О том, что добродетельная душа драгоценнее всего. Многократно размышляя о благах жизни, какие есть у меня, находя творение всюду наполненным многими благами, размышляя и о бесчисленных благах, данных (человеческому) роду, я не нахожу высшего блага, чем красота души, - ничего другого, более соответствующего природе человека.

Ни одно из достоинств наших по плоти не чуждо природе бессловесных, ни одно из телесных наших свойств не хуже у них. В одном только они уступают нам, одним преимуществом мы побеждаем их. Каким именно? Достоинством разума: чрез него человек становится близок к Богу, посредством ума (он близок) к Владыке существующего; мыслительной силой он распоряжается созданным; способностью наблюдения исследует небо; пониманием подчиняет себе; мудростью побеждает опасности волнующегося моря; предусмотрительностью поддерживает существующий порядок, знанием указывает (значение) явлений; владеет красотой существующего, подобно Творцу. Указывая на это в начале, сказал о нас Бог: "сотворим человека по образу нашему"(Быт 1:26). Честь образа и страшна и человеколюбива: страшна, потому что это образ поразительного Первообраза, - опасность не малая, чтобы кто-либо не запятнал образа нечистотою греха; а человеколюбива, как великий и не заслуженный дар, который Творец приготовил нам прежде происхождения. Итак "сотворим", говорит, "по образу нашему". Нам оказывается честь прежде создания. Давая бытие каждому из существующих (творений, Бог) пользовался властью повелевающего, всю видимую природу создал чрез приказания, говоря повелительно несуществующему: "да будет свет; да будет твердь; да будут светила на тверди небесной [для освещения земли и]; да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их" (Быт 1:3-24). Когда надлежало человеку быть созданным, (Бог) явился не повелевающим, а самодействующим, не предоставил создаваемому произойти без особого Его участия, а наблюдал за происхождением человека; не сказал земле: изведи человека. Как будто не могущий один создать человека, призывает при этом творении соучастников и, как будто нуждающийся в помощниках, воскликнул: "сотворим". Не нуждался (Бог) в размышлении о способе создания и не пользовался помощниками при творении, а образом размышления и содействия показывает, что создает дорогой и весьма важный род (тварей). В этой чести сокрыто для (нашего) рода и некоторое руководительство к благочестию. Всю тварь лишил боготворения (θεοποιίας εξέβαλεν)[1], каковое даровал образу Своего владычества, так как все, имеющее образ царя, почитается великим. Повторим (Бог сказал): "сотворим человека по образу нашему"; и предвидя неблагодарность, не ослабил любви: не должно же было солнце перестать светить ради слепых, не видящих солнечного света. Поэтому, предвидя падение, явил человеколюбие; прозирая будущее, не отнял чести; предусматривая своеволие, не лишил благодати,  чтобы, когда время отучит от ненасытности, это послужило Богу основанием для второго, по началу вечного дара. Для исправления ненасытности грозною является смерть. Тому, кто через короткое время ляжет в могилу, какая польза от необъятного творения? Для проходящего жизнь, как путь, безрассудно обременять себя безмерною тяжестью. Действительно, мы имеем жизнь как путь, а не как отечество, - так назвал ее Господь в Евангелии: "Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним" (Мф 5:25). Справедливо название жизни путем: жизнь, как и путь, измеряется расстояниями; это - временная гостиница богатых и бедных, кратковременный отдых проходящих. "Как тень дни наши"(Иов 8:9; Парал 29:15) проходят. Где первые годы нашей жизни? Прошли, как промелькнувшая тень; мы быстро прошли, подобно какому-либо призраку. Сколько осталось нам еще жить? Представь желательное многолетие, столетнюю жизнь; если хочешь, втрое умножь годы, и все-таки не найдешь неизменности ни в чем, относящемся к этой жизни, хотя бы она отличалась богатством, окружена была роскошью, хотя бы блистала высотою престола, хотя бы сопровождалась другим каким-либо житейским блеском. Все подобно увяданию цветов, все сменяется плачем, будучи тленным, и цветет только некоторое время, так как находится в постоянной борьбе с опасностями. Богатству угрожает разбой; роскошь подвергается опасности со стороны болезней, власть - со стороны переворотов; и боровшийся с различными опасностями, измученный безчисленными заботами, ждет смерти, - врага несокрушимого, не связанного с местом, не соблазняемого дарами, неумолимого слезами, внезапного хищника: кто вчера (жил) в богатстве, сегодня внезапно - в гробу; кто вчера был на роскошном пире, сегодня - в списке умерших; кто вчера был на троне, на следующий день - в погребальных пеленах; кто вчера (окружен был) льстецами, спустя недолго - червями. Где радость от количества кошельков (с золотом)? Где хвастовство получаемыми доходами? Где различие между богатым и бедным после смерти? Где разница между царем и нищим? Преемник обоих  - смерть; конец того и другого - смерть; кроме погребальных одежд никому (ничто) не сопутствует.  "Великое приобретение", говорит он, "быть благочестивым и довольным.  Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него" (1 Тим 6:6-7). Неоспоримо рассуждение человека довольного, что ничто из приобретенного не пойдет с владельцами: "ничего", говорит, "не можем и вынести". Что, говорит, унесешь с собой, чего не принес? Зачем ты удерживаешь то, что не в твоей власти? Что выходит за пределы "довольства", бесполезно для приобретших это. Что соберет человек, то уйдет на одежду и на пропитание его, а все остальное наследуют живущие. Умираем мы, владельцы с завещаниями, отказывая по ним, чего мы не в силах взять; чего нельзя удержать, то мы думаем оставить, так, однако, что если можно удержать, то не уступаем другому. Такой смысл завещания показывает его начало: если, говорится, я буду жив, то владеть мне своим имуществом. Пишет завещание, произнося молитву и передавая (свое имущество), и молит Бога, чтобы не случилось то, что говорится в завещании: а если я буду жив, владеть мне моим (имуществом). И испуская дух, мы не оставляем привязанности к имуществу. А если, говорится, меня постигнет обычная судьба людей, то желаю, чтобы были наследники. Наследник будет, хотя бы ты и не хотел;  природа заставила тебя, даже против воли, иметь наследников. Если бы ты и не назначил наследников своего имущества, имущество найдет наследников;  если бы никому не оставил, не можешь унести того, что приобрел. Не говорю, что делать завещание дело худое, - и пророк внушает человеку: "сделай завещание для дома твоего, ибо ты умрешь, не выздоровеешь" (Ис 38:1), - а порицаю наши распоряжения о земном потому, что имущество, передаваемое одними другим, мы считаем более ценным, чем непередаваемое. Совершенно "великое приобретение - быть благочестивым": оно не подлежит преемству смерти, не раздается писаными завещаниями, не оставляет того, кто приобрел его, и не передается по наследству другим. Богобоязненный - сам собственный ковчег, сам наследник собственного богатства, уходит с сокровищем благочестия, переносится с богатством  упований, несет, путешествуя, приобретенные добродетели, находит небо (своим) домом, присоединяется к сонму праведных, наслаждается вечной славой царства и с дерзновением приходит к Царю, взывая: Ты восстановил мне мое наследие! К этому обращено стремление христиан; родиться потому - великое блаженство, что удостоится кто-либо божественного зрелища, превышающего представление: внезапного воскресения мертвых, необычайного изменения земли, труб, пробуждающих скончавшихся от века, носящихся по воздуху праведников, истинно ангельских ликований, сошествия Господа на землю пред лицом вселенной. О, как необычайно будет восклицание пламенно любивших Его, когда они выйдут в сретение (навстречу) Ему: помяни, Господи, как мы ходили пред Тобою в истине и делали угодное Тебе, и когда они, взывая, тотчас услышат голос: "знаю Моих, и Мои знают Меня"(Ин 10:14). Поэтому оставим большую заботу о житейском, облегчим душу от земного бремени, обратимся мыслями к будущему, сохраним под драгоценным покровом добродетели достоинство царского образа; поставленные господствовать над житейскими вещами, не обратим царской власти в рабство; прежде всякого богатства взыщем Подателя богатства, так как "богатые обнищали и взалкали, а ищущие Господа не лишатся всякого блага" (Пс 33:11). Ему слава во веки веков. Аминь. [1] То есть, лишил чести быть созданною прямым творческим действием, подобно человеку.

