Ты недоумеваешь: почему Он не наказывает, если и может и желает? Знай, говорит пророк, что Он долготерпелив и "всякий день строго взыскивающий". Чтобы кто-нибудь из неразумных не подумал, будто Бог не наказывает по бессилию, он показывает причину замедления: потому что долготерпение Божие велико и безмерно. Он долготерпит для того, чтобы привести тебя в покаяние; а если ты от этого врачества не получишь никакой пользы, то Он и пошлет наказание. Так, мы каждый день заслуживаем наказание. Если бы это было несправедливо, то пророк не указал бы на это, как на нечто важное: "всякий день строго взыскивающий". Но так как дела требуют наказания, а человеколюбие Божие удерживает, заслуженное наказание, то он и говорит это. Видишь ли, как он здесь и показывает бесстрастие Божие, и "взысканием" называет наказание? Никто ведь не наводит гнева на другого, но сам в себе имеет гнев, а на другого наводит наказание. Таким образом, не что другое, как наказание, он означает словами: "всякий день строго взыскивающий". А почему он говорит: "всякий день"? Пусть каждый углубится в свою совесть и тогда поймет это. Не стану говорить о тайных грехах каждого; кто может избежать общих грехов? Каких? Например: есть ли день, в который бы мы не молились лениво и с великой небрежностью? А что это заслуживает гнева Божия, можно видеть из следующего. Скажи мне: если бы ты подошел к судье зевая, и был обличен, то он не подверг ли бы тебя тотчас же наказанию и не отправил ли бы в ссылку? Да, скажешь, потому что он человек. Что же? Как человек, он, будучи оскорблен, по справедливости не должен был бы гневаться, потому что оскорблен равным ему по достоинству человеческому; а Бог, будучи оскорбляем, справедливо мог бы посылать наказание. Грех против Него больше греха против человека. Притом человек, поступая так, имеет в виду, свое благо, а Бог твое, так что и в этом отношении грех против Него заслуживает большего негодования. Ведь не одно и тоже презирать ищущих своего, или ищущих твоего. Последнее заслуживает большего гнева, когда ты не оставляешь лености, даже намереваясь просить полезного для тебя самого. Еще: кто не обижал брата напрасно? Не говори мне, что обижал раба; "во Христе Иисусе нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского" (Гал.3:28). Кто, опять, не осуждал? Кто не лгал? Кто не смотрел сладострастными глазами на женщину? Кто не завидовал? Кто не тщеславился? Кто не говорил праздного слова? Все это подлежит наказанию. Если бы мы, не заботясь о духовном, были также беспечны и касательно житейского, то заслуживали бы некоторого извинения, но теперь мы лишены и этого оправдания. В делах житейских мы бодры, а в духовных совершенно нерадивы. Поэтому, чтобы слышащие, что Бог долготерпелив, не сделались еще более беспечными, пророк присовокупляете: "если кто не обращается, Он изощряет Свой меч, напрягает лук Свой и направляет его" (ст. 12,13). Другой переводчик (Симмах) говорит: меч свой изощрит (ά ύοϋ άοήε). Лук свой напрягает и уготовляет его. Другой (Симмах) говорит: напряжет (έεεΐ). "Приготовляет для него сосуды смерти, стрелы Свои делает палящими" (ст. 14). Другой говорит (Симмах): для сожжения (εί ό ίε).

11. Что здесь скажут представляющие Бога человекообразным потому, что Ему приписываются руки, ноги и глаза? Разве есть на небе луки, стрелы, оселок, меч и колчан? Между тем другой писатель говорит: "сотрясаются от страха горы и основания земли, когда Он взирает" (Сир.16:19). И этот самый пророк говорит: "призирает на землю, и она трясется" (Пс.103:32). Если же, только взирая на землю, Он потрясает каменные массы, то тем более может сделать это с людьми. Почему же о Том, который может разрушить вселенную одним взглядом, или лучше одним хотением, так как Сотворивший ее одним мановением воли, конечно, может и разрушить ее одним хотением, говорится, что Он имеет меч и лук? "В Его руке глубины земли, и вершины гор Его же" (Пс.94:4), "Он есть Тот, Который восседает над кругом земли, и живущие на ней как саранча пред Ним. Вот народы как капля из ведра, и считаются как пылинка на весах" (Ис.40:22,15); если ангел, посланный Им, в короткий промежуток времени убил сто восемьдесят пять тысяч (4Цар.19:35); но что я говорю: ангел? если мухи, саранча и черви погубили войско египтян, то для чего Ему лук, для чего меч? Почему же так сказано? По причине грубости слушателей, чтобы обыкновенными названиями оружия тронуть душу их. У Кого "в руке дыхание твое" (Дан.5:28), и "бросает град Свой кусками; перед морозом Его кто устоит?" (Пс.147:6), тому для чего оружие? Но, как я выше сказал, это говорится по причине грубости и бесчувственности слушателей. Что значит: "изощрит"? Изострит. Ужели нужен Ему и оселок? Ужели бывает и ржавчина на мече Его? Кто из здравомыслящих может принимать это буквально? Всем этим, как я выше сказал, пророк изображает наказание и употребляет весьма чувственные выражения для того, чтобы люди самые неразумные видели, что здесь должно не на словах останавливаться, а выводить отсюда богоприличные мысли. Кто недоумевает, почему приписываются Богу гнев и ярость, тот гораздо более будет недоумевать при этих выражениях. Если же их нужно принимать не буквально, а богоприлично, то, очевидно, что так же точно и слова ярость и гнев. Чувственные же выражения употреблены для того, чтобы тронуть грубых слушателей, потому что пророк даже не довольствуется и сказанным, но присовокупляет еще более человекообразные выражения, чтобы усилить внушаемый страх. Он представляет Бога не только имеющим меч, но и облекающимся в оружие. Так как всякий неодинаково страшится, слыша, что меч изощряется, или слыша, что и лук уже в руках, то он, желая человекообразными выражениями потрясти душу слушателей, говорить: "напрягает лук Свой и направляет его", чем и устрашает слушателя, и вместе показывает долготерпение Божие и гнев Его. Он не сказал: спустил, или пустил, но: "напрягает лук Свой и направляет его", т.