"Псалом песни. Сынам Кореевым. На второй (день) недели". 1. Псалом пeсни сынов кореовых, вторыя субботы, 2 Велий Господь и хвален зeло во градe Бога нашего, в горe святeй его, 3 благокоренным радованием всея земли: горы сионския, ребра сeверова, град царя великаго. 4 Бог в тяжестeх (во храмeх) его знаемь есть, егда заступает и. 5 Яко се, царие земстии собрашася, снидошася вкупe: 6 тии видeвше тако, удивишася, смятошася, подвигошася: 7 трепет прият я тамо, болeзни яко раждающия. 8 Духом бурным сокрушиши корабли фарсийския. 9 Якоже слышахом, тако и видeхом во градe Господа сил, во градe Бога нашего: Бог основа и в вeк. 10 Прияхом, Боже, милость твою посредe людий твоих. 11 По имени твоему, Боже, тако и хвала твоя на концах земли: правды исполнь десница твоя. 12 Да возвеселится гора сионская, и да возрадуются дщери иудейския, судеб ради твоих, Господи. 13 Обыдите сион и обымите его, повeдите в столпeх его: 14 положите сердца ваша в силу его, и раздeлите домы его, яко да повeсте в родe инeм. 15 Яко той есть Бог наш во вeк и в вeк вeка: той упасет нас во вeки.  1 Псалом песни. Сынам Кореевым. На второй (день) недели.  2 Велик Господь и славен весьма в городе Бога нашего, на горе Его святой,  3 Благоустроенной, радости всей земли. (Это) горы Сионские, северные стороны, город Царя Великого!  4 Бог в жилищах его ведом, когда защищает его.  5 Ибо вот, цари земли собрались, сошлись вместе.  6 Они, видя сие, удивились, смутились, поколебались.  7 Трепет объял их: там (постигли их) болезни как бы рождающей.  8 Ветром бурным Ты сокрушишь корабли Фарсийские.  9 Как мы слышали, так и видели в городе Господа сил, в городе Бога нашего: Бог основал его на век.  10 Восприняли мы, Боже, милость Твою среди народа Твоего.  11 Как имя Твое, Боже, так и хвала Тебе, - до концов земли: правдою наполнена десница Твоя.  12 Да возвеселится гора Сионская и да возрадуются дочери Иудеи, ради судеб Твоих, Господи!  13 Обойдите Сион и обоймите его, возвестите в башнях Его,  14 Обратите сердца ваши к укреплению его, и рассмотрите дома его, чтобы возвестить иному роду.  15 Ибо сей есть Бог наш во век и в век века. Он упасет нас во веки. Псалом 47-й есть пророческая песнь Господу от лица возвратившихся из Вавилонского плена иудеев. В каком смысле назван здесь город – Божиим и гора – святою? "Благоукореняя" радости всей земли. – Говоря о Сионских горах, почему пророк упоминает о севере словами: "северные стороны" – Что значит: "Восприняли мы, Боже, милость Твою"? – Слава див­ных дел Божиих, совершаемых ради божествен­ной "правды"; призыв к. веселию, изысканиям и веч­ному помятованию о Боге и Его непрестанном промышлении. "Велик Господь и славен весьма в городе Бога нашего, на горе Его святой, Благоустроенной, радости всей земли". Другой переводчик говорит (Акила): хорошим произрастением, утехою всей земли. Третий (Симмах): от начала предопределенным просвещением всей земли (ст. 1-3). 1. И здесь пророк изображает прекращение войн и изба­вление от борьбы. Иудеи, возвратившись из земли Вавилонской, избавившись от продолжительного плена, получив опять оте­ческую землю и избежав многих войн, в благодарность за все эти блага воспевают Виновнику их песнь и говорят: "Велик Господь и славен весьма". "Велик", а как велик, не говорит пророк, потому что этого никто не знает, – почему и прибавляет: "и славен весьма". Величию Его нет предела. Смысл этих слов следующий: должно прославлять и величать Его одного, и при­том выше всякой меры, прославлять как за беспредельное и непостижимое величие существа Его, так и за чрезвычайные благодеяния Его к нам. Он и хотел, и имел силу сделать, что хотел. "В городе Бога нашего, на горе Его святой". Что гово­ришь ты? Здесь заключаешь славу Его, великого и хвального, в этом городе и в этой горе? Нет, не то говорю я, отве­чает пророк, но то, что мы прежде других познали Его. Или это он выражает словами: "в городе Бога нашего", или желает показать, что в нем явилась слава и величие Божие посред­ством бывших здесь чудес, когда тех, которые были пле­нены, рассеяны, унижены, содержимы в стране врагов, как во гробе, он внезапно возвеличил так, что они преодолели своих притеснителей, достигли прежнего благосостояния и на­следовали отечество в древнем виде. Хотя величие Его, гово­рит, возвещают и видимые твари, но так как многие люди издревле неразумны, то Он внушает познание о Себе и посредством врагов и победы, часто воздвигая чудные трофеи, из­меняя