Я Царь (выражение —

ты говоришь, что Я Царь, — равносильно словам: да,

Я Царь); Я не отрекаюсь от этого, потому что это — истина.

Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об этой истине (Ин. 18, 37), с какой бы опасностью это свидетельство ни было сопряжено, и всякий, кому дорога эта истина, поверит Мне».

Убедившись теперь окончательно, что Иисус не опасен для Римского императора, Пилат торопился окончить разбор дела, спросил Иисуса: «А что такое истина?» И, не дождавшись ответа, вышел из претории к ожидавшему его синедриону и всенародно провозгласил:

я никакой вины не нахожу в Нем.

После такой неудачи по первому обвинению первосвященники стали предъявлять другие обвинения. В чем именно они обвиняли теперь Иисуса, Евангелист не говорит, ограничиваясь лишь указанием, что

первосвященники обвиняли Его во многом. За первосвященниками выступали старейшины со своими обвинениями. По-видимому, после каждого обвинения Пилат спрашивал Иисуса, что может сказать Он в Свое оправдание; но Иисус не отвечал ни на один вопрос,

ни на одно слово (Мф. 27, 14). Наконец Пилат сказал:

не слышишь разве,

сколько свидетельствуют против Тебя? (Мф. 27, 13) Но и на этот вопрос Иисус не ответил ничего. Впрочем, все взводимые на Него обвинения были, вероятно, вполне ничтожны в глазах Пилата, потому что он опять сказал первосвященникам и всему присутствующему тут народу:

я не нахожу никакой вины в этом человеке.

Но первосвященники упорно продолжали обвинять Иисуса, говоря, что Он возмущает народ, уча по всей Иудее и Галилее.

А разве Он Галилеянин? (Лк. 23, 6) — спросил Пилат. Галилеяне считались в то время мятежниками, поэтому первосвященники полагали, что назвав Иисуса Галилеянином, они тем самым выставят Его как способного к возмущению народа. «Да, Он Галилеянин», — отвечали они.