е. готов спустить. Впрочем, удивительно ли, что так сказано в ветхом завете, если и в новом Иоанн, беседуя с иудеями, говорит нечто подобное? "Уже и секира при корне дерев лежит" (Лк.3:9). Как? Ужели Бог подражает дровосеку, срубающему деревья топором? Ужели и здесь надобно принимать секиру и деревья? Нет; равно как не нужно принимать в буквальном смысле плевелы и пшеницу, когда говорится: "лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым" (Мф.3:12). Что же такое секира? Наказание и мучение. Что деревья? Люди. Что плевелы? Злые. Что пшеница? Добрые. Что веяние? Отделение одних от других. Так и здесь меч, лук и стрелы означают наказание и мучение. Затем словами: "напрягает лук Свой и направляет его", пророк выражает замедление и задержку наказания, впрочем, задержку непродолжительную, но готовую окончиться. А "сосуды смерти" он называет стрелы. Как орудия, необходимые для земледелия, называются земледельческими, нужные для плавания плавательными, способствующие ткачеству ткацкими, так и причиняющие смерть он называет орудиями смертными. Далее объясняя, какие именно разумеет он смертные орудия, прибавляет: "стрелы Свои", выражая быстроту наказания, когда хочет этого Бог. Что значит: "палящими"? Наказуемым, подвергаемым мучению. Неужели же недостаточно огня, а нужны еще стрелы? Видишь ли, что все это сказано в переносном смысле и усилено для того, чтобы, таким образом, больше внушить страх? А смысл слов его следующий: Бог приготовил наказания для тех, которые имеют быть наказанными. Если бы он сказал иначе, то не внушал бы такого страха; а теперь, указав на стрелы, меч, лук, натягивание его и устремление, орудия смерти и пламень, таким разнообразием названий он усилил в слушателях чувство страха. Потом, облегчая этот страх, присовокупляет: "палящими". Чтобы кто-нибудь из неразумных не подумал, что Бог простирает руку свою на всех и вооружается против всех, присовокупляет: "палящими". Тоже выражает и Павел, когда говорит о начальнике: "ибо он не напрасно носит меч" (Рим.13:4). Если же и у начальников меч совершает это и внушает страх, то тем более у Бога. Впрочем, и то показывает необыкновенное человеколюбие Его, что Он устрашает и усиливает наказания на словах, дабы они не исполнились на самом деле. Для того Он натянул лук, для того приготовил его, для того положил стрелы, для того приготовился наказать, чтобы не приступить к наказанию.

12. Усиливая речь выражением: "изощряет", пророк показывает силу и быстроту наказания, выражением: "напрягает" близость его, выражением: "приготовляет" неизбежность, если не исправятся, выражением: "палящими" самих виновных, чтобы, вразумившись всем этим, они оставили нечестие. А если бы действовали здесь ярость и гнев, то Бог не предсказал бы об этом тем, которые имели быть наказанными. Гнев не так действует, а напротив того, особенно когда он в полной силе, стремится к исполнению наказания и мучения. Неприятели и все, желающие совершить наказание, не только не говорят о том, но даже скрытно нападают, чтобы имеющие подвергнуться наказанию, узнав о том, не могли предостеречься. Но Бог поступает не так, а совершенно напротив: Он и предсказывает, и отсрочивает, и устрашает словами, и принимает все меры, чтобы не привести угрозы в действие. Так Он поступил с ниневитянами. И там Он натянул лук, изострил меч, приготовил стрелы, а удара не нанес. Не видишь ли, что слова пророка суть лук, стрела и меч изощренный, когда он говорит: "у Бога, на три дня ходьбы, и Ниневия будет разрушена" (Ион.3:4)? Но этой стрелы Он не спустил, потому что она не для того была приготовлена, чтобы спустить, но чтобы отложить ее. Воины вооружаются для того, чтобы наказать; а Бог не так, но для того, чтобы, вразумив людей страхом, удержать руку свою от наказания. Не будем же смущаться; страх, внушаемый словами, есть знак великого человеколюбия, и чем страшнейшие Он употребляет выражения, тем от большей благости проистекают они. И родители, когда не хотят наказывать детей, словами сильнее выражают гнев; так и Он, когда не хочет наказывать, внушает сильнейший страх словами. Он говорит, что уготовал геенну, чтобы не ввергнуть нас в геенну. Потому и в Евангелиях говорится много о наказании, и даже больше, нежели о царстве. Так как на людей бесчувственных не столько действует обещание благ, сколько страх мучений располагает к добродетели и отклоняет от порока, то Бог особенно останавливается на этих последних и часто говорит о них. Не будем же скорбеть, слыша страшные выражения, они приносят большую пользу, представляя и долготерпение и правосудие Его; не будем ни отчаиваться в спасении, потому что Он долготерпелив, ни предаваться беспечности, потому что Он праведен; здесь Он показывает великое долготерпение, а там не пользующихся этим предаст наказанию на самом деле. Чтобы этого не случилось с нами, будем еще здесь отклонять тамошнее наказание. "Вот, нечестивый зачал неправду, был чреват злобою и родил себе ложь" (ст. 15). В еврейском: вместо боле иевал = зачал болезнь. Другой переводчик (Симмах) говорит: и зачав (ί υή). И родил беззаконие. Другой (Акила): ложь (εύό). "рыл ров, и выкопал его, и упал в яму, которую приготовил" (ст. 16). Другой (Симмах): в погибель, которую устроил (εί οά ή είάο). Пророк сказал, что Бог приготовился наказать; сказал, что Он посылает наказания; вразумил этим слушателя, показав, что над ним висит гнев свыше; а теперь научает его самим делом и показывает, что еще прежде наказания нечестие само по себе есть наказание. Выражая это, и Павел говорит: "получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение" (Рим.1:27), и представляет примеры потерпевших крайние бедствия от нечестия. Так как многие из людей грубых обыкновенно тогда особенно вразумляются, когда увидят наказания на других, то он представляет и их. Так делает и Христос, который, сказав многое о геенне, представляет и вверженных в нее, как-то: богатого, жившего при Лазаре, дев безумных, раба, скрывшего один талант в землю, и пострадавших в настоящей жизни, как-то: задавленных упавшей башней и тех, которых кровь Пилат смешал с жертвами (Лк.13:1,4). Так и Петр, сказав многое о геенне, тогда особенно поразил слушателей, когда представил примеры наказанных, и пред глазами их совершил наказание Анании и Сапфиры (Деян.5:1). Так и Павел поступил с волхвом (Деян.13:11). Тоже, только иным образом, он внушает, когда упоминает о странствовавших в пустыне и говорит так: "не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море; и все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос. Но не о многих из них благоволил Бог, ибо они поражены были в пустыне" (1Кор.10:1-5). Говоря о будущем, т.е. о геенне, наказании и мучении, он приводит доказательства этого из прошедшего, представляя самих наказанных, одних змиями, других всегубительной смертью. Тоже делает здесь и Давид, имея в виду или Ахитофела, или Авессалома. Некоторые утверждают, что это сказано им об Ахитофеле. так как будто бы несвойственно одному и тому же лицу говорит: "сберегите мне отрока Авессалома", и после смерти его: "о, кто дал бы мне умереть вместо тебя" (2Цар.18:5,33), и говорит то, что теперь Он говорит. Но первое он мог говорить по естественному побуждению природы, а последнее теперь по вдохновению Духа. Впрочем, об Авессаломе ли, или об Ахитофеле сказано это, нужно вникнуть в сказанное; о лицах же, к кому это относится, много рассуждать не буду.

