"Сказав прежде, что "ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни [жертвы] за грех, - которые приносятся по закону, - Ты не восхотел и не благоизволил", потом прибавил: "вот, иду исполнить волю Твою, Боже". Отменяет первое, чтобы постановить второе. По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа. И всякий священник ежедневно стоит в служении, и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов. Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его" (Евр. 10: 8 -13). 1. В предыдущем (апостол) доказал, что жертвы безполезны для совершенного очищения, что они были только прообразом и весьма недостаточны. Так как при этом предста­влялось ему возражение: если они прообразы, то почему они, с принятием истины, не перестали, не прекратились, но ещё приносятся (иудеями)? - то здесь он и решает это, показывая, что они уже не приносятся, как прообразы, и Бог не принимает их. Он опять доказывает это не из нового завета, но из пророков, приводя из древности сильнейшее свидетельство на то, что (жертвы) прекратились и перестали, и что (иудеи) совершенно напрасно приносят их, всегда противясь Духу Святому. При том усиленно доказывает, что они прекратились не теперь, но с самого пришествия Христова, или лучше, ещё прежде Его пришествия, - что не Христос положил конец им, но сначала они были отменены, а потом уже Он пришёл; прежде они, прекращены, и тогда последовало Его пришествие. Чтобы они не сказали: мы могли и без этой жертвы (Христовой) благоугождать Богу, - Он ожидал, пока жертвы обличатся сами собою, и тогда уже пришёл, потому что "ни жертвы", - говорит, - "ни приношения… - Ты не восхотел". Этим он отвергнул всё и, сказав вообще, говорит и в частности: "…ни всесожжений, ни [жертвы] за грех, - которые приносятся по закону, - Ты… не благоизволил". Приношением же было всё прочее, кроме жертв. "Потом прибавил: "вот, иду исполнить волю Твою, Боже". О ком это сказано? Не о ком другом, как о Христе. Здесь (апостол) нисколько не обвиняет приносивших, показывая, что (Бог) не принимает жертв не за пороки их, как сказал он в другом месте; но потому, что наконец раскрылась недостаточность самого дела и обна­ружилось, что оно не имеет никакой силы и уже неблаговременно. Как же согласить это с частым приношением жертв? Не только, говорит, из частого (приношения их) видно, что они немощны и не приносят никакой пользы, но и из того, что Бог не принимает их, как бесплодные и бесполезные. То же самое выражено и в другом месте, когда сказано: "ибо жертвы Ты не желаешь, - я дал бы ее" (Пс. 50:18). Отсюда очевидно, что не хочет их. Итак, не жертв хочет воля Божия, а отмены жертв; следовательно, нет воли (Божией) на то, чтобы они приносились. Что значит: "исполнить волю Твою"? Значит - предать Себя самого, - на это воля Божия. "По сей-то воле освящены мы". Здесь он иным образом доказывает, что не жертвы очищают людей, а воля Божия. Итак, ужели же на приношение жертв нет воли Божией? Но удивительно ли, что теперь нет на это воли Божией, если и вначале не было на то воли Его? "Кто", - говорит (Бог), - "требует от вас (жертв)" (Ис. 1:12)? Почему же Он сам учредил (жертвоприношения)? По снисхождению. Подобным образом и Павел выражается, когда говорит: "ибо желаю, чтобы все люди были, как и я", воздержанными (1 Кор. 7:7); а в другом месте предлагает та­кой совет: "я желаю, чтобы молодые вдовы вступали в брак, рождали детей" (1 Тим. 5:14). Он представляет два хотения, но не оба принадлежат ему, хотя он заповедует; первое от него самого, - потому он и представляет его без причины, - а последнее не от него са­мого, хотя и оно не противно воли его, - потому он прибавляет и причину. Именно, сказав выше против молодых вдовиц, что они "впадая в роскошь в противность Христу", он потом и говорит: "я желаю, чтобы молодые вдовы вступали в брак, рождали детей". Так точно и здесь (Бог) учредил жертвоприношения по снисхождению; а первоначально не было Его волею, чтобы приносились жертва. Так и о смерти Он говорит: "Разве Я хочу смерти беззаконника? …Не того ли, чтобы он обратился от путей своих и был жив?" (Иезек. 18:23), а в другом месте говорит, что Он не только хочет, но и сильно желает этого (ст.30), хотя то и другое (по-видимому) взаимно противоречат, так как сильное желание есть напряженное хотение. Как же Он и не хочет и желает и при том сильно желает? То же нужно ска­зать и здесь. "По сей-то воле освящены мы"; а как мы "освящены", сам объясняет, присовокупляя: "единократным принесением тела Иисуса Христа. И всякий священник ежедневно стоит в служении, и многократно приносит одни и те же жертвы". Стоять свойственно служащему; следовательно сидеть свойственно Тому, кому служат: "Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых. [О сем] свидетельствует нам и Дух Святый" (Евр. 10:12 -15). Сказав, что (жертвы) уже не приносятся, подтвердив это из Писания и не из Писания, представив и изречение пророческое: "ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни [жертвы] за грех, - которые приносятся по закону, - Ты не восхотел и не благоизволил", теперь говорит, что Бог уже отпустил грехи. В этом он опять удостоверяет свидетельством Писания: "[О сем] свидетельствует нам", -  говорит, - "и Дух Святый; ибо сказано: Вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их, и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более. А где прощение грехов, там не нужно приношение за них". (Евр. 10:15-18). Итак, (Бог) отпустил грехи, когда дал (новый) завет; а этот завет Он дал за жертву (Хри­стову). Если же Он отпустил грехи за эту одну жертву, то уже нет нужды в другой. "…Навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем…". Для чего это замедление? Да "…доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых". Но, быть может, скажет кто-нибудь: почему Он не тотчас положил их? Из-за верных, которые имели родиться и воз­родиться. И откуда видно, что они будут положены? Из того, что Он "воссел". Здесь (апостол) опять припоминает свидетельство, в котором говорится: "доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих"; а враги Его - иудеи. Далее, после того, как сказал: "доколе враги Его будут положены в подножие ног Его", - а (враги эти) сильно восставали, - он высказывает всё последующее, касающееся веры. Кто враги Его, как не все неверующие, также и демоны? Действительно, не одни только иудеи. И чтобы выразить высшую степень подчинения их, не сказал: подчинятся, но: "будут положены" под ноги Его. Не будем же в числе врагов Его; а враги Его не те только, т.е. неверующие и иудеи, но и те, которых жизнь исполнена нечистоты: "плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут" (Рим. 8:7), Что же, скажешь, не укоризна ли это? Укоризна, и сильная: злой человек, пока он зол, не может покоряться; но раскаяться и сделаться добрым - он может. 2. Отвергнем же плотские мудрования. А какие - плотские? Tе, которые утучняют и услаждают тело, но причиняют вред душе, каковы например: богатство, роскошь, слава, любовь плотская; всё это относится к плоти. Не будем же любить приращение богатства, но будем всегда искать бедности; она - вели­кое благо. Но, скажешь, она делает человека уничиженным и жалким? Это нам и нужно, потому что приносит нам вели­кую пользу. "Нищета", - говорит Премудрый, - "смиряет мужа" (Притч. 10:4); также Христос (говорит): "блаженны нищие духом…" (Mат. 5:3). О том ли ты скорбишь, что стоишь на пути, ведущем к добродетели? Разве ты не знаешь, что она (бедность) доставляет нам великое дерзновение? Но, скажешь, "мудрость бедняка пренебрегается" (Еккл. 9:16); и в другом месте сказано: "нищеты и богатства не давай мне" (Притч. 30:8); и ещё: изьми меня из "горнила страдания" (Ис. 48:10), Может ли быть злом, бедность или богатство, если "бедность и богатство - от Господа" (Сир. 11:14)? Почему же так сказано? Это было сказано в ветхом завете, когда богатство считалось весьма важным, а бед­ность была презираема, одно было проклятием, а другое - благословением. А теперь не так. Хочешь ли слышать похвалу бед­ности? Её переносил Христос: "…Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову" (Mат. 8:20); также ученикам Он говорил: "Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои…" (Mат. 10:9). И Павел говорит в послании: "…мы ничего не имеем, но всем обладаем" (2 Кор. 6:10). И Пётр сказал хромому от рождения: "серебра и золота нет у меня" (Деян. 3:6). И в самом ветхом завете, - когда удивлялись богатству, - кто, скажи мне были чудные мужи? Не Илия ли, не имевший ничего, кроме милости? Не Елисей ли? Не Иоанн ли? Потому никто не должен считаться низким за бедность; не бедность унижает, а богат­ство, заставляющее нуждаться во многом и побуждающее уго­ждать многим. Кто, скажи мне, был беднее Иакова, который го­ворил: "если Бог будет со мною …даст мне хлеб есть и одежду одеться" (Быт. 28:20)? Не имели ли дерзновения Илия и Иоанн и им по­добные? Не обличал ли один Ахаава, а другой Ирода? Этот говорил: "не должно тебе иметь жену брата твоего" (Марк. 6:18); а Илия с дерзновением говорил Ахааву: "не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего" (3 Цар. 18:18). Видишь ли, какое дерзновение сообщает бедность? Богатый есть раб; он подвергается убыткам и представляет возможность всякому желающему причинить ему вред; неимеющий же ничего не боится (лишения имущества) ни с публичного торга, ни по судебному приговору. Если бы бедность лишала дерзновения, то Христос не заповедал бы бедности ученикам своим, посылая их на дело, требовавшее великого дерзновения. Бед­ный есть человек весьма сильный, неоткуда ему получить обиду или потерпеть вред; а богатый открыт, для нападений со всех сторон, и с ним бывает то же, как если бы кто тащил за собою множество длинных веревок, - его легко может поймать всякий, а человека нагого поймать не легко. Так бывает и с богатым: рабы, золото, поля, множество дел, тысячи забот, обстоятельств, нужд - делают его удобоуловимым для всех. 3. Итак, пусть никто не считает бедность причиною бесчестия. Перед добродетелью всё богатство вселенной хуже грязи, меньше соломинки. Будем же стремиться к ней, если хотим войти в царство небесное. "Продай", - сказал (Господь), - "имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах" (Mат. 19:21); и еще: "…трудно богатому войти в Царство Небесное" (Мат. 19:28). Видишь ли, что даже надобно искать (бедности), если нет её? Такое она составляете, благо! Она - руководительница по пути, ведущему к небу, помазание для ратоборства, великое и дивное училище, безопасная пристань. Но, скажешь, я имею нужду во многом, и не хочу ни от кого принимать милостыни? В этом отношении богатый ниже тебя. Ты, быть может, просишь милостыни для пропитания; а он бесстыдно (просит) бесчисленного множества вещей по любостяжанию. Богатые нуждаются во многих. Что я говорю: во многих? Часто даже в таких людях, которые недостойны их самих; например: они часто нужда­ются в воинах и рабах. А бедный не нуждается и в самом царе; если же он в чём-нибудь и нуждается, то ему удивля­ются, что он сам поставил себя в такое положение, тогда как мог быть богатым. Итак, никто пусть не обвиняет бедность, как бы причину безчисленных зол, и не противоречит Христу, который назвал её совершенством добродетели, когда сказал: "если хочешь быть совершенным" (Mат: 19:21). Это Он выразил словами, показал и делами, преподал и через учеников. Будем же искать бедности; она - величайшее благо для внимательных. Может быть, некоторые из слушателей и предубеждены против этого. Охотно верю: так сильна эта болезнь у многих людей и так велика власть, богатства, что многие не могут выносить отречения от него даже на словах, и относятся к нему с предвзятою мыслию. Пусть же удалится такая мысль от души христианина; нет никого богаче чело­века, избравшего бедность добровольно и охотно. Так ли? Я утверждаю это, и, если хотите, объясню, что добровольно избравший бедность богаче самого царя. Тот нуждается во многом, заботится и боится, чтобы не оказалось недостатка для содержания войска; а этот имеет всего вдоволь, не боится ничего, а если и боится, то не в такой степени. Кто же богат, скажи мне, тот ли, кто каждый день заботится, старается собрать, как можно больше, и боится, чтобы в чём-нибудь не оказалось не­достатка, или тот, кто ничего не собирает, живёт в совершенном довольстве и ни в чём не нуждается? Добродетель и страх Божий, а не деньги, сообщают дерзновение; деньги же доводят и до рабства: "угощения и подарки", - говорит (Премудрый), - "ослепляют глаза мудрых и, как бы узда в устах, отвращают обличения" (Сир. 20:29). Смотри, как Петр, бедный, наказал богатого Ананию. Не богач ли был этот и не бедняк ли тот? Но вот, с какою властью тот обращается к нему и говорит: "скажи мне, за столько ли продали вы землю?" А этот с робостью отвечает: "да, за столько" (Деян. 5:8). Но могу ли я, скажешь, быть Петром? Можно и тебе быть Петром, если захо­чешь бросить то, что имеешь; раздели, отдай бедным, последуй Христу, - и будешь таким же. Как, скажешь, ведь он творил чудеса? Но это ли, скажи мне, сделало Петра дивным, или дерзновение, приобретённое жизнью? Не слышишь ли, что Христос говорит: "…не радуйтесь, что духи вам повинуются" (Лук. 10:20); и еще: "если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах" (Mат. 19:21)? Дослушай также, что говорит Пётр: "серебра и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе…" (Деян. 3:6); следовательно, кто имеет золото и серебро, тот не имеет этого. Отчего же, ска­жешь, многие не имеют ни того, ни другого? Оттого, что они бедны не добровольно; а избирающие бедность добровольно имеют все блага. Если они не воскрешают мёртвых и не исцеляют хромых, то у них есть благо, которое важнее всего, -  они имеют дерзновение перед Богом, и услышат в будущий день блаженные слова: "приидите, благословенные Отца Моего", - что лучше этого? – "наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне" (Mат. 25:34-36). Будем же избе­гать любостяжания, чтобы нам получить царство небесное; будем питать бедных, чтобы, напитать Христа, чтобы сделаться сонаследниками Его, во Христе Иисусе Господе нашем, с Которым Отцу с Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

