Тогда вы можете понять, почему для апостолов Воскресение было полной новизной, решающим событием. Когда на третий день Христос явился им при зарытых дверях, первой их мыслью было, что это галлюцинация, видение. В атом и при всех других Своих явлениях после Воскресения, о которых говорится в Евангелии, Христос подчеркивает, что Он не дух, не призрак, что Он - подлинное телесное явление. Он делит с учениками пищу. И ясно) почему первые слова Христа были словами утешения: Мир вам! Он приносит им мир, отнятый Его смертью, которая была и их смертью; Он освободил их от абсолютно беспросветного смятения, в которое они погрузились, от сумерек, в которых невозможно было различить Жизнь, от этой преходящей жизни, из которой ушла, была изъята Вечность. Он дал им мир, который только Он и мог дать, мир, который превыше всякого ума.., мир, который восстанавливает к Жизни за пределом всякого сомнения, всякого колебания, в твердой уверенности людей, которые, будучи живыми, не могут сомневаться в будущей жизни: она уже пришла благодаря Воскресению Христову и дару Святого Духа.

Мы тоже должны опытно познать радость Воскресения, но это возможно, только если сначала мы познаем трагедию Креста. Для того чтобы возродиться, мы должны умереть - умереть для связывающей нас самости, для наших страхов, умереть для всего того, что делает мир столь узким, холодным, бедным, жестоким. Умереть, чтобы наши души могли жить, могли радоваться, могли открыть весну жизни. В таком случае Воскресение Христово дойдет и до нас. Но без смерти на Кресте нет Воскресения и его радости - радости возрожденной жизни, радости жизни, которую никто больше не в силах отнять у нас! Радости жизни преизбычествующей, которая, словно поток, устремляется с высоты и несет с собой само Небо, которое отражается в его сверкающих водах. Воскресение Христа - такая же историческая реальность, как и Его смерть на Кресте, и именно потому, что оно принадлежит истории, мы верим в него. Не только сердцем, но всем целостным нашим опытом мы знаем воскресшего Христа. Мы можем знать Его изо дня в день, как знали Его апостолы. Не Христа во плоти, не Христа, каким Его с изумлением видели окружавшие его люди во дни Его земной жизни, но вечно живого, бессмертного Христа, Христа, которого, как говорит апостол Павел, мы знаем духом, воскресшего Христа, Который принадлежит времени и вечности, потому что, однажды умерев на кресте, Он живет вечно. Воскресение Христа - единственное, неповторимое событие, которое принадлежит равно прошлому и настоящему. Прошлому, потому что оно произошло в определенный день, в определенном месте, в определенный момент, потому что его видели и познали как событие во времени, в жизни тех, кто знал Христа. Но оно также принадлежит и каждому дню, потому что Христос, однажды воскреснув, жив вечно, и каждый из нас может знать Его лично; и пока мы не познали Его лично, мы не знаем еще, что значит быть христианином.

Вернемся к Великой пятнице, когда Христос умер на Кресте ради того, чтобы мы смогли жить. В православном песнопении говорится: О Жизнь вечная, как Ты умираешь!? О Свет невечерний, как Ты угасаешь!?.. Действительно, кажется, что Сама Жизнь Вечная сошла в могилу, кажется, что Сам Свет Предвечный, слава Божия, открывшаяся нам в Сыне Его, погас и навсегда зашел от нас. Чтобы понять смысл, значение Великой пятницы, спасительной смерти Христа, мы должны постичь смысл Воплощения. Каждый из нас рождается во временный мир из небытия. Мы вступаем в мимоходящую, непрочную жизнь для того, чтобы вырасти в неколебимую Жизнь Вечную. Призванные из небытия творческим словом Божиим, мы вступаем во время, но внутри времени можем обрести вечность, потому что вечность это не просто бесконечный поток времени. Вечность не есть нечто, она - Некто. Вечность это Сам Бог, Которого мы можем встретить в преходящем течении времени и через эту встречу благодаря общению в благодати и любви, которое Бог предлагает нам во взаимной свободе, мы можем также вступить в вечность и разделить собственную Божию жизнь, стать, по смелому слову апостола Павла, причастниками Божеского естества.

Рождение Сына Божия непохоже на наше. Он не вступает из небытия во время. Его рождение - не начало все возрастающей жизни; оно есть ограничение той полноты, которую Он имеет прежде начала мира. Он обладает вечной славой Отчей прежде всех веков и вступает в наш мир, в тварный мир, куда человек внес грех, страдание, смерть. Рождение Христа не является для Него началом жизни, а началом смерти. Он принимает все, что составляет условия нашего бытия, и первый день Его жизни на земле есть первый день Его восхождения на Крест.