13. Чему же мы научаемся отсюда? Пророк внушает, что копающий яму ближнему сам впадет в нее; и как женщины, находящиеся в муках рождения, терзаются этими муками, так и строящий козни, прежде нежели обидит ближнего, сам терзается и мучится, и притом не легко, а с великой болью. Желая выразить силу этой боли, он и назвал ее болезнью рождения. Вообще, когда Писание хочет показать нам невыносимую скорбь, то выражает ее названием болезни рождения. Так и в другом месте говорится: "ужас объял жителей Филистимских" (Исх.15:14), т.е. страх, трепет, труд, скорбь. Также Павел говорит: "когда будут говорить: "мир и безопасность", тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут" (1Фес.5:3). Здесь он указывает на два обстоятельства: на невыносимость и на неожиданность страдания. И Езекия говорит: "младенцы дошли до отверстия утробы матерней, а силы нет родить" (Ис.37:3), выражая болезнью рождения невыносимый страх свой и беспокойство. Так точно выражается и здесь пророк. Подлинно, хотя бы кто был безмерно порочен, суд совести не истребляется, потому что он от природы и внедрен в нас Богом вначале. Какие бы мы ни употребляли усилия, он остается, взывая, осуждая, наказывая, и нет никого из живущих порочно, кто не испытывал бы тысячи мучений, и замышляя злое, и приводя замысел в исполнение. Был ли кто порочнее Ахаава? Но и он, пожелав виноградника, вспомни, какое испытал мучение. Будучи царем и обладателем всего, не встречая себе противоречия ни от кого, он, не вынося упреков совести, ходил печальный, с поникшею головою, смущенный, пасмурный, выражая на лице своем упрек осуждающей совести и не имея возможности скрыть скорбь, бывшую в душе его; потому и был замечен женою (3Цар.21:5). Предатель, решившийся на такое злодеяние, не вынося мучений от упреков совести, повесился, и таким образом, окончил жизнь. Но как живущий порочно терпит мучения, так живущий добродетельно наслаждается спокойствием и душевным миром. Посмотри, сколько мучений терпит тот, кто хочет отомстить кому-нибудь, или сделать какую-нибудь несправедливость. Он исполняется гнева, разрывается с досады, подвергается волнению бесчисленных помыслов, избирает тысячи путей, чувствует страх, ужас и трепет, успеет ли он в своем намерении, исполнит ли мщение; а между тем гнев неудержимо тревожит его, и вот прежде, нежели нанес обиду другому, он губит самого себя. Напротив, воздерживающийся от гнева свободен от всего этого; и весьма естественно, потому что он господин самого себя и сам устрояет все, а тому нужны и время, и место, и хитрость, и коварство, и оружие, и приготовления, и дерзость, и лесть, и раболепство, и лицемерие. Видишь ли, как легка добродетель, и как труден порок, как та спокойна, а этот исполнен смятения?

Изображая его, пророк и говорит: "нечестивый зачал неправду, был чреват злобою и родил себе ложь". Отсюда видно, что неправда не в природе нашей, но есть нечто чуждое нам. Потому она и тяготит и, пока мы не освободимся от нее, причиняет нам болезни рождения. Так, зародившийся младенец, пока совершенно не разовьется, естественно остается в утробе матери; потому оставаясь в ней, и не причиняет боли; а когда разовьется, то пребывание его там делается неестественным, и оттого происходят болезни рождения. Природа, стесняемая, старается извергнуть его вон, как совершившая и выполнившая все и долее уже не имеющая возможности носить его. Впрочем, здесь бывает наперед зачатие, а потом болезни рождения; а там наперед боль, а потом уже зачатие и роды, Что же это значит? То, что здесь болезни рождения бывают только во время родов, а там с самого начала. Как только человек захотел чего-нибудь худого, то прежде, чем остановился на этом своею мыслью, является смущение и беспокойство в душе его. Семя, однажды положенное в утробу женщины, само и образуется в состав рождаемого; а в людях, строящих козни, сегодня зарождается один помысел, завтра другой, и тысячи дурных семян бросаются одно за другим, и каждый день являются новые зачатия и болезни рождения, которые терзают производящую их душу. Здесь бывает рождение не такое, какое обыкновенно бывает у женщин; оно подобно рождению ехидн, у которых дети рождаются, разрывая утробу и расторгая бока матери: так бывает и с кознями и неправдою! Но сколько бы мы ни усиливались, мы не можем изобразить словами того мучения, какое испытывают злые. Потому некто и сказал: "если буен, то один потерпишь" (Прит.9:12). Действительно, что несноснее и мучительнее состояния человека завидующего, строящего козни, домогающегося чужой собственности? Эти страсти терзают душу жестче всякого палача.