9. БЕСЕДА ДЕВЯТАЯ.

На слова: "уразумейте Посланника (τον αποστολον = "апостола") и Первосвященника (αρχιερέα = "архиерея") исповедания нашего, Иисуса Христа, Который верен Поставившему[1] Его" (Евр 3:1). Всякий раз, как намереваюсь обратиться к учению благочестия, понимая великую важность предмета, я оправдываюсь пред Владыкой благочестия в том, чтобы слово о высоких истинах благочестия не оказалось несоответствующим этой высоте, чтобы не умалить пред людьми величия Божия. Ведь то, что на языке людей является весьма высоким, оказывается жалким, не служащим к славе Божией, так как и некоторые песнопения Богу, по мнению людей весьма высокие, бывают низкими сравнительно с величием этой славы. Владыке вселенной угодно такое изложение богословия, которое определяется силами делающих приношение, а не Его высокой славой. Но еретики, воображая, что имеют как будто особую заслугу для богословия, или подозревая, что высокое учение выше божественной славы, разногласят с нами относительно чести Владыки вселенной, как будто увеличиваемой нами до высшей степени, чем какая (Ему) принадлежит. Исследуя Писания, как документы противника, они на основании их устрояют Богу суд и выставляют именно богослова Павла, как свидетельствующего о рабском состоянии Бога-Слова и возвещающего всем людям Его благодать в Нем: "уразумейте Посланника и Первосвященника исповедания нашего, Иисуса Христа, Который верен Поставившему (Сотворившему) Его". Вот, говорят, недвусмысленное свидетельство о том, что Сын сотворен. Не удивительно, что еретики претыкаются на словах, весьма ясных, как на имеющих неясность, - ведь для слабых глаз и ясное делается темным и сияющий солнечный луч слабо видным. Это случилось с еретиками относительно столь ясного смысла приведенных слов. Слыша имя: "апостол", они разумеют под апостолом Бога-Слово; читая название: "архиерей" (=Первосвященник), они воображают, что архиерей есть Божество. Странное заблуждение! Кто, читая название: "апостол", не понимает тотчас, что оно служит обозначением человека? Кто, слыша слово: "архиерей", может думать, что под "архиереем" разумеется существо Божества? Если архиерей Божество, то кто тот, которому совершается служение архиереем? Если Бог есть приносящий, то нет того, кому совершается приношение, так как что есть большее Божества, чтобы оно, как низшее, могло делать приношение высшему? Что, еретик, заставило его делать приношение? Архиерея заставляло делать приношения то, что сам он имел нужду в очищении чрез делаемые им приношения, по словам Павла:"Ибо всякий первосвященник, из человеков избираемый, для человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи, могущий снисходить невежествующим и заблуждающим, потому что и сам обложен немощью, и посему он должен как за народ, так и за себя приносить жертвы о грехах." (Евр. 5:1-3). Природа Божества не имеет нужды в очищении чрез благодать. Откуда же взято ими то, что архиереем назван Бог-Слово, не имеющий нужды в жертве для собственного преуспеяния? Владыка Божества, не полученного от людей, (который) "для человеков поставляется на служение Богу", никем не узнается из тех слов, которые отнесены к нему Арием. Если слова (апостола) возьмешь несколько выше, то увидишь, что все они в своей последовательности не указывают на то, что в них говорится о Боге. "Ибо не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово. Посему Он должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным первосвященником пред Богом[2]: как Сам Он (εν ω – в нем) претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь. Итак, братия святые, участники в небесном звании, уразумейте Посланника и Первосвященника исповедания нашего, Иисуса Христа, Который верен Поставившему  (Сотворившему) Его" (Евр 2:16-18; 3:1-2). Разделяя эти тесно связанные между собою слова, еретики поступают лукаво. Но если им нравится читать по частям, то представим вам яснейшее доказательство того, что они искажают их смысл. "Не от ангел", говорит, "приемлет, но от семене Авраамова". Разве Божество семя Авраамово? Послушай и следующие слова. "Посему Он должен был во всем уподобиться братиям". Разве по божеству имел Бог-Слово подобных себе братьев? Обрати внимание и на то, что непосредственно присоединено к этим словам: "чтобы быть милостивым", сказано, "и верным первосвященником пред Богом: как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь". Не тот, который пострадал, есть милостивый первосвященник, а храм подвержен страданию; не животворящий Бог пострадавшего есть семя Авраама, Который "вчера и сегодня" по слову Павла(Евр 13:8); не Тот, Который говорит: "прежде нежели был Авраам, Я есмь"(Ин 8:58), подобен по всему братии, приняв братство по человеческой душе и плоти; не сказавший: "Видевший Меня видел Отца" (Ин 14:9). Есть апостол, подобный нам и возвещающий, что возвещено пленным, - апостол, ясно говоривший иудеям: "Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим" (Лк 4:18): помазуется, еретик, человечество, а не Божество; это есть "верный Богу сотворенный первосвященник". Он явился во времени, а не был от вечноссти; Он есть, (говорю тебе), о, еретик, достигший спустя недолго (κατα μικρον) сана первосвященника. Послушай еще слов, яснее говорящих тебе об этом:"во[3] дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык[4] послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного" (Евр 5:7-9). Совершается тот, кто понемногу преуспевает. Об этом и евангелист Лука говорит в Евангелии: "Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков" (2:52). Согласно с этим говорит и Павел: "совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного, быв наречен от Бога Первосвященником по чину Мелхиседека" (Евр 5:10). Он, представляемый, однако, по образу воинского чина, есть Тот, который назван семенем Авраама, который подобен по всему братьям, есть поставленный во времени первосвященник, совершившийся через страдания, искушенный в том, что претерпел могущий помочь искушаемым; Он есть первосвященник, поставленный по чину Мельхиседека. Что же ты, вопреки Павлу, толкуешь о непричастном страданию Боге-Слове, смешивая с земным подобием и делая (Его) подвергаемым страданию первосвященником? Что вы бесстыдно поступаете против ясных слов и цели, с какою сказаны? Несоответствие (учения еретиков) с словами (апостола), взятыми в связи, показано. Посмотрим и на цель слов, не соответствующую баснословию еретиков. Когда проповедь (евангельская) повсюду одержала верх и самое святилище закона озарилось христианством, появившаяся зависть ко спасению евреев произвела то, что они от благодати снова стали возвращаться к закону, а обольщение, сокрытое в прославлении чрез Христа, весьма широко обольщавшим отворяло дверь. Действительно, приложившихся ко Христу не сразу отвращали от веры в Него, чтобы открытою враждою к Возлюбленному не возбудить подвергавшихся обольщению к удалению от последнего, а привлекали удобоприемлемыми словами: велик, говорит (обольщающий)