19. БЕСЕДА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

"Итак, братия, имея дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою, и [имея] великого Священника над домом Божиим, да приступаем с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести, и омыв тело водою чистою, будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший" (Евр. 10:19- 23). 1. (Апостол) показал, какое различие между первосвящен­никами, жертвами, скиниею, заветом и обетованиями, и именно - великое, потому что одно временное, а другое вечное, то преходящее, а это пребывающее, то несовершенное, а это совершенное, то прообраз, а это истина: "не по закону", - говорит, - "заповеди плотской, но по силе жизни непрестающей" (Евр. 7:16); и еще: "Ты священник вовек" (Евр.7:17), - вот вечность нашего Священника; и о заветах говорит, что тот - ветхий: "ветшающее и стареющее близко к уничтожению" (Евр. 8:13), а этот - новый и имеющий отпущение грехов, тот же вовсе не таков: "…закон ничего не довел до совершенства" (Евр. 7:19); и еще: "жертвы и приношения Ты не восхотел" (Евр. 10:5); тот рукотворённый, а этот нерукотворённый, тот имел кровь козлов, а этот кровь Владыки, тот - священника стоявшего, а этот - сидящего. Так как всё то меньше, а это больше, то (Апостол) и говорит: "…имея дерзновение". Почему - "дерзновение"? По причине отпущения грехов. Как от грехов происходит стыд, так от прощения всех их - дерзновение; и не только от этого, но и от того, что мы сделались сонаследниками (Христа) и сподобились такой любви Его. "Входить во святилище". Что он разумеет под этим вхождением? Вход в небо и доступ к духовным тайнам. "Который Он вновь открыл нам", т.е., который Он устроил и которым сам первый прошел; обновлением называется начало употребления; Он сам, говорит, устроил его и сам прошёл им. "Путем новым и живым": здесь он выражает полноту надежды. "Новым", - говорит; старается показать, что мы имеем всё высшее, так как теперь отверсты врата небесные, чего не было даже при Аврааме. Хо­рошо он сказал: "путем новым и живым": первый путь был путём смерти, низводившим в ад, а этот - путём жизни; не сказал: жизни, но назвал его "живым"; выражая, что он остается таким постоянно. "Через завесу", - говорит, - "то есть плоть Свою". Эта плоть первая проложила путь, который, как говорит (Апостол), Он обновил и по которому Он сам благоволил пройти. Справедливо плоть названа завесою, - потому что, когда она вознеслась, тогда и открылось небесное. "Да приступаем", - говорит, - "с искренним сердцем". Кто - "да приступаем"? Кто свят по вере, по духовному служению. "С искренним сердцем, с полною верою", - потому что здесь нет ничего видимого: и священник, и жертва, и жертвенник невидимы. Хотя и там священник не был видим, стоял внутри, а все прочие, весь и народ, вне, но здесь (Апостол) выражает не только то, что наш Священник вошёл во святое, - на это он указал сло­вами: "великого Священника над домом Божиим", - но что входим и мы. По­тому он говорит: "с полною верою"; можно ведь веровать и с сомнением, как например и ныне есть много людей, которые говорят, что для одних будет воскресение, а для других нет; это не полнота веры. Веровать должно так, как (мы уверены) в предметах видимых и даже гораздо больше; здесь, касательно предметов видимых, можно и ошибиться, а там нет; здесь мы воспринимаем чувством, а там духом. "Кроплением очистив сердца от порочной совести": здесь он доказывает, что требуется не только вера, но и добродетельная жизнь, и то, чтобы не сознавать за собою ничего худого. В святое не до­пускаются те, которые не ведут себя вполне так, - потому что оно - святое и святое святых; следовательно, сюда не входит никто из нечистых. Те омывали тело, а мы совесть; нужно и ныне омываться, но уже добродетельно. "И омыв тело водою чистою". Здесь он говорит о купели (крещения), которая очищает не тело, а душу. "Ибо верен Обещавший". Чему "верен Обещавший"? Тому, что нужно отойти (из здешней жизни) и войти в царство (небесное). Потому не исследуй, не требуй доказательств: наши (предметы) требуют веры. "Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам. Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать [друг друга], и тем более, чем более усматриваете приближение дня оного" (Евр. 10:24 - 25). И опять в другом месте: "Господь близко. Не заботьтесь ни о чем" (Фил. 4:5,6). "Ныне ближе к нам спасение" (Рим. 13:11); и еще: "время уже коротко" (1 Кор. 7:29). Что значит: "не будем оставлять собрания своего"? Он имеет в виду, что от собрания и взаимного общения происходит великая сила. "Ибо", - говорит (Господь), - "где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них" (Mат. 18:20); и еще: "…которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы" (Иоан. 17:11); и еще: у всех "… было одно сердце и одна душа" (Деян. 4:32). Но не поэтому только (он указывает) на собрание, а и потому, что от него умножается любовь; за умножением же любви необходимо следуют и дела по Боге. "Церковь", - говорится – "прилежно молилась о нем Богу" (Деян. 12:5). "Как есть у некоторых обычай". Здесь он предлагает не только увещание, но и укоризну. "Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам". Он знает, что и это происхо­дит от собрания. Как железо острит железо, так и общение друг с другом умножает любовь. Если камень, ударяясь о камень, издаёт огонь, то не тем ли более душа, сообщаясь с душою? Заметь, он, не говорит: в (поощрении) ревности, но: "поощряя к любви". Что значит: "поощряя к любви"? Чтобы более и более любить и быть любимыми. Прибавляет ещё: "и добрым делам", чтобы они прониклись соревнованием. И справедливо: если дела имеют больше силы для назиданья, нежели слова, то и вы, говорит, имеете многих учителей, оправдывающих учение делами. Что значит: "…да приступаем с искренним сердцем"? Это значит - без лицемерия: "Горе сердцам боязливым и рукам ослабленным" (Сир. 3:12). Пусть не будете, говорит, у вас лжи; не будем говорить одно, а думать другое, потому что это - ложь; не будем малодушествовать, потому что это несвойственно искреннему сердцу, - малодушие ведь происхо­дит от неверия. А каким образом достигнуть этого? Если мы будем иметь в себе полную веру. "Кроплением очистив сердца от порочной совести". По­чему он не сказал: очищенные, но: "кроплением"? Чтобы показать различие окроплений и то, что одно от Бога, а другое от нас: окропить и омыть совесть - от Бога, а приступить искренно и с полною верою - от нас. Далее (Апостол) укрепляет веру, указывая на истинность Обещавшего. Что значит: "…и омыв тело водою чистою"? Он говорит (о воде), или делающей чи­стыми, или не имеющей крови. Затем присовокупляет (то, что составляет) совершенство, - любовь. "Не будем оставлять", - говорит, - "собрания своего", - как делают некоторые, расторгающие собрания. Это он запрещает им - потому что "озлобившийся брат [неприступнее] крепкого города" (Притч. 18:20). Но "будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви". Что значит: "будем внимательны друг ко другу"? Т.е., кто добродетелен, тому будем подражать, будем смотреть на него, чтобы любить и быть любимыми; а от любви происходят добрые дела. 2. Великое благо - собрание. Оно делает любовь пламеннее, а от неё происходят все блага; нет блага, которое не про­исходило бы от любви. Будем же укреплять любовь друг к другу, потому что "любовь есть исполнение закона" (Рим. 13:10). Не нужно нам ни трудов, ни подвигов, если мы любим друг друга; это - путь, который сам собою ведёт к добродетели. Как на большой дороге, кто найдёт её начало, тот идёт по ней, не нуждаясь в проводнике, так и в любви: улови только её начало, и сейчас же она поведёт и направит тебя. "Любовь", - говорит (Апостол), - "долготерпит, милосердствует, …не мыслит зла" (1 Кор. 13:4,5). Пусть каждый размыслит с самим собою, как он поступает в отношении к себе; так же пусть поступает и в отношении к ближнему. Никто не завидует себе, желает себе всех благ, предпочитает себя всему, старается делать всё в свою пользу. Если таким же образом мы будем расположены и к другим, то прекратятся все бедствия, не будет ни вражды, ни любостяжания. Кто в самом деле станет отнимать у себя самого? Никто, а скорее - совершенно напротив. Итак, будем иметь всё общим и не перестанем соби­раться вместе. Если мы будем делать это, злопамятству не останется места. И действительно, кто станет злопамятствовать против себя самого? Кто станете гневаться на себя самого? На­против, не прощаем ли мы себе всё? Если таким же обра­зом мы будем расположены, и к ближним, то злопамятства никогда не будете. Но возможно ли, скажешь, любить ближнего, как себя самого? Если бы этого не исполняли другие, то ты справедливо мог бы думать, что это невозможно; если же испол­няли, то очевидно, что у нас не бываете этого по нашему нерадению. С другой стороны, Христос не заповедует ничего невозможного, так что многие даже превзошли Его заповеди. Кто же исполнил это? Павел, Петр, весь сонм святых. Впрочем, если я скажу, что они любили ближних, то не скажу ничего важного; они любили врагов так, как другой не мог бы любить близких к себе. Кто из нас решился бы идти в геенну за близких к себе, имея возможность войти в цар­ство? Никто. Но Павел решался на это за врагов, бросавших в него камнями, бичевавших. Какое же мы будем иметь оправдание, какое извинение, если мы друзьям не оказываем и малейшей части той любви, какую Павел оказывал врагам? И еще прежде него блаженный Моисей за врагов, хотевших побить его камнями, желал быть изглаженным из книги Божией (Исх. 32:32). Также Давид, видя гибель вра­гов своих, говорит: "вот, я согрешил, я поступил беззаконно; а эти овцы, что сделали они" (2 Цар. 24:17)? - и, имея Саула в руках своих, не хотел умертвить его, но оставил в живых, тогда как сам подвергался опасности. Если же так было в ветхом завете, то какое прощение получим мы, живущие в новом, и не достигшие даже той меры любви, какой они (достигали)? Если мы не войдем в царство небесное, "если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев" (Mат. 5:20), то как мы войдем в него, если будем иметь меньше их? "Любите", - говорит (Го­сподь), - "врагов ваших", и будете подобными Отцу вашему, который на небесах (Mат. 5:44, 48). Люби же врага; не ему ты (через это) благодетельствуешь, а себе самому. Как? Делая это, ты уподобляешься Богу. Он, если будет любим тобою, немного приобретет, потому что будет любим подобным себе рабом; а ты, если будешь любить подобного себе раба, то приобретешь много, потому что сделаешься подобным Богу. Видишь ли, что не ему ты благодетельствуешь, а самому себе? Награда угото­вана не ему, а тебе. Но что, скажешь если он порочен? Тем большая готовится тебе награда; и за самую порочность его ты должен быть благодарен, если он, несмотря на мно­жество благодеяний, остаётся порочным; если бы он не был весьма порочным, то тебе не была бы уготована великая на­града. Таким образом самый этот повод к нелюбви, возражение, что он порочен, должно быть побуждением к любви. Если не будет противника, то не будет и случая к получе­нию венцов. Не видишь ли, как борцы наполняют мешки песком и таким образом упражняются? А тебе нет нужды прибегать к этому; жизнь полна людьми, которые могут упраж­нять тебя и делать крепким. Не видишь ли, как деревья, чем более колеблются ветрами, тем делаются крепче и плотнее? Будем же и мы долготерпеливыми, и сделаемся крепкими; "У терпеливого человека", - сказано, - "много разума, а раздражительный выказывает глупость" (Притч, 14:29). Замечаешь, какая похвала пер­вому, и какая укоризна последнему? Крепко безумен, т.е. совер­шенно. Потому не будем малодушными в отношении друг к другу. Не от вражды это происходит, а от слабости души; если же она будет крепкою, то будет легко переносит всё, не потонет ни от чего и войдёт в тихую пристань, которой да сподобимся достигнуть все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

20. БЕСЕДА ДВАДЦАТАЯ

"Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников" (Евр. 10:26, 27). 1. Деревья, которые, будучи посажены и сберегаемы со всякою заботливостью руками земледельца, не доставляют ни­какого вознаграждения за труды, исторгаются с корнем и бро­саются в огонь. То же самое бывает и с просвещенными (крещением). Если мы, будучи насаждены Христом и сподо­бившись духовного орошения, окажем потом жизнь бесплодную, то нас ожидает гееннский огонь и неугасимый пламень. Потому Павел, предложив увещание о любви и плодоношении добрых дел, представив к тому отрадные побуждения, - именно в том, что мы имеем вход во святое и новый туда путь, который нам открыл (Христос), - теперь опять внушает то же самое, представляя побуждения более прискорбные. Сказав: "Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать [друг друга], и тем более, чем более усматриваете приближение дня оного", - хотя и этого достаточно было для увещания, - присовокупляет: "если мы, получив познание истины, произвольно грешим". Необходимы, говорит, добрые дела и очень необхо­димы: "если мы, получив познание истины, произвольно грешим то не остается более жертвы за грехи". Смысл слов его следующий: ты очистился, избавился от грехов, сделался сыном (Божиим); если и после этого возвратишься на прежнюю бле­вотину; то тебя ожидает уже отвержение, огонь, и тому подоб­ное, - потому что нет второй жертвы. Здесь опять встречаются нам люди, как отвергающие покаяние, так и медлящие при­ступить к крещению: последние говорят, что им небезопасно приступить к крещению, если нет вторичного отпущения грехов; а первые утверждают, что небезопасно преподавать тайны согрешившим, если нет вторичного отпущения грехов. Что же нам сказать тем и другим? То, что (Апостол) говорит это не с такою целью; он не отвергает покаяния или помилования через покаяние, не отлучает падшего и не повергает его в отчаяние; он не враг нашего спасения; но что? Он отвергает вторичное крещение. Не сказал: уже нет покаяния, или: уже нет отпущения (грехов), но: уже нет жертвы, т.е. уже нет второго креста; его он называет жертвою. "Не имеет нужды ежедневно", - говорит, - "…приносить жертвы …ибо Он совершил это однажды", - не так, как приносились иудейские (жертвы), не часто. Потому он и говорил неоднократно о жертве, что она одна и одна, - с целью показать не только то, что она отличается от иудейских (жертв), но и предохранить слушателей, чтобы они не ожидали другой жертвы по закону иудейскому. "Ибо если мы", - говорит, - "…произвольно грешим". Замечаешь, как он снисходителен? "Ибо если мы", - говорит, - "…произвольно грешим". Следовательно, для (согрешающих) невольно есть прощение. "Получив познание истины". Разумеет здесь или Христа, или все догматы. "То не остается более жертвы за грехи". Но что? "Но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников". Противниками он называет не только неверующих, но и делающих противное добродетели, и внушает, что тому же огню подвергнутся и наши (грешники), которому противники. Потом, желая выра­зить свирепость этого огня, как бы раздувает его и говорит: "ярость огня, готового пожрать противников". Как дикий зверь, раздраженный, рассвирепевший и разъярившейся, не успокаивается до тех пор, пока не схватит и не пожрет кого-ни­будь, так и тот огонь, точно распаляемый ревностью, кого схватит, того уже не отпускает, но пожирает и терзает. Далее (Апостол) приводит оправдание такой угрозы, - что она сообразна и справедлива. Этим самым, т.е. когда нам показывают её справедливость, мы располагаемся к вере. "[Если] отвергшийся закона Моисеева", - говорит, - "при двух или трех свидетелях, без милосердия [наказывается] смертью" (Евр. 10:28). "Без милосердия", - говорит; не было там никакого снисхождения, никакой милости, хотя это был закон Моисеев, который предписывал многое. Что значит: "при двух или трех свидетелях"? Когда, говорит, свидетельствовали два или три человека) то виновные тотчас подвергались наказанию. Если же в ветхом завете полагалось такое наказание, когда кто отвергал закон Моисея, то не тем ли более здесь? Потому он и говорит: "то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет" (Евр. 10:29)? 2. А каким образом попирает кто-либо Сына Божия? Если, приобщаясь Его в тайнах, он совершает грехи, то скажи мне, не попирает ли Его? Не презирает ли Его? Как попираемых людей мы ставим ни во что, так и согрешающие ставят ни во что Христа, потому и грешат. Ты стал телом Христовым, и отдаешь себя диаволу, чтобы он попирал тебя? "И не почитает за святыню Кровь завета", - говорит, - "которою освящен". (слав. – "кровь завета скверну возмнив"). Что значит: скверну? Не­чистою, или нисколько не лучшею всего другого. "И Духа благодати оскорбляет", - потому что не принимающий благодеяния оскорбляет благодетеля. (Христос) сделал тебя сыном; а ты хо­чешь быть рабом? Он пришел поселиться у тебя; а ты вво­дишь к себе злые помыслы? Христос хочет обитать у тебя; а ты попираешь Его объедением, пьянством? Послушайте вы, недостойно приобщающиеся тайн; послушайте, недостойно приступающие к этой трапезе: "не давайте", - говорит Он, - "святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими" (Mат. 7:6), т.е. чтобы не пренебрегли, чтобы не оплевали. Но (Апостол) сказал не так, а еще страшнее; он поражает души страхом, так как это могло подействовать на них не меньше увещания. Он показывает различие (отвержения закона Моисеева и попрания крови Христовой), а им самим предоставляет судить о наказании за последнее, как о деле очевидном. "То сколь тягчайшему думаете", - говорит, - "наказанию повинен будет"? Здесь, мне кажется, он разумеет таинства. Далее приводит и свидетельство: "Страшно", - говорит, - "впасть в руки Бога живаго!". Писано бo есть: "у Меня отмщение, Я воздам, говорит Господь. И еще: Господь будет судить народ Свой" (Евр. 10:30,31). Мы впадём, говорит, в руки Господа, а не в руки людей. Если не покаетесь, то впадете в руки Божии. Это страшно; а то - впасть в руки людей - ничего не значит. Когда мы видим, говорит, что кто-либо здесь на­казывается, то не будем бояться настоящего, но будем страшиться будущего: по милости бо Его и гнев Его, "и на грешниках пребывает ярость Его" (Сир. 5:7). Словами: "у Меня отмщение, Я воздам" - указывает здесь и на нечто другое. Это сказано о врагах, делающих зло, а не о терпящих зло. Таким образом он здесь и утешает, как бы так говорит: Бог всегда пребывает и живёт; потому, если (враги) не получат возмездия ныне, то получат после; им должно стенать, а не нам; мы впадаем в их руки, а они - в руки Божии; не терпящий зло страдает, а делающий зло; равно и не благодетельствуемый получает благодеяние, а благодетельствующий. Зная это, будем твердыми в терпении зла и готовыми на благодеяния. А это будет тогда, когда мы станем презирать деньги и славу. Освободившийся от этих страстей свободнее всех людей и богаче самого облечённого в багряницу. Не видишь ли, сколько бывает зла из-за денег? Не говорю, сколько от любостяжания, а сколько - от пристрастия к деньгам? Так, например, кто-нибудь потерял деньги, - и вот он жи­вёт жизнью, которая несноснее самой смерти. О чём, человек, скорбишь ты? О чём плачешь? О том ли, что Бог освободил тебя от лишней обузы? О том ли, что ты не сидишь больше в страхе и трепете? Если кто-нибудь привяжет тебя к со­кровищу и прикажет сидеть там постоянно и бодрствовать над чужим (имуществом), то ты сетуешь и негодуешь; но когда ты сам привязал себя к нему несноснейшими узами, то почему скорбишь, будучи освобождён от такого рабства? Подлинно, эти горести и эти радости - следствие предрассудка. Мы должны хранить имущество так, как будто оно у нас чужое. Теперь к женам обращаю речь свою. Когда у какой-либо жены есть одежда, истканная из золота, то она часто вытрясает её, завертывает в полотно, тщательно сохраняет дрожит над нею и не пользуется ею. Точно она умерла, или овдовела, или, если не случилось ничего такого, боится, чтобы, износив её от частого употребления, не лишиться её; если другой не лишает, то она сама лишает себя по скупости. Но уступила её другой? Это еще неизвестно; а если и уступила, то и та пользуется ею точно также. Если бы кто-нибудь осмотрел содержимое домов, то нашел бы, что самые дорогие одежды и самые лучшие вещи берегутся так, как будто бы он были живыми властителями. (Жена) не употребляет их часто, но боится и дрожит, предохраняет их от моли и других иста­чивающих платье насекомых, обкладывает большую часть их мазями и ароматами и не всех удостаивает взглянуть на них, - только сама с мужем часто и старательно их раскладывает. 3. Не справедливо ли, скажи мне, Павел назвал любостяжание идолослужением? Какую честь те (язычники) оказывают идолам, такую же они - одеждам и золотым вещам. Доколе мы будем заниматься грязью? Доколе будем прилепляться к глине и кирпичам? Как те (иудеи) работали царю египетскому, так мы работаем диаволу, и получаем удары бичами гораздо тягчайшие. Не прими этих слов за преувеличение: чем душа выше тела, тем тяжелее раны, которые мы наносим себе каждый день своими заботами, соединенными со страхом и трепетом. Но если мы захотим раскаяться, если захотим возвести очи к Богу, то Он пошлёт нам не Мои­сея и Аарона, но слово своё и сердечное сокрушение. Оно пришедши освободит наши души от горького рабства, изведёт нас из Египта, из этих безполезных и напрасных хлопот, из этого рабства, не доставляющего никакой пользы. Те по крайней мере вышли с золотыми вещами, в вознаграждение за труды; а мы (не получаем) ничего, - и если бы только ничего! Но теперь мы получаем не золотые вещи, а египетские бедствия, - грехи, казни и мучения. Научимся же находить свою пользу, научимся терпеть потери; это достойно христианина. Будем пренебрегать золотыми одеждами; будем пренебрегать деньгами, чтобы не пренебречь нам своего спасения; будем пренебрегать деньгами, чтобы не пренебречь нам, своей души. Она понесёт наказание, она потерпит мучение; всё прочее остается здесь, а она отходит туда. Для чего же, скажи мне, для чего ты мучишь сам себя, и не чувствуешь? Говорю это любостяжательным. Нужно сказать и тем, которые терпят от любостяжания: переносите мужественно обиды от любостяжательных; они губят себя самих, а не вас; у вас они отнимают имущество, а себя лишают Божия благоволения и по­мощи. А кто лишился (благоволения Божия), тот, хотя бы владел всем богатством вселенной, беднее всех; равно как беднейший из всех, но имеющий (это благоволение), богаче всех. "Господь", - говорит (Псалмопевец), - "Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться" (Пс. 22:1). Скажи мне: если бы ты имела мужа великого и дивного, который бы любил тебя и заботился о тебе, и при том если бы ты знала, что он будет жив всегда и ты не умрёшь прежде него, и предоставил бы он тебе всё своё имущество, так что ты пользовалась бы им, как своим, - то захотела ли бы ты приобретать что нибудь? И даже, если бы ты лишилась всего, не считала ли бы ты себя богатою? О чём же ты скорбишь? О том ли, что не имеешь богатства? Но знай, что у тебя отнят повод ко грехам. О том ли, что лишилась имущества? Но ты приобрела благоволение Божие. Как, скажешь, приобрела? (Апостол) сказал: "Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными" (1 Кор. 6:7)? и еще: "За все благодарите" (1 Фес. 5:18); (Христос) сказал: "Блаженны нищие духом" (Mат. 5:3). По­думай же, какого сподобишься ты благоволения, если покажешь это на деле. От нас требуется только одно - за всё благода­рить Бога, и мы будем иметь всё в изобилии. Например, ты потерял десять тысяч литр золота? Тотчас благодари Бога, и через это обращение к Нему и свою благодарность ты уже приобретаешь сто тысяч. За что, скажи мне, ты ублажаешь Иова: за то ли, что он имел столько верблюдов, стад и рабочего скота, или за сказанные им слова: "Господь дал, Господь и взял" (Иов. 1:21)? И диавол вредит нам не для того, чтобы только отнять у нас имущество, - он знает, что оно ничто, - но чтобы через это заставить нас сказать что-нибудь богохуль­ное. Так и блаженного Иова он хотел сделать не только бедняком, но и богохульником. Когда он лишил его всего, то, смотри, что говорит ему через жену: "И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри" (Иов. 2:9). Да ведь ты, лукавый, уже лишил его всего! Но не того, говорит, я домогался; того, для чего я всё делал, я еще не достиг; я старался лишить его помощи Божией; для того и имущества лишил его; вот чего я хочу, - а то ничего не значит; если это мне не удастся, то он не только не потерпит никакого вреда, но ещё получит пользу. 4. Видишь, что и злой демон знает, какой вред бывает от этого? Для того, как видишь, он и строил козни через жену. Послушайте, мужья, которые имеете жён, привязанных к богатству и вынуждающих вас богохульствовать: помните Иова. Впрочем посмотрим, если угодно, на великую кротость его и на то, как он заградил уста жене. "Ты", - говорит, - "говоришь как одна из безумных" (Иов. 2:10). Подлинно, "худые сообщества развращают добрые нравы", (1 Кор. 15:33). Они и всегда портят, но особенно во время несчастий; тогда предлагающие дурные советы бывают сильны, потому что если душа и сама по себе склонна к нетерпению, то не гораздо ли более тогда, когда есть ещё советник? Не готова ли она тогда бро­ситься даже в пропасть? Жена - великое благо, но и великое зло. И смотри, каким образом (диавол) старался подкопать эту крепкую стену. Так как лишение имущества не преодолело его и все потери не произвели ничего важного, но сам (враг) был обличён, что напрасно он говорил: "…но простри руку Твою и коснись всего, что у него, - благословит ли он Тебя" (Иов. 1:11), - то он вооружает против него жену. Видишь ли, чего он домогался? Но отнюдь не более помогла ему и эта хитрость. Так и мы, если будем переносить всё с благодарностью, то получим то же (что Иов); а если не получим, то нас ожидает большая награда. Так было и с этим адамантовым мужем. Когда он доблестно перенес всё, тогда (Бог) дал ему и богатство; когда он доказал диаволу, что не из-за этого он служить (Богу), тогда дал ему и это. Так поступает Бог: когда видит, что мы не при­вязываемся к благам житейским, тогда и даёт их нам; когда видит, что мы предпочитаем им блага духовные, тогда даёт нам и блага вещественные; не даёт же их прежде, чтобы мы не забыли о духовных. Таким образом Он, щадя нас, не даёт нам благ вещественных, чтобы хотя против воли отклонить нас от них. Нет, скажешь, напротив, когда я получу их, тогда удовлетворюсь и тем более стану благо­дарить (Бога). Лжешь ты, человек; тогда особенно ты и будешь лениться. Почему же, скажешь, Он многим даёт? Но откуда видно, что Он даёт? Кто же, скажешь, даёт другой? Собствен­ное их любостяжание, грабительство. А почему Он попускает это? Потому же, почему (попускает) убийство, воровство, насилие. А что, скажешь, думать о тех, которые получают наслед­ство от родителей, несмотря на то, что они сами исполнены бесчисленных пороков? Как Бог попускает им пользо­ваться этим? Так же, как Он попускает ворам, убийцам и другим злодеям. Ныне время не суда, а благоустроения  жизни. Как я прежде говорил, так и теперь скажу: они под­вергнутся большему наказанию, если, наслаждаясь всеми бла­гами, не сделаются оттого лучшими. Не вес будут наказаны одинаково, но оставшиеся злыми, несмотря на благодеяния, будут мучиться больше, а жившие в бедности - меньше. Что это справедливо, о том послушай, как говорит Давид: не дал ли Я тебе, говорит, все (имущество) "господина твоего" (2 Цар. 12:8). Итак, когда ты увидишь, что молодой человек без трудов получил отцовское наследство и остался злым, то будь уверен, что ему готовится наказание сильнейшее и мучение жесто­чайшее. Потому будем подражать не такому человеку, но тому, кто наследовал добродетель, кто приобрёл духовное богатство: горе, говорит (Псалмопевец), "надеющимся на богатство свое" (Пс. 48:7); и еще: "Блажен всякий боящийся Господа" (Пс. 127:1). В числе которых, скажи мне, хочешь быть ты? Конечно, в числе ублажаемых. Подражай же им, а не тем, чтобы и тебе получить уготованные им блага, которых да сподобимся вес мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

21. БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

"Вспомните прежние дни ваши, когда вы, быв просвещены, выдержали великий подвиг страданий, то сами среди поношений и скорбей служа зрелищем [для других], то принимая участие в других, находившихся в таком же [состоянии];  ибо вы и моим узам сострадали и расхищение имения вашего приняли с радостью, зная, что есть у вас на небесах имущество лучшее и непреходящее " (Евр. 10:32-34). 1. Отличнейшие из врачей, сделав глубокий разрез и этою раною усилив боли, стараются облегчить страдания боль­ного члена, успокоить и утешить скорбящую душу, и потому уже не делают нового разреза, но и сделанный стараются облег­чить лекарствами успокоительными и способными уничтожить сильные боли. То же сделал и Павел. Потрясти их души и приведши в сокрушение напоминанием о геенне, убедив их, что непременно погибнет всякий, ругающийся над благодатью Божией, и доказав законами Моисея, что (такие люди) погиб­нут и подвергнутся тяжким мучениям, подтвердив слова свои и другими свидетельствами и сказав: "Страшно впасть в руки Бога живаго!", - теперь, чтобы поражённые сильным страхом души их не впали от скорби в отчаяние, он утешает их похвалами и увещаниями и представляет им для соревнования собственный (их пример). "Вспомните", - говорит, - "прежние дни ваши, когда вы, быв просвещены, выдержали великий подвиг страданий". Много значит увещание (заимствованное) от дел. Тому, кто начал дело, следует продолжать, чтобы иметь, успех. Он как бы так говорит: когда вы ещё всту­пали, когда были только учениками, и тогда показали такое усердие, такое мужество; а теперь не так. Кто предлагает подобное увещание, тот весьма сильно действует собственным (их примером). И смотри: не просто сказал: "подвиг страданий", но с прибавлением: "великий". И не сказал: искушения, но: "под­виг"; это выражение означает одобрение и величайшую похвалу. Потом входит в подробности, распространяя речь свою и вы­сказывая многие похвалы. Как? "То сами среди поношений и скорбей", - говорит, - "служа зрелищем [для других]". Поношение сильно действует на сердце, способно взволновать душу и помрачить разум. Об этом, по­слушай, как говорит пророк: "Слезы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне всякий день: "где Бог твой?" (Пс. 41:4)? и еще: "…ибо не враг поносит меня, - это я перенес бы" (Пс. 54:13). Род человеческий весьма тщеславен; потому он легко уловляется и этим. И не просто сказал: "поношений", но еще выразительнее: "служа зрелищем [для других]". Когда кто терпит поношение наедине, и тогда бывает прискорбно; но гораздо больше, когда - при всех. Представь, как тяжко было им, отказав­шимся от низкого иудейства, обратившимся к лучшей жизни и презревшим отеческие (обычаи), терпеть зло от своих домашних и не иметь никакой защиты. Не могу сказать, говорит, что вы, претерпевая это, скорбели; напротив вы даже весьма радовались. Это он выразил словами: "…принимая участие в других, находившихся в таком же [состоянии];  ибо вы и моим узам сострадали"; здесь он указывает на апостолов. Не только, говорит, вы не посрамились перед домашними, но приняли участие и в других, терпевших то же. Этим он предлагает им и утешение. Не сказал: переносили мои скорби, сделались моими общниками, но просто: "моим узам сострадали". Видишь ли, что он говорит о себе и других узниках? Вы (говорит) не считали узы узами, но вели себя, как мужественные ратоборцы: не только в своих страданиях не нуждались в утешении, но служили утешением и для других. "И расхищение имения вашего приняли с радостью". О, какая полнота веры! Потом приводит и причину, побуждая их не только к подвигам, но и к непоколебимости в вере. Видя, говорит, расхищение своего богатства, вы терпели, по­тому что созерцали богатство невидимое, как видимое, - что свойственно истинной вере, которую и доказали самыми де­лами. Расхищение могло быть от насилия хищников, так что никто не мог воспрепятствовать этому, и отсюда ещё не видно, что вы терпели расхищение из-за веры. Впрочем, отчасти и видно: вы, если бы захотели, могли бы не подвергаться расхищению, не уверовав; но вы сделали гораздо больше, - перенесли это с радостью; это - дело вполне апостольское и достойное тех мужественных душ, которые радовались, подвергаясь бичеванию. "Они же", - сказано, - "пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие" (Деян. 5:41). Кто пере­носит это с радостью, тот показывает, что он уже имеет некоторую награду, и что дело его есть не потеря, a приобретение. Слово: "принять" указывает на их добровольное терпение. Как же вы решились и приняли? "Зная", - говорит, - "что есть у вас на небесах имущество лучшее и непреходящее". Что значить: "непреходящее"? Прочное, не погибающее так, как здешнее. 2. Похвалив их, он потом говорит: "Итак не оставляйте упования вашего, которому предстоит великое воздаяние" (Евр. 10:35). Что го­воришь? Не сказал: вы потеряли дерзновение ваше, приобретите его снова, - чтобы они не впали в отчаяние, - но: вы имеете его, не теряйте, - чем сильнее воодушевляет их и придаёт им силы. Вы, говорит, имеете дерзновение, чтобы снова приобрести потерянное; для этого требуется больший труд, а не потерять имеющегося - не так. К Галатам он пишет напротив: "Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!" (Гал. 4:19); и справедливо. Они оказывали беспечность, потому, для них нужна была речь более обличительная; а те (оказывали) некоторое малодушие, потому для них нужна была (речь) более снисходительная. "Итак не оставляйте", - говорит, - "упования вашего"; следовательно, они имели великое дерзновение перед Богом. "Которому предстоит", - говорит, - "великое воздаяние". Что это значит? Мы, говорит, тогда получим его. Если же оно уготовано в будущем, то не должно искать его здесь. Потом, чтобы кто-нибудь не сказал: вот с нашей стороны всё сделано, - он предупреждает такую мысль их и как бы так говорит: если вы знаете, что имеете на небесах имение лучшее, то ничего не ищите здесь; вы имеете нужду в терпении, а не в умножении подвигов, чтобы остаться при том же, чтобы не потерять данного вам; для вас не нужно ничего другого, кроме того, чтобы стоять, как стоите, чтобы, дошедши до конца, вы могли получить обещанное. "Терпение нужно вам", - говорит, - "чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное" (Евр. 10:36). Вам нужно только одно - терпеть замедление (в исполнении обещанного), а не снова подвизаться. Вы близ самого венца, пере­несли все подвиги, узы, скорби, расхищение вашего имения: что же (остаётся вам)? Вы находитесь близ того, чтобы быть увенчанными; переносите только одно - замедление венца. Какое вели­кое утешение! Он утешает их так, как если бы кто-нибудь говорил с ратоборцем, который победил всех и не имеет ни одного соперника, но, ожидая венца, теряет терпение, пока придёт начальник борьбы и возложит на него венец, и в нетерпении хочет уйти и убежать, не вынося жажды и жара. Это и он выражает, и что говорит? "Ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит" (Евр. 10:37). Чтобы они не сказали: когда же придёт? - он ободряет их словами Писания. И в другом месте, когда говорит: "…ныне ближе к нам спасение…" (Рим. 13:11), он ободряет их тем, что остаётся немного времени. При том говорит не от себя, но словами Писания. Если же тогда говорили: "немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит", то, очевидно, что теперь Он ещё ближе. Таким образом и за ожидание получится немалая награда. "Праведный", - говорит, - "верою жив будет; а если [кто] поколеблется, не благоволит к тому душа Моя" (Евр. 10:38). Сильно то увещание, когда кто докажет, что исполнившие всё могут всё потерять из-за малой слабости. "Мы же не из колеблющихся на погибель, но [стоим] в вере к спасению души" (Евр. 10:39). "Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. В ней свидетельствованы древние" (Евр. 11:1-2). Вот какое он употребляет выражение: "уверенность", - говорит, - "в невидимом"! Слово - "уверенность" употребляется о вещах, совершенно очевидных. Таким образом вера, говорит, есть созерцание неявного и ведёт к такому же полному убеждению в невидимом, как в видимом. Как невозможно не верить види­мому, так невозможно быть вере, когда кто не убеждён в невидимом вполне так же, как в видимом. Предметы на­дежды представляются не имеющими действительности, но вера доставляет им действительность, или лучше, не доставляет, но в этом и состоит их действительность; так например воскресения ещё не было и нет в действительности, но надежда делает его действительным в нашей душе. Вот что зна­чит: "осуществление ожидаемого". Итак, если (вера) есть уверенность в предметах невидимых, то как вы хотите увидеть их, чтобы отпасть от веры и праведности, - так как "праведный верою жив будет"? Если вы хотите увидеть их, то вы уже не верующие. Вы трудились, говорит, вы подвизались; и я говорю это; но потерпите; в этом и состоит вера; не ищите всего здесь. 3. Это сказано евреям, но увещание относится и ко многим из собравшихся здесь. Как и каким образом? К малодушным, к нетерпеливым. Когда они видят, что злые счастливы в делах своих, а они сами несчастливы, то унывают и скорбят, желая наказания и отмщения тем, или ожи­дая себе наград за труды свои. "Еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит", - говорил тогда Павел. Скажем это и мы малодушным. Наказание непременно будет, непременно придёт; воскресение и всё с ним связанное уже при дверях. Откуда, скажешь, это видно? Не говорю - из пророков, потому что у меня речь не к христианам только; но хотя бы то был язычник, я смело обращаюсь и к нему, предлагаю доказа­тельства и ему, и научу его; а как - послушай. Многое предсказал Христос. Если бы это не сбылось, то ты мог бы не веровать и тому; если же всё это сбылось, то почему ты сомне­ваешься в остальном? Труднее было поверить, пока ничего не сбылось, нежели не верить, когда всё сбылось. Но лучше поясню мысль свою примером. Христос предсказал, что Иepyсалим будет взят и подвергнется такому разрушению, какого не было никогда, и что он более уже не будет восстановлен; - и предсказание оправдалось самым делом (Лук. 19:44). Пред­сказал, что будет великая скорбь (Mат. 24:21), - и сбылось. Предсказал, что проповедь распространится, как посеянное горчичное зерно, - и мы видим, что с каждым днём она более и более распространяется по вселенной (Лук. 13:19). Предсказал, что оставившие отца, или мать, или братьев, или сестёр, будут иметь и отцов и матерей, - и это, как видим, исполняется на деле (Mат. 19:29). Предсказал: "В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир" (Иоан. 16:33), т.е. никто не преодолеет вас, - и это, как видим сбылось на деле. Предсказал, что "…создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее", и при том гонимой, и что никто не истребит проповеди (Mат. 16:18), - и  об (исполнении) этого предсказания свидетельствуют события. Такие предсказания тогда были весьма невероятны. Почему? По­тому, что все они состояли в словах, а доказательств сказанному ещё не было представлено. Теперь же всё это тем больше заслуживает веры.                          Предсказал, что когда "проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец" (Mат. 24:14), - и вот мы уже достигли кончины: большая часть вселенной уже оглашена (Евангелием), и затем предстоит кончина. Устрашимся, возлюбленные! Что, скажи мне, - тебя безпокоит это кончина? Она действительно близка, но предел жизни и кончина каждого гораздо ближе. "Дней лет наших", - говорит (Псалмопевец), - "семьдесят лет, а при большей крепости - восемьдесят лет" (Пс. 89:10). День суда близок: устрашимся хотя этого. "Человек никак не искупит брата своего и не даст Богу выкупа за него" (Пс. 48:8)? Во многом мы будем раскаиваться тогда; но из умерших никто не вспоминает о Тебе (Пс. 6:6). Потому Давид говорит: "предстанем лицу Его со славословием" (Пс. 94:2), т.е. пришествие Его. Здесь всё, что мы сделаем, имеет силу; а там уже нет. Скажи мне: если бы кто-нибудь поставил нас на короткое время в рас­калённой печке, то не употребили ли бы мы всех мер к своему освобождению, хотя бы потребовалось растратить иму­щество, или отдать себя в рабство? Как многие, впавши в тяжкие болезни, охотно согласились бы отдать всё, чтобы осво­бодиться от них, если бы только им предоставлен был выбор! Если же здесь непродолжительная болезнь так мучит нас, то что мы станем делать там, когда раскаяние не будет приносить никакой пользы? Скольких мы исполнены теперь пороков, и не чувствуем? Друг друга угрызаем, друг друга терзаем, оскорбляя, обвиняя, клевеща, завидуя славе ближних. И смотри, какое тяжкое зло: когда кто хочет истребить доброе мнение о ближних, то говорит: такой-то говорил мне о нём то-то, - прости мне, Господи, не осуди меня, - я передаю только слух. Для чего же и говоришь ты, если сам не веришь? Для чего передаёшь? Для чего распространением слуха делаешь его вероятным? Для чего пере­даешь рассказ, когда он неверен? Ты сам не веришь ему, и просишь Бога, чтобы Он не осудил тебя? Не говори же, а молчи, и избавь себя от всякого страха. 