Митpополит Антоний родился в 1914 г. Раннее детство провел в Персии, где его отец был российским консулом. После революции семья несколько лет скиталась по Европе и в 1923 году осела в Париже. Будущий митрополит окончил здесь среднюю школу, затем биологический и медицинский факультеты университета. В 1939 г., перед уходом на фронт хирургом французской армии, тайно принес монашеские обеты; в мантию с именем Антония был пострижен в 1943 г. В годы немецкой оккупации – врач в антифашистском движении сопротивления. После войны пpодолжал медицинскую пpактику до 1948 года, когда был пpизван к священству, pукоположен и напpавлен на пастыpское служение в Великобpитанию. Епископ (1957), митpополит и Патpиаpший Экзаpх в Западной Евpопе (1966); освобожден от этой должности по собственному пpошению в 1974 г.; с тех поp полностью посвятил себя пастыpскому окоpмлению все увеличивающейся паствы своей епаpхии и всех, кто обpащается к нему за советом и помощью.

Митpополит Антоний – почетный доктоp богословия Абеpдинского унивеpситета "за пpоповедь слова Божия и обновление духовной жизни в стpане", Московской Духовной Академии – за совокупность научно-богословских, пастыpских и пpоповеднических тpудов, и Кембpиджского унивеpситета. Первые его книги о молитве, о духовной жизни вышли на английском языке в 1960-е годы и пеpеведены на многие языки миpа. В последнее десятилетие тексты владыки Антония издаются в России как отдельным книгами, так и на страницах периодической печати, церковной и светской; прежде они имели широкое хождение в самиздате.

С первого номера "Альфы и Омеги" тексты митрополита Антония неизменно присутствуют на страницах журнала. За пять лет из них составился сборник, который и предлагается читателю (одно исключение: сборник дополнен публикацией из журнала "Человек" 1996 № 6 и 1997 № 1, "Оживший из мертвых").

Напомним слова, которые редакция предпослала первой публикации проповедей митрополита Антония на библейские тексты: "Мы понимаем православность библейской экзгезы прежде всего как ее принципиальную укорененность в проповеди. Проповедь обращена и к религиозному чувству, и к опыту, и к разуму человека, – а только всей полнотой своей личности мы и можем воспринять всю полноту Писания". В этом отношении сборник, как нам кажется, органично сочетает размышление над словом Писания и тексты, где так явственно видно конкретное воплощение в жизни того, чему учит нас слово Божие. Напомним и то, что Владыка никогда не пишет, не готовит заранее свои беседы и выступления. Всё издаваемое первоначально родилось как слово, обращенное непосредственно к слушателю. Издатели стремились максимально сохранить это звучание живого слова Владыки и в печатном тексте.

I. ПРОПОВЕДИ

О СВЯЩЕННОМ ПИСАНИИ

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Евангелие читается в церкви почти на каждом богослужении; на каждой службе мы предстоим слову Божию и думаем, что этим мы становимся народом Божиим. Но от нас требуется гораздо большее, если мы хотим быть таким народом Божиим, – тем народом, который может сказать, что Божественное слово принадлежит ему.

Библия родилась в человеческой общине; Евангелие родилось в Церкви; и израильская община, и Церковь Божия существовали раньше, чем возникло Священное Писание. Именно изнутри этой общины родилось познание Бога, любовь к Богу, видение Его невыразимой красоты, а также состояния и судьбы, становления и призвания человека. Народ Божий – это такая община, которая свидетельствует о чем-то, что ей достоверно известно, что является ее жизнью, предметом ее любви, ее радостью. Библейский народ – это не народ, который читает Библию, верно хранит ее и возвещает ее; подлинный народ Божий, подлинный народ библейский, подлинный народ евангельский должен быть такой общиной, которая могла бы сама написать Священное Писание, проповедовать его из собственного опыта, дать ему начало, родить его. Если мы не такая община – мы не принадлежим поистине ни Евангелию, ни народу Божию.

Часто мы себя утешаем тем, что мы – молитвенная община, где слово Божие возвещается, где оно проповедуется; община, которая так или иначе стремится жить словом. И однако, если мы взглянем вокруг, то все, что мы видим, свидетельствует как раз об обратном; если бы мы были общиной, изнутри которой, из глубины опыта которой родилось Божественное слово, то для тех, кто слышит, как мы повторяем его, возвещаем и проповедуем, оно было бы двояким откровением: откровением того, что возвещается, и откровением о том, что возвещаемое стало плотью и кровью, стало реальностью человеческой жизни; община, которая проповедует Божественное слово, была бы доказательством истинности этого Божественного слова.