обстоятельства к лучшему и совершая такие чудеса сверх всякого чаяния и надежды. А Божиим пророк называет этот город не в том смысле, будто прочие города лишены Промысла но, выражая, что иудеи имели некоторое преимущество пред другими в познании Его. Тогда как другие города могли быть названы Божиими только в отношении сотворения, этот был таков и по особенной близости к Богу, и потому, что все чу­деса были совершены здесь. Итак, тогда этот город назывался Божиим; а ныне все мы называемся Божиими. "Те, которые Христовы", говорит апостол, "распяли плоть со страстями и похотями" (Гал.5:24) Видишь ли силу добродетели? И гора названа Божиею потому, что на ней совершалось служение Богу. "Благоустроенной (в славянском тексте – благокоренным), радости всей земли". Эти слова весьма неясны; поэтому нужно быть внимательным. Читающий их поверхностно приходит в великое недоумение, а тщательно вникающий в них увидит последовательность и точную связь мыслей. Смысл этих слов следующий: "велик Господь и славен весьма в городе Бога нашего, на горе Его святой, благоустроенной, радости всей земли", т.е. хорошо укореняя, хорошо утверждая, хорошо укрепляя его на радость и веселие всей вселенной. То же выра­зил и другой переводчик, сказав: предопределенным просве­щением всей земли, т.е. сделал его просвещением и утехою всей вселенной. Отсюда – источник благочестия, корни и начала богопознания. Так, Господь укоренил его и крепко утвердил на украшение всей вселенной, на радость и веселие всей земли, Иерусалим был тогда училищем земли, и хотевшие получить радость, украситься и просветиться здесь, научались нужному. Вот почему пророк, выражая это, и не сказал: укореняя, но: "благокоренный". Впрочем, если желаешь принимать эти слова и в переносном смысле, то увидишь истину их на делах. Действительно оттуда произошло утешение для всей вселенной, оттуда радость и веселие, оттуда источники любомудрия, там распят Христос, оттуда вышли апостолы: "от Сиона выйдет закон и слово Господне – из Иерусалима" (Мих.4:2). И эта радость имеет корни бессмертные. "Горы Сионские, северные стороны, город Царя Великого!". Другой переводчик (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.) говорит: горы Сионские, бедра северова. В еврейском: гора Сион, на северной стране (ар Сион иерхеи сафун). Почему, скажи мне, пророк упоминает теперь о севере и описывает нам местоположение? Потому, что отсюда часто воздвигались войны на иудеев, от нашествия варваров, и про­роки часто говорят об этом, называя войну северной и описывая "поддуваемый ветром кипящий котел, и лицо его со стороны севера" (Иер.1:13). На севере в отношении к Палестине лежит страна персов. Удивляясь быв­шему, пророк прибавил это, желая выразить: Ты сделал Палестину непобедимою с той стороны, откуда она постоянно терпела нападения. Как если бы кто-нибудь сказал о теле: ты сделал слабую часть его самой крепкою, так точно и про­рок выражает ту же мысль: откуда вопли и слезы, откуда при­чины бедствий – те части исполнились удовольствия и благоден­ствия; откуда угрозы, ужасы и опасности – оттуда радость и ве­селие, и никто уже не боится той северной страны мира, никто не опасается, никто не имеет подозрения, но все радуются, потому что Ты укоренил ее в радости. "Бог в жилищах его ведом, когда защищает его" (ст. 4). Другой переводчик (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.) говорит: познан. Третий (Симмах): Бог в царских чертогах его будет познан в крепости. Четвертый (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.): Бог в тягостях его познан в избавлении его. 2. Пророк возвещает достоинство, славу, венец этого города словами: "город Царя Великого". Потом, показывая, почему он есть "город Царя Великого", прибавляет: "Бог в жилищах его ведом, когда защищает его", Который являет великое о нем промышление, спа­сает его всего со всех сторон, печется о нем не только в совокупности, но и о каждом доме его промышляет. Нам Он известен и без этого, но врагам Он показал силу Свою и таким образом. Так, когда на Езекию напали толпы варваров и окружили весь город, как бы сетью, то отступили от него, оставив после себя множество мертвых (4Цар.19). Многие и другие враги приступали к нему и удалялись с бесчестием. Все это, говорит пророк, совершено промыслом Божиим и сделало этот город славным, и он сталь велик, не потому, что славен, но потому, что прославился таким образом. "Ибо вот, цари земли собрались, сошлись