14. Итак, справедливо пророк назвал такие помыслы болезнями рождения. Но как женщины рождают от совокупления с мужчинами, и, если тела их здоровы, то таковы же бывают и рождающиеся от них дети, а если повреждены, то и дети по природе своей бывают похожи на родителей, так и с помыслами. Если ты будешь обращаться с людьми добрыми, то таковы будут и твои порождения, а если со злыми, и при этом не будешь осторожен, то получишь от них великий вред. Послушай, что говорит пророк: "были беременны, мучились, и рождали как бы ветер" (Ис.26:18); и о произведениях диавола: "высиживают змеиные яйца и ткут паутину" (Ис.59:5). Будем же убегать людей порочных. Не безрассудно ли, тогда как можно зачинать и рождать по заповедям Божиим, не хотеть этого, но гоняться за обществами людей порочных, поступая подобно женщине, которая, имея возможность соединиться с царем, не захотела бы этого, но, вместо него, избрала бы себе в сожителя разбойника и вора? "Рыл ров, и выкопал его, и упал в яму, которую приготовил". Здесь пророк опять употребляет переносные выражения; как болезнями рождения он выражает скорбь, так рвом изображает трудность освобождения от порока. "И упал в яму, которую приготовил", или как говорит другой: "кто роет яму, тот упадет в нее" (Прит.26:27). И это дело человеколюбия Божия назначить коварству такую участь, что сети опутывают самих людей коварных, дабы они и этим вразумились отстать от вражды и козней против ближнего. Так случилось при Моисее. Тот, кого хотели умертвить, спасся; а фараон тем самым способом, каким злоумышлял против младенцев, погубил самого себя, потому что, приказав умерщвлять младенцев, он вынудил мать Моисея из страха выставить дитя в реке, из которой дочь фараона вытащила корзинку и, нашедши в ней дитя, воспитала того, который, выросши, погубил их всех (Исх.2:3). Отсюда ясно открывается благое промышление Божие, и подается людям порочным сильное вразумление, а убегающим пороков утешение. Так случилось и с прекрасным Иосифом. Братья, продав его в рабство, потерпели то, что потерпели; ему не причинили никакого вреда и даже принесли пользу, а сами испытали печальные последствия. И много можно было бы привести подобных примеров. Посмотри и на других.

Взял ли кто чужую собственность? Он погубил самого себя. Обиженному, как часто бывает, он принес даже пользу, а своей душе причинил вред. Оскорбил ли кто другого? Он пронзил мечом самого себя. Не терпеть зло, а делать зло, составляет истинное бедствие. Потому и Павел увещевал лучше терпеть обиды, нежели обижать (1Кор.6:7). И Христос учил, если кого ударят по щеке, не отвечать тем же, но и подставлять себя еще для получения удара (Мф.5:39). Это знак величайшей силы, это производит терпение, это делает душу крепкою, это поставляет ее выше страстей. Тот, кто обижает, бьет, или позорит другого, наперед сам уловляется страстью и делается пленником, а потом уже, по-видимому, причиняет вред ближнему, тогда как сам уже подвергся жесточайшему злу, предав себя крайнему рабству. "Злоба его обратится на его голову, и злодейство его упадет на его темя" (ст. 17). Это сказано, как говорят, и об Ахитофеле, и об Авессаломе, потому что тот и другой погубили свои головы. Первый окончил жизнь, удавив себя; а второй, подъехавши под дерево и зацепившись за него волосами, висел долгое время. Так и Иуда окончил жизнь свою удавлением, увидевши, что он сделал все на погибель головы своей. И Ахитофел, поняв, что Давид непременно одержит победу, пошел и удавился. И Авессалом невольно повис на дереве, и был умерщвлен не тотчас, но наперед висел как пред судилищем, будучи прицеплен к дереву, и по высшему суду Божию висел долгое время, испытывая мучение от своей совести. Он хотел омочить руку свою в крови отца; отец же и несмотря на это просил воинов пощадить его, и так далек был от тщеславия, что даже после смерти оплакивал его. Дабы ты убедился, что случившееся было делом не человеческих усилий, а всецело божественным определением, то вот волосы и дерево связали его, и бессловесное животное предало; вместо веревки послужили волосы, вместо виселицы дерево, а вместо палача привел его сюда лошак. И посмотри на это чудное дело. Когда он находился в таком бедственном положении, никто из преданных ему не посмел подойти и спять его, хотя было столько удобного времени. И то устроил Бог, что он не был снят и не приведен связанный к отцу, потому что отцовская любовь чрезмерно щадила его; и то достойно удивления, что примиривший его с отцом (2Цар.15:33) сам же и убил его, сделавшись как бы сильным его обличителем. Впрочем, убил он, а определил так Бог.

15. Что действительно так определено было свыше, послушай, как выражает это сам пророк. Сказав: "злоба его обратится на его голову", он говорит: "славлю Господа по правде Его и пою имени Господа Всевышнего" (ст. 18). Будем благодарить, говорит, Господа, не поражению других радуясь, а признавая определение Божие. Но кто может возблагодарить Его "по правде Его"? Кто может восхвалить Его так, как Он есть? Никто. Что же значит: "по правде Его"? Иначе сказать: за правду Его. Я буду петь, говорит, в честь Господа вышняго, потому что Его победы, трофеи, а не мои. Как на войне, когда царь одержит победу, подданные, составив хоры, поют, воссылая ему похвалы, так буду делать и я. Не сказал: прославил, но: "славлю", показывая, что он и после получения благ не забывает их, не становится беспечным, но сознает и бодрствует, не потому, чтобы Бог имел в этом нужду, но потому, что это полезно и благотворно для нас. Как жертвоприношения Бог принимал, не имея нужды в жертвах, "если бы Я взалкал", говорит Он, "то не сказал бы тебе" (Пс.49:12), но, желая привести людей к почитанию Его, так и песнопения Он принимает, не имея нужды в наших похвалах, но желая нашего спасения. Бог весьма сильно желает нашего преспеяния в добродетели.