4. Не знаю, откуда вошла в людей эта болезнь: мы стали болтливы; в нашей душе не держится ничего. Послушай одного мудреца, который, увещевая, говорит: "Выслушал ты слово, пусть умрет оно с тобою: не бойся, не расторгнет оно тебя" (Сир. 20:10); и ещё: услышал слово безумно, и поболел, - "как рождающая — от младенца" (Сир. 20:11). Мы готовы на обвинения, скоры на осуждения. Если бы мы не сделали никакого другого зла, то и это одно достаточно для того, чтобы погубить нас, свести в геенну, причинить нам тысячи бед. А чтобы ты точнее узнал это, послушай пророка, который говорит: "…сидишь и говоришь на брата твоего, на сына матери твоей клевещешь" (Пс. 49:20). Но не я, говоришь, а другой. Нет, - ты. Если бы ты не говорил, то другой не услышал бы; а если бы и услышал, то ты не был бы виновником греха. Недостатки ближних должно замалчивать и прикрывать; а ты под предлогом доброжелательства выставляешь их на показ, делаешься если не обвинителем, то рассказчиком, болтуном, глупцом. О, ужас! Вместе с ним ты срамишь себя самого, и не чувствуешь? Смотри, сколько зол происходит отсюда: ты прогневляешь Бога, огорчаешь ближнего, делаешь себя самого повинным наказанию. Не слышал ли, что Павел говорит о вдовицах? "Притом же они, будучи праздны", - говорит, - "приучаются ходить по домам и [бывают] не только праздны, но и болтливы, любопытны, и говорят, чего не должно" (1 Тим. 5:13). Таким образом, даже и тогда, когда бы ты верил ска­занному о твоём брате, не следует пересказывать, а тем более, когда не веришь. О себе ты всегда заботишься, опасаясь, чтобы не быть осуждённым от Бога? Бойся же, чтобы не быть тебе осуждённым и за болтливость. Здесь ты не можешь сказать: Бог не осудит меня за болтливость, - потому что это дело есть болтливость. Для чего ты распространяешь слух? Для чего умножаешь зло? Оно может погубить нас. Потому и говорит Христос: "Не судите, да не судимы будете" (Mат. 7:1). Но мы ни­сколько не думаем об этом, и пример фарисея не вразумляет нас. Он сказал правду: "Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь", сказал тогда, когда никто не слушал его, - и однако осуждён (Лук. 18:11). Если же он осуждён, высказав правду и когда никто не слушал его, то какому подвергнутся мучению те, которые всюду разглашают ложное и такое, в чём сами не уверены, подобно болтливым женщинам? Чего не потерпят они? Положим же на уста свои дверь и ограждение. От болтливости произошло бесчисленное множество зол: расстраивались семейства, разрывались узы дружбы, совершались тысячи других бедствий. Не старайся же, человек, узнавать то, что касается ближнего. Но ты болтлив, ты имеешь этот недостаток? Говори лучше о своих делах Богу, - и это не будет недостатком, а приобретением; говори о своих делах друзьям, друзьям истинным и правдивым, на которых ты полагаешься, чтобы они молились о грехах твоих. Если будешь говорить о чужих делах, то не получишь никакой пользы, никакого приобретения, но ещё повредишь; а если будешь исповедывать свои дела перед Владыкой, то получишь великую награду. "Я сказал:", - говорит (Псалмопевец), - "исповедаю Господу преступления мои", и Ты снял с меня вину греха моего" (Пс. 31:5). Ты хо­чешь осуждать? Осуждай себя самого; никто тебя не обвинит, если ты будешь осуждать сам себя; но обвинит, если ты не будешь осуждать сам себя; обвинит, если ты не будешь обли­чать сам себя; обвинит, если ты не будешь скорбеть о себе самом. Ты видишь, что кто-нибудь гневается, раздражается, или делает что-нибудь другое безрассудное? Тотчас подумай о своих делах; тогда и его не слишком будешь осуждать, и себя избавишь от бремени грехов. Если мы таким образом будем соразмерять жизнь свою, если таким образом будем благоустроять её, если будем осуждать самих себя, то конечно не допустим многих грехов, но сделаем много доброго, будем кроткими и умеренными, и получим все блага, обещанные любящим Бога, которых да сподобимся все мы благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

22. БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

"Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое. Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин; ею получил свидетельство, что он праведен, как засвидетельствовал Бог о дарах его; ею он и по смерти говорит еще" (Евр. 11:3-4). 1. Вера требует души бодрственной и юной, возвышаю­щейся над всем чувственным и парящей выше немощных помыслов человеческих. Верующим невозможно быть иначе, как освободившись от общеобычного (порядка вещей). По­этому, так как души евреев были немощны и хотя начали с веры, но потом от обстоятельств, - разумею страдания и скорби, - ослабели, впали в малодушие и колебались, то (апостол) ободрял их сначала собственными их подвигами: "Вспомните", - говорил он, - "прежние дни ваши"; затем Писанием, ко­торое говорит: "Праведный верою жив будет"; потом своими соображениями: "Вера же", - говорил он, - "есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом". Теперь он (ободряет их) примером предков, тех великих и дивных мужей, и как бы так говорит: если тогда, когда блага были у ног, все спасались врою, то тем более мы. Когда душа видит другого разделяющим с нею одно и то же, то успокаивается и чувствует облегчение. Так бывает и в делах веры, так и в скорби, о чем говорит (апостол) в другом месте: "…утешиться с вами верою общею, вашею и моею" (Рим. 1:12). Род человеческий весьма мнителен, не может полагаться на себя самого и боится за верность своих суждений; при том заботится, и весьма много заботится о мнении других. Что же делает Павел? Он ободряет их примером предков, и прежде того - общим соображением. Вера была тогда порицаема, как дело бездока­зательное и даже вводящее в заблуждение; потому он доказывает, что самые великие дела совершаются верой, а не рассуждениями. Как же он доказывает это, скажи мне? "Верою", - говорит, - "познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое". Известно, говорит, что Бог сотворил из не сущего сущее, из невидимого видимое, из не существующего существующее. Но откуда известно, что Он совершил это "словом". Разум не внушает ничего та­кого, а напротив говорит, что видимое происходит от видимого же. Особенно философы утверждают, что из ничего не бываете ничего, - так как они люди душевные и ничего не предоставляют вере. Между тем они сами обличают себя, когда, говоря о чем-нибудь великом и высоком, предоста­вляют это вере; так, например, они говорят, что Бог безначален и не рождён, между тем разум не внушает и этого,  но - противное. И посмотри на великую глупость их. Они говорят, что Бог безначален; а это гораздо удивительнее, нежели происхождение (сущего) из не сущего. Сказать, что Он безна­чален, что Он не рождён, что Он сам от Себя, а не рождён от другого, гораздо непонятнее, нежели сказать, что Бог сотворил сущее из не сущего. Здесь много вероятного, имен­но - что Он сотворил нечто, что сотворённое имеет начало, что оно сотворено всецело; а там слова: самобытен, не ро­ждён, не имеет ни начала, ни времени, - скажи мне, не требуют ли веры? Но (апостол) не указывает на то, что гораздо важнее, а на менее важное: "верою", - говорит, "познаем, что веки устроены словом Божиим". Откуда, говорит, известно, что Бог сотворил всё "словом"? Разум не внушает этого, и никого не было тогда, когда это происходило. Известно по вере; это познание есть дело веры. Потому он и сказал: "верою познаем". Что, скажи, мы "верою познаем"? То, что видимое произошло от невидимого. Это - предмет веры. Сказав вообще, он потом раскрывает это, указывая на лица. Доблестный муж стоит целой вселенной, как выразился (апостол) впоследствии. Именно, указав на пример ста или двух сот лиц, и зная, что количество не важно в сравнении с качеством, он затем сказал: "те, которых весь мир не был достоин" (Евр. 11:38). "Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин". Смотри, на кого он указывает прежде всех, - на пострадавшего, и при том от брата, который ничем не был обижен, но позавидовал (благоволению) Божию. Это страдание было близко к ним: "потому что",  - говорит он, - "и вы то же претерпели от своих единоплеменников" (1 Фес. 2:14). Вместе с тем показывает, что и они терпели от зависти и ненависти. Тот почтил Бога и умер за то, что почтил; а воскресения еще не получил. Доб­рое настроение его открылось, зависевшее от него сделано; а зависящее от Бога ему ещё не предоставлено. "Лучшую": (так апостол) называет здесь жертву лучшую, отличнейшую, необходимейшую. Мы, говорит, не можем сказать, что она не была принята; (Бог) принял её и сказал Каину: "…если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица" (Быт. 4:7). Сле­довательно, Авель и право принес, и право разделил. Од­нако же за это какое получил вознаграждение? Он был убит рукою брата; осуждение, которому за грех подвергся отец, первый принял на себя праведный сын, и пострадал тем тяжелее, что пострадал от брата, и первый. Он сделал пра­ведное дело, не видя примера ни в ком. В самом деле, на кого взирая, он так почтил Бога? На отца и мать? Но они оскорбили (Бога) за Его благодеяния. На брата? Но и он не почтил Его. Таким образом он сам собою совершил доб­рое дело. И тогда как он был достоин чести, что он получает? Умерщвляется. Далее (апостол) воздаёт ему ещё другую похвалу: "ею", - говорит, - "получил свидетельство, что он праведен, как засвидетельствовал Бог о дарах его; ею он и по смерти говорит еще". Как же ещё иначе было засвидетельствовано, что он -праведник? Огонь, говорится (в Писании), сошёл и сожёг его жертвы. Вместо: "И призрел Господь на Авеля и на дар его", (один переводчик) читает: и воспламенил (Быт. 4:4). Итак, (Бог) и словами и делом засвидетельствовал, что он праведник, - и однако, видя, что он за Него умерщвляется, не воспрепятствовал, но попустил это. 2. Но у вас (говорит апостол) не так. Как же, когда вы имеете и пророков, и примеры, и множество внушений, знамений и чудес? Таким образом там поистине была вера. Какие чудеса видел тот (Авель) для того, чтобы убедиться, что в воздаяние ему будут дарованы какие-нибудь блага? Не по одной ли вере он был добродетелен? Что значит: "ею он и по смерти говорит еще"? Чтобы не привести их в отчаяние, (апостол) показывает, что (Авель) отчасти получил вознаграждение. Какое? То, что об нём, говорит, много воспоминают. Это именно он и выразил словами: "ею он и по смерти говорит еще"; т.е. (брат) убил его, но не убил вместе с ним его славы и чести. Он не умер; таким же образом не умрёте и вы, - потому что чем кто тяжелее страдает, тем больше слава его. Как же он "по смерти говорит"? Это и есть признак жизни, когда все прославляют, превозносят и ублажают; убеждающий других быть праведными, конечно, "говорит". Не столько действует слово, сколько его страдание. Как небо, делаясь только видимым, "говорит", - так и он, будучи воспоминаем. Если бы даже он сам проповедывал о себе, если бы имел тысячи языков и был в живых, - и тогда ему не удивлялись бы так, как теперь. Иначе сказать, (такая слава) не достигается безнаказанно и легко, и не исчезает. "Верою Енох переселен был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его. Ибо прежде переселения своего получил он свидетельство, что угодил Богу. А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает" (Евр. 11:5-6). Он показал веру больше Авелевой. Как? Так, что, хотя он жил и после Авеля, но случившееся с Авелем могло отвратить его (от добродетели). Каким образом? Бог предвидел, что (Авель) будете убит, потому что сказал Каину: "у дверей грех лежит", не прибавляй ещё (Быт. 4:7), - был почитаем от него, и однако не избавил его. Но (Энох) от этого не предался беспечности, не сказал самому себе: какая польза от трудов и опасностей? Авель почитал Бога, и (Бог) не избавил его. Какая польза умершему оттого, что брат его наказан? Какую выгоду мог он извлечь отсюда? Положим, что подверг (Каина) тяжкому наказанию; но что из того убитому? Ничего такого он не сказал и не подумал, но оставил всё это, зная, что если есть Бог, то без сомнения есть и мздовоздаятель, хотя тогда ещё ничего не знали о воскресении. Если же люди, ещё ничего не знавшие о воскресении, но видевшие здесь противное, так благоугождали, то не тем ли более (должны) мы? Те ни о воскресении не знали, ни примеров не могли видеть. То самое и сделало (Эноха) благоугодившим (Богу), что он ничего не получал. Он знал, что Бог есть мздовоздаятель; но, скажи мне, откуда? Ведь Авелю ещё не было воздаяния. Таким образом разум внушал одно, а вера - противное видимому. Так и вы, говорит (апостол), если видите, что вы не получаете здесь никакого воздаяния, не смущайтесь. Как же "Верою Енох переселен был"? Благоугождение - (Богу) - было причиною переселения, а причиною благоугождения - вера. В самом деле, если бы он не был убеждён, что получит воздаяние, то как стал бы благоугождать? "…без веры угодить Богу невозможно". Почему? Потому что получить воздаяние может только тот, кто верует, что есть Бог и воздаяние. Отсюда и происходит благоугождение. "…ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть", а не тому, что Он есть. Если же то, что есть (Бог), принимается верою, а не по­стигается разумом, то возможно ли постигнуть разумом то, что Он есть? Если то, что Он - мздовоздаятель, требует веры, а не умственных соображений, то как можно обнять разумом свойства Его существа? Какой разум может постигнуть их? Есть же люди, которые говорят, что всё существующее существует само собою. Видишь ли, что если мы не веруем во всё, не только в воздаяние, но и в самое бытие Бога, то у нас всё погибает? Многие спрашивают, куда переселён Энох и почему переселён, почему не умер, и не он только, но и Илия, и если они живут, то как живут и в каком состоянии. Но спрашивать об этом совершенно излишне. О том, что первый переселён, а последний вознесён (на небо), Писание сказало; а где они и как существуют, этого не прибавило, - потому что оно не говорит ничего, кроме необходимого. Такое событие, - разумею переселение (Эноха), - произошло вскоре, в самом начале, для того, чтобы человечество питало надежду на прекращение смерти, на уничтожение власти диавола, на то, что смерть будет уничтожена: ведь он переселён не мёртвый, но так, что не видел смерти. Потому (апостол), сказав, что он переселён живой, прибавляет: "угодил Богу". Подобно тому, как иной отец, пригрозив сыну и желая привести угрозу в исполнение тотчас же, после того как высказал её, сдержи­вается однако и медлит, чтобы вразумить и усовестить (сына), оставляя впрочем угрозу во всей силе, так и Бог, выра­жаясь по-человечески, не удержался, но тотчас же показал, что смерть будет уничтожена. Он сперва попустил смерти поразить праведника, желая сыном устрашить отца. Чтобы по­казать, что определение Его остается во всей силе, Он подверг этому наказанию немедленно не злых людей, но даже благоугодившего Ему, т.