Василия и Златоуста. Возмущенный этими словами, как ни одним из прежних несчастий, Иов, исполнившись гнева, обратившись к жене, как к врагу, и с горечью взглянув на нее, прежде чем сказал что-либо, одним взглядом оттолкнул злое нападение. Она ожидала, что вызовет потоки слез, а он оказался стремительнее льва, будучи исполнен гнева и негодования, не вследствие того, что терпел, а вследствие того, что она советовала по внушению дьявола. Показавши на лице своем гнев, он делает упрек сдержанно, потому что был мудр и в несчастиях. Что он говорит? "Ты говоришь, как одна из безумных. Не так я тебя учил, не так воспитывал; поэтому не узнаю своей жены - ведь это слова неразумной женщины, совет лишившейся рассудка. Оставь, - говорит, - жена, совет; доколе ты тем, что говоришь, будешь бесчестить общую жизнь? Ты солгала и в своих словах отвергла вопреки моему желанию мое руководство; теперь вижу, что половина моей жизни сделалась нечестивою, так как брак соединил нас обоих в одно тело, а ты впала в богохульство". Видишь из этого соответствующее рассечение и разрез, могущий исцелить болезнь? Не сказал: "ты глупая и безумная"; а что? - "Ты говоришь как одна из безумных", то есть, "ты не сказала ничего, достойного себя и моего руководства". Затем, после упрека, излагает опять и совет, могущий ее утешить, и отличающийся большою разумностью. Он говорит:

"Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?" (Аще благая прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим?) (ст. 10).

"Вспомни, - говорит, - о том прежнем благополучии, подумай о Виновнике, и перенесешь великодушно это". Видишь ли скромность мужа? Терпение он приписывает не своей твердости, а говорит, что оно произошло от самого хода дел. "За что Бог дал нам то? За что сделал воздаяние? Ни за что, а единственно по Своей благости. Это был дар, а не награда, благодать, а не воздаяние. Поэтому перенесем и это великодушно. Припомни доброе, что ты прежде имела, сравним лучшее с худшим. Жизнь никого из людей не бывает постоянно счастливою; постоянно блаженствовать свойственно одному Богу; если бедствуешь вследствие настоящего, утешься прежде полученным. Ныне плачешь, но прежде радовалась; ныне нищенствуешь, а прежде была богата; пившая из прозрачного потока жизнь, а теперь пьющая из мутного, переноси это с твердостью; течения рек не бывают постоянно прозрачными. Наша жизнь, как ты знаешь, есть река, непрерывно текущая, наполняемая водами, следующими одни за другими; одна часть ее вытекла уже из источников, а другая вытечет, и все мы спешим к общему морю смерти. Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Разве можем мы заставить Судию давать нам всегда одно и то же? Разве можем учить Владыку, как направлять нашу жизнь? Он имеет власть решать Сам. Он устраивает наши дела по Своей воле и дает полезное рабам. Не испытывай напрасно суда Владыки; люби только устраиваемое Его мудростью. То, что даст тебе, принимай с радостью; во время бедствий, как и при благополучии, являй достойное последнего, полученного прежде. Говоря так, Иов отринул и это нападение диавола и нанес ему совершенно постыдное поражение. Самым взглядом он показал величайшее отвращение ко греху (а глаза природа назначила показателем сокрытого внутри); перенесши кротко и мудро нападение злого духа, не потерпел призыва ко злу, считая слышанный им худой совет большим злом, чем стрелы в его тело, и сделал упрек жене. "Как попечение, - говорит, - мы принимали с радостью, так и вразумление перенесем благоразумно". Под "благими" разумеет то, что радует, а под "злыми" - искушения. В словах "Ты говоришь как одна из безумных" некоторые находят указание на Еву. "Ты подражаешь, -говорит, - той, которая первая приняла мрак греха и соблазнила почтенного образом Божиим и свободного от всякого зла.