Ничто так не способствует преспеянию в добродетели, как частое собеседование с Богом, постоянное благодарение и славословие Бога. Пророк славословит Бога, изумляясь Его правосудию и долготерпению. Но где, скажешь. Его долготерпение, если тиран был умерщвлен? И здесь оно было велико и продолжительно. Бог оставлял его в живых долгое время, чтобы он пришел в раскаяние; дал ему овладеть и царскими сокровищами, чтобы он, видя дом, в котором вырос и воспитан, и предметы, напоминавшие об отце, пришел в раскаяние. Подлинно, если он не был зверь и имел не каменное сердце, то все это достаточно могло бы вразумить его: стол, за которым он бывал вместе с отцом, дом, седалища, где преподаны были ему увещания, когда он совершил убийство, и кроме того многое другое могло смягчить его. Он слышал, что отец его скитался, как изгнанник и беглец, что он терпел крайние бедствия. Если же это не смягчало его, то случившееся с Ахитофелом петля и смерть должно было вразумить его и привести в раскаяние. Ведь он не незнал о случившемся с другом его. И в чем мог он обвинить отца, когда делал это? В том ли, что отец удалил его от своего лицезрения (2Цар.14:32)? Но за это следовало удивляться ему и быть признательным, что братоубийцу он принял так кротко. Не имея ничего, в чем мог бы обвинить отца, он увлекся безрассудным желанием, и притом тогда, когда отец был уже старцем, и, когда надежда его готова была исполниться, не потерпел даже мало времени. Как он не подумал, что, и одержав победу, он стал бы проводить самую жалкую жизнь, сделавшись нечистым и достойным проклятия за сам трофей свой?

16. Где теперь те, которые жалуются на бедность? Какой бедности, какой болезни, какой скорби не тяжелее все это? Но Давид ничего такого не подумал, не досадовал, не плакал и не говорил: хороши же награды получаю я, поучаясь в законе Божием день и ночь, находясь в таком сане, будучи смиреннее всех; пощадив врагов, я сам предан в руки бесстыдного сына. Ничего такого он не сказал и не подумал, но перенес все с любомудрием, имея в своих обстоятельствах одно утешение, что все это происходило не без ведения Божия. Как три отрока говорили: "да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся" (Дан.3:18), и если бы кто-нибудь спросил их: с какой надеждою вы умираете, чего ожидаете, чего надеетесь после смерти, после сожжения (потому что тогда не было у всех надежды воскресения), то услышал бы от них: для нас величайшая награда умереть за Бога, так и он находил величайшее утешение в том, что Бог, зная о случившемся, не препятствовал этому. Так и влюбленный готов тысячу раз потерпеть смерть за свою любимую, хотя после смерти ничего не ожидает от нее. Так и нам должно переносить все не в ожидании царства, не в надежде каких-нибудь других благ будущих, а для самого Бога. Между тем многие так беспечны и ленивы, что не прилепляются к добродетели даже и при наградах за нее; Бога, обещающего царство, не слушают, а диавола, увлекающего в геенну, любят. Что ужаснее такого безумия? Но что я говорю о геенне? Еще прежде геенны здесь он подвергает нас скорби, стыду, осмеянию, бесчисленным мукам, а многие стремятся к нему. Представь себе прелюбодея: какую жалкую жизнь влачит он, как он еще прежде геенны бывает подозрителен, боится теней, не может ни на кого смотреть прямыми глазами, но, опасаясь всех, и знающих и незнающих, видит везде острые мечи, висящую над головою смерть, палачей, судилища. Бывает ли что-нибудь подобное с целомудрием, хотя бы оно сопровождалось тысячами трудностей? Целомудренный не всегда ли находится в радостном расположении духа, а прелюбодей не всегда ли в унынии и мраке? Тоже можно видеть и на других, на предающихся гневу и обуздывающих гнев, на похищающих чужое и отдающих, или лучше сказать, расточающих свое для Бога. Эти находятся в тихой пристани, а те, увлекаемые водоворотом настоящих зол, кружатся каждый день. Кроме того, когда предающийся любостяжанию достигает старости и видит, что и страсть не доставляет ему наслаждения, и приближающаяся смерть внушает страх, то, представь, какие он испытывает страдания. Но не так бывает с добродетельным; напротив, тогда особенно он и радуется и веселится, когда достигает старости, потому что его наслаждение тогда не увядает, а еще более процветает. Для прелюбодеев, развратников, корыстолюбцев, чревоугодников старость полагает конец наслаждению; а для людей, живущих добродетельно, она служит к умножению наслаждений. Так, еще прежде геенны и тамошних мучений, всего этого достаточно, чтобы, тронуть нашу душу. Помня это, будем убегать порока и прилепляться к добродетели, будем любить Бога не за блага Его, а за Него самого. Таким образом, мы в настоящей жизни пойдем путем добродетели, который сам по себе тесен, но делается широким от доброй воли путников, и которого вершины да сподобимся достигнуть все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки веков. Аминь.

6. БЕСЕДА на псалом 8.

В конец о точилех. Другой переводчик (Симмах): победная песнь (Έπινίκον) о точилех. Третий (Акила и Феодотион): победителю, о Гетеитиде. А в еврейском: ламанасси ал агеффие. "Господи, Господь наш, яко чудно имя твое по всей земли". Другой (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.): как велико (τί μέγα) имя твое (ст. 1, 2). 1 В конец, о точилeх, псалом Давиду, 2. Господи Господь наш, яко чудно имя твое по всей земли, яко взятся великолeпие твое превыше небес. 3 Из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу, враг твоих ради, еже разрушити врага и местника.