е. блаженного Авеля; а вскоре после него переселил Эноха живым. Он не воскресил первого, - чтобы люди не предались безпечности, - а последнего пересе­лил живым; Авелем устрашил, а Энохом внушил ревность о благоугождении Ему. Таким образом утверждающие, что всё вращается и совершается само собою, и не ожидающие воздаяния, не благоугождают (Богу) так же, как и язычники; а "ищущим Его" делами и ведением Он "воздает". 3. Итак, имея Мздовоздаятеля, будем делать всё так, чтобы нам не лишиться наград за добродетель. Не думать о таком возмездии, пренебрегать таким воздаянием, - это до­стойно многих слёз. Как "ищущим Его воздает", так не ищущим - напротив: "ищите, и найдете" (Mат. 7:7), сказал (Господь). А как можно обрести Господа? Вспомни, как отыскивается золото, - с великим трудом. "…ищу Господа", - говорит (Псалмопевец), - "рука моя простерта ночью и не опускается" (Пс. 76:3). Как мы ищем потерянное, так будем искать и Бога. (При искании чего-нибудь) не устремляем ли мы туда всего ума своего? Не расспрашиваем ли всех? Не предпринимаем ли путешествия? Не обещаем ли денег? Положим, у нас потерялся сын. Чего мы тогда не делаем? Какой не проходим суши, какого моря? Не считаем ли и денег, и домов, и всего другого маловажнее его отыскания? И если находим, то удерживаем, принимаем в объятия, не отпускаем от себя. Если, желая найти что-нибудь, мы употребляем все меры к тому, чтобы найти желаемое, то не тем ли более касательно Бога нам следует поступать так, как при отыскании чего-нибудь необходимого, или лучше сказать, не так, а гораздо более? Но так как мы немощны, то ищи Бога по крайней мере так, как ты ищешь своих денег, или сына. Не пред­принимаешь ли ты для этого путешествий? Не путешествовал ли ты когда-нибудь для денег? Не изобретаешь ли всякие к тому средства? И когда найдешь, не бываешь ли тогда весел? "Ищите", - сказано, - "и найдете". Искание требует многих забот, осо­бенно касательно Бога, потому что при этом (встречается) много препятствий, много недоразумений, много такого, что поражает наши чувства. Как солнце, хотя само по себе ясно и является взорам всех, и нам нет нужды искать его, но, если мы закопаем себя в землю и со всех сторон закроем себя, то потребуется много труда, чтобы нам увидеть солнце, - так и здесь: если мы закопаем себя в глубину порочных пожеланий, во мрак страстей и дел житейских, то с трудом в состоянии будем взглянуть, с трудом - поднять голову. Зары­тый в глубину чем выше будет смотреть, тем более будет приближаться к солнцу. Стряхнем же и мы с себя прах, развеем окружающую нас мглу; она густа, непроницаема и не позволяет нам смотреть вверх. А как, скажешь, мы можем разогнать это облако? Если будем привлекать к себе лучи духовного солнца, солнца правды, если будем воз­девать руки к небу: "воздеяние", - говорит (Псалмопевец), - "рук моих - как жертва вечерняя" (Пс. 140:2), - если с руками будем устремлять горе и ум. Вы, посвященные в тайны, знаете, о чем я говорю; вы вероятно понимаете сказанное и соображаете, на что я намекаю. Будем же устремлять горе наш ум. Я знаю многих мужей, которые почти отдалились от земли, свыше меры воздевают руки, скорбят, что невозможно под­няться ещё выше, и молятся с таким усердием! Желаю, чтобы и вы были такими же всегда; если же не всегда, то часто; если не часто, то хотя иногда, хотя по утрам, хотя по вечерам.  Неужели, скажи мне, ты не можешь воздевать рук? Воздевай тогда ум, сколько хочешь; воздевай его до самого неба. Если бы ты захотел достигнуть самой вершины и, поднявшись ещё выше, там шествовать, и это возможно для тебя. Наш ум легче всякой птицы и парит выше. А когда он получит ещё благодать Духа, - о, как тогда он быстр, как стремителен, как перелетает через всё, как не легко спускается вниз и падает на землю! Устроим себе такие крылья; на них мы в состоянии будем перелетать и бурное море настоящей жизни. Быстрейшие из птиц в короткое время безвредно перелетают через горы и холмы, моря и утесы. Таков и ум: когда он бывает окрылён, когда оставляет всё житейское, тогда ничто не может удержать его, тогда он выше всего и даже разженных стрел диавола. Диавол не такой искусный стрелок, чтобы мог достигать до этой высоты, - но что? Он бросает стрелы, - потому, что безстыден, - но они не достигают цели; стрела возвращается к нему без успеха, и не только без успеха, но и на его собственную голову, потому что, будучи брошена им, она непременно должна поразить кого-нибудь. Как (стрела), брошенная людьми, или поражает то, во что брошена, - птицу, стену, одежду, дерево, - или рассекает воздух, так и стрела диавола непременно должна поразить кого-нибудь; если она не поразила того, в кого брошена, то непременно поражает бросившего. Из многих примеров можно убедиться, что когда ею не поражаемся мы, то непременно он поражается. Так, например, он строил козни Иову, и его не поразил, а сам был поражён; злоумышлял против Павла, и его не поразил, а сам был поражён. И везде можно видеть это, если мы будем внимательны. Когда он не поражает, тогда сам терпит поражение; а тем более, когда мы, вооружившись и оградив себя против него мечём и щитом веры, тща­тельно наблюдаем, чтобы не быть уловленными. Стрела же  диавола есть порочное пожелание. В особенности гнев, - это огонь, это пламень, который схватывает, умерщвляет; сожигает. Но мы будем угашать его долготерпением, воздержанием. Как раскалённое железо, будучи опущено в воду, теряет жар свой, так и гнев, попав в душу человека долготерпеливого, нисколько не вредит долготерпеливому, а напротив приносит пользу, так что он становится ещё крепче. Ничто не может равняться с долготерпением. Такой человек никогда не оскорбляется; но как адамантовыя тела не разбиваются, так и эти души; он выше стрел. Долготерпеливый высок и так высок, что удар стрелы не достигает до него. Когда кто выходит из себя, ты смейся; смейся, впрочем, не явно, чтобы не раздражить его ещё более, но смейся в душе, про себя. Над детьми, когда они ударяют нас с гневом, как бы желая отмстить, мы смеёмся. (Так и над ним) если ты будешь смяться, то между тобою и им будет такое же различие, как между дитятей и мужем; если же ста­нешь огорчаться, то будешь дитятей, потому что гневающийся безрассуднее детей. Скажи мне: когда кто видит, что дитя выходит из себя, то не смеётся ли? То же бывает и с гневающимися: они и малодушны, если же малодушны, то и безрассудны: "…раздражительный", - говорит (Премудрый), - "выказывает глупость" - значит он - неразумное дитя, - а "у терпеливого человека много разума" (Притч, 14:29). Будем же приобретать это долготерпение, от которого происходит в сохраняющих его великое благоразумие, чтобы нам сподобиться обетованных нам благ во Христе Иисусе, Господе нашем, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь и поклонение, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

23. БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

"Верою Ной, получив откровение о том, что еще не было видимо, благоговея приготовил ковчег для спасения дома своего; ею осудил он (весь) мир, и сделался наследником праведности по вере" (Евр. 11:7). 1. "Верою", – говорит, - "Ной, получив откровение…". Как Сын Божий, беседуя о своём пришествии говорил: "И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого: ели, пили, женились, выходили замуж…" (Лук. 17:26,27), так и он говорит. Благовременно напоминает он (евреям) пример, близкий к ним; а пример Еноха был только примером веры, Ноя же (пример) - и неверия. Утешение и увещание бывает совершенным тогда, когда видно не только то, что верующие удостаиваются чести, но и то, что неверующие терпят противное. Что он говорит в словах: "Верою Ной, получив откровение"? Что это значит? Ему говорит, предсказано было; ответом называет пророчество, как и в других местах говорится: "Ему было предсказано Духом Святым" (Лук. 2:26), ещё: "Что же говорит ему Божеский ответ" (Рим. 11:4)? Видишь ли равночестие Духа (с Отцом)? Как Бог даёт ответ, так и Дух Святый. Для чего же (апостол) так сказал? Чтобы показать, что ответ есть пророчество. "…о том, что еще не было видимо", - т.е. о дожде, - "благоговея приготовил ковчег". Разум не внушал ничего такого: и женились, и выходили замуж, и воздух был чист, и признаков никаких не было; а между тем (Ной) убоялся; потому (апостол) и говорит так: "Верою Ной, получив откровение о том, что еще не было видимо, благоговея приготовил ковчег для спасения дома своего". Каким образом? "…ею осудил он (весь) мир". Он показывает, что те были достойны наказания, которые и вследствие приготовления (ковчега) не исправились. "И сделался наследником праведности по вере", т.е., в том и обнаружилась его праведность, что он поверил Богу. Таково свойство души, искренно распо­ложенной к Нему и не считающей ничего достовернее слов Его; а неверию свойственно противное. Ясно, что вера оправдывает. Как мы получили предсказание о геенне, так и он. Тогда смеялись над ним, поносили его и порицали; но он не обращал на это внимания. "Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие, и пошел, не зная, куда идет.  Верою обитал он на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обетования" (Евр. 11:8-9). Скажи мне: кого видел (Авраам), кому бы мог подражать? Отец у него был язычник и идолопоклонник, пророков он не слыхал и не знал, куда идёт. Так как уверовавшие из иудеев смотрели на них (праотцев), как на получивших бесчисленные блага, то (апостол) и говорит, что никто из них ничего не получил, что все остались невознагражденными и ни один не получил воздаяния. Тот (Авраам) оставил отечество и дом, и вышел, не зная, куда идёт. Впрочем, что удивительного, если он сам (так поступил), когда и потомство его жило так же? Видя, что обещание не исполняется, он не унывал, потому что (Го­сподь) сказал ему: "…всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки" (Быт. 13:15). Он видел, как Сын его жил там же, и внук видел себя живущим в земле чужой, и нисколько не сму­щался. С самим Авраамом, конечно, это могло произойти, потому что обетование могло исполниться после, в потомстве его, - хотя, впрочем, и ему было сказано: "тебе дам Я и потомству твоему", не сказано: тебе в смени твоём, а: "тебе дам Я и потомству твоему", - но ни он, ни Исаак, ни Иаков не получили обещанного. Один работал за плату, другой был изгоняем, а он сам подвер­гался страху и едва спасся; у него одно приобретено было вой­ною, другое погибло бы, если бы он не получил помощи от Бога. Потому (апостол) и говорит: "сонаследниками того же обетования"; не он только один, говорит, но и наследники его. Далее прибавляет нечто такое, что яснее сказанного: "Все сии умерли в вере, не получив обетований" (Евр. 11:13). Здесь предста­вляются два вопроса: как, сказавши, что Енох "переселен был так, что не видел смерти", - говорит теперь: "Все сии умерли в вере…"? И еще: как, сказавши: "не получив обетований", - говорит, что Ной получил в награду спасение своего семей­ства, Енох был переселён, Авель "говорит еще", Авраам по­лучил землю? "Умерли в вере", - говорит, - "не получив обетований". Что же означают слова его? Нужно решить сперва одно, а потом другое. "Все сии", - говорит, - "умерли в вере". "Все сии", - говорит он здесь не, потому, чтобы они решительно все умерли, но потому что, за исключением Еноха, действительно умерли все, кого мы знаем умершими. А слова: "не получив обетований" - справедливы, так как обетование, данное Ною, не к тому относилось. 2. О каких же обетованиях он говорит? Исааку, и Иакову была обещана земля; а Ной, Авель и Енох какие получили обетования? Он говорит здесь или о последних троих, или вместе и о тех. То не было обетованием, что Авель сделался предметом удивления, Енох был переселён, Ной спасся от по­топа; всё это даровано им за добродетель, и было некоторым предвкушением будущего. Бог, от начала зная, что человеческий род имеет нужду в великом снисхождении, дарует нам не только то, что в будущем, но и настоящее. Так и Христос говорил ученикам: "И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную" (Mат.19:29); и еще: "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам" (Mат. 6:33). Видишь ли, что и это даётся от Него в виде приложения, чтобы мы не унывали? Ра­тоборцы, хотя получают облегчение и в то время, когда нахо­дятся в борьбе, но, подчиняясь законам, не имеют полного отдыха, а пользуются им впоследствии; так, и Бог здесь не дарует нам полного успокоения, но, хотя отчасти и дарует, сполна сберегает его для будущей жизни. А что это так, (апостол) сам объяснил, прибавив следующее: "а только издали видели оные, и радовались". Здесь он намекает на нечто таинствен­ное; указывает, что они предчувствовали всё, сказанное о будущем, о воскресении, о царствии небесном и о прочем, о чём проповедовал Христос, пришедши на землю, - это именно он разумеет под обетованиями. И так, или это он говорит, или то, что они, хотя не получили таких обетований, но окон­чили жизнь, уповая на них; а уповали по одной вере. "…только издали видели", т.