вместе" (ст. 5). Другой пере­водчик (Симмах) говорит: вот цари соединились строем. "Они, видя сие, удивились, смутились, поколебались. Трепет объял их: там (постигли их) болезни как бы рождающей" (ст. 6, 7). "Ветром бурным". Другой (Симмах): ветром сильным. Третий (Акила): ветром жгучим. "Ты сокрушишь корабли Фарсийские". Другой (Симмах): разрушишь. В еврейском сказано: фарсис. Он описывает здесь войну тяжкую и поднявшуюся со всех сторон, а потому и славнейшую победу, Сказав, что Господь защищает этот город и оказывает великое о нем про­мышление, теперь объясняет, как Он защищал его. Когда на­пали на него, говорит, многочисленные народы, – их разумеет он под множеством "царей", – и не просто напали, но "собрались, сошлись", тогда произошли такие дела, что сами они, удивившись чудесам, отступили. Война приняла такой оборот, что они сами, пришедши в изумление и страх, рассеялись и с великим рас­стройством обратились назад, испугавшись многие немногих, собранные вместе несобранных, и были в положении нисколько не лучше жены рождающей. Отсюда видно, что война происходила не по устроению человеческому, но Бог был распорядителем борьбы, не только приводя в смятение мысли врагов, но и потрясая сердца их, повергая их в болезни рождения и производя в них невыразимый страх. И случилось тоже, как если бы со­брался большой флот, и бурный ветер поднявшись сокрушил все корабли, потопил суда, и привел все внезапно в великое смятение. Этим примером, кажется мне, пророк выражает легкость победы и чрезвычайность смятения. И те, которые вла­дели флотом и пришли из отдаленной и чужой страны, погибли все от гнева Божия, как бы от бурного ветра. Поэтому он означил и место, откуда они пришли, прибавив: "Фарсийские". Тоже выражено и в еврейском этим словом, которое мы привели для вас в чтении текста. Таким образом, или это можно разуметь, или то, что я прежде сказал. т.е.: как бур­ный ветер, поднявшись, часто сокрушал корабли фарсийские, так точно Бог рассеял эти толпы. "Как мы слышали, так и видели в городе Господа сил, в городе Бога нашего: Бог основал его на век" (ст. 9). Видишь ли, как он объясняет вышесказанное выражение: благоукореняя? Не сказал: благоукоренив, но: благоукореняя, т.е. постоянно промышляя, постоянно заботясь, постоянно ограждая. Сказав о том, что случилось в его время, он обращается к древним событиям и показывает, что первое согласно с по­следним. О чем, говорит, мы слышали на словах, то видели и в делах, т.е. победы, трофеи, Божие промышление, дивные чудеса. Господь никогда не переставал совершать их. Ему свойственно и избавлять от опасностей, и руководить к бого­познанию. Не напрасно пророк напомнил и о случившемся за долгое время. Нужно было научить и древними событиями, и новыми делами, чтобы грубейшие из слушателей от настоящего научались верить и давно бывшему, получали двоякую пользу и, таким образом, слух заменял бы у них зрение. "Восприняли мы, Боже, милость Твою среди народа Твоего" (ст. 10). Другой переводчик (Симмах) говорит: мы признали Боже, милость твою среди людей твоих (eicsamen). В еврейском: в храме твоем исповедали (ихалах деммину). "Как имя Твое, Боже, так и хвала Тебе, – до концов земли: правдою наполнена десница Твоя" (ст. 11). 3. Сказав: "как мы слышали, так и видели", пророк говорит далее, что он слышал и что видел. Что же он слышал и что видел? То, что благодать Божия делает город крепким и непоколебимым; она – его основание и сила; она делает его неприступным, не человеческая помощь и содей­ствие, не сила оружия, не башни и стены, а что? Бог хранит его. Иудеев особенно нужно было учить этому, почему пророк часто и внушает им это. "Восприняли мы, Боже, милость Твою среди народа Твоего". Что значить: "восприняли"? Надеялись, ожидали, и познали человеколюбие Твое. Сказав, что Господь укоренил город, осно­вал и оградил, и желая показать, что это попечение бывает не по достоинству получающих, а по благости Дающего, и вме­сте желая смирить гордость их, он как бы так говорит: все это дела Твоей милости, Твоей славы, Твоей благости. По­этому и прибавляет: "как имя Твое, Боже, так и хвала Тебе, – до концов земли: правдою наполнена десница Твоя". "Хвала Тебе", говорит, совершает дела столь великие и дивные, столь высокие и славные. Не по мере и до­стоинству получающих благодеяния Ты оказываешь попечение, а по Своему величию. "Хвала", т.