Когда таким образом верующие увлекаемы были евреями к (соблюдению) закона, Павел, скорбя об этом обольщении, показывает, что Христом постановления закона изменены. Опровергая возражение относительно священства, он раскрывает смысл тайны вочеловечения:"не Ангелов", говорит, "восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово". Сошествие Владыки-Христа в человеческой плоти совершилось ради человеческой природы; им подтвердилось древнее обетование благословения (человеческому) роду. Патриарх получил обетование, что в его семени благословятся все народы (Быт.22:18). После обетования время шло; умножилось потомство семени, увеличилось число лет; а у народов нигде не было обращения к благочестию, не видно было на них благословения. И самое потомство патриарха впадало впоследствии в гибельное идолопоклонство, вело нечестивую жизнь в Египте, оскверняло Палестину, поклонялось идолам у персов. Как же исполнилось обетование? Как божественное слово оказалось неложным? Кто послужил к выполнению этого обетования? Законодатель Моисей? Велик он, как истинный пророк и глава всех пророков; но он вскоре (оказался) малодушным, как посредник между Богом и земной свободой и малодушно выразил в воззвании к Богу: "Господи! пошли другого, кого можешь послать" (Исх.4:13)". Но Аарон не был ли способен послужить к выполнению обетования? Он был славным священником и основанием законного священства, но не был устойчив пред нечестием народа, как показало сооружение тельца. Знаменит и Илия, явивший пламенную ревность, но он был ненавистен для грешников. Нигде не находилось посредников обещанного благословения, когда язычники служили идолам, иудеи вместе с ними поступали нечестиво, когда пророки взывали: "Господи! пошли другого, кого можешь послать", когда священники или потворствовали грешникам или наказывали беспощадно. Поэтому для посредствования благословения нужен был первосвященник, по природе происходивший из рода Авраама, а по достоинству высший пророков, безгрешный и кроткий, способный переносить страдания, а в опасностях могущий взывать к Богу:"но (πλήν)[5] не не чего Я хочу, а чего Ты" (Мк.14:36). Рождается для этого Христос, принимая не ангельскую природу, так как не от рода ангельского обещал Бог людям благословение, а от семени Авраама, подобного тем, которые получили обетование. Теперь Павлу предлежало показать тем, которые священство по Христу считали лишним, что без Него обетование благословения остается неисполнившимся. Что это объяснение не выдумано мною, вы увидите из последовательности слов, если со всем вниманием вникните в их смысл. Хочу приучить вас к более основательному (пониманию) учения, чтобы вы сделались народом-учителем, хорошо наставленным в божественном (учении). "Не Ангелов", говорит, "восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово". Не ангелов, говорит, пришел Владыка вселенной призреть, а род Авраама, подвергавшийся опасности лишиться древнего благословения. Но как это относится, Павел, к тому, о чем речь? " Посему Он должен был", говорит, "во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным первосвященником пред Богом". Поелику(=поскольку)

Могла ли быть необходимою смерть для чистого от всякого греха и имеющего в скором времени воскреснуть? "Как Сам Он", говорит, "претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь". Самое, говорит, испытание страдания в безгрешном теле дает ему некоторую власть над близкими, (служит) неодолимым правом, как победа над властью диавола, несправедливо стремящегося[6] к тому, чтобы безгрешный в них (εν αυτοις) человек не прошел, не испытав нападения от него (т. е. от диавола). "Итак, братия святые, участники в небесном звании, уразумейте Посланника и Первосвященника исповедания нашего, Иисуса Христа, Который верен Поставившему Его". Так как Он для нас, говорит, есть единственный святитель, сострадающий, родственный и сильный, то не отпадайте от веры в Него. Он есть посланный святитель возвещенного вам благословения от семени Авраама, как принесший за него и потомство жертву тела; Он - ходатай веры, которую вы исповедали, как примиривший естество с Богом чрез безгрешное в Нем естество. Затем, чтобы не показаться проповедующим иудеям странное, не совершенное Богом, Павел прибавляет: "как и Моисей во всем доме Его". Не странно, говорит, то, что человек служит посредником между Богом и человеком в деле божественных обетований, так как прежде был образ этого посредства в лице Моисея, ходатайствовавшего пред Богом за собственный народ. Постыдись, еретик, и этих слов: верен, говорит, Иисус, "как и Моисей". Что же, наследник Ариева безумия, неужели думаешь, что у Павла Богу-Слову приравнивается Моисей? А вот Иоанн о телесной обуви взывает:"я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его" (Мк.1:7). Иоанн свидетельствует, что он недостоин ремня обуви Господней плоти, - Иоанн, "больший" которого "из рожденных женами не восставал" (Мф.11:11). А ты клевещешь на Павла в том, будто он Творцу всего приписывает одинаковое достоинство с Моисеем, между тем как он не считает справедливым приравнивать Иисуса Моисею и по порядку человечества вследствие соединения с божеством. На это указывает он в следующих затем словах. Сказавши: верен Иисус, "как и Моисей во всем доме Его", он присоединил затем: "Ибо Он достоин большей славы пред Моисеем" (Евр.3:3). Хотя обратив внимание на противоположение слов, согласись, еретик, с истиною: верен, говорит, Иисус, как "Моисей", затем: "Ибо Он достоин тем большей славы пред Моисеем". Противоположение одних слов другим показывает, что сравниваются образы подобия, а не равенства достоиств Моисея и Иисуса; а еретик не страшится высоту Божества низвести на степень смертной природы Моисея. Это сказано мною о насилии, которое учиняют над апостольскими словами. Хочу кратко изложить и ваш грех с целью побудить к исправлению сделанного: вы явились дикими (γοργοί) в отношении к доброму. В чем же именно грех? Предлагалось в недавнее время верующим таинство, как воинам - царское жалованье, а воинства верующих не оказалось; они вместе с оглашенными, подобно мякине, развеяны были ветром легкомыслия. Распинается по чину Христос, закалается мечом священнической молитвы, а своих учеников, как в прежнее время на кресте, находит убежавшими. Великий грех - измена Христу, когда нет гонения, - оставление верующими тела Христова, когда нет войны. Что было причиною этого оставления? Нужные дела. Но какое занятие нужнее, чем занятие божественным и при том непродолжительное? Страх за грехи. Но что очистило ту блаженную блудницу, бегство или прибегание к телу Владыки? Устыдимся же, не имея сокрушения этой блудницы, устрашимся слова Господня, заклинающего нас:"истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни."(Ин 6:53). Убоимся того, чтобы и  нам не изрек Он укоризненно с небес: "так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?" (Мф 26:40). Побоимся при этом и того, чтобы нам не присоединиться к хуле на Него еретиков. Будем внимательны к словам Павла о вочеловечении; не будем соединять того, что свойственно человечеству, с тем, что принадлежит бестелесному божеству, а того, что свойственно божеству, не будем смешивать с относящимися к человеческому естеству страданиями, различая свойства естеств. Присоединим к этому и великое значение единства: не будем называть Бога-Слово храмом вместо обитающего, не будем считать храм обитающим вместо обитаемого. Будем помнить слова, указывающие на то и другое Его естества: "разрушьте храм сей", то есть то, что способно к разрушению, "и Я в три дня воздвигну его" (Ин 2:19), то есть, Бог, соединенный таинственно с смертным. Ему слава во веки. Аминь. [1] Дословно будет не "Поставившему", а "Сотворившему". – и.Н. [2] Дальнейшие слова: "во еже очистити грехи людския" отсутствуют в тексте Патрологии. [3] Предшествующее ος=иже не читается в текстах Патрологии. [4] Следующих непосредственно затем слов: αφ ων επαθεν=от сих, яже пострада не читается в тексте Патрологии. [5] Πλήν вместо обычного в изданиях αλλ’. [6] Вместо читаемых здесь слов: αδίκου πολεμουμένων издатели Патрологии предлагают читать: αδίκου πολεμουμένου, или допустить то, что здесь недостает нескольких слов, от чего, вероятно, происходит неясность этого места в беседе.