Этот блаженный, будучи поражаем со всех сторон, стоял твердо; подвергаясь бесчисленным стрелам, не ослабевал, а истощил колчан диавола, сам же не пал и не был повержен; как искусный кормчий, он не был потоплен ярившимся морем и поднимавшимися волнами и не сделался беспечным вследствие бывшей тишины, а в то и другое время сохранил одинаковым свое искусство. Ни богатство не сделало его гордым, ни бедность не подавила; ни при благоприятном течении дел не стал он беззаботным и бездеятельным, ни в то время, когда весь почти дом разрушен и предан совершенной гибели, не приведен был в смятение и показал свое мужество. Пусть слушают богатые; пусть слушают бедные; тем и другим полезен этот пример, и для всех людей поучительна эта история, и для пользующихся благоденствием, и для находящихся в несчастии. Владея тем и другим оружием, подвижник благочестия, венценосец вселенной, одержал победу в обоих видах оружия и, когда сделал нападение демон, был приготовлен ко всякому роду битвы и во всем прославился.

Не было постигающего людей несчастья, которое не обрушилось бы на его тело, и однако он вышел из всех опасностей и стал выше стрел диавола. А особенно удивительно то, что все постигло его - и вместе, и по отдельности - в высшей степени. Не на то смотри только, что он столько перенес, а присоедини к этому и то, что не спустя несколько, не через промежуток времени перенес, а все вместе. Это немало увеличивает тяжесть испытаний. Во-первых, между другими людьми не найдется никого, кто подвергся бы этому всему вместе.

А он все это перенес.

Когда он находился в таком положении и как бы жарился на сковороде, извнутри и снаружи, жена плетет сети, сожительница служит оружием дьявола, устремляет в мужа стрелы, отдавши свой язык демону, и обращает особенно ядовитые и гибельные слова. Но и здесь не конец борьбы, а только ее начало, приступ к битве. И со стороны друзей он подвергался бесчисленным оскорблениям. Но не утомились ли вы, слушая об этих несчастьях, следовавших одни за другими? А он, страдающий, не утомился. Поэтому умоляю любовь вашу иметь еще терпение, потому что мы не сказали всего и не указали на другое важное обстоятельство. Первое состояло в том, что все постигающие людей бедствия обрушились на одного человека; другое - то, что (обрушились) вместе, и он не имел перерыва в страдании. Хочу указать и третье. В чем оно состоит? В том, что каждое из указанных несчастий произошло не только одновременно, но и с большою силою и неожиданностью: бедность самая крайняя, болезнь, сидение, потеря детей, потеря всего имущества. Смотри: если кто лишился имущества, то не так всецело и не таким образом; если потерял детей, то не всех в одно время, не стольких и не таких; если впал в болезнь - то не в такую, но или в лихорадку, или потерял какой-либо орган тела, или подвергся другой обыкновенной болезни. А тот удар был необыкновенный и известен был только испытавшему его. Словами нельзя выразить мучительность тех язв, жгучесть тех ран. Чтобы показать тяжесть удара, достаточно назвать причинившего это и необузданную его ярость. Ново и необычайно было и седалище. Нет ни одного бедного, который бы когда-либо так сидел на открытом воздухе во все время, как оставался он без одежды, лишенный всякого покрова, сидя на гноище. Нередко бывает у иного злая жена, но никогда не было столь злой, чтобы нападать на мужа при таком несчастии, точить нож на гибель его души и давать такие советы. Странно было поведение друзей и рабов. Необычаен был и голод, потому что не дотрагивался до лежащей перед ним пищи. Укажу и на четвертое особо тяжкое обстоятельство: разумею бывшее прежде богатство и благоденствие. Живший сначала в бедности легче переносит ее, так как привык к нужде. А впавший в нее после такого благополучия, как не привыкший и не приготовленный, испытывает весьма тяжелое чувство, мучительную скорбь и большое смущение. Укажу и другое необычайное обстоятельство, особенно увенчивающее и прославляющее этого борца, показывающее его высокую душу, касавшуюся небес. В чем оно состоит? В различии времени, в том, что такое любомудрие имел он, будучи прежде благодати, прежде закона, не пользуясь учением, не зная письмен и книг, не видя других, себе подобных, не имея возможности обращаться к предшествующему времени и пользоваться примерами добродетельных мужей, так как не было письма или истории, передающей прошедшее. По непроложенной дороге, по морю неиспробованному, во тьме нечестия, он один и первый шел тогда этим путем любомудрия, с избытком достигши высшей ступени, в том, что составляет главное благо. Великое дело достигнуть и низшей ступени добродетели, а гораздо большее - стать на самую высшую точку в том, что составляет самое высшее. А что терпение выше всего, этого никто не будет отрицать. И сам диавол, видя это, сказал поэтому: "кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него; но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его" (2 :4-5) Отсюда видно, что это был высший подвиг, требовавший мужественной и твердой души.