е. благая весть о делах сделала их известными. Хотя они совершались в Палестине но, по величию и важности своей, достигли последних пределов все­ленной, и живущие далеко узнавали все. Так, о бывшем в Египте иерихонская блудница знала точнее присутствовавших при этом (Иис. Нав.2:10); случившееся в Палестине рассказывали жившие в стране персидской; о происходившем в самой Персии знали жившие на крайних пределах земли. Для этого царь и отправил послания по всей вселенной, возвещавшие о случившемся в пещи вавилонской (Дан.3:98). Поэтому про­рок, сказав: "хвала Тебе, – до концов земли", присовокупил: "правдою наполнена десница Твоя". Как он обыкновенно поступает, восходя от бывающего у людей к тому, что свойственно су­ществу Божию, так поступает и в настоящем месте: не по­тому, чтобы можно было разуметь в Боге что-нибудь прибывающее или убывающее, – да не будет, – но потому, что слово и язык человеческий слабы, и потому нужно соединять с словом богоприличную мысль. Итак, говоря здесь о принадлежностях естества Божия, он выражает то, что существенно свойственно Богу. Что же такое? "Правдою наполнена", говорит, "десница Твоя"; показывают, что случившееся было следствием не достоинства облагодетельство­ванных, но существенного свойства Божия, потому что самое существо Его радуется правде, утешается человеколюбием. Это Его дело, Его обычай; потому они и получали такие благодеяния. Как огню свойственно согревать и солнцу светить, так и Богу свойственно благотворить, и даже не так, а гораздо более. По­тому пророк говорит: "правдою наполнена десница Твоя", выражая щедрость, свойственную существу Божию. "Да возвеселится гора Сионская и да возрадуются дочери Иудеи, ради судеб Твоих, Господи!" (ст. 12). Другой переводчик (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.) говорит: о судах твоих. "Обойдите Сион и обоймите его". Другой (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.): и окружите. "Возвестите в башнях Его" (ст. 13)  Другой (Симмах):  исчислите столпы  его. Третий (неизвестный, см. Ориг. Экз.): восхвалите. "Обратите сердца ваши к укреплению его". Другой (Симмах): в ограду. Третий (Акила): благосостояние. "И рассмотрите дома его". Другой (Симмах): измерьте царские чертоги его. "Чтобы возвестить иному роду" (ст. 14). Другой (Симмах): роду последующему. "Ибо сей есть Бог наш во век и в век века. Он упасет нас во веки" (ст. 15). Нам не нужно объяснять, для чего пророк заповедует все это, – обойти город, исчислить столпы, обратить внимание на здания, рассмотреть его красоту, определить его ограды и стены, измерить дома и дворцы; слово его ясны сами по себе. Сказав это, он тотчас присовокупил и причину. Какую? "Чтобы возвестить иному роду". Смысл слов его следующий: исполнитесь удовольствия, возрадуйтесь, возвеселитесь, но не просто и как случится, а тщательно изучив крепость города. Когда он сделался развалинами, был разрушен до основания, и самое место его почти исчезло, так что предки наши уже отчаялись в его исправлении и говорили: "иссохли кости наши, мы умираем, погибаем, все погибаем" (Иез.37:11; Чис.17:12), и не надеялись возвратить его, тогда и получили его опять, и притом не таким, каким оставили, а гораздо луч­шим, красивейшим, славнейшим, большим, богатейшим, крепчайшим, обширнейшим и по зданиям, и по торговле, и по силе, и по обилию богатства. "Слава", говорит пророк, "сего последнего храма будет больше, нежели прежнего" (Агг.2:9).

Такие повествования послужат и для потомков предметом великого любомудрия, уроком ревностнейшего богопознания и побуждением к добродетели. Для того пророк и заповедует обойти город, чтобы они могли быть опытными учителями потомков своих. 4. Так и мы, всегда и постоянно созерцая его, будем иметь в уме город наш Иерусалим, будем непрестанно представлять красоты этого города, который есть столица Царя веков, в котором обитают духи праведных, сонмы патриар­хов, апостолов и всех святых, где все постоянное, а не преходящее, где красоты нетленные и невиданные, составляющие наследие только тех, которые совершенно забыли о тленных и временных житейских попечениях, т.е. о богатстве, роскоши и пагубных удовольствиях диавола. Будем же каждый день преуспевать в братолюбии и дружелюбии к нуждающимся, в любви к ближним и сердечном прощении оскорбляющими нас, чтобы таким образом, проведши жизнь хорошо и бого­угодно, мы могли сделаться, наследниками небесного царства во Христе Господе нашем, Которому слава и держава, с Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

17. БЕСЕДА на псалом 48.

