельский юноша не уходит от Христа, а все-таки готов раздать свое богатство нищим, если он окончательно решил для себя, что нет у него пути, кроме христианского, нет никакой другой истины, она ему не нужна, ему хорошо со Христом, ему хорошо в Церкви. Теперь мы говорим о тех, кто сделал решительный шаг ко Христу, встал на путь, который потому-то и назван узким, что человек приходит с желанием истины, но ею еще не обладает.

В этот момент начинается протест ветхого человека, его стремление победить человека нового. Ветхий человек, по слову апостола Павла, начинает проявлять себя во всем своем безобразии, и его постепенное истлевание является наиболее невыносимым и составляет основную тяжесть узкого пути: оно мешает нашей молитве, нам хочется поскорее закрыть молитвослов и включить телевизор; оно мешает нам соблюдать посты. Эта внутренняя тяжесть заставляет нас искать какого-то отдохновения, расслабления, удовольствия в чем-то таком же ветхом.

Неспособность справиться с ветхим человек чаще всего и рождает уныние в наших сердцах и тяжелую проблему, как соединить в себе категоричность евангельских требований и себя самого. Пришел я ко Христу или не пришел? С Ним я или не с Ним, если до сих пор остался со всеми своими мерзкими привычками, с которыми был и раньше, до Крещения? Это состояние нашего возмущения, или уныния, или отчаяния, какой-то тяжести на душе, признаки истлевания ветхого человека. Если мы чувствуем боль, значит ветхий человек в нас истлевает. Значит, мы еще как-то живы, у мертвого ничего не болит.

Вот это и есть самая настоящая духовная борьба. Запах гнили ветхого человека часто лишает нас представления даже о своей настоящей вере, потому что он бывает настолько силен, что кажется, будто эта ветхость и есть мы сами.

Ветхость часто нас побеждает, заставляет возвращаться к себе прежним. И может так случится, что человек-христианин поверит в свою ветхость, откажется о духовной борьбы, не захочет идти ко Христу. Однажды придя ко Христу, человек может вдруг оказаться без Него, уйти восвояси и не вернуться. Блудный сын вернулся, а мог бы и не вернуться. Случается и такое.

Евангельский сын уходит из Дома только один раз. И возвращается он к отцу в Дом тоже один раз. А я все время бегаю из Дома и вокруг него. Не умею ни жить в нем, ни пасти свиней вдали от него.

Арх. Иоанн Сан-Францисский

В известной притче о блудном сыне можно порадоваться разрешению этой тяжелой ситуации: все было так плохо, а стало хорошо. Все кончилось хорошо, потому что отец очень любит своего сына. Сын все расточил, а отец его все равно принял (см.: Лк. 15, 11-32)

Но не каждый, кто вот так уходит от Бога, бездумно расточая Его дары, возвращается. Кто-то навсегда остается есть свиную пищу, которая к величайшему сожалению, многих устраивает. Сын не мог с этим примириться, не мог насыщаться свиными рожками, а кто-то вполне может ими питаться, вполне может в этом месиве копошиться, так что иногда не разберешь, где свиньи, а где люди.

Что такое эта "чужая страна", о которой говорит притча? Это не блудилища, не какие-то страшные притоны разврата, это наш привычный мир, оставшийся без Бога, положивший законом своей жизни совсем другое: он жаждет другого, питается другим и кормит своих чад не тем, что Господь нам подает, не тем, что приводит в жизнь вечную, а тем, что свиньи едят. И для многих христиан этот мир стал своим, не чужим. В Евангелии о нем сказано, как о стране далекой, стране чужой. Мир чужбина, а Отечество Царствие Небесное. Отечество это Церковь, это мир Христов, это закон Божий, вот что такое Отечество наше, где Господь царствует, изгоняя из нас всякое самолюбие, всякое желание что-то по-своему сделать, чтобы мы сумели принять то, что Господь нам дает.

"Все Мое, говорит Он сыну, твое" (Лк.15, 31). Каждому из нас говорит Господь эти слова, и каждый из нас поступает с Его дарами по-своему. Старший сын поступает по-своему. И младший сын поступает по-своему. А мы говорим: "Дай нам мое, чтобы оно не было нашим: Твоим и моим, а стало только моим". Мир живет этим главным законом, чтобы твое было твоим, а мое моим: мои проблемы моими, а твои твоими; чтобы между людьми никогда не было никакого соединения. "Мое" вот главное слово, пароль этого мира.

Если человек живет в таком мире, эта пища ему становится необходима и желанна, он может ей насыщаться, чувствовать себя при этом совершенно комфортно, на своем месте: расширять хранилища, умножать это мое и вытеснять из своей жизни все остальное. Конечно, это лишь иллюзия: насытиться этой пищей человек не может и всегда будет испытывать голод и жажду, но само чувство пожирания становится привалирующим.