Отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией

75 (Лк. 22, 69)».

Желая добиться более точного, прямого ответа на предложенный вопрос, все члены синедриона, как бы в один голос, спросили:

итак, Ты Сын Божий?

Вы сами

говорите, что Я Сын Божий, — сказал Иисус; и этот ответ был принят как утвердительный на предложенный вопрос (Лк. 22, 70).

И сказали тогда все члены синедриона:

какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его.

Признав Иисуса виновным в том, что он выдает Себя за Мессию, синедрион приговорил Его к смертной казни, по закону смертный приговор Моисея. Но лжемессия мог быть опасен и для римской власти, мог произвести возмущение в народе и восстать против кесаря; поэтому, по мнению синедриона, Иисус подлежал смерти и по римским законам. Как бы то ни было, но синедрион, сохранив еще за собой право судить виновных в религиозных преступлениях, лишен уже был права приводить в исполнение смертные приговоры без разрешения или утверждения римской власти. Вот почему синедрион, признав Иисуса повинным смерти, должен был представить свой приговор на утверждение римского правителя, Пилата. Откладывать это дело до окончания праздника пасхи, наступавшего с вечера того дня, синедрион находил опасным, и потому решил немедленно, в полном составе своем, идти к Пилату и требовать утверждения и немедленного исполнения приговора. И поднялось все множество их, чтобы идти к Пилату.

Появление Иуды, его раскаяние и смерть

Но не успели они еще выйти из зала суда, как вошел туда Иуда-предатель. При виде осужденного и связанного Иисуса раскаяние стало мучить его, и он торжественно заявил первосвященникам и старейшинам:

согрешил я, предав кровь невинную (Мф. 27, 4).

Казалось бы, что раскаяние Иуды должно было тронуть судей и доказать им их судебную ошибку в только что произнесенном приговоре; на самом же деле они, вполне соглашаясь с Иудой, что намереваются пролить кровь

невинную, спешили как можно скорее пролить ее; и потому, преодолев невольное смущение от такого неожиданного объявления предателем невиновности Того, Кого они единогласно осудили, они с холодным презрением ответили Иуде: «Какое нам дело до твоего греха? ты согрешил, ты и отвечать будешь.

Что нам до того? смотри сам (Мф. 27, 4)».

Иуда мог бы броситься к ногам Иисуса и со слезами молить о прощении своего тяжкого греха, и наверное Всепрощающая Любовь простила бы искренно кающегося. Но или Иисуса успели уже увести из судилища до прихода Иуды, или же Иуда не посмел молить о прощении Того, Кого предательски выдал врагам, — как бы то ни было, однако Иуда ограничился принесением покаяния лишь перед первосвященниками и прочими членами синедриона. Он надеялся получить от них хотя малейшее облегчение своего отчаяния и повлиять на судейскую совесть в смысле немедленной отмены только что объявленного приговора; но цели своей он не достиг: силы приговора он не поколебал нисколько, сам же был презрительно и холодно отвергнут. Не зная, что делать, на что решиться, он вспоминает про полученные тридцать сребренников и бросает их первосвященникам, сам же бежит вон из судилища, нигде не находит покоя от угрызений совести и кончает жизнь самоубийством: он повесился, удавился. Из книги Деяний Апостолов, написанной Евангелистом Лукой, мы знаем, что мертвое тело Иуды сорвалось и упало, при чем