10 Господи Господь наш, яко чудно имя твое по всей земли. 1 В конец. О точилах. Псалом Давида. 2 Господи, Господь наш! Как чудно имя Твое по всей земле! Ибо величие Твое превознеслось выше небес. 3 Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу, ради врагов Твоих, дабы погубить врага и мстителя.

10 Господи, Господь наш! Как чудно имя Твое по всей земле! Возбуждение внимания слушателей ука­занием на высокий предмет псалма. Величие имени Божия, особенно ясно открывшееся со времени вочело­вечения Единородного Сына Божия. – Особое откровение божественной силы в славословии грудных младен­цев и вытекающий отсюда урок приступающим к божественному учению. – Почему иудейский народ после распятия Христа подвергся столь великим бед­ствиям? – иудеи рассеяны по земле не для того, чтобы быть учителями вселенной. – Грех иудеев против Владыки Христа. – Дивное божественное промышление о человеке, выразившееся особенно в деле искупле­ния. И после грехопадения у человека умалена только земная власть, но не отнята. – Почему лишен он вла­сти над дикими зверями и какая польза от них? – Опровержение учения Павла Самосатского. – Увещание – избегать собраний еретиков. 1. В предыдущем псалме пророк сказал: "Исповедаюсь Господу по правде Его и пою имени Господа Вышнего" (Пс.7:18). Здесь он исполняет обещание, вознося Ему песнопе­ние. В том псалме он говорил от одного лица: "Господи, Боже мой! на Тебя я уповаю; спаси меня" (ст. 2), а здесь от лица многих: "Господи, Господь наш! Как чудно имя Твое по всей земле!" Но умолк­ните и слушайте внимательно. Если на зрелище, когда поют сатанинские хоры, бывает великая тишина, чтобы слышать те пагубные песни, между тем как там хор состоит из шу­тов и плясунов, управляет ими какой-нибудь простой музы­кант, поется сатанинская и пагубная песня, воспевается нечи­стый и злой бес, то здесь, где хор состоит из мужей свя­тых, управляет им пророк, песнь поется не по внушению сатаны, а по благодати Духа, и воспевается не бес, а Бог, не должно ли хранить глубокое молчание и слушать с трепет­ным благоговением? В нашем хоре участвуют и горние силы, потому что и горние хоры, херувимы и серафимы, испол­няют тоже дело – непрестанно воспевают Бога. Из этих хоров некоторые являлись и на земле и пели вместе с бодрствовавшими пастырями (Лк.2:13). Выслушаем же и это песнопение. Воспевающие царей земных говорят им о вла­сти, о трофеях, о победе, исчисляют побежденные ими на­роды, называют их победоносцами и покорителями варваров, и т. д. Подобную песнь воспевает и блаженный Давид. Он говорит о победе, о трофее, о покорении врагов, не та­ких, как те, но гораздо опаснейших. И смотри, как начи­нает он: "Господи, Боже наш!" Для других, неверующих в Бога, Он есть Господь в одном отношении, а для нас в двух: потому, что Он создал нас из ничего, и потому, что мы знаем Его. Видишь, как пророк в самом начале высказывает главное Его благодеяние. Если ты узнаешь, как Он сделался твоим Господом, как Он нас, отчуждив­шихся, бывших врагами и омертвевших, сделал своими и оживотворил, то ясно увидишь, что это есть главное Его благо­деяние. Этому удивляясь, пророк и говорит: "как чудно имя Твое", т.е. удивительно в высшей степени; а как именно удивительно, он не сказал, – потому что не мог измерить этого, – только выразил усиленно и возвышенно. Где те, которые исследуют существо Божие? Если пророк, высказав имя Его, так уди­вился, что пришел в изумление, то какое извинение могут иметь те, которые говорят, будто они знают существо Божие, тогда как пророк не мог знать даже того, как удивительно имя Его? "Как величественно имя Твое". Этим именем разрушена смерть, связаны бесы, отверсто небо, открыты двери рая, ниспослан Дух, рабы сделались свободными, враги – сынами, чужие – на­следниками, люди – ангелами. Что я говорю: ангелами? Бог стал человеком, и человек Богом; небо приняло естество земное, и земля приняла Сидящего на херувимах среди во­инств ангельских; отнято средостение, разрушена ограда, сое­динено разделенное, рассеян мрак, воссиял свет, поглощена смерть. Представляя все это и гораздо большее этого, пророк громогласно говорит: "как величественно имя Твое по всей земле!" Где те­перь сыны иудейские, бесстыдно отвергающие истину? Охотно же­лал бы я спросить их, о ком говорится это. Скажут: о Все­держителе? Но имя Его не было "чудно" по всей земле, как сви­детельствует и Исаия, когда говорит: "всякий день имя Мое бесславится" (Ис.52:5). Если же служившие Ему были ви­новниками хулы на Него, то как же оно было "чудно"? Что оно чудно по существу своему, это, несомненно; между людьми же оно тогда у многих не было чудно и даже подвергалось про­зрению. Но теперь – не так; когда пришел Единородный Сын Божий, тогда имя Его везде стало чудным вместе с Хри­стом. "От востока солнца", говорит пророк, "до запада велико будет имя Мое между народами" (Мал.1:11); и еще: "на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; а вы хулите его" (Мал.1:11,12); и другой; "земля будет наполнена ведением Господа" (Ис.11:9); и еще: "только ложь наследовали наши отцы, пустоту" (Иер.16:19). 