10. ДОПОЛНЕНИЯ К ПИСЬМАМ СВ. ИОАННА ЗЛАТОУСТА.

И. Златоуста царице Евдокии. Бог, будучи создателем всей природы, по существу стоит выше всякой власти и господства, а все люди равны, хотя один кажется имеющим превосходство над другим. И тебе дал (Он) царский скипетр не для того, чтобы ты считала себя выше других, а чтобы оказывала всем равенство пред законом и справедливость. Не слава, богатство и мирская высокость поможет нам в страшный день суда, а только исполнение заповедей, соединенное с сохранением правильных догматов. Не забывай сама об этом и не изгоняй страха Божия из твоей души, хорошо зная, что дыхание всех в Его власти; одному Он прибавляет годы жизни, а другому сокращает, по воле Своей: "Я", говорит, "умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей (τις ο των εμων χειρων εξαιρούμενος)[1]" (Втор 32:39). "Страшно впасть в руки Бога живаго!" (Евр 10:31). Земля и пепел все мы люди, цвет, трава и прах, тень, дым и сон, и живем, не живя. С того времени, как сказанное: "прах ты и в прах возвратишься" (Быт 3:19) вошло во всю нашу природу, мы всецело облеклись в смертность и тление и все вообще уже умерли, хотя бы умирал один сегодня, другой завтра. Как произошедшие из земли, в землю, спустя недолго, и возвратимся, цари и граждане, начальники и подчиненные. В самом деле посмотри на царствовавших прежде нас, и сравни, что они были и чем теперь стали. Увидишь, как живут делавшие доброе, блаженствуя и по смерти, а в день воздания они выйдут в воскресение жизни, между тем делавшие худое и здесь всегда осыпаются проклятьями и ругательством, и восстанут в воскресение не жизни, а осуждения. Поэтому ваша боголюбивая душа пусть подражает сохранившим неизменно веру, совершившим добрый путь заповедей, и возвратите бедной жене Феогноста и ее детям виноградник; довольно для них постигшего их горя: пусть не увеличиваются их беды и не возрастает еще более несчастие. И умоляю, облегчи поскорее тяготящую их скорбь и несчастие, помня Спасителя, в Евангелии заповедующего нам, чтобы не заходило солнце в гневе нашем (Еф 4:26), и опять обращающегося к тому богатому с словами:"безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?"(Лк 12:20) "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?" (Мф 16:26) Разве сойдет с нами в ад сладость виноградного плода, или приятность смокв, или жир елея, или избыток имущества и слава власти? Не оканчивается ли все старание человека тлением? Оставляя все, не отходим ли отсюда нагими и беззащитными? Помня все это, постарайся возвратить виноградник, чтобы было тебе хорошо в день суда. 2. Златоуста в Кесарию.

Если некоторым представляется невозможным, чтобы кто-либо состоял из двух, и в одно и то же время сохранялся и распинался, и один из них подвергался бесславию, то это попытаюсь показать примерами из дел человеческих. Царская багряница была волной; соединенная с последней кровь улитки дала ей багряный цвет. Когда ее пряли и ткали, и она делалась тканью, очевидно, волна, а не краска, подвергалась обработке: волне можно уподобить человека, багряной краске - Бога-Слово, Который соединен был (с человеком) во время страданий и на кресте, но совершенно не подвергался страданию. Или: пусть дерево содержит в себе луч солнца; когда оно срубается, мы видим, что удар топора прежде всего направлен против луча в нем и луч получает, по-видимому, первый удар, прежде чем срублено будет дерево. Как свет, находящийся там, не срубается и не рассекается, так и божество не могло и отделиться, не могло и подвергнуться рассеянию и страданию, а плоть подпала страданию, могла подвергнуться рассечению и страданию, как там дерево. [1] Вместо этого в Ватикан. и других греч. списках, с которыми согласуется слав. Библия, читается: ουκ εστιν ος εξελειται εκ των χειρων μου=и несть иже измет от руку моею.

11. ТОЛКОВАНИЕ НА КНИГУ ИОВА.

ГЛАВА ВТОРАЯ. "Был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана предстать пред Господа" (Бысть же яко день сей, и приидоша ангели Божии предстати пред Господем, и диавол прииде посреде их предстати пред Господем) (ст. 1). Для чего изображает их каждый день предстоящими? Чтобы мы знали, что настоящее положение вещей не лишено промышления, что ангелы дают отчет в том, что происходит в каждый день, и посылаются каждый день для устроения чего-либо, хотя мы и не знаем этого. "И сказал Господь сатане: откуда ты пришел?" (ст. 2). Знал (Бог), откуда пришел (диавол), потому что побежден был праведником, но Он хотел видеть, признает ли прямо (свое) поражение. "И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла, и доселе тверд в своей непорочности; а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно" (Рече же Господь ко диаволу: внял ли еси убо рабу Моему Иову? Яко несть такова от сущих на земли: человек незлобив, истинен, непорочен, благочестив, удаляяйся от всякаго зла, еще же придержится незлобия: ты же рекл еси имения его погубити вотще) (ст. 3). Диавол, скрыв поражение, дал такой первый ответ: "я ходил по земле и обошел ее" (и обшед всю землю приидох). Бог же открывает то, что он скрыл из зависти; и так как спросивши не услышал от него о понесенном поражении, Сам объявляет о нем и возвещает о победе праведника. "Я ходил по земле и обошел ее". Что же? Для этого ты ходил? Этого искал? Не сказал ли ты: "Дай мне имение Иова"? Для чего умалчиваешь о борьбе? Для того, чтобы скрыть венец победы? " И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный". Не пройди мимо сказанного, а обрати внимание на то, что в первом свидетельстве не было сказано: "незлобив" (άκακος - невинен). Не употребив прежде этого названия, теперь прилагает ему венец незлобия, потому что он с благодарностью перенес несчастия. Поэтому если в дальнейшем он является говорящим дерзновенно, то это должно быть приписано незлобию. И сам Иов говорит затем: "...пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность" (виде же Господь незлобие мое)" (31:6). А слово незлобивого никто не объясняет, как произнесенное по злобе, так как мы судим не по делам, а по намерению делающих. Если сын бесчестит отца, то это дело признается нечестивым, и он осуждается, как отцеубийца, потому что поднял голос (язык) против родителя и осмелился бесславить свой корень; а невинное дитя, если ударит отца или мать, то эта дерзость вожделеннее всякого удовольствия. Часто матери доводят детей до дерзости, утешаясь не ею, а незлобием, невинностью, простотою нрава. Так и Бог, видя, что говорит не по злобе, благосклонно принимает слова Иова, будучи призываем им на суд, потому что это слова невинности, а не злобы. "Напрасно, - говорит, - позавидовав его благосостоянию, ты сказал, что благочестив муж по причине богатства. Он лишился имущества, но не отступил от благочестия. Не захотел ты, бесстыдный, поверить Мне, как Богу. Не должен ли, хотя из опыта, удостовериться в том, что Мой раб не меряет любомудрия счастьем? А смотри: не сказал, что вотще погубил имущество, но: "а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно" (ты же рекл еси имения его