1. Many, as I hear, say: when we are here (in church), and take to heart what we hear, then we come to our senses, and as soon as we leave here, we become different again, and the fire of zeal in us is extinguished. What can we do to prevent this from happening? Let's see why this happens. And so, why does such a change happen to us? Because we do what we shouldn't, and spend time with bad people. After leaving the church, we should not take up the deeds that are unseemly to the church; but when you come home, you should immediately take the book, and together with your wife and children bring to mind what has been said; then proceed to the affairs of life. If, after leaving the bathhouse, you prefer not to go to the market, so as not to lose the benefits of the bath there, then all the more should you do so after leaving the church. And we do the opposite, and because of this we lose everything. That which was useful in what has been said has not yet been fully established in us, as a strong stream of worldly affairs, rushing towards us, carries everything with it and leaves emptiness. Therefore, in order to avoid this, after leaving the church, consider it most necessary for yourself to remember what was said to you. And it would be too unwise to spend five or six days on worldly affairs, and not to devote even one day, or even a small part of a day, to spiritual affairs. Don't you see how our children spend the whole day doing the homework that is assigned to them? We will do the same. Otherwise, it will be of no use to us to go here, because, without applying the same care for the observance of what has been said to us, as we show in the preservation of gold and silver, every day we will draw into a broken vessel. The one who has acquired several denarii hides them in a bag and puts a seal on them; but we, having accepted a teaching that is more precious than gold and precious stones, having acquired the treasures of the Spirit, do not hide them in the storehouse of the soul, but with extreme negligence allow them to flow out of our hearts. Who, then, will pity us when we injure ourselves and plunge ourselves into such poverty? Therefore, in order to avoid this, both for ourselves and for our wives and children, let us make it an indispensable law to devote this one day in the week to hearing and remembering what we have heard. In this case, let us come here with greater readiness to accept what will be said. And it will be less difficult for us, and more useful for you, when you begin to listen to what follows, keeping in mind what has been said before. This will contribute greatly to the understanding of what is being said, if it is you who are well aware of the order of thoughts that we offer you in connection. Since it is impossible to utter everything in one day, try to keep in mind what is offered to you on different days, make it as if one chain, and tax the soul with it, so that in this way the whole body of the Scriptures will come out. Therefore, now, remembering what has just been said, let us proceed to what should be discussed.

2. But what should we talk about now? And all these things have come to pass, that it may be fulfilled which was spoken by the Lord through the prophet who speaks. Worthy of a miracle and worthy of himself, the angel cried out, saying: "And all this has come to pass. He saw the sea and the abyss of God's love for mankind; he saw manifested in practice that the realization of which could never be expected; I have seen how the laws of nature have been violated, reconciliation has been accomplished, - the Highest of all descends to the one who is the most insignificant, the mediastinum is destroyed, the barriers are abolished; he saw more and more, and in a few words he expressed the miracle: "And all this has come to pass, that it may be fulfilled which the Lord has spoken. Do not think, he says, that this is only now determined; this was foreshadowed in antiquity, as Paul also tried to show everywhere. Then (the angel) sends Joseph to Isaiah, so that, when he awakens, even if he forgets his words as completely new, being nourished by the Scriptures, he will remember the words of the prophets, and with them bring to mind his words. He did not say this to his wife, because she, as a maiden, was still inexperienced; but offers prophecy to a man, as to a righteous man, who delved into the writings of the prophets. And first he said to Joseph, "Mary thy wife; and now, quoting the words of the prophet, she entrusts him