Я не столько удивляюсь Иову прежде увещания жены, сколько после того гибельного совета. И пусть кто-либо не считает этих слов странными. Нередко ведь слово и вредное наставление бывает гибельным для тех, кому не наносит вреда существо дела. Зная это и диавол, после удара действием, делает нападение посредством слов. Так он поступил и с Давидом. Поскольку видел, что тот великодушно перенес восстание сына и беззаконное господство, то, чтобы потрясти его дух и подвигнуть на гнев, возбудил того Семея, расположив его возмутить его душу оскорбительными словами. Такое же коварство он употребил и в отношении к Иову: когда увидел, что он посмеивается над его стрелами и мужественно выдерживает все, как непоколебимая башня, то вооружил жену, чтобы лукавый совет не возбудил подозрения, прикрыл его гибельность ее словами и преувеличил несчастие. Что же он - благородный? "Ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Если бы был не Владыка, стоящий столь высоко пред нами, а друг, имеющий равное с нами достоинство, то и при этом какое мы имеем оправдание, получив столько благодеяний и не перенося бедствий? Видишь мужа Боголюбивого; видишь, как он не важничает, не хвалится мужественным перенесением постигших его необычайных ударов, не приписывает перенесение их своей мудрости и величию своей души? Как будто платя неизбежный долг и не перенося ничего несоответственного, так он вполне заградил уста жене.

"Во всем этом не согрешил Иов устами своими" (Во всех сих приключившихся ему ничимже согреши Иов устнама пред Богом) (ст. 10).

Нельзя, говорю, сказать, что это говорил он жене, когда сокровенное его расположение было полно раздражения и недовольства, устами же своими не обнаружил этого. Еврейский текст не имеет того же (υο ου εε ), чтобы достаточно выразить это расположение.

"И услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его, и пошли каждый из своего места (Услышавше же трие друзи его вся злая нашедшая нань, приидоша кийждо от своея страны к нему) (ст. 11).

Приходят три друга, чтобы утешить, а делают противоположное утешению; присутствие было дружеское, а увещание не дружеское. Один вид их, прежде чем они сказали что-либо, способен был смутить праведника. Наши несчастия мы яснее видим особенно при сравнении с благополучием других. Подумай, каково было ему видеть себя в таком бедствии, а их, своих близких и знакомых - при прежнем благополучии. И то тяжело, что всюду стало известным несчастие: если услышали об этом они, жившие на таком расстоянии, то тем более - те, которые были ближе. А особенно печалило его не столько множество страданий, сколько то, что он казался страдавшим как нечестивый, беззаконный, как враг Божий и противник, проведший жизнь в лицемерии. У него была забота не о повреждении тела, а о гибели доброго имени; это не потому, что он был честолюбив или жил для славы в глазах многих, а потому, что видел, как многие соблазнялись этим. Писатель передает и имена друзей, говоря: "И никто не говорил ему ни слова" (ст. 13).

Душа, внезапно пораженная скорбью, бывает совершенно неспособна к тому, чтобы слушать. Поэтому и они, видя несчастие этого дома и праведника, сидящего на гноище и покрытого язвами, разорвали одежды, много плакали и сидели в молчании, показывая этим, что ничто столь не соответствует вначале состоянию скорбящих, как совершенное молчание, потому что страдание было больше утешения посредством слова. Они пришли с целью утешить; но, не находя способа выполнить это, замолчали; и это сделали разумно, утешая его своими поступками - присутствием, разодранием одежд. Все это хорошие, достойные друзей свидетельства сочувствия. Но то, что было потом, не было таково.

ГЛАВА 3.