е., за четыре поколения, - через столько поколений они вышли из Египта. "…и радовались", - говорит. Они были так уверены в этих (обетованиях), что даже привет­ствовали их, подобно тому, как мореплаватели, издалека увидев города, к которым стремились, прежде нежели войдут в них, обращаются к ним с приветствиями и уже считают их своими. "Ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог" (Евр. 11:10). Видишь ли, что выражение: не получив означает, что они ожидали и надеялись на обетования? Если же надежда ведёт к получению, то и нам можно полу­чить. И они, хотя не обладали (обещанными благами), но в своём стремлении к ним созерцали их. А для чего это было? Для того, чтобы пристыдить нас: они даже тогда, как им были обещаны земные (блага), не прилеплялись к ним, но желали будущего града; а нам Бог непрестанно говорит о горнем граде, но мы желаем здешнего. (Бог) говорит им, что Он даст им (блага) настоящего времени, но так как видел, или лучше сказать, они сами показали себя достойными высших (благ), то Он сподобил их получить не те, а эти, высшие, чтобы показать нам, что не прилепляющиеся к первым достойны последних, - подобно тому, как если бы кто обещал разумному человеку детские игрушки, не для того, чтобы тот принял их, но чтобы показать его любомудрие, его стремление к высшему. (Апостол) показывает, что они с такою ревностью отрешались от земли, что даже не хотели принять предлагаемого. Потому-то получают это потомки их, как люди достойные земли. Что значит: "города, имеющего основание" Разве здешние (города) не имеют оснований? В сравнении с теми не имеют. "…которого художник и строитель Бог". О, какая похвала этому граду! "Верою и сама Сарра…". Этим начал с целью уко­рить, если бы они оказались малодушнее жены. Но, скажет кто-нибудь, как (может быть названа) верующей та, которая засмеялась? Правда, смех её от неверия, но страх - от веры; слова её: "…я не смеялась. Ибо она испугалась" (Быт. 18:15) происходили от веры. После того, как не стало неверия, явилась вера. "Верою и сама Сарра (будучи неплодна) получила силу к принятию семени, и не по времени возраста родила, ибо знала, что верен Обещавший" (Евр. 11:11). Что значит: "к принятию семени"? То, что она, бу­дучи уже как бы мертвою, бесплодною, получила силу удер­жать семя, зачать. Неспособность её происходила от двух причин: от лет, так как она уже состарилась, и от природы, так как была бесплодна. "И потому от одного, и притом омертвелого, родилось так много, как [много] звезд на небе и как бесчислен песок на берегу морском" (Евр. 11:12). "И потому", - говорит, - "от одного, и притом омертвелого, родилось так много". Здесь он выражает не только то, что она родила, но и то, что она сделалась матерью такого множе­ства, какого не имеют и плодоносные утробы. "Как [много] звезд на небе", - говорит. Почему же (в Писании) они часто исчисляются, между тем сказано: как никто не может исчислить звёзд небесных, так и семени вашего (Быт. 13:16)? (Писание) говорит это или преувеличенно, или имея в виду тех, которые по­стоянно рождаются вновь. Предков одного семейства можно исчислить, как произошёл этот от такого-то, а тот от та­кого-то, но тех, чей род сравнивается с множеством звёзд, (исчислить) невозможно. 3. Таковы обетования Божии, так удобоисполнимо обещанное Им! Если же обещанное Им в виде приложения так удивительно, так чудно, так блистательно, то каково то, чего оно составляет дополнение, чему оно служить избытком? Сле­довательно, кто блаженнее получающих эти блага и кто несчастнее теряющих? Если все жалеют человека, изгнанного из отечества, если считают жалким потерявшего наследство, то какими слезами должно оплакивать того, кто лишается неба и уготованных там благ? Но не оплакивать его только нужно: оплакивают того, кто подвергся какому-либо несчастию не по своей вине; но кто по собственной воле предаётся порокам, тот достоин не слёз, а рыданий, или лучше и он достоин скорби, потому что Господь наш Иисус Христос скорбел и плакал о Иерусалиме, который был нечестив. Подлинно, мы достойны бесчисленных стенаний, бесчисленных рыданий! Если бы вся вселенная возвысила голос, - и камни, и дерева, и кустарники, и звери, и птицы, и рыбы, - словом, вся вселенная, - если бы, возвысив голос, она стала оплакивать наше лишение этих благ, то и этого плача и рыдания было бы недостаточно. Какое слово, какой ум может представить то блаженство, то добро, удовольствие, славу, радость, веселее, светлость, "не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" (1 Кор. 2:9)? Не сказало просто, что (эти блага) превосходны, но что никто никогда не может и представить себе того, "что приготовил Бог любящим Его". В самом деле, каковы должны быть те блага, которые приготовил и устроил сам Бог? Если, сотворивши нас, Он тотчас, когда мы ещё ничего не сделали, столько даровал нам - и рай, и общение с Ним самим, обещал бессмертие, жизнь блаженную и свободную от забот, то чего Он не дарует тем, которые столько делали, трудились и терпели для Него? Единородного Он не пощадил для нас, истинного Сына  своего предал за нас на смерть. Если же Он удостоил нас таких (благ), когда мы были Его врагами, то чего не удостоит, когда мы сделаемся Его друзьями? Чего не дарует, прими­ривши с Собою? Он беспредельно богат и безгранично желает и старается сделать нас своими друзьями; но мы ни­сколько не стараемся об этом, возлюбленные. Что я говорю: не стараемся? Не хотим даже принять благ Его так, как Он хочет. А что Он хочет этого более (нас), Он доказал делами своими. Мы для собственной нашей пользы едва ли пожертвуем малою частью золота; а Он за нас отдал Сына своего. Будем же употреблять, как должно, любовь Божию, возлюбленные; Будем пользоваться дружеским Его расположением: "Вы друзья Мои", - сказал Он, - "если исполняете то, что Я заповедую вам" (Иоан. 15:14). Увы! Врагов, которые беспредельно были далеки от Него, которых Он несравненно превосходит во всём, Он сделал и называет друзьями своими! Чего же не следовало бы потерпеть для такой дружбы? Но мы, по дружбе с людьми, часто подвергаемся опасностям, а для (дружбы) с Богом не хотим даже истратить денег. Поистине, мы достойны сожаления, скорби, слёз, воплей, великого плача и сетования. Мы уклонились от надежды нашей, пали с вы­соты нашей, оказались недостойными чести Божией, неблагодар­ными и бесполезными после благодеяний; диавол лишил нас всех благ; удостоившись быть сынами, братьями и сонаслед­никами (Божиими), мы ничем не  отличаемся от врагов Его, оскорбляющих Его. Какое после этого будет нам утешение? Он призвал нас на небо, а мы сами себя ввергли в геенну. Клятва и ложь, воровство и прелюбодеяние распространились на земле; одни смешивают кровь с кровью, другие совершают дела хуже кровопролития. Многие из обижаемых, многие из жертв любостяжания лучше желают испытать тысячи смертей, нежели переносить это, и если бы они не боялись Бога, то сами наложили бы на себя руку, - так они желают себе смерти! А это не хуже ли кровопролития? "О горе мне!...", - говорил плакавший пророк, -  "не стало милосердых на земле, нет правдивых между людьми" (Мих. 7:1,2). Будем плакать те­перь и мы прежде всего о себе самих; а вы примите участие в плаче моём. Но, может быть, некоторым это противно и они смеются. Поэтому ещё более нужно усилить плачь; мы так безумны и бесчувственны, что не понимаем своего безумия и смеёмся тому, о чём следует рыдать. "Ибо открывается", - человече, - "гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков" (Рим. 1:18). "…грядет Бог наш, и не в безмолвии: пред Ним огонь поядающий, и вокруг Его сильная буря" (Пс. 49:3). "Пред Ним идет огонь и вокруг попаляет врагов Его" (Пс. 96:3). "Ибо вот, придет день, пылающий как печь" (Малах. 4:1). Но никто не думает об этом; хуже басней считают и презирают столь страшные и ужасные вещи; никто не слушает; все смеются и хохочут. Какая же будет нам польза? Откуда мы получим спасение? Мы погибли, истощились, сделались посмешищем врагов наших и предметом поруганий для язычников и демонов. 4. Гордится, надмевается и радуется теперь диавол; ангелы же, которым мы вверены, стыдятся и скорбят. Нет никого, кто бы исправился; все труды наши напрасны, и вам кажется, что мы говорим вздор. Благовременно и ныне воззвать к небу и, так как никто не слушает, призвать во свидетели стихии: "Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит" (Ис. 1:2). Вы, ещё не падшие, подайте помощь, протяните руку падшим от опьянения, крепкие - немощным, здравые умом - неистовствующим, твердо стоящие - колеблющимся; пусть никто, увещеваю вас, не ставит приятность выше спасения ближнего; и уко­ризны, и внушения пусть клонятся к одному - к его пользе. Когда горячка овладевает господами, тогда и слуги управляют ими; когда душа господина находится в жару и расслаблении, тогда из толпы слуг, окружающих его, ни один не исполняет повелений господина ко вреду его. Образумимся, прошу вас; вокруг нас ежедневные войны, потопления, безчисленные несчастия, и гнев Божий со всех сторон окружает нас. А мы остаемся так спокойными, как будто мы делаем угод­ное (Богу); все мы простираем руки на любостяжание, и ни­кто - на вспомоществование (ближним); все - на хищение, и ни­кто - на помощь; каждый старается, как бы увеличить своё состояние, и никто - как бы помочь нуждающемуся; каждый вся­чески заботится, как бы собрать более денег, и никто - как бы спасти свою душу; все боятся одного, как бы не сделаться бедными, а как бы не попасть в геенну, о том никто не безпокоится и не трепещет. Всё это достойно слёз, укоризн и осуждения. Не хотел бы я говорить об этом, но скорбь вынуждает меня; простите: скорбь заставляет меня говорить мно­гое такое, чего бы и не хотел. Я вижу рану тяжкую, несчастие неутешное, постигшие нас бедствия, превышающие всякое утешение, - мы погибли! "О, кто даст голове моей воду и глазам моим - источник слез! я плакал бы день и ночь…" (Иep. 9:1)? Будем плакать, возлю­бленные, плакать и рыдать. Может быть, некоторые здесь говорят: всё-то нам он говорит о плаче, все-то о слезах. Не хотел бы я, поверьте мне, не хотел бы (говорить об этом), - напротив, (хотел бы) восхвалять и прославлять; но теперь время слёз. Не плакать тяжело, возлюбленные, но делать то, что достойно слёз; не слёз должно убегать, а тех дел, которые достойны слёз. Не казни сам себя, и я не буду скорбеть; не умирай, и я не буду плакать. Когда лежит мёртвец, тогда ты призываешь всех участвовать в скорби и на­зываешь безжалостными тех, которые не плачут; а когда погибает душа, то почему ты советуешь не плакать? Но я не могу быть отцом, и не плакать; я - нежно любящий отец. По­слушайте, что говорит Павел: "Дети мои, для которых я снова в муках рождения…" (Гал. 4:19). Какая мать во время деторождения издаёт столь горькие вопли, как он? Если бы можно было видеть жар внутри души моей, то ты увидел бы, что я сгораю от него более всякой жены или девы, подвергшейся преждевременному си­ротству. Не столько жена плачет о своём муже или мать о сыне, сколько я, о всех вас вообще. Я не вижу никакого успеха; всё обращается в клевету и осуждение. Никто не ста­рается угождать Богу; мы только злословим то того, то дру­гого, и говорим: такой-то недостоин быть в клире, такой-то живёт нечестиво. Тогда как нам следовало бы оплакивать собственные пороки, мы осуждаем других, между тем как не должны делать этого и в том случае, если бы мы были чисты от грехов: "Ибо кто отличает тебя", - говорит (апостол), - "Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил" (1 Кор. 4:7)? Как ты осуждаешь брата своего, будучи сам исполнен бесчисленного множества зол? Когда ты скажешь: такой-то человек злой, вредный, порочный, тогда обрати внимание на себя самого, разбери тщательно свои дела, - и ты раскаешься в словах своих. Нет, подлинно нет такого сильного побуждения к добродетели, как воспоминание о своих грехах. Если мы будем постоянно исполнять эти два (правила), то сможем получить обетованные блага, сможем очистить себя самих и омыться; только нам нужно вкоренить это в уме своём, нужно позаботиться об этом, возлюбленные. Предадимся же мысленно скорби здесь, чтобы там не испытать скорби от наказания, но чтобы насладиться вечными благами, где нет болезни, печали и воздыхания, чтобы достигнуть вечных благ, превосходящих ум человеческий, во Христе Иисусе, Которому слава во веки веков. Аминь.

24. БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

"Все сии умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле; ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества. И если бы они в мыслях имели то [отечество], из которого вышли, то имели бы время возвратиться; но они стремились к лучшему, то есть к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им город" (Евр. 11:13 -16). 1. Первая добродетель, и добродетель всеобщая состоит в том, чтобы быть странником и пришельцем в этом мipе и не иметь ничего общего с здешними вещами, но быть в таком отношении к ним, как к чуждым для нас, - подобно  тем блаженным ученикам, о которых (апостол) говорит: "…скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин" (Евр. 11:37,38). Они называли себя странниками, а Павел сказал о себе ещё нечто большее: он не только называл себя странником, но говорил, что он мёртв для мiра и мiр мёртв для него: "…для меня", - говорит он, - "мир распят, и я для мира" (Гал. 6:14). А мы ведём себя, как (здешние) граждане, и устрояем все дела свои в жизни так, как живые граждане. Чем праведники были для мiра, т.е. странниками и мёртвыми, то мы для неба; а чем были они для неба, т.е. живыми гражданами, то мы для мiра.