В Его смерти есть нечто, что принадлежит Ему Одному. Мы спасены смертью Христа не потому, что она была чрезвычайно жестока. На протяжении веков неисчислимое множество мужчин, женщин и детей претерпевали не меньшие страдания. Многие сгорели в огне, многие замерзли, иные умирали, истерзанные мучительной болезнью, другие претерпевали пытки и заключение в концлагерях, пережили ужасы войны. Смерть Христа единственна тем, что

Иисус из Назарета не мог умереть. И не Воскресение Его - невероятное чудо, а Его смерть. Мы знаем из писаний апостола Павла, из веры церковной, что смерть - следствие греха, понятого как наше отпадение от общения с Богом. А Христос - Сам Бог воплощенный; неотделимое от Его Божества, Его человечество, истинное Его человечество за пределами смерти. Воплощенный Сын Божий в самой Своей плоти, самом Своем человечестве не подвластен тлению и умиранию. И, однако, Он умирает, В этом парадокс и трагедия, не знающая себе равных. Один православный святой говорит, что в Воплощении Христа сошлись два события. С одной стороны, Он становится человеком и открывает, являет нам подлинное человечество, к которому мы призваны, человечество, укорененное в самой Божественной жизни, неотделимое от Бога, неподвластное смерти. Но чтобы стать одним из нас, истинно разделить наши страдания и отверженность, Христос берет на Себя все тягчайшее бремя человеческого состояния, все ограничения, по существу чуждые Его прославленному человечеству: боль и усталость, голод и жажду, самую возможность смерти; и когда час Его приходит, Он умирает на Кресте нашей смертью, но смертью более страшной, чем наша. Мы умираем потому, что вымираем, тело наше увядает и отпадает, мы не можем дальше жить. Если в течение этой преходящей жизни мы достигли познания Бога, общей с Ним жизни, тогда умирание для нас - уже не поражение, а новый избыток и полнота жизни, как говорит об этом апостол Павел, когда пишет, что смерть для него означает не потерю жизни, а облечение в жизнь вечную. И, однако, смерть - всегда трагедия для нас; тело и душа разлучаются, цельность человеческого существа нарушается, и мы должны ждать воскресения тела и победы Жизни Вечной, чтобы стать поистине и в полноте тем, чем мы призваны быть.

Но в смерти Христа происходит нечто иное. Он умирает, хотя умереть не может; Он умирает, хотя бессмертен в самом Своем человеческом естестве, нераздельно соединенном с Божеством. Его душа, не разлучаясь от Бога, вырвана из Его тела, несмотря на то, что и душой и телом Он остается в единстве с Богом. Он будет во гробе нетленный до третьего дня, потому что Тела Его не может коснуться тление. Оно исполнено Божественного Присутствия. Оно охвачено Им, как меч охвачен огнем в горниле, а душа Христова сходит во ад в блистании славы Его Божества. В смерти Христа бессмертное тело отрывается от бессмертной души, тело, которое не может умереть, от души, которая жива, остается живой навеки. Это делает смерть Христа трагедией, превосходящей наше воображение, неизмеримо превосходящей любое страдание, которое мы можем по-человечески вообразить или пережить. Смерть Христа это акт высшей любви; Он сказал истину, говоря: Никто не отнимает Мою жизнь у Меня, но Я Сем отдаю ее... Никто не мог убить Его - Бессмертного; никто не мог угасить этот Свет, который есть сияние славы Божией. Он отдал Свою жизнь, принял невозможную смерть, чтобы разделить с нами всю трагедию нашего человеческого положения.

Господь Сам взял на свои плечи первый Крест, самый тяжкий, самый ужасный; после Него тысячи и тьмы мужчин, женщин, детей взяли на себя собственный крест, более легкий. Но как часто и этот крест, несравненно более легкий, чем Крест Христов, представляется нам таким страшным. Неисчислимое множество людей с любовью, послушливо прошли путем Христовым, долгим, трагическим путем, который указал нам Господь. Да, путь трагичен, но ведет он от земли к самому престолу Божию, в Божие Царство. Вот уже две тысячи лет идут, неся свои кресты, люди, верующие во Христа. Они идут вслед за Ним, толпа за толпой, и на пути видны бесчисленные кресты, на которых распинаемы ученики Христовы. Крест за крестом, куда ни взглянешь все кресты. Мы видим мучеников, перенесших телесные страдания, видим подвижников, героев духа, видим монахов и монахинь, священников и пастырей, но во много раз больше видим простых, обычных, неприметных людей, народ Божий, добровольно взявший на себя крест Христов. Нет конца этому шествию. Они идут из века в век, зная, что Христос предупреждал о том, что на земле они будут в скорби, но что Царство Божие принадлежит им. Они идут с тяжелым крестом, отверженные, ненавидимые и гонимые за правду, за имя Христово. Они идут, идут, чистые жертвы Богу, старые и юные, дети и взрослые. А где же мы? Или мы собираемся стоять и смотреть, как шествует мимо нас этот бесконечный рад, этот сонм людей с сияющим взором, с неугасающей надеждой, с неколеблемой любовью, с несказанной радостью в сердцах? Неужели мы не присоединимся к этому вечному шествию, толпе, на которой печать жертвы - но и детей Царствия? Неужели мы не возьмем свой крест и не последуем за Христом? Христос заповедал нам следовать за Ним. Он призвал нас на пир в Свое Царство, Он Сам во главе этой вереницы. Вернее, Он рядом с каждым, кто идет этим путем. Или, может, это представляется нам кошмаром? Как может кровь и плоть вынести эту трагедию, зрелище всех этих мучеников, новых и прежних? Это возможно, потому что Христос воскрес, потому что мы видим в Господе, Который шествует впереди нас, не побежденного Пророка из Галилеи, каким видели Его мучители и гонители. Мы познали Его во славе Воскресения. Мы знаем, что каждое Его слово истинно. Мы знаем, что Царство Божие принадлежит нам, если только мы последуем за Ним.