2. Видишь ли, что все это сказано о Сыне? Его имя сде­лалось чудным по всей земле. "Ибо величие Твое превознеслось выше небес". Другой переводчик (Симмах) говорит: Ты, который положил хвалу твою превыше небес. Сказав о земле, он обращает речь и к небу, как обыкновенно и всегда делает, когда представляет всю вселенную прославляю­щею своего Владыку. Тоже самое выражая и здесь, он гово­рит: чудно внизу, чудно и вверху. Не люди только, но и ан­гелы воспевают совершенное Им и воссылают благодарность за благодеяния, оказанные людям, как сделали они в начале, составив на земле свои хоры. Таким образом, он говорит или то, что и ангелы воспевают, или хочет изобразить вели­чие Божие. Когда Писание хочет выразить что-нибудь великое, то указывает на расстояние между этими предметами, напр., когда говорит: "как небо высоко от земли" (Пс.102:11); и еще: "как далек восток от запада, так удаляет Он от нас преступления наши" (Пс.102:12). Итак, здесь пророк изумляется совер­шившемуся, как оно велико, как важно, потому что существо, которое ниже всех, Бог поставил выше всех. "Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу" (ст. 3). Другой переводчик (Акила) говорит: из уст младенцев основал державу; третий (Симмах и неизвестный переводчик. См. Ориг. Экз.): составил силу. А смысл слов его сле­дующий: Ты показал силу свою особенно тем, что привел в деятельность способность недействующую и сделал лепечущий язык ясным для славословия. Здесь он предвозвещает то славословие детей, которое было в храме (Мф.21:15). Но почему Он, оставив другие чудеса, – воскрешение мертвых, очищение прокаженных, изгнание бесов, – упоминает об этом чуде с детьми? Потому, что те чудеса бывали и прежде, хотя не так разительно, однако бывали, т.е. бывали подобные им, хотя не по способу совершения. Так Елисеем был воскрешен мертвый и очищен прокаженный (4Цар.4:85; 5:14); Давидом был прогоняем бес, когда Саул бесновался (1Цар.16:23); а хор грудных младенцев говорил тогда в первый раз. Дабы иудей не стал бесстыдно утверждать, что это сказано о чуде­сах ветхозаветных, пророк избрал знамение, бывшее тогда в первый и единственный раз. С другой стороны это событие было прообразом апостолов. И они, будучи совершенно мла­денцами и безгласнее самих рыб, уловили всю вселенную. А что в этом особенно открывается сила Божия, смотри, что в ветхом завете пророки говорят об Отце Его. Беседуя с Моисеем, Бог говорит: "кто дал уста человеку? кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым" (Исх.4:11)? Еще: дающий ясен язык гугнивым (Ис.35:5,6). И еще: Господь дает мне язык научения, чтобы разуметь, когда подобает говорить слово (Ис.50:4). И в начале сказал: "сойдем же и смешаем там язык их" (Быт.11:7). Итак, велико и сильно это знамение. Касательно других люди бесстыдные могли, хотя и неосновательно, иметь какое-нибудь подозрение, а здесь не могли сказать ничего, потому что здесь простая природа говорила сама за себя. Поэтому он не сказал только: "младенцев", чтобы кто не разумел под ними людей не­злобивых и простых, но прибавил: "грудных", указанием на пищу определяя возраст их; не сказал только: "младенцев", но прибавил: грудных, еще никогда не принимавших твердой пищи. В самом деле, удивительно не только то, что они про­износили слова, и слова ясные, но и то, что этими словами вы­разили бесчисленные блага. Чего еще не знали апостолы, то воспевали дети. Кроме того, пророк здесь внушает и нечто другое, именно то, что приступающие к божественному учению должны быть детьми в душе своей. Подлинно, кто не обра­тится к царству небесному, как дитя, говорит Господь, тот не может войти в него (Мф.28:3). "Ради врагов Твоих". По­казывает и причину, почему произошло это чудо. Прочие чу­деса были не для врагов, но для того, чтобы приступавшие по­лучали благодеяния и другие научались; а это чудо произошло не для того только, но и с тем, чтобы заградить уста врагам, на которых другой переводчик (Акила и Феодотион) точнее указывает словами: для связующих тебя, так как они, связав Его, вели на крест. "Дабы погубить врага и мстителя". Другой (Акила, Симмах и неизвестный переводчик. См. Ориг. Экз.): чтобы остановить врага и отмщающаго за себя. Пророк говорит здесь о народе  иудейском, потому что иудеи гнали Христа, как врага, под тем предлогом, будто они делали это в отмщение за Отца. Поэтому Господь, не оставляя им такого оправдания, говорил: "ненавидящий Меня ненавидит и Отца моего" (Ин.15:23); и еще: "верующий в Меня не в Меня верует, но в Пославшего Меня" (Ин.12:44), – всегда, и в чести и в бесчестии соединяя с Собою Отца. И смотри, с какою точностью выражается пророк. Не сказал: наказать, но: разрушити, что другой яснее выражает словом: остановить, т.е. прекратить их бесстыдство, а не научить, потому что они были неизлечимо больны. Потому они, видя такое чудо и не имея ничего сказать против него, обращались ко Христу и го­ворили: не слышишь ли, "что они говорят" (Мф.21:16)? Тогда как следовало покланяться и удивляться Ему, они были в боль­шом недоумении, и вместо того, чтобы говорить друг другу, каждый своему ближнему: не "слышишь ли, что они говорят!" – они, не обращаясь к самим себе, говорили это Христу. Но по­чему не был слышен глас ангельский? Потому, что они по­думали бы, что так им только слышится, а против того чуда они не могли сказать ничего. Что же говорили дети? Они не го­ворили ничего странного, ничего противного, ничего такого, что могло бы оскорбить их, но весьма ясно выражали согласие Сына с Отцом. "Благословен", говорили они, "Грядущий во имя Господне!" (Мф.21:9). 