На псалом 48. Златоуст, ч.5, т.1. БЕСЕДА НА ПСАЛОМ 48 "В конец. Сынам Кореевым. Псалом". Другой переводчик (Симмах) говорит: победная песнь. 1 В конец, сыном кореовым, псалом, 2 Услышите сия, вси языцы, внушите, вси живущии по вселеннeй, 3 земнороднии же и сынове человeчестии, вкупe богат и убог. 4 Уста моя возглаголют премудрость, и поучение сердца моего разум. 5 Приклоню в притчу ухо мое, отверзу во псалтири ганание мое. 6 Вскую боюся в день лют? беззаконие пяты моея обыдет мя. 7 Надeющиися на силу свою и о множествe богатства своего хвалящиися: 8 брат не избавит, избавит ли человeк? не даст Богу измeны за ся, 9 и цeну избавления души своея: и утрудися в вeк, 10 и жив будет до конца, не узрит пагубы. 11 Егда увидит премудрыя умирающыя, вкупe безумен и несмыслен погибнут, и оставят чуждим богатство свое. 12 И гроби их жилища их во вeк, селения их в род и род, нарекоша имена своя на землях. 13 И человeк в чести сый не разумe, приложися скотом несмысленным и уподобися им. 14 Сей путь их соблазн им, и по сих во устeх своих благоволят. 15 Яко овцы во адe положени суть, смерть упасет я: и обладают ими правии заутра, и помощь их обетшает во адe: от славы своея изриновени быша. 16 Обаче Бог избавит душу мою из руки адовы, егда приемлет мя. 17 Не убойся, егда разбогатeет человeк, или егда умножится слава дому его: 18 яко внегда умрети ему, не возмет вся, ниже снидет с ним слава его. 19 Яко душа его в животe его благословится, исповeстся тебe, егда благосотвориши ему. 20 Внидет даже до рода отец своих, даже до вeка не узрит свeта. 21 И человeк в чести сый не разумe, приложися скотом несмысленным и уподобися им.  1 В конец. Сынам Кореевым. Псалом.  2 Услышьте сие, все народы, внемлите, все живущие во вселенной:  3 Земнородные и сыны человеческие, богатый вместе с убогим!  4 Уста мои изрекут премудрость и размышление сердца моего - разумение.  5 Приклоню к притче ухо мое, открою в псалтири загадку мою:  6 Зачем бояться мне в день бедственный? - Беззаконие ноги моей окружит меня (тогда).  7 надеющиеся на силу свою и множеством богатства своего хвалящиеся!  8 Брат не избавит, избавит ли (вообще) человек? Не даст он Богу выкуп за себя  9 И цену искупления души своей, (хотя бы) он и трудился вечно.  10 Будет (ли) жить до конца, не увидит погибели?  11 Ибо он видит, что мудрые умирают (и) одинаково (с ними) безумный и неразумный погибают и оставляют чужим богатство свое.  12 И гробы их - жилища их на век, селения их в род и род, (хотя) и нарекли они имена свои на землях.  13 Но человек, будучи в чести, не уразумел (сего), сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им.  14 Сей путь их - соблазн им, и после того устами своими будут одобрять (его).  15 Как овцы, в аду они положены, смерть будет пасти их, и праведные скоро будут владычествовать над ними, а помощь им истощится в аду: из славы своей они низринуты.  16 Но Бог избавит душу мою от власти ада, когда примет меня.  17 (Посему) не бойся, когда разбогатеет человек, или когда увеличится слава дома его,  18 Ибо при смерти он ничего не возьмет, и не сойдет с ним слава его.  19 Хотя душа его при жизни его будет прославляема и (даже) признательна тебе, когда оказываешь ему добро,  20 Но он пойдет к роду отцов своих: во век не увидит света.  21 И человек, будучи в чести, не уразумел, сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им. На что указывает призыв всех на­родов к вниманию? – Внушение призываемым смире­ния и равенства пред Богом. – Псалмопевец возвещает не собственное, а божественное учение. – Что зна­чит: в притчу? – Прикровенная речь в Писании имеет своею целью – возбудить внимание. – Нужно бояться не житейских скорбей, а только греха, от наказания за который на божественном суде не избавит ни богат­ство, ни родство; но не напрасны ли и молитвы свя­тых? – Высокая цена человеческой души пред Богом, вечная жизнь потрудившихся здесь праведников и спокойствие их при виде смерти считающихся пре­мудрыми. – Безумие людей любостяжательных и тще­славных. – Истинный путь к славе. – Крайнее униже­ние человеческого достоинства людьми, преданными страстям. – "Сей путь их - соблазн им, и после того устами своими будут одобрять (его)". – Быстрая гибель таких лю­дей и торжество над ними