with the secret that she is a Virgin. Joseph would not have been so soon calmed in his thoughts when he heard from the angel that she was a Virgin, if he had not heard it from Isaiah first; From the prophet he had to hear this, not as something strange, but as something known and for a long time occupying him. Wherefore the angel, in order that his words might be more conveniently received, cites the prophecy of Isaiah; and he does not stop there, but raises the prophecy to God, saying that these are not the words of a prophet, but of the God of all. Wherefore he did not say, "Let it be fulfilled that which was spoken by Isaiah," but said, "That it may be fulfilled that which was spoken of the Lord." The mouth was of Isaiah, but the prophecy was given from above. What kind of prophecy is this? Behold, a virgin shall conceive, and bear a son, and they shall call his name Immanuel (Isaiah 7:14). Why, you will say, was His name not Immanuel, but Jesus Christ? For it is not said, Thou shalt name, but, Thou shalt name, i.e., the nations and the event itself. Here the name is borrowed from the event, as is characteristic of the Scriptures - to use events instead of names. Thus, the words: "They will call Immanuel" mean nothing else than that they will see God with men. Although God has always been with men, He has never been so explicit. But if the Jews shamelessly persist, then let us ask them what infant is called: Maher-shelal-hash-baz (soon captivated, impudently plundered) (Isaiah 8:3)? They cannot say anything to this. How then did the prophet say: Give him a name: Maher-shelal-hash-baz? Since after His birth it happened that the spoils were taken and divided, the very event that took place during Him is given to Him instead of a name. In the same way, the prophet says of the city that it will be called "the city of righteousness, the faithful capital" (the city of righteousness, the mother of cities, faithful Zion) (Isaiah 1:26); and yet nowhere is it seen that this city was called Pravda, it continued to be called Jerusalem. But since Jerusalem really became such, when it was reformed, the prophet said that it would be called so. Thus, if an event shows more clearly than the name itself the one who committed it, or made use of it, then the Scriptures impute the validity of the event to him as a name. If, however, the Jews, being refuted in this, find another objection to what has been said about virginity, and present us with other translators, saying, "They did not translate virgin, but young woman" (ε), then we will tell them beforehand that the seventy interpreters, in justice, deserve more probability than all the others. They translated after the coming of Christ, remaining Jews; and therefore it may be justly suspected that they said so more out of enmity, and with the intention of obscuring the prophecy. And the seventy who undertook this work a hundred years before the coming of Christ, or even more, and in such a large company, are free from any such suspicion; they are chiefly deserving of probability, both in time, and in number, and by mutual agreement.

3. Но если иудеи приведут свидетельство и тех переводчиков, то и тогда победа на нашей стороне. В Писании часто имя юности (εοο) употребляется вместо девства не о женщинах только, но и о мужчинах. Юноши, - говорит оно, - и девицы, старцы и отроки (Пс. 148:12). И опять, рассуждая о деве, подвергшейся насилию, говорит: если возопит отроковица (neaniV), т. е. дева (Втор. 22:27). То же значение подтверждают и предыдущие слова пророка. В самом деле, пророк не просто говорит: Се, Дева во чреве приимет ; но, сказавши наперед: Итак Сам Господь даст вам знамение (Ис. 7:14), потом присовокупил: Се, Дева во чреве приимет. Если бы не деве надлежало родить, но произошло бы рождение по закону брака, то такое происшествие как могло быть знамением? Знамение должно выходить из обыкновенного порядка, быть чем-то странным и необычайным. Иначе, как оно будет знамением? Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень (Мф. 1:24). Видишь ли послушание и покорный ум? Видишь ли человека решительного, и во всем прямодушного? Когда он подозревал Деву в чем-то неприятном и неприличном, то не хотел держать ее у себя. Когда же освободился от такого подозрения, не только не захотел выслать ее, но держит и делается служителем воплощения. И принял, - говорит Писание, - жену свою. Видишь ли, как часто евангелист употребляет это имя, не желая до времени открыть тайну девства, чтобы устранить всякое худое подозрение?