погубити вотще), потому что он получил необыкновенную награду за это погубление. "Но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его - благословит ли он Тебя?" ( η μην εις προσωπόν σε ευλογήσει) (ст. 5) Златоуста и Олимпиодора. Жестокое и бесстыдное существо: не довольствуется насыщаться нашей плотью, но хочет дойти до костей и мозгов; не находит нечестия, изобретает другой способ. "Не великое, - говорит, - дело, если потерял имущество; охотно все презрел, чтобы спасти себя. Да что это, если не дал власти над душой?" Что этого домогался, показывает он словами: "за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него". Поэтому порази тело. Почему же не просил этого вначале? Он думал, что в случае, если он будет побежден, лучше одержать победу при помощи меньшего, а если нет - восторжествует при помощи тела. "Не в большой, - говорит, - цене имущество у людей: за спасение своей души они отдают все" Не просто сказал: "коснися плоти", но - так, чтобы зло проникло внутрь; так рассуждает он со злобой. И отсюда видно, что древний змий не имеет над нами никакой власти, если не попустит ему Бог по неизреченному Своему попечению о нас. И хотя может лишить человека жизни, если попустит Бог, зла не может сделать, а от Бога выпрашивает (позволение). Хотя он и пал, знает, что если Бог не попустит, сам он ничего не может сделать против кого-либо. А попущение нужно понимать так, что дается премудро, так как происходит от Бога. А то, что говорит, состоит в следующем: "Лиши его охраны внешнего попечения и заботы о душе; не заслуживает он удивления, если хранишь его вдали от борьбы; позволь повредить плоть даже до костей. Он знает, что несчастие обнаруживает душу, не воспитанную в добродетели, для которой одна роскошь служит причиною служения Тебе. Как скоро коснешься плоти его, тогда благословит ли он Тебя?" - то есть, "открыто будет Тебя злословить". "И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги" (Феодотион: души его не касайся) (ст. 6 ). Златоуста и Олимпиодора. Человеколюбивый Бог, желая показать Своих венценосцев ангелам и людям, опять позволяет и это, чтобы мы знали, что то, что может делать диавол, он может по Божию попущению. Он говорил: "коснись… плоти его". Но чтобы не сказал, что Бог для вида поразил его, как Своего раба, не сделал, о чем просил диавол, а позволил ему сделать это. Смотри, не сказал: "только души его не коснись", но: "только душу его сбереги", и тем внушил ему великий страх. "Спасение души его, - говорит, - Я взыщу с тебя". Так как можно было ожидать, что диавол наведет на него такую болезнь, которая причинит смерть телу, (причем он мог сказать, что не касался души его), поэтому говорит: "сбеоеги", чтобы он не потерпел чего-либо относительно жизни: "если умертвишь, то зрелище для нас будет печальным". "И поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его" (ст. 7). Подверг его жесточайшей пытке, посрамлению и проказе по всему телу - все тело его обратил в одну рану, в одну опухоль, чтобы во всех членах явился победителем; щадить не умеет злоба, которая есть разрушение по своей ядовитой природе. "И взял он себе черепицу, чтобы скоблить себя ею, и сел в пепел" (И взя Иов чреп, да острогает гной свой, и той седяше на гноищи вне града) (ст. 8). Почему очищал гной не руками, не пальцами? Для того, чтобы такой способ попечения о язвах служил причиною большего мучения. А если сам не старался заботиться о себе, то как мог принять заботы других? Он был собственным палачом, не разрывающим тела, а снимающим текущий гной, мертвой глиной соскабливающим живую грязь. А почему сидел "на гноищи"? Чтобы отпадавшее от его тела зарывать в куче помета. А почему на открытом воздухе? Чтобы не задохнуться от зловония, чему бы подвергся, если бы укрылся в каком-либо чулане; впрочем, искуситель не оставил ему дома. Тяжела была и потеря детей, но за этим великим несчастием следовало другое жесточайшее, и притом так, что он ни мало не отдохнул. А именно: следовали источники червей, потоки гноя, сидение на гноище, зловоние ран, производившее новый вид голода, не давая возможности прикоснуться к бывшей перед глазами пище и причинявшее мучение, сильнейшее голода, и это в продолжение не двух, десяти, двадцати или ста дней, а в течение многих месяцев. Для скорбящих немалым ободрением служит пример Иова, раны праведника и гноище, славнейшее царского престола. Те, которые видят царский престол, от этого не получают пользы, а одно временное удовольствие, не приносящее никакой прибыли; от созерцания же гноища Иова можно получить всякую пользу, научиться большому благоразумию, и ободриться в деле терпения. Поэтому многие в настоящее время предпринимают из отдаленных пределов земли длинное путешествие в Аравию, переплывают и море, чтобы видеть это гноище и, видя, облобызать землю, служившую поприщем для этого венценосца и принявшую кровь, драгоценнейшую всякого золота. Не имеет пурпур такого блеска, какой имело тогда это тело, орошавшееся не чужой, а собственной кровью, и эти раны, драгоценнейшие всех камней. Природа жемчуга не приносит пользы для нашей жизни, не удовлетворяет никакой насущной потребности имеющих его; а эти язвы служат утешением при всяком унынии. И для убеждения в том, что это правда, покажи тому, кто потерял родного и единственного сына, множество жемчуга, и увидишь, что ты не утешил его в горе, не облегчил печали. А напомнив ему об язвах Иова, легко можешь помочь, говоря так: "Что скорбишь, человек? Ты потерял одно дитя, а тот блаженный, после того, как лишился целого сонма детей, поражен был в самое тело и обнаженный сидел на гноище, обливаясь всецело гноем, при постепенном истощении плоти, он - праведный, благочестивый, имевший Бога свидетелем добродетели". Если скажешь эти слова, то уничтожишь всякое уныние печалящегося, прекратишь всю его скорбь; и, таким образом, язвы праведника являются более полезными, чем жемчуг. Поэтому начертайте себе образ этого борца, имейте пред глазами то гноище и его самого, сидящего на нем, как бы золотую статую, как украшенного драгоценными камнями, как того... не знаю, что и сказать. Не нахожу такого драгоценного вещества, которое могло бы представить это окровавленное тело. Так природа этой плоти была гораздо драгоценнее всякого дорогого вещества и язвы светлее солнечных лучей - последние освещают телесные глаза, а те озаряют очи нашего разума; диавола они совершенно ослепили; поэтому после нанесения того удара он удалился, и не являлся более. Пойми же, возлюбленный, хотя из этого, как велика польза страдания. Когда праведник был богат и наслаждался покоем, диавол мог клеветать на него, хотя и лживо, но все-таки мог говорить: "разве даром богобоязнен Иов?" (еда туне Иов чтит Господа?) А когда лишил его всего и сделал нищим, не осмелился затем и пикнуть. Пока тот был богат, угрожал ему борьбой и надеялся победить; а когда довел до нищеты, лишив всего, и вверг в крайне бедственное состояние, тогда оставил его. Когда тело его было здорово, поднимал руки; а когда изранил плоть, удалился пораженный.

