приставников.

Получая от своего хозяина только общие инструкции относительно цен на товары или аредной [

сохранена орфография оригинала., - прим. автора сканирования] платы за сады и поля, управители сами отдавали в аренду бедным жителям поля и виноградники; сами заключали контракты с арендаторами и хранили эти контракты у себя; сами же вели торговлю. "Князь" считал для себя унизительным лично проверять деньги, доставляемые ему агентами и управителями главному казначею, всегда находившемуся при его доме. Он совершенно успокаивался, когда казначей докладывал ему, что управители своевременно доставляют от имений то, что им было назначено».

«Князь» назначал известную арендную плату за свои сады, виноградники и поля, но управитель сдавал их дороже и излишек обращал в свою пользу; кроме того, арендаторы платили обыкновенно аренду не деньгами, а продуктами, а управитель продавал их и своему господину представлял наличные деньги. Все это давало управителям полный простор к злоупотреблениям, и они, пользуясь своим положением, притесняли бедных арендаторов и наживались на их счет.

Охарактеризовав таким образом еврейских богачей и их управителей, профессор Буткевич говорит, что когда господин притчи объявил своему управителю, что он не может более управлять его имением, и потребовал от него представления отчета, то управитель, рассуждая сам с собой, искал выхода из своего тяжелого положения. Оставаясь после увольнения от службы без всяких средств к жизни, он предвидел, что ему предстоит или взяться за черную работу, то есть копать землю в садах и виноградниках в качестве чернорабочего, или просить милостыни. Но (говорит)

копать не могу, просить стыжусь (Лк. 16, 3). Наконец, он нашел исход и зовет должников, то есть арендаторов, своего господина. Что это были действительно арендаторы садов и полей, видно уже из того, что в расписках их долги обозначены не деньгами, а сельскохозяйственными продуктами (оливковым маслом, пшеницей). Хотя нередко сельскохозяйственные продукты продавались и в долг, но в таких случаях в расписках долг всегда обозначался деньгами, а не продуктами.

Призвав арендаторов, каждого порознь, управитель предлагает им переписать их арендные расписки и в новых уменьшить суммы их долгов. Управитель мог бы совсем уничтожить расписки и тем особенно расположить к себе арендаторов, но он этого не сделал. Почему? Конечно, не потому, что боялся ответственности. Если поступок управителя считать преступным, то не все ли равно — отвечать ли за растрату всего вверенного имущества или же части его? Заплатить было нечем, а уголовная ответственность одинакова как в том, так и в другом случае.