Принявши же ее, и не знал Ее (до тех пор пока или - пока, доколе)[1]. Как наконец Она родила Сына Своего первенца (ст. 25). Здесь евангелист употребил слово до тех пор пока; но ты не подозревай из того, будто Иосиф после познал ее. Евангелист дает этим только знать, что Дева прежде рождения была совершенно неприкосновенною. Почему же, скажут, употребил он слово: пока? Потому, что в Писании часто так делается. Это слово не означает определенного времени. Так и о ковчеге сказано: Выпустил ворона, который, вылетев, отлетал и прилетал, пока осушилась земля от воды (Быт. 8:7,14), хотя он и после не возвратился. Также о Боге Писание говорит: Ты нам прибежище в род и род (Пс. 89:2), но тем не полагает пределов. И опять, когда благовествуя, говорит: Во дни его процветет праведник, и будет обилие мира, доколе не престанет луна (Пс. 71:7), тем не означает конца для этого прекрасного светила. Так и здесь евангелист употребил слово - до тех пор пока, в удостоверение о том, что было прежде рождения. Что было после рождения, о том предоставляет судить тебе самому. Что тебе нужно было узнать от него, то он и сказал, то есть, что Дева была неприкосновенною до рождения. А что само собою видно из сказанного, как верное следствие, то предоставляет собственному твоему размышлению, то есть, что такой праведник (каков Иосиф) не захотел познать Деву после того, как она столь чудно соделалась матерью, и удостоилась и родить неслыханным образом, и произвести необыкновенный плод. А если бы он познал ее, и действительно имел женою, то для чего бы Иисусу Христу поручать ее ученику как безмужнюю, никого у себя не имеющую, и приказывать ему взять ее к себе? Но скажут: как же Иаков и другие называются братьями Иисуса Христа? Так же, как и сам Иосиф был почитаем мужем Марии. Многими завесами до времени сокрываемо было рождение Христово. Потому и Иоанн назвал их также (братьями), говоря: Ибо и братья Его не веровали в Него (Ин. 7:5). Впрочем, прежде неверовавшие сделались после достойными удивления и славными. Так, когда Павел прибыл в Иерусалим для рассуждения о вере, тотчас явился к Иакову, который так был уважаем, что его первого поставили епископом. Рассказывают также, что он вел такую строго-подвижническую жизнь, что все члены его омертвели, что от непрерывной молитвы и беспрестанных земных поклонов лоб у него отвердел, до такой степени, что жесткостью не отличался от колен верблюда. Он и Павла, который после опять приходил в Иерусалим, вразумляет, говоря: Видишь, брат, сколько тысяч уверовавших собравшихся (Деян. 21:20)? Так велико было его благоразумие и ревность, а лучше сказать: так велика была сила Христова! В самом деле, те, которые поносили Христа во время земной Его жизни, по смерти Его так возревновали о Нем, что совершенно готовы были даже умереть за Него, - что и показывает особенно силу воскресения. Для того славнейшее и соблюдено к концу, чтобы доказательство было несомненно. Если тех, которым дивимся при жизни, забываем по смерти, то как же, хулившие Христа при жизни, признали Его после Богом, если Он был обыкновенный человек? Как бы решились идти за Него на смерть, если бы не имели ясного доказательства воскресения.

4. Говорю об этом не для того, чтобы вы только слышали, но чтобы и подражали мужеству, дерзновению и всякой добродетели; чтобы никто не отчаивался в самом себе, хотя прежде того был ленив, и чтобы, после милосердия Божия, ни на что другое не надеялся, как только на собственную добродетель. Если сродники Христовы, жившие со Христом в одном доме и отечестве, не получили от этого никакой пользы, пока не явили в себе добродетели, то как можем получить прощение мы, если, представляя за себя ходатаями праведных своих родственников и братьев, сами не будем добронравны и утверждены в добродетели? На это указывает пророк, когда говорит: брат не избавит, избавит ли человек (Пс. 48:8), хотя бы то был Моисей, или Самуил, или Иеремия? Послушай, что говорит Бог Иеремии: Не проси за этот народ и не возноси за них молитвы, так как не послушаю тебя (Иер. 11:14). И что дивишься, если Я тебя не слушаю? Хотя бы предстал сам Моисей и Самуил, то Я не принял бы и их прошения об этих людях. Хотя Иезекииль станет молиться, - и он услышит, что если предстанет Ной, Иов и Даниил, то сынов и дщерей их не избавят (Иез. 14:14,18). Хотя патриарх Авраам будет ходатаем за неисцельно больных и нераскаянных, - Господь, оставив его, удалится, чтобы не слышать его моления о них (Быт. 18:33). Хотя и Самуил будет также предстательствовать, - Господь скажет ему: не плачь о Сауле (1 Цар. 16:1). Хотя и о сестре кто станет молиться безвременно, - услышит то же, что и Моисей: Если бы отец ее плюнул ей в лице (Числ. 12:14). Не станем же слишком уповать на других. Молитвы святых имеют очень великую силу, но только, когда мы сами раскаиваемся (во грехах), и исправляемся. И Моисей, избавивши некогда брата своего и шестьдесят тысяч от угрожавшего им гнева Божия, не мог