Как люди, предающиеся сладкому сну, не только ночью, но и при наступлении утра и даже светлого дня, лежат в постели и не стыдятся предаваться такому удовольствию, обращая время труда и деятельности в время сна и ле­ности, так и мы, с приближением дня, по прошествии ночи, или лучше сказать, уже по наступлении дня, - а сказано: де­лайте, "доколе есть день" (Иоан. 9:4), - совершаем дела, свой­ственные ночи, спим, видим сны, услаждаемся мечтаниями. Сомкнулись наши очи - и умственные, и телесные; мы ведём пустые речи, говорим вздор. Мы не почувствовали бы, если бы кто-нибудь нанёс нам глубокую рану, похитил всё наше иму­щество и зажёг самый дом; или лучше сказать, мы даже не ожидаем, чтобы другие сделали это, но сами поступаем так, каждодневно уязвляем и поражаем сами себя, бесстыдствуем, не знаем никакого приличия, никакой чести, и своих постыдных дел ни сами не скрываем, ни другим не позволяем делать это, но с полным бесстыдством делаем себя посмешищем и предметом бесчисленных поруганий для всех видящих и проходящих. Разве вы не знаете, что и сами пороч­ные люди смеются над подобными себе и осуждают их? Бог вложил в нас судилище неподкупное и никогда неизменное, хотя бы мы впали в глубину зла; потому и сами порочные люди осуждают самих себя, и, если кто-нибудь назовёт их тем, что они на самом деле, стыдятся, гневаются, обижаются. Так, если не на деле, то на словах, они в совести осуждают свои поступки, или лучше, осуждают и на деле. Ведь если они скрытно и тайно совершают дела свои, то этим дают ясное доказательство того мнения, которое имеют они об этих делах. Зло так очевидно, что все осуждают его, даже и те, которые его совершают; а добродетель такова, что ей удивляются и те, которые не следуют ей. Блудник хвалит целомудрие, любостяжательный осуждает несправедливость, раздражительный удивляется незлобию и порицает малодушие, а развратный - распутство. Почему же, скажешь, они сами делают это? По крайнему нерадению, а не потому, чтобы они счи­тали это добром; иначе они не стали бы стыдиться дел своих и отказываться от них, когда кто-нибудь другой обличает их. Многие, будучи обличены, не выносили стыда и умерщвляли сами себя: таково внутри нас свидетельство того, что хорошо и пристойно; так добрые дела светлее солнца, а противоположные им гнуснее всего! 2. Святые были странниками и пришельцами. Как и каким образом? Где Авраам признаёт себя странником и пришельцем? Может быть и он признавал; а что признавал себя таким Давид, это несомненно. Послушай, что он сам говорит: "…странник я у Тебя [и] пришлец, как и все отцы мои" (Пс. 38:13). Те, которые жили в шатрах и за деньги приобретали места для погребения, очевидно, были такими стран­никами, что даже не имели, где хоронить мертвецов своих. Что же? Не называли ли они себя странниками по отношению только к одной земле палестинской? Нет, по отношению к целой вселенной, - и это справедливо: они не видели в ней ни­чего такого, чего желали, но всё было для них странно и чуждо. Они хотели упражняться в добродетели, а здесь было множе­ство пороков, и потому всё здешнее было для них чуждо; они не имели ни одного друга, ни одного близкого человека, кроме немногих. А как они были странниками? Они не забо­тились о здешнем и доказывали это не словами, а самыми делами. Как и каким образом? (Бог) сказал Аврааму: оставь мнимое отечество и иди в землю чужую (Быт. 12:1), - и он не остался там по любви к близким, но без сожаления покинул, как бы чужую землю. (Бог) сказал ему: принеси (в жертву) сына своего (Быт. 22:2), - и он принёс его так, как бы вовсе не имел сына, принёс так, как бы не был облечён человеческою природою. Имущество своё он считал общим со всеми приходящими, и ставил это ни во что; пер­вое место предоставлял другим, подвергался опасностям, терпел безчисленные бедствия; не строил великолепных домов, не роскошествовал, не заботился об одежде и ни о чём другом, что бывает в здешнем мiре; напротив, жил жизнью горнего града, был страннолюбив, братолюбив, милосерд, долготерпелив, презирал имущество, настоящую славу и всё прочее. Таков был и сын его. Когда его гнали и нападали на него, он не противился и уступал, как находящийся в земле чужой, - ведь странники, чему бы ни подвергались, переносят всё, так как находятся не в отечестве. И лишение жены он переносил, как странник; он жил высшею жизнью, сохраняя целомудрие и всякое воздержание; родивши сына, он не имел общения с женою; а женился на ней уже тогда, когда прошёл цвет юности, - показав, что он сделал это не по страсти, но чтобы послужить исполнению обетования Божия. А Иаков? Не искал ли он только одного хлеба и одежды, таких потребностей, которые свойственны истинным странникам, пришедшим в крайнюю бедность? Будучи гоним, он не усту­пал ли, как странник? Не работал ли по найму? Не терпел ли безчисленных бедствий, путешествуя везде, как странник? Перенося всё это, они показывали, что ищут другого отечества. О, какое различие! Они ежедневно томились желанием освободиться отсюда и возвратиться в своё отечество; а мы - напротив. Когда случится какая-нибудь горячечная болезнь, то мы, бросив всё, подобно малым детям, плачем и боимся смерти, - и справедливо терпим это, потому что не живём здесь, как странники, и не спешим туда, как в отечество, а идём, как на казнь. Потому мы и скорбим, что не пользуемся вещами, как должно, а извратили порядок вещей; потому мы и мучимся, тогда как следовало бы радоваться; потому и трепещем, подобно каким-нибудь убийцам и разбойникам, когда им предстоит явиться на суд и когда они припоминают все дела свои, и оттого страшатся и трепещут. Не таковы были те мужи, но они сами спешили туда; а Павел даже воздыхал о том, как он сам говорит: "…мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем…" (2 Кор. 5:4). Таков был Авраам и подобные ему; они были, говорит (апостол), странниками для целой вселен­ной и искали отечества. Какого? Не того ли, которое оставили? Нет; что препятствовало им, если бы они хотели возвратиться туда и быть его гражданами? Они искали отечества небесного. Так спешили они удалиться отсюда и так угождали Богу; по­тому и сам Бог не стыдится называться Богом их. О, какая честь! Он восхотел называться их Богом. Но что, скажешь, важного в том, что Он не стыдится называться Богом их, когда Он называется Богом земли и Богом неба? Это важно, поистине важно, и служит знаком великого блаженства. По­чему? Потому, что Он называется Богом неба и земли так же, как и Богом язычников; Он Бог неба и земли, как Творец и Устроитель их; а (Богом) тех святых Он назы­вается не в этом смысле, а как близкий друг их. Объясню вам это примером. Например: в больших домах, когда некоторые из главнейших слуг отличаются перед другими и при том весьма отличаются, управляют всем и имеют ве­ликое дерзновение перед господами, тогда господин называется по их имени; и многие так называются. Но что я говорю? По­добно тому, как мог Он называться Богом не язычников, а вселенной, так точно мог Он называться и Богом Авраама. Вы не знаете, какая честь заключается в этом, потому что мы не имеем её. Ныне Бог называется Господом всех христиан, хотя и это выше нашего достоинства; если же Он назы­вается Богом одного человека, то подумай, сколько в этом величия! Бог вселенной не стыдится называться Богом троих человек, - и справедливо, потому что святые равняются не только этому мiру, но и бесчисленному множеству их: "Лучше один праведник, нежели тысяча грешников" (Сир. 17:3). Итак очевидно, что они называли себя странниками в этом смысле. Положим даже, что они называли себя странниками по чужой земле: тогда что говорит Давид? Разве он не был царём, не был пророком? Разве он жил не в своём отечестве? Почему же он говорит: "…странник я у Тебя [и] пришлец"? Как – "пришлец"? "Как", - говорит, - "и все отцы мои". Видишь ли, что и они были пресельники? У нас, говорит, ныне есть отечество, но не истинное отечество. Как - "пришлец"? Земли; следовательно и они были пришельцы земли. Как они, так и он, и как он, так и они. 3. Будем же странниками и мы, по крайней мере ныне, чтобы Бог не стыдился называться нашим Богом. А для Него было бы стыдно, если бы Он назывался Богом людей порочных; таких Он и сам стыдится, и напротив считает честью для себя быть Богом людей добрых, честных и упраж­няющихся в добродетели. И мы отказываемся называться го­сподами наших дурных рабов и отвергаем их; когда кто-нибудь, пришедши, скажет нам: такой-то сделал много дур­ного, не твой ли он слуга? - тогда мы тотчас говорим: нет, чтобы отклонить от себя позор, потому что есть отношение между рабом и господином, и бесславие переходит с первого на последнего; тем более (стыдится) Бог. Но те мужи были так славны, так много имели дерзновения (перед Богом), что Он не только не стыдился называться их (Богом), но и сам говорил: "…Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова" (Исх. 3:6). Будем, возлюбленные, и мы странни­ками, чтобы не стыдился нас Бог, чтобы не стыдился и не предал геенне. Таковы были те, которые говорили: "…Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?" (Mат. 7:22). Но Христос, смотрите, что говорит им: "…Я никогда не знал вас" (Mат. 7:23), как поступили бы, чтобы от­клонить от себя позор, и господа дурных слуг, прибегающих к ним. Не знаю вас, говорит Он. А как же Ты на­казываешь тех, которых не знаешь? Не знаю - говорит Он в другом смысле, т.е. отвергаю вас, отказываюсь от вас. Да не услышим и мы этого грозного и страшного изречения! Если те, которые изгоняли бесов, пророчествовали, были от­вергнуты за то, что вели жизнь не соответствующую словам, то не тем ли более мы? Но как, скажешь, могут быть отверг­нуты те, которые пророчествовали, совершали чудеса и изгоняли бесов? Они могли впоследствии измениться и сделаться пороч­ными; потому и прежние добродетели не принесли им никакой пользы. Нужно иметь не только начало славное, но ещё более славный конец. В самом деле, скажи мне, оратор не ста­рается ли сделать блистательным заключение своей речи, чтобы удалиться при рукоплесканиях? Градоправитель не является ли более блистательным при конце своего правления? Ратоборец, если не явит блистательного конца и не будет победителем до конца, но, победив всех, сам будет побеждён последним, не лишается ли пользы от всех трудов своих? Кормчий, прошедший целое море, но у пристани разбивший корабль, не теряет ли всего прежнего труда своего? А врач? Если он, избавив больного от болезни, расстроит его тогда, когда мог восстановить окончательно, то не портит ли всего дела? Так бывает и с добродетелью: кто к началу её не прилагает надлежащего и соответствующего ей конца, тот губит всё и погибает. Таковы те, которые вначале весело и гордо выступили на поприще, а потом упали духом и ослабели; потому они и лишились награды и не признаны Владыкой. Пусть слышат это те из нас, которые преданы сребролюбию. Оно - величайшее беззаконие: "ибо корень всех зол", - говорит (апостол), - "есть сребролюбие" (Тим. 6:10). Пусть слышат те из нас, которые хотят увеличить своё состояние, - пусть слы­шат и отстанут от любостяжания, чтобы не услышать того, что услышали те (отверженные Господом). Будем слушать теперь и соблюдать это, чтобы не услышать тогда; будем слу­шать теперь со страхом, чтобы тогда не услышать в наказание: "Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие" - даже и тогда (не знал вас), когда вы пророчествовали и изгоняли бесов. Можно ду­мать, что в этих словах выражается и ещё нечто другое, именно то, что они и тогда вели жизнь порочную, так как вначале благодать действовала и через людей недостойных. Если она действовала даже через Валаама, то тем более могла действовать через недостойных, для тех, которые имели по­лучить от того пользу. Если же чудеса и знамения не могли избавить от наказания, то тем более, хотя бы кто получил священный сан, хотя бы достиг высшей чести, хотя бы благо­дать действовала при рукоположении его и во всём прочем, для пользы нуждающихся в предстоятелях, - такой услышит: "Я никогда не знал…" тебя, даже и тогда, когда действовала в тебе благодать. О, какая требуется там чистота жизни! Как она одна сильна для того, чтобы ввести нас в царствие небесное. Как без неё человек погибает, хотя бы он мог являть бесчисленные знамения и чудеса! Ничто не бывает так приятно Богу, как добродетельная жизнь: "Если любите Меня", - говорит (Господь), - не сказал: творите чудеса, но что? – "соблюдите Мои заповеди" (Иоан. 14:15); и еще: "Вы друзья Мои", - не тогда, когда изгоняете бесов, но - "Если заповеди Мои соблюдете" (Иоан. 15: 10,14). Первое - дар Божий; а последнее - и дар Божий и вместе дело нашего усердия. Постараемся же сделаться друзьями Божиими, а не остаться врагами Его. Непрестанно мы говорим это, не­престанно убеждаем к этому и себя самих и вас, - и однако нет никакого успеха. Потому я и страшусь, и хотел бы мол­чать, чтобы не увеличить для вас опасности, так как часто слышать и не поступать так - значить оскорблять Владыку. Но боюсь и другой опасности от молчания для меня самого, если бы я, поставленный на служение слову, стал молчать. Что же, скажете, делать нам, чтобы спастись? Начнём упражняться в добродетелях, пока есть время. Разделим для себя доброде­тели, как земледельцы разделяют земледелие; в один месяц преодолеем в себе склонность к злословию, дерзость, несправедливый гнев, положим для себя законом и скажем: ныне исправим это; в другой месяц поучимся терпению; в третий - ещё иной добродетели, и, приобретши в ней навык, перейдём к новой, подобно тому, как в учении мы, сохраняя прежнее, приобретаем новое. После того перейдём к презрению богатства, и, во-первых, будем удерживать руки от любостяжания, а потом, творить милостыню; не будем смешивать всего вместе, - одними и теми же руками и похищать, и пода­вать милостыню. Затем приступим к другой добродетели, а от неё еще к иной. "Также сквернословие", - говорит (апостол), - "и пустословие и смехотворство не приличны [вам] " (Ефес. 5:3,4). Исполним и это. Здесь не требуется ни издержек, ни трудов, ни усилий. Довольно только хотеть, - и всё сделается. Не нужно для этого предпринимать далёкого путешествия, или переплы­вать беспредельное море, но только постараться, оказать усердие и наложить узду на язык против неуместных оскорблений. Исторгнем из души своей гнев, порочные похоти, склонность к чувственным удовольствиям и роскоши, сребролюбие, на­вык к клятвам и к клятвопреступлениям. Если мы будем таким образом возделывать самих себя, сначала исторгая терние, а потом насаждая небесное семя, то сможем получить обещанные блага. Придёт Делатель, соберёт нас в житницу, и тогда мы получим все блага, которых да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Хри­ста, с Которым Отцу и Святому Духу слава, держава, честь и поклонение, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.