Хотя пронзил его ребра со всех сторон, не сделал, однако, ничего больше; сокрытое сокровище не похитил, а сделал более явным для нас; чрез пронзенные ребра дал всем возможность посмотреть внутрь и узнать все его богатство; и когда надеялся взять верх, с большим стыдом отступил и не произнес ни одного звука. Что случилось, диавол? Почему ты удалился? Разве не сделано всего, чего ты хотел? Разве не уничтожил ты овец, волов, стад коней, ослов? Разве не погубил ты сонма детей и не поразил всего тела? Почему же бежишь? - "Потому что сделано все, чего я хотел; но чего я особенно желал и ради чего все делал, этого не произошло - он не богохульствовал. Для того я все то и делал, чтобы произошло это; а как скоро этого не произошло, то я не извлек пользы из гибели имущества, умерщвления детей и поражения тела; вышло же противное тому, чего я желал: врага я сделал более известным и славным". Понял, какая польза страдания? Красиво было тело и здорово, но оно стало более славным, когда изрыто было теми язвами. Хороша шерсть прежде окрашивания, а когда делается пурпурною, это чрезвычайно возвышает достоинство, придает ей много изящества. Если бы не лишил его всего, мы не знали бы силы победителя; если бы не пронзил тела его язвами, не просияли бы лучи извнутри; если бы не посадил его на гноище, мы не знали бы его богатства. Не так славен царь, восседающий на престоле, как знаменит и славен сидевший в то время на гноище, потому что после царского престола - смерть, а после этого гноища - небесное царство.

Истинное несчастие состоит в оскорблении Бога и делании чего-либо неугодного Ему. Остается сравнить между собою добрые дела и страдания, чтобы ты ясно видел, что не только за добрые дела, но и за страдания назначены награды, и награды весьма большие, и за страдания не меньшие, чем за добрые дела, а даже иногда большие, чем за последние. Для этого остановим, если угодно, свой взор на великом герое терпения, прославившемся тем и другим видом добродетели, чтобы видеть, от чего он более прославился. Сравнивая, увидим, когда он был славнее - тогда ли, когда служил общим пристанишем для нуждающихся, или когда переносил страдания и то, что причинило много печали; тогда ли, когда держал свой дом открытым для всех мимоидущих, или когда, по разрушении его, не произнес ни одного оскорбительного слова, а благословлял Бога? То было добрым делом, а это - страданием. Скажи мне, когда он был светлее? Когда он приносил жертвы за детей и приводил их к согласию, или когда с большим спокойствием перенес то, что на них обрушился дом и они кончили жизнь так печально? Когда он больше сиял? В то ли время, когда шерстью его овец согревались тела бедных, или когда он, услышав: "огонь Божий упал с неба и пожрал (огнь спаде с небесе и пожже) стадо с пастырями", не смутился и не пришел в неистовство, а кротко перенес несчастие? Когда он был больше? Тогда ли, когда пользовался телесным здоровьем для защиты обижаемых, сокрушая зубы беззаконников, исторгая хищения из зубов, и служил пристанью для угнетаемых, или когда это самое тело, оплот притесняемых, увидел пожираемым червями и, сидя на гноище, очищал его, взявши черепок: "кожа моя, - говорит, - лопается и гноится" (обливаю грудие земли, гной стружа) (7:5)? А все то были добрые дела, все же это - страдания, и последние сделали его более славным, чем первые. Они составляли самую тяжелую часть его состязания и требовали наибольшей твердости, наибольшего душевного напряжения, возвышеннейшей мысли и большей любви к Богу. Поэтому-то, когда делались те (добрые дела), диавол, хотя бесстыдно и весьма дерзко, все-таки возражал, говоря: "разве даром богобоязнен Иов?" (еда туне Иов чтит Господа); а произошли эти (страдания) - он со стыдом удалился, обратив тыл, не имея возможности набросить и тень каким-либо бесстыдным возражением. "По многом времени сказала ему жена его: доколе ты будешь терпеть, говоря: Вот, подожду еще немного в надежде спасения моего? И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! Похули Бога и умри" (Времени же многу минувшу, рече к нему жена его: доколе терпиши, глаголя: се, пожду время еще мало, чающи надежди спасения моего).:. Ибо погибли с земли память твоя, сыновья и дочери, болезни чрева моего и труды, которыми напрасно трудилась. Сам ты сидишь в смраде червей, проводя ночь без покрова, а я скитаюсь и служу, перехожу с места на место, из дома в дом, ожидая, когда зайдет солнце, чтобы успокоиться от трудов моих и болезней, которые ныне удручают меня. Но скажи некое слово к Богу и умри.) (ст. 9). При дальнейшем продолжении борьбы он опять украшается другими венцами за слова жене. Когда у него уничтожено было все - и дети, и имущество, и поражено его тело, жена была оставлена, оставлена для искушения и козней. Диавол потому не погубил ее вместе с детьми и не просил ее смерти, что надеялся получить большую от нее помощь в кознях против этого святого; для этого оставил ее ему, как некоторое весьма важное оружие. "Если из Рая, - говорит, - я изгнал Адама через нее, то тем более с гноища я смогу удалить Иова. И смотри на злодейский умысел: он не пустил в ход этого искусно придуманного средства ни в то время, когда погибли волы, ослы, верблюды, ни тогда, когда истреблен дом, когда погублены дети; доселе он молчит и бездействует, смотря на борца. Но когда потек источник червей, гниющая кожа стала отпадать, изнуренная плоть источала гной, полный сильного зловония, когда рука диавола жгла его сильнее сковород, печей и всякого пламени, пожирая его со всех сторон свирепее всякого зверя и поглощая тело, и когда это несчастие продолжалось значительное время, тогда он к изнуренному уже и истощенному приводит ее (жену). Если бы она выступила в начале несчастия, она не нашла бы его столь ослабленным и не могла бы тем, что сказала, увеличить и усилить так несчастие. Когда увидела, что вследствие продолжительности времени страдания он жаждет избавления, что сильно желает прекращения постигших бедствий, тогда и приходит. Когда он был сильно истощен, не мог свободно вздохнуть и желал умереть, послушай, что говорит: "(Верно, Он не прострет руки Своей на дом костей: будут ли они кричать при своем разрушении?) (аще бы возможно было, сам бых себе убил или молил бых иного, дабы ми то сотворил) (30:24) И обрати внимание на злой умысел, как тотчас начинает речь с продолжительности времени, говоря: "ты все еще тверд?" (доколе терпиши?) Если одни слова, которым не соответствует самое дело, часто могут расслаблять, то подумай, как он должен был страдать после этих слов при тогдашнем печальном своем состоянии. Всего хуже было то, что это говорит жена, жена упавшая духом, изнемогшая, а потому стремившаяся привести и его в отчаяние. Чтобы яснее видеть осадное орудие, подведенное к этой несокрушимой стене, выслушаем сами слова. В чем они состоят? "Доколе ты будешь терпеть, говоря: "Вот, подожду еще немного в надежде спасения моего"? Опровергло, - говорит, - твои слова время, которое, долго продолжаясь, не приносит никакого облегчения". Говоря это, она не только приводила его в отчаяние, но поносила и насмехалась над ним. Когда она особенно впадала