избавить сестру, хотя и грех не равен был. Мариам оскорбила Моисея, Аарон же с народом отважились на явное нечестие. Но об этом предоставляю подумать вам самим, а я постараюсь решить еще более трудный вопрос. В самом деле, стоит ли говорить о том, что Моисей не мог умолить за сестру, когда этот предстатель многочисленного народа не в силах был пособить себе самому? После бесчисленных трудов и бедствий, после сорокалетних попечений о народе, ему возбранен был вход в ту землю, о которой было столько предсказаний и обетований. Какая же тому была причина? Та, что допущение Моисея в обетованную землю не только не принесло бы пользы, но произвело бы большой вред, и для многих иудеев послужило бы соблазном. Если они за одно избавление из Египта, оставивши Бога, стали искать всего в Моисее, и ему все приписывать, то до какого бы нечестия не дошли они, когда бы увидели, что он ввел их в землю обетованную? Потому-то и место погребения его осталось неизвестным. И Самуил не мог избавить Саула от гнева Божия, хотя часто спасал израильтян. И Иеремия не помог иудеям (2 Макк. 15:16), хотя в другое время укрепил одного пророчеством. Даниил избавил варваров от поражения, но не спас иудеев от плена (Дан. 2). И в Евангелии мы видим, что не с разными людьми, но с одними и теми же случалось то и другое: один и тот же мог иногда спасти себя, а иногда нет. Задолжавший, например, тысячи талантов однажды усиленною просьбою избавил себя от опасности, а в другое время не мог. Другой же напротив: сперва подвергся опасности, а потом нашел вернейшее средство помочь себе. Кто же это такой? Расточивший отеческое имение. Итак, если мы сами о себе нерадим, то чрез других не спасемся. Если же будем неусыпны, то и сами собою достигнем спасения; даже сами собою спасемся вернее, нежели чрез других. Подлинно, Богу приятнее давать благодать непосредственно нам, а не другим для нас, чтобы, стараясь сами отвратить гнев Его, делались мы дерзновеннее и добродетельнее. Так Он помиловал хананеянку, так спас блудницу, так спас разбойника, хотя не было никакого за них предстателя и ходатая.

5. Впрочем, говорю это не для того, чтобы не призывать святых в молитвах, но для того, чтобы мы не ленились, и, предавшись беспечности и сну, не возлагали только на других того, что должны делать сами. И Христос, сказав: Приобретайте себе друзей, не остановился на этом, но присовокупил: богатством неправедным, требуя тем и твоего содействия (Лк. 16:9), - поскольку здесь Он разумел не что иное, как милостыню. И что удивительно, Он ничего уже не взыскивает с нас, если только мы отступим от неправды, потому что слова Его имеют такой смысл: ты приобрел худо - истрать хорошо. Собрал неправедно - расточи праведно. Что, кажется, за добродетель - раздавать из имения, неправедно приобретенного? И однако Бог, по человеколюбию Своему, снисходит до того, что обещает нам многие блага даже и за такие дела. Но мы до такого доходим бесчувствия, что ничего не уделяем и из приобретенного неправедно; напротив, грабя тысячами, думаем, что все уже сделали, подав малую долю. Разве не слыхал ты, что говорит Павел: Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет (2 Кор. 9:6)? Итак, что ты скупишься? Сеяние ужели есть трата, ужели убыток? Нет! Это доход и прибыль. Где сеяние, там и жатва; где сеяние, там и приращение. Возделывая тучную и мягкую землю, которая может принять в себя много семян, ты засеваешь ее всеми своими семенами, и берешь еще взаймы у других, потому что скупость в этом случае считаешь убытком. А когда надобно возделывать небо, которое не подвержено никакой воздушной перемене и все, вверенное ему, несомненно, возрастит с большим приращением, ты ленишься, медлишь и не думаешь о том, что сберегая, теряешь, а расточая, приобретаешь. Итак, сей, чтобы не потерять; не береги, чтобы сберечь; рассыпай, чтобы сохранить; трать, чтобы приобрести. Хотя и нужно было бы что сберечь, ты не береги, потому что непременно это погубишь, а поручи Богу, у Которого никто не похитит. Сам не торгуй, потому что не умеешь получать прибыли; но большую часть капитала отдай взаймы Тому, Кто дает рост, отдай взаймы туда, где нет ни зависти, ни клеветы, ни обмана, ни страха. Отдай взаймы Тому, Кто сам ни в чем не нуждается, но терпит нужду для тебя; Кто всех питает, но алчет для того, чтобы ты не был голоден, обнищал для того, чтобы ты обогатился. Отдай взаймы туда, откуда ты получишь не смерть, но жизнь вместо смерти. За такой только рост можешь приобрести себе царство, а за всякий другой получишь геенну, потому что тот рост показывает сребролюбие, а этот - любомудрие; тот - дело жестокости, а этот - человеколюбия. И чем оправдаемся, когда, имея возможность получить большее, и притом с твердою уверенностью получить в надлежащее время, с полною свободою, без укоризны, без страха, без опасностей, пренебрегаем этими благами, а гоняемся за тем, что постыдно, ничтожно, обманчиво, тленно, и уготовляет нам пещь огненную?