добродетельных. – Но не господствуют ли над последними порочные? – Бес­силие и бесславие порочных и спасение праведников. – Почему не нужно бояться настоящего, временного? – Не смотря на почести и лесть при жизни, порочный чело-век по смерти не увидит света и уподобится бессловесным животным. "Услышьте сие, все народы". Другой (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.): услышьте это. "Внемлите, все живущие во вселенной". Другой (неизвестный, см. Ориг. Укз.): на за­кате. Третий (Акила и Симмах): на западе. В еврейском: во все­ленной (олд). "Земнородные и сыны человеческие". Другой (Симмах): человечество и притом сыны каждого мужа. "Богатый вместе с убогим". Другой (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.): вместе. (Ст. 1-3). 1. Теперь пророк хочет сказать нам нечто великое и таинственное. Он не призывал бы к слушанию жителей всей земли, не составлял бы зрелища вселенского, если бы не на­меревался сказать нам что-нибудь великое, славное и достойное великого собрания. Он уже не иудеям только, живущим в Палестине, изрекает пророчество, но, как апостол и еванге­лист, обращает речь ко всему роду человеческому. Закон научал народ в одном углу вселенной, а слово проповеди (евангельской) возвещено по всей земле и распространилось по всем странам, какие только освещает солнце. Тот был не­которым руководством и предуготовлением и служил к осуждению и смерти, а это – благодать и мир. Итак, если он призвал к слушанию весь род человеческий, то приступим, и мы и посмотрим, что хочет сказать нам Псалмопевец, общий наставник рода человеческого. Как, хотя бы то были варвары, хотя бы мудрецы, хотя бы простолюдины, ты всем повелеваешь приступить? Да, говорит; поэтому и начинает так: "все народы", и еще присовокупляет: "земнородные и сыны человеческие", разумея все человечество. О, какое учение! Как оно полезно всем и относится ко всем! Поэтому он и призывает всех не только просто слушать, но и повелевает внимать возвещаемому с великим усердием и ревностью. Не сказал только: "услышьте сие, все народы", но и: "внемлите". Выражение: "внемлите" значит не что иное, как слушать с усердием и напря­женным вниманием. Слово "внемлите" употребляется собственно тогда, когда кто-нибудь говорит к самому уху, и сам, внимая, и другого, заставляя внимать внушаемому. "Внемлите, все живущие во вселенной". Если есть племена, еще не сло­жившиеся в народы, рассеянные и кочующие, то и их, говорит, я призываю к слушанию. И посмотри на мудрость проповедника. Прежде всего он возбудил внимание и возвысил душу слу­шателей, призвав всех их вместе к слушанию; а потом, когда призвал, смиряет гордость их, чтобы они по много­численности своей не стали превозноситься. Действительно, кто намеревается говорить о предметах любомудрия, тому особенно нужны такие слушатели, сокрушенные и смиренные, чуждые гор­дости и тщеславия. Как же он смирил их душу? Напомнив им об их природе. Сказав: "народы", он присовокупил: "земнородные и сыны человеческие"; указал на природу, из ко­торой начало бытия нашего, напомнил об общей матери всех нас. Для чего он прибавил: "сыны человеческие"? Так как он сказал: "земнородные", то чтобы кто-нибудь не подумал, по­добно языческим баснословам, будто люди в начале выросли из земли, как некоторые баснословили, представляя людей посеянными, он и прибавил: "сыны человеческие". Отцы ваши – люди, но начало бытия у вас и у них – земля. "Что гордится земля и пепел?" (Сир.10:9) Представь свою мать, и смири гордость, укроти высокомерие; вспомни, что ты "прах ты и в прах возвратишься" (Быт.3:19), и оставь всякое тщеславие. Мне нужен такой слушатель; для того я смиряю тебя, чтобы сделать тебя способным к принятию возвещаемого. "Богатый вместе с убогим". Видишь высокое достоинство Церкви. В самом деле, не высокое ли это достоинство, что она не делает выбора между слушателями по званиям, но равно преподает все учение, пред­лагает общую трапезу и богатому и бедному? Сказав о том, что соединяет всех, т.