в уныние, он всегда утешал и останавливал ее словами: "подожди еще немного, и скоро будет конец этого Поэтому, злословя его, говорит: "Не скажешь ли то же и в настоящее время? Прошло уже много времени, а конца этого не видно". Что, жена, ослабляешь борца? Что связываешь руки? Нужно было сказать: "еще мало". И посмотри на коварство: не вспоминает ни о волах, ни об овцах, ни о верблюдах, так как видит, что не очень сокрушается об этом, а тотчас обращается к естеству и напоминает о детях, так как видела, что ради них он и одежду разодрал, и волосы остриг. И не сказала: "погибли твои дети", а в сильном волнении: "Ибо погибли с земли память твоя, сыновья и дочери, болезни чрева моего и труды, которыми напрасно трудилась" (Се бо… потребися от земли память твоя, сынове твои и дщери, моего чрева болезни и труды, имиже вотще трудихся с болезньми) (ст. 9 ) Вначале было сильное желание иметь детей, чтобы так каждый мог оставить память о себе, след своей жизни. Поскольку не было надежды на воскресение, а господствовала смерть, и после этой жизни умирающие считались погибающими, то и дал Бог утешение в детях, чтобы оставались живые образцы умерших, чтобы и род наш сохранялся, и потомки их служили великим утешением имеющим умереть и их друзьям. И чтобы убедиться в том, что поэтому особенно желанны были дети, послушай, что, после столь многих и великих несчастий, говорит со слезами Иову жена: "Ибо погибла с земли память твоя ". И опять Саул - Давиду: "Итак, поклянись мне Господом, что ты не искоренишь потомства моего после меня и не уничтожишь имени моего в доме отца моего" (и ныне кленися ми , яко не искорениши семене моего и имене моего по мне) (1 Цар. 24: 22). Если и в настоящее время, когда воссияло воскресение, оттого происходит особенная любовь к детям, что через них сохраняется память об умерших, то тем более в то время. Поэтому клятва, выраженная таким образом, бывает сильнейшею; и клявшийся тогда не говорил о детях: "да истребятся", но - "память его от земли… сынове и дщери". Сказавши: "память", с точностью упоминает о природе тех и других. "Не осталось, - говорит, - ни сына, ни дочери, которые сохранят память потомству"; этим она как бы говорила, что если и поправится здоровье, наслаждение им будет бесполезно, когда нет детей, так как древние в детях полагали надежду продолжения и будущее обетование, подражали телесному воскресению (αναστάσει εμιμουντο θνητη). Не упоминает ни об имуществе, ни о скоте, потому что видела его великодушие, а упоминает о том, что должно особенно его трогать. "Какой, - говорит, - ждешь ты перемены? Умершим невозможно потом возвратиться к жизни. Безродный, бездетный, ты вырван с корнем, не оставив никого, кто сохранил бы память о тебе". Обрати внимание и на сильное волнение: "болезни чрева моего и труды, которыми напрасно трудилась": "болезни" - муки при родах; "труды" - воспитания. Смысл ее слов такой: "столько перенесши, я обижена тобою: труды понесла, а плодов лишена". Говорит это для того, чтобы показать, что и она участвует в несчастии, так как не кажется внушающим доверия тот советник, который рассуждает при виде чужих несчастий. Поражая как стрелою этими словами, указывающими на невнимание, она примешивает и свою личность, чтобы напоминанием о детях и своем страдании тем сильнее привести праведника в уныние. "Что ты, - говорит, - отстраняя постоянно настоящее, напрасно ободряешь себя будущим, бездетный, лишившийся дома, нагой, погибший? "Сам ты сидишь в смраде червей, проводя ночь без покрова" (ст. 9). Весьма выразительно сказано: "сам" - он, праведный, достойный удивления, достигший в наших глазах вершины добродетели. И посмотри, как и не упоминает о потере имущества, и не умалчивает, не оставляет без внимания, а намекает так, как можно было сказать об этом с наибольшею выразительностью; говорит именно: "а я скитаюсь и служу, перехожу с места на место, из дома в дом" (ст. 9). Намекает и на потерю и выражает большое свое участие в страдании. Самые слова таковы, что способны увеличить несчастие, так как говорит: "Хожу по дворам других - не только прошу милостыни, но и скитаюсь, исполняю странный и новый вид служения, всюду ходя и нося печать несчастия и всем показывая постигшее меня бедствие, иной раз переходя в другое место и стучась в двери ради ежедневного пропитания, и это - та, которая имела столько имущества". Этим она хотела сказать: "Не только мы лишились детей, опоры памяти о нас, и сам ты находишься в таком ужасном положении, но и впали мы в крайнюю нищету, добывая себе пищу по обычаю наемников, - мы, щедро дававшие пропитание нуждающимся; я не нахожу себе места и для служения, не могу выйти из постыдной бедности в одном доме, а скитаюсь, служа и прося милостыни, - я, которая прежде обильно питалась". Смотри, как к его страданиям приплетает собственные: "Если недостаточны, - говорит, - твои, то пусть в силе будут мои". Сказав о том, что всего более печально, то есть, что переходит из дома в дом, она не остановилась на этом в своем сетовании, а прибавила к этому, говоря: "…ожидая, когда зайдет солнце, чтобы успокоиться от трудов моих и болезней, которые ныне удручают меня" (Ожидающи солнца, когда зайдет, да почию от трудов моих, и от болезней, яже мя обдержат ) (ст. 9). "Другим приятно, - говорит, - видеть солнечные лучи, а мне тяжело; для меня вожделенна тьма и ночь, так как она только даст мне покой от трудов; она служит утешением в бедствиях; утешает меня и освобождает от беспокойства день, склоняющийся к вечеру, так как ночь, проходящая во тьме, врачует обыкновенно зло". Так пришедшая в отчаяние вследствие несчастий и исполненная силы диавольской, убеждает праведника в том, что у него осталось одно средство освободиться от страданий, состоящее в освобождении от тела; а возможно ему достигнуть этого, если прогневает Бога богохульством и для умерщвления возбудит против себя Его гнев. С лукавством дает такой совет, пользуясь в своих словах несчастиями мужа и своими собственными. "Я терпела, - говорит, - муки рождения, трудилась над воспитанием детей, чтобы после твоей смерти оставить память о тебе в лице детей; надежда на это исчезла, все дети мужеского и женского пола погибли; на кого мне после этого смотреть - на тебя ли, отца их, полного червей, нищего, брошенного? На себя ли, несчастную, бродягу, после великого благополучия ставшую наемницей и до вечера находящуюся в печалях и трудах? Если ты сколько-нибудь доверяешь, то скажи слово к Богу, прогневляя Его, чтобы Он умертвил тебя; это одно осталось для тебя средство избавиться от бед". Поэтому прибавляет: "Но скажи некое слово к Богу и умри"(ст. 9). И здесь видно коварство в том, как при самом совете не тотчас излагает гибельное увещание, а сначала рассказавши с горестью о несчастиях и распространившись о печальном событии, кратко передает самое увещание, и не излагает его ясно, но, затеняя его, предлагает ему освобождение от страданий, которое было особенно желательно, и обещает смерть, которой особенно желал. Смотри и здесь на коварство диавола. Так как он знал любовь Иова к Богу, то не позволяет жене обвинять Бога, чтобы он тотчас не отстранился от нее, как