Ничего, ничего нет постыднее и жестокосерднее, как брать рост здесь на земле. В самом деле, ростовщик обогащается за счет чужих бедствий, несчастие другого обращает себе в прибыль, требует платы за свое человеколюбие, и как бы боясь показаться немилосердным, под видом человеколюбия роет яму глубже; помогая, теснит нищего; подавая руку, толкает его; по видимому вводит в пристань, а в то же время подвергает крушению, как бы направляя на скалы, утесы и подводные камни. Но чего требуешь ты, скажут? Того ли, чтобы, собранные мною и мне самому нужные деньги, отдать в распоряжение другому и не требовать за то никакой платы? Нет, я не говорю этого; напротив, весьма желаю, чтобы ты получил плату, - только не малую, и не ничтожную, но гораздо большую; желаю, чтобы ты в рост за золото приобрел небо. Итак, для чего ты сам себя подвергаешь нищете, прилепляясь к земле, и вместо большего ищешь малого? Это доказывает, что ты не умеешь обогатиться. Когда Бог за малое имущество обещает тебе небесные блага, ты говоришь: не давай мне неба, а дай мне, вместо неба, скоро гибнущее золото. Это значит, что ты произвольно хочешь остаться в нищете. Кто ревнует об истинном богатстве и обилии, тот вместо скорогибнущего изберет негибнущее, вместо изживаемого - неизживаемое, вместо немногого - многое, вместо тленного - нетленное, - а за такими благами последуют и те. Кто вместо неба ищет землю, тот и ее непременно потеряет; а кто предпочитает небесное земному, тот и тем и другим насладится с великим избытком. Чтобы и нам достичь этого, презревши все здешнее, изберем будущие блага, и таким образом получим и то и другое, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 6

1. Много нужно нам бодрствовать, много молиться, чтобы суметь изъяснить настоящее место, и узнать, кто были эти волхвы, откуда и как пришли, кто их к тому побуждал, и что это была за звезда. Но если угодно, предложим лучше наперед то, что говорят противники истины. Дьявол так овладел ими, что они и здесь находят повод вооружаться против слова истины. Что же говорят они? Вот сказано, что и при рождении Христовом явилась звезда, - это значит, говорят они, что астрология есть наука несомненная. Но если Христос родился по астрологическим законам, то, как же Он истребил астрологию, отверг судьбу, заградил уста демонам, изгнал заблуждение, и ниспроверг всякого рода волхвование? Да и что узнают волхвы по звезде Его? Что Он был Царь иудейский? Но Он был Царем не земного царства, как и Пилату сказал: Царство Мое не отсюда (Ин. 18:36). Да Он и не показывал Себя Царем: не имел при Себе ни копьеносцев, ни щитоносцев, ни коней, ни парных мулов, - словом ничего тому подобного; а вел жизнь простую и бедную, водя за Собою двенадцать человек, ничем незнаменитых. Но если волхвы и знали, что Он Царь, то зачем приходят? Дело звездословия, как говорят, вовсе не в том состоит, чтобы по звездам узнавать, кто родится, но чтобы по времени рождения предсказывать о том, что случится вперед. Между тем волхвы ни при родах Матери не были, ни времени, когда родила, не знали, а потому не имели и основания заключать о будущем по течению звезд. Напротив, задолго до рождения, увидевши звезду, явившуюся в их земле, они идут смотреть Родившегося; а это еще непонятнее прежнего. Какая же причина их побудила? В надежде каких наград из такой отдаленной стороны они идут поклониться Царю? Если б думали, что Он будет их Царем, и тогда не было бы им достаточной причины идти. Если бы еще Он родился в царских чертогах, если бы отец Его был царем и при Нем находился, то можно было бы сказать, что поклонением родившемуся Младенцу они хотели угодить отцу, и тем заслужить себе его благоволение. Но теперь они знают, что новорожденный будет Царем не у них, а у другого народа, в стране, от них отдаленной; знают, что Он еще не в совершенном возрасте: для чего же предпринимают такое путешествие, и несут дары, притом подвергаясь в этом деле великим опасностям? В самом деле, и Ирод, услышав, смутился, и весь народ, когда услыхал от них о том, взволновался. Разве этого они не предвидели? Но это невероятно. Даже при всей недальновидности они не могли бы не знать того, что, когда придут в город, имеющий царя, и станут всенародно объявлять, что есть другой царь, кроме теперь там царствующего, то подвергнут себя тысяче смертей. Для чего же они поклонялись лежащему в пеленах? Если бы Он был в совершенном возрасте, можно было бы сказать, что они ввергаются в явную опасность в надежде на Его помощь; но и то было бы признаком крайнего неразумия - персиянину, варвару, не имеющему ничего общего с народом иудейским, решиться выйти из своей земли, оставить отечество, родных и дом, и подвергнуться чужому владычеству!