е. что все – земнородны, все – сыны человеческие, указав на общую всех природу, пророк потом обращается к кажущемуся различию и неравенству в житей­ском отношении и отвергает это различие, призывая всех вообще, потому что у нас общая природа. Призываю, говорит, всех вообще, потому что у нас общее жилище – вселенная; вы придумали различие по богатству и бедности, и ввели неравен­ство, но я опять отвергаю его, не предпочитая богатых и не унижая бедных, равно не призывая и одних бедных и не отгоняя богатых, но призывая тех и других, и не просто тех и других, тех прежде, а этих после, или этих прежде, а тех после, но "вместе". Пусть будет общее собрание, общее слово, общее слушание. Хотя ты богат, но ты произошел из того же праха, явился на свет так же, как и бедный, одинаковым рождением: и ты – сын человеческий, и он. 2. Если же самое главное и существенное у всех вас одинаково и равно, то для чего ты превозносишься тенями и призраками, из-за ничтожного расторгая общее? У вас общая природа, общее рождение, общая собственность: для чего же ты делаешь внешнюю принадлежность поводом к разделению? Я не терплю этого, и потому призываю тебя вместе с бедным: "богатый вместе с убогим". В других местах не увидишь вместе богатого и бедного, ни в судилищах, ни в царских черто­гах, ни на торжищах, ни на пиршествах; там один в чести, другой в презрении, тот с дерзновением, этот со стыдом: "мудрость бедняка пренебрегается, и слов его не слушают" (Еккл.9:16); "заговорил богатый, – и все замолчали и превознесли речь его до облаков; подвергся несчастью бедняк, и еще бранят его; сказал разумно, и его не слушают" (Сир.13:27,28). А здесь не так. В церкви я не терплю такого преимущества и такого безумия, но предлагаю всем общее учение. Посмотри на мудрость учителя, как он еще прежде, нежели начал проповедь, одним воззва­нием преподал величайший урок. Призвав всех вместе, он не попустил ни богатому превозноситься, ни бедному оста­ваться в унижении, и показал, что как богатство не есть благо, так и бедность не есть зло, но то и другое относится к вещам излишним и внешним. Для меня, говорит, нет никакого различия, будешь ли тем, или этим; ни в богатстве твоем я не вижу преимущества, ни в бедности недостатка. Но, может быть, кто-нибудь скажет ему: если ты человек, имеющий такую же природу, то как ты считаешь себя достой­ным и способным быть учителем вселенной и призываешь всех с концов земли? Разве ты имеешь сказать что-нибудь достойное такого собрания? Да, говорит он. Призвав вселен­ную, и тем сделав слова свои достоверными, послушай, что говорит он: "уста мои изрекут премудрость и размышление сердца моего – разумение" (ст. 4). Другой переводчик (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.) говорит: прошеп­чет сердце мое разумение. В еврейском: произнесет (уагие). Видишь ли, как он скоро объяснил слова свои? Не о богатствах, говорит, я буду беседовать, не об отличиях, не о власти, не о силе телесной, не о другом чем-нибудь из вещей тленных; я намереваюсь обстоятельно говорить о премудрости, которая не напрасно и не случайно досталась мне. "Приклоню к притче ухо мое, открою в псалтири загадку мою" (ст. 5). Другой (неизвестный переводчик, см, Ориг. Экз.): приклоню к притче ухо мое. В еврейском сказано: к притче (ламасал). "Открою в псалтири загадку мою". Другой (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.): загадку мою. В еврейском: идафи. Какая связь этих слов с выше ска­занными? Вместо учителя я вижу теперь слушателя. Он призвал всех к слушанию чего-то полезного, и когда все пришли и собрались, когда обещал сказать нечто мудрое, тогда, еще не сказав ничего, оставляет место учителя и переходит на место слушателя: "приклоню", говорит, "к притче ухо мое". Почему же он поступает так? Весьма благоразумно и согласно с предыдущим. Так как он сказал: "уста мои изрекут премудрость", то, дабы кто-нибудь не подумал, что будет сказано нечто чело­веческое, и в словах: "размышление сердца моего" не подозревал собственного его изобретения, он удостоверяет здесь, что возвещаемое божественно и что он не проповедует ничего собственного, но что слышал, то и говорит. Я приклонил, говорит, слух мой к Богу, услышал от Него, и что низошло свыше в душу мою, то и возвещаю. Подобным образом гово­рил и Исаия: "Господь Бог дал Мне язык мудрых, пробуждает ухо Мое, чтобы Я слушал" (Ис.50:4). Также Павел: "вера от слышания, а слышание от слова Божия" (Рим.10:17). Видишь ли, что и он был прежде слушателем, а потом стал учителем? Потому