от врага; поэтому она не вспоминает о Нем, непрерывно возвращаясь к тому, что произошло. А ты к сказанному присоедини то, что советовавшей это была жена, которая бывает страшным оратором в обольщении неосторожных. Так многие и без несчастий, вследствие только совета жен, погибли. И здесь напоследок диавол приводит к праведнику жену, как сильнейшее из предпринятых средств. О, если бы ты, злой, погубил и ее, о, если бы вместе с детьми задушил под развалинами дома! А некоторые говорят, что это слова не жены, что это говорил он сам, принявший ее вид, так как невероятно, чтобы жена Иова была такою. Можно разве сказать, что она сделалась такою, изменившись под влиянием несчастия. А возможно и то, что это был не первый совет, а неоднократно слышал праведник от жены еще более противные советы. Обрати внимание и на злобу диавола; он имел в мыслях Еву: "Жена, - говорит, - погубила первого человека; она может победить и этого". Но, неразумный, тому, кто раболепствовал чреву, жена влила свой яд, а этого ты видишь любомудрствующим и побеждающим самую природу. Его не сломила ни потеря имущества, ни преждевременная смерть детей, ни безутешное мучение тела, ни такая продолжительность времени. Того, которого не победило самое дело, неужели надеешься победить словами? Даже и в то время, когда передав тщательно печальное событие, жена излагает постыдный совет, и тогда ясно не говорит: "богохульствуй!", так как советующие худое не осмеливаются неприкровенно излагать наставление. Что ты говоришь, жена? Нужно умилостивить Бога, устранить Его гнев, а ты советуешь прогневать; если сделал это Бог, нужно умилостивить Его, а не произносить хулу. "Но он сказал ей: ты говоришь как одна из безумных (Он же воззрев рече к ней: вскую яко едина от безумных жен возглаголала еси) (ст. 10). Василия и Златоуста. Возмущенный этими словами, как ни одним из прежних несчастий, Иов, исполнившись гнева, обратившись к жене, как к врагу, и с горечью взглянув на нее, прежде чем сказал что-либо, одним взглядом оттолкнул злое нападение. Она ожидала, что вызовет потоки слез, а он оказался стремительнее льва, будучи исполнен гнева и негодования, не вследствие того, что терпел, а вследствие того, что она советовала по внушению дьявола. Показавши на лице своем гнев, он делает упрек сдержанно, потому что был мудр и в несчастиях. Что он говорит? "Ты говоришь, как одна из безумных. Не так я тебя учил, не так воспитывал; поэтому не узнаю своей жены - ведь это слова неразумной женщины, совет лишившейся рассудка. Оставь, - говорит, - жена, совет; доколе ты тем, что говоришь, будешь бесчестить общую жизнь? Ты солгала и в своих словах отвергла вопреки моему желанию мое руководство; теперь вижу, что половина моей жизни сделалась нечестивою, так как брак соединил нас обоих в одно тело, а ты впала в богохульство". Видишь из этого соответствующее рассечение и разрез, могущий исцелить болезнь? Не сказал: "ты глупая и безумная"; а что? - "Ты говоришь как одна из безумных", то есть, "ты не сказала ничего, достойного себя и моего руководства". Затем, после упрека, излагает опять и совет, могущий ее утешить, и отличающийся большою разумностью. Он говорит: "Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?" (Аще благая прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим?) (ст. 10). "Вспомни, - говорит, - о том прежнем благополучии, подумай о Виновнике, и перенесешь великодушно это". Видишь ли скромность мужа? Терпение он приписывает не своей твердости, а говорит, что оно произошло от самого хода дел. "За что Бог дал нам то? За что сделал воздаяние? Ни за что, а единственно по Своей благости. Это был дар, а не награда, благодать, а не воздаяние. Поэтому перенесем и это великодушно. Припомни доброе, что ты прежде имела, сравним лучшее с худшим. Жизнь никого из людей не бывает постоянно счастливою; постоянно блаженствовать свойственно одному Богу; если бедствуешь вследствие настоящего, утешься прежде полученным. Ныне плачешь, но прежде радовалась; ныне нищенствуешь, а прежде была богата; пившая из прозрачного потока жизнь, а теперь пьющая из мутного, переноси это с твердостью; течения рек не бывают постоянно прозрачными. Наша жизнь, как ты знаешь, есть река, непрерывно текущая, наполняемая водами, следующими одни за другими; одна часть ее вытекла уже из источников, а другая вытечет, и все мы спешим к общему морю смерти. Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Разве можем мы заставить Судию давать нам всегда одно и то же? Разве можем учить Владыку, как направлять нашу жизнь? Он имеет власть решать Сам. Он устраивает наши дела по Своей воле и дает полезное рабам. Не испытывай напрасно суда Владыки; люби только устраиваемое Его мудростью. То, что даст тебе, принимай с радостью; во время бедствий, как и при благополучии, являй достойное последнего, полученного прежде. Говоря так, Иов отринул и это нападение диавола и нанес ему совершенно постыдное поражение. Самым взглядом он показал величайшее отвращение ко греху (а глаза природа назначила показателем сокрытого внутри); перенесши кротко и мудро нападение злого духа, не потерпел призыва ко злу, считая слышанный им худой совет большим злом, чем стрелы в его тело, и сделал упрек жене. "Как попечение, - говорит, - мы принимали с радостью, так и вразумление перенесем благоразумно". Под "благими" разумеет то, что радует, а под "злыми" - искушения. В словах "Ты говоришь как одна из безумных" некоторые находят указание на Еву. "Ты подражаешь, -говорит, - той, которая первая приняла мрак греха и соблазнила почтенного образом Божиим и свободного от всякого зла. Этот блаженный, будучи поражаем со всех сторон, стоял твердо; подвергаясь бесчисленным стрелам, не ослабевал, а истощил колчан диавола, сам же не пал и не был повержен; как искусный кормчий, он не был потоплен ярившимся морем и поднимавшимися волнами и не сделался беспечным вследствие бывшей тишины, а в то и другое время сохранил одинаковым свое искусство. Ни богатство не сделало его гордым, ни бедность не подавила; ни при благоприятном течении дел не стал он беззаботным и бездеятельным, ни в то время, когда весь почти дом разрушен и предан совершенной гибели, не приведен был в смятение и показал свое мужество. Пусть слушают богатые; пусть слушают бедные; тем и другим полезен этот пример, и для всех людей поучительна эта история, и для пользующихся благоденствием, и для находящихся в несчастии. Владея тем и другим оружием, подвижник благочестия, венценосец вселенной, одержал победу в обоих видах оружия и, когда сделал нападение демон, был приготовлен ко всякому роду битвы и во всем прославился.

Не было постигающего людей несчастья, которое не обрушилось бы на его тело, и однако он вышел из всех опасностей и стал выше стрел диавола. А особенно удивительно то, что все постигло его - и вместе, и по отдельности - в высшей степени. Не на то смотри только, что он столько перенес, а присоедини к этому и то, что не спустя несколько, не через промежуток времени перенес, а все вместе. Это немало увеличивает тяжесть испытаний. Во-первых, между другими людьми не найдется никого, кто подвергся бы этому всему вместе.