2. Если это неразумно, то следующее еще неразумнее. Что же такое? Перейти такой дальний путь, только поклониться, всех взволновать и тотчас уйти.

Да и где бы то ни было, о младенце, который родился от частных людей, сказать, что он будет царем, - значит только предать его на смерть, навлечь на него множество бед. Видишь ли, сколько открывается несообразностей, если судить об этом событии по ходу дел человеческих, и по общему обыкновению? Да и, кроме того, можно было бы найти и много других, еще больших затруднений.

Но чтобы, присовокупляя недоумения к недоумениям, не привести вас в замешательство, приступим теперь к разрешению вопросов. Начнем со звезды Христовой. Если мы узнаем, что это была за звезда, и какая она - обыкновенная, или отличная от прочих, действительная ли была звезда, или только имела вид звезды, то легко будет понять все прочее. Откуда же узнать о том? Из самого Писания. Что она была не обыкновенная звезда, и даже не звезда, а, как мне кажется, какая-то невидимая сила, принявшая вид звезды, это доказывает, во-первых, самый путь ее. Нет, и не может быть звезды, которая бы имела такой путь. Видим, что и солнце и луна и все прочие звезды идут от востока к западу; а эта звезда текла от севера на полдень: именно в таком положении находится Палестина в отношении к Персии. Во-вторых, то же можно видеть из самого времени: она является не ночью, а среди дня, при сиянии солнца, что не свойственно не только звезде, но и луне. Хотя луна больше всех звезд, но при появлении солнечного света тотчас скрывается и делается невидимою. Звезда же Христова превосходством своего блеска преодолела самый свет солнечный, была яснее солнца, и как оно ни блистательно, а она сияла больше. В-третьих, доказывается тем, что звезда то является, то опять скрывается. Когда волхвы шли в Палестину, она была видна и указывала им путь; а когда вошли в Иерусалим, она скрылась. Потом, когда они, сказавши Ироду, зачем пришли, оставили его и собрались в путь, звезда опять является. Это уже есть движение не звезды, а некоторой совершенно разумной силы. Она не имела своего определенного пути, но когда нужно было остановиться, и она стояла, во всем соображаясь с их нуждою, подобно столпу облачному, по которому полк иудеев и останавливался и поднимался с места, когда было нужно. В-четвертых, то же ясно можно видеть из самого способа, каким звезда указала место. Не с высоты неба она указала его, - в таком случае волхвы не могли бы различить места; но, чтобы указать его, опустилась вниз. Сами знаете, что обыкновенной звезде нельзя показать такого малого места, какое занимала хижина, особенно же в каком вмещалось тело Младенца. Так как высота ее неизмерима, то она не могла бы собою обозначить и определить такого тесного пространства для желавших узнать его. Об этом всякий может судить по луне; она, будучи гораздо больше звезд, кажется близкою для каждого из обитателей вселенной, рассеянных по всей земной широте. Так скажи же, как бы звезда указала такое тесное место яслей и хижины, если бы не оставила высоту, не сошла вниз, и не стала над самою главою Младенца? Это самое дает разуметь и евангелист, говоря: И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, [как] наконец пришла и остановилась над [местом], где был Младенец (Мф. 2:9). Видишь, сколько доказательств на то, что эта звезда была необыкновенная, и явилась не по законам внешней природы.