3. Итак, тогда Он обличил их бесстыдство, а после разрушил и город их. И нет места во вселенной, где не знали бы несчастий иудеев; но как страждущие телесным уродством везде ходят, показывая свои раны, и как судьи, предав смерти многих убийц, одного из них выставляют на виселице, чтобы и по смерти их казнь над ними, как бы лишь только совершенная, вразумляла живых, – так точно и иудеев, не мертвых, а живых, Бог поставил в пример всем, рассеяв их: жившие прежде в одной стране, они те­перь рассеяны по всей земле. Если ты спросишь о причине, то не узнаешь никакой другой, кроме той, что они распяли Христа. В самом деле, скажи мне, почему этого никогда не бывало прежде? А если и было некогда, то они тогда отведены были к одному народу и на немногие годы, а теперь не так, – но они наказываются без конца. И если спросишь их: за что вы ра­спяли Христа? – они говорят: за то, что Он был обманщик и волшебник. Но за это вам следовало бы удостоиться боль­шей чести и получить в обладание обширнейшую страну, как угодившим Богу. Кто убил обманщика, волшебника и безбож­ника, тот убил врага Божия; а кто убил врага Божия, тот справедливо мог бы ожидать себе Его благоволения. Финеес, убив одну блудницу, так угодил Богу, что удостоился свя­щенства и такой чести (Числ.25:12), а вы, которые должны были бы удостоиться гораздо большего благоволения, если убили обманщика, скитаетесь везде, как изгнанники и бродяги. Нет, не за что иное вы терпите это, как за то, что распяли Ходатая, Благодетеля и Учителя истины. Если бы Он был обманщик и безбожник, если бы Он, не будучи Богом, захотел быть Богом, и честь принадлежащую Отцу, при­своял себе, то вы должны были бы заслужить благоволение Бо­жие гораздо больше Финееса, Самуила и всех других, как показавшие такую ревность о законе. Между тем ныне вы тер­пите то, чего не терпели и тогда, когда идолопоклонствовали, предавались нечестию, закалали детей; не видите конца своим бедствиям, но скитаетесь, как изгнанники, беглецы, бродяги и рабы римских законов; обходите сушу и море, как переселенцы, не имеющие ни города, ни дома, отданные в рабство, лишенные свободы, отечества, священства и всех прежних преимуществ, – рассеянные среди варваров и бесчисленных народов, ненави­димые всеми людьми, презренные и преданные всем на пору­гание. И, конечно, не за то вы не получили наград, что убили врага Божия, – это безрассудно и нелепо, – напротив то, что вы терпите ныне, свойственно убивающим не врагов Божиих, а умерщвляющим друзей Его. Но, скажут они, мы не говорим этого; мы терпим все это за грехи. Итак, неверные, теперь вы признаетесь? Скажите же мне, за какие это грехи? Разве теперь только вы стали грешниками? Напротив, теперь вы стали более послушными. Но пока не буду говорить об этом, а желал бы я спросить вас вот о чем: почему вы прежде, постоянно со­грешая, получали милости от Бога, а теперь уже не получаете, и притом, – что особенно странно, – тогда как теперь вы гре­шите меньше? Тогда вы и Веельфегору приносили жертвы, и тельцу покланялись, и сыновей своих закалали, и дочерей сво­их умерщвляли, и притом видя такие знамения; а теперь не видите ни моря разделяющегося, ни камня разверзающегося, ни пророков, к вам являющихся, ни обычного промышления о вас Божия, и однако оказываетесь более послушными. Почему же, когда у вас и меньше грехов и больше благоразумия, вы терпите большее наказание и мучение? Не очевидно ли даже для людей самых неразумных, что нынешний грех ваш гораздо больше прежних? Пока вы грешили против рабов, умерщв­ляя и побивая камнями пророков, вы получали прощение; а когда подняли руки на Владыку, то ваша рана стала неисцелимою. И вот уже около четырехсот лет прошло с тех пор, как разрушено самое основание вашего города, отнято священство, уничтожено царство, перемешаны колена, исчезло все слав­ное и знаменитое у вас, так что не осталось и следа, – чего прежде никогда не бывало. В древности, хотя храм и был разрушен, оставались и пророки, и дары Духа, и чу­деса; теперь же, дабы вы ясно видели, что Бог постоянно отвращается от вас, все это отнято; вас постигло рабство, пле­нение, лишение всех благ, а что всего тяжелее, – вы оставлены Богом. 4. С вами Бог поступил подобно тому, как если бы кто-нибудь раба, многократно наказанного и не исправившегося, ли­шив одежды, пустил скитаться нагим и одиноким бродягою, просить милостыни и быть изгоняемым отовсюду. А прежде у вас было не так: у вас были пророки и в Египте, и в Ва­вилоне, и в пустыне – в Египте Моисей, в Вавилоне Да­ниил и Иезекииль, в Египте опять Иеремия, – и чудеса за чуде­сами. Народ ваш был знаменитейшим, так что пленники, происходившие от вас, бывали выше царей. Теперь же ничего этого нет, но остается наказание, тягчайшее прежних, не только по продолжительности времени, но и по великому отвержению. Почему же, скажите мне, когда вы больше грешили, тогда поль­зовались таким о вас попечением, а когда, как вы говорите, показали ревность о законе, тогда подверглись тягчайшим бед­ствиям? Этим вы обвиняете Бога в несправедливости, т.е. будто Он согрешающих удостаивал чести, а сделавших доб­рое дело подверг бесчестию. Если вы убили обманщика, как вы говорите, то вы сделали доброе дело, и если Бог справед­лив, как и действительно Он справедлив, то вас следовало бы наградить, а не наказывать; если же Он наказывает, то, очевидно, что настоящие грехи ваши тяжелее прежних. Если теперь вы не предаетесь нечестию и не закалаете детей, как прежде, то какой же это другой грех, за который вы подверг­лись тягчайшим бедствиям? Не очевидно ли, что злодеяние распятия есть верх преступлений? Оно погубило вас больше идолопоклонства, изваяния тельца и детоубийства, – потому что не одно и тоже – заклать своего сына, или распять своего Вла­дыку. Вот почему, когда ты закалал сыновей своих, то получал прощение, а когда заклал Сына Божия и твоего Владыку, тогда наказываешься уже без всякой пощады. Сколько было лет от исхода из Египта до пришествия Христова? Думаю, тысяча пятьсот с лишком. Почему же в течение всех этих лет Бог терпел грехи ваши, а теперь отверг вас, тогда как особенно следовало бы увенчать вас, хотя бы вы совершили много других грехов? Ваше дело весьма велико, если вы убили обманщика; притом вы теперь, по-види­мому, и субботы храните, и идолам не покланяетесь, и другие постановления стараетесь соблюдать. Следовательно, когда и жизнь ваша лучше, и дело, совершенное вами, так прекрасно, как вы говорите, тогда вы и терпите крайние бедствия.