3. Но для чего она явилась? Для того, чтобы обличить нечувствительных иудеев, и лишить их - неблагодарных - всякого способа к оправданию. Так как цель пришествия Христова была та, чтобы отменить древние правила жизни, призвать всю вселенную на поклонение Себе, и принимать это поклонение на земле и на море, то Христос с самого начала отверзает дверь язычникам, желая чрез чужих научить своих. Так как иудеи, непрестанно слыша пророков, возвещавших о пришествии Христовом, не обращали на то особенного внимания, - Господь внушил варварам придти из отдаленной страны, расспрашивать о Царе, родившемуся у иудеев; и они от персов первых узнают то, чему не хотели научиться у пророков. Бог сделал это для того, чтобы дать им вернейший способ убедиться, если будут благоразумны, или лишить всякого оправдания, если будут упорны. В самом деле, что могут сказать в свое оправдание иудеи, не принявшие Христа после столь многих пророческих доказательств, видя волхвов, которые по явлению только звезды приняли Его, и поклонились явившемуся? Итак, с волхвами Бог поступил так же, как с ниневитянами, к которым послал Иону, так же, как с самарянкою и хананеянкою. Потому и сказано: Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят и: Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит род сей (Мф. 12:41,42), - потому что они поверили меньшему, а иудеи не поверили и большему. Ты спросишь, для чего Бог привел волхвов к Христу таким явлением? А как же бы надлежало? Послать пророков? Но волхвы пророков не приняли бы. Дать глас свыше? Но они гласу не вняли бы. Послать ангела? Но и того не послушали бы. Поэтому Бог, оставивши такие средства, по особенному Своему снисхождению употребляет для призвания их то, что было им больше знакомо: показывает большую и необычайную звезду, чтобы она поразила их и величиною, и прекрасным видом, и необыкновенным течением. Подражая этому, и апостол Павел, когда рассуждает с эллинами, начинает речь с жертвенника, и приводит свидетельства из их стихотворцев; а когда проповедует иудеям, говорит об обрезании, - уча живущих под законом, начинает с жертв. Так как всякий любит то, к чему привык, то к этому применяются и Бог и люди, посылаемые Им для спасения мира. Итак, не думай, чтобы недостойно было Бога призывать волхвов посредством звезды; иначе должен будешь отвергнуть все иудейское - и жертвы, и очищения, и новомесячия, и ковчег, и самый храм, потому что все это допущено по языческой грубости иудеев. И Бог для спасения заблуждающихся с небольшим изменением допустил в служении Себе то, что наблюдали язычники при служении демонам, чтобы, понемногу отвлекая от языческих привычек, возвести к высокому любомудрию. Так поступил он и с волхвами, благоволив призвать их явлением звезды, чтобы потом удостоить высшего. Побудивший их идти и руководствовавший в пути, после того как поставил пред яслями, наставляет их уже не чрез звезду, а чрез ангела; таким образом, понемногу они восходили к высшему. Подобно этому Бог поступил и с жителями Аскалона и Газы.

Если коровы, - говорили они, - как не привыкшие к ярму, разобьют его, или воротятся к телятам, то будет значить, что язва произошла по случаю; если же пойдут прямо, мычание телят не произведет на них никакого действия и они не собьются с дороги, им незнакомой, то будет явно, что рука Божия коснулась этих городов (1 Цар. 5-6). Жители послушались волхвов, и поступили по их совету; и Бог, по Своему снисхождению, не почел для Себя недостойным, применяясь к мнению волхвов, привести в действие предсказанное ими, и оправдать слова их событием. Такое действие было тем важнее, что и сами противники засвидетельствовали силу Божию, а учителя их подтвердили то своим приговором. Много и других примеров видеть можно в божественном домостроительстве. Так, например, и то, что известно о чревовещательнице (1 Цар. 28), случилось по тому же божественному промыслу, о чем сами вы можете рассудить по сказанному выше. Все это сказано мною для объяснения написанного о звезде; вы же сами, может быть, в состоянии сказать и более, - сказано ведь: Дай [наставление] мудрому, и он будет еще мудрее (Притч. 9:9).