другой переводчик и сказал: и прошепчет сердце мое. Что значит: прошепчет? Про­поет, произнесет некоторую духовную песнь. Если же он на­зывает ее "размышлением сердца моего", не смущайся; что он при­нял от Духа, тому постоянно поучался, о том часто размыш­лял в самом себе, и уже размыслив возвещал другим. Что значит: "к притче"? Это слово имеет много значений. Оно означает и молву, и пример, и порицание, как, напр., когда говорится: "сделал нас притчей у язычников, кивают на нас головою народы" (Пс.43:15). Притчею называется также зага­дочная речь, которую многие называют вопросом, требующим разрешения, когда она выражает нечто, но из самих слов не ясна, заключая в себе сокровенный смысл, каковы, напр., слова Сампсона: "из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое" (Суд.14:14), и – Соломона: "чтобы разуметь притчу и замысловатую речь" (Притч.1:6). Называется притчею и подобие: "другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем" (Мф.13:24). Называется притчею и пере­носное выражение, напр.: "сын человеческий! предложи загадку и скажи притчу: большой орел с большими крыльями..." (Иез.17:2-3), где орлом называется царь. Притчею называется также прообраз и предначертание, как показывает Павел, когда говорит: "верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного" (Евр.11:17), т.е. в прообразе и предначертании. 3. Итак, что же здесь называет он притчею? Мне ка­жется, так называет он повествование. Не смущайся, что он употребляет речь загадочную и весьма трудную для разумения; он делает это для того, чтобы возбудить слушателя; так как речь легкая для разумения доводит многих до невниматель­ности, то он и говорит притчею. Потому и Христос многое говорил в притчах, а наедине ученикам объяснял их. Притча отличает слушателя достойного от недостойного; достой­ный старается узнать смысл сказанного, а недостойный остав­ляет его без внимания. Так и было тогда, иудеи и трудною для разумения речью не возбуждались и не располагались де­лать вопросы: так мало они внимали сказанному! Прикровенная речь вообще может сильно побуждать к исследованию. Поэтому и Христос поступал так, говорил в притчах, для того, чтобы возбудить и расположить иудеев, беспечных и сонли­вых, к внимательнейшему слушанию. Но они, не смотря и на это, не были внимательны; а ученики слушали прилежно, и когда не разумели, тогда особенно и были внимательны из-за того, что не разумели. Потому Он и объяснял им притчи наедине. Потому и пророк говорит: "приклоню к притче ухо мое, открою в псалтири загадку мою". "Загадка" есть речь прикровенная и зага­дочная, как он говорит и в другом месте: "открою в притчах уста мои, возвещу изначальные гадания" (Пс.77:2). Ее он осмелился назвать премудростью потому, что был подвигнут божественным откро­вением; сказал: "в псалтири", для того, чтобы показать духов­ный смысл учения и бывшее ему вдохновение свыше; предло­жил наставление в виде песнопения для того, чтобы сделать речь свою приятною.

Будем же внимательны и не пропустим ничего. Если слово его есть премудрость, притча и загадка, то требуется напряженное внимание. Что же это за по­учение, что за загадка, что за притча, что за премудрость, которую он слышал свыше? "Зачем ", говорит, "бояться мне в день бедственный?" Другой переводчик (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.) говорит: во дни лукавого. Третий (неизвестный, см. Ориг. Экз.): зла. В сирском бедствия (ра); в еврейском также: ра. "Беззаконие ноги моей окружит меня" (ст. 6). Другой (Симмах): сле­дов моих. В еврейском: злоба гонителей моих окружает меня (аон акувваи исуввуни). Видишь ли, как слова его загадочны, приточны, прикровенны и весьма неясны? Но, если угодно, узнаем наперед, о каком говорит он "дне бедственном". Какой день Писа­ние обыкновенно называет лютым? День бедствий, наказаний, скорбей. Так и в другом месте он говорит: "блажен помышляющий о бедном и убогом! В день лютый избавит его Господь" (Пс.40:1). Таков день будущего суда, страшный и ужасный для грешников. Видишь ли первый урок высочайшего любомуд­рия, который научает тебя, что, достойно страха и что – презре­ния? Кто не делает этого превосходного различия, тот находится как бы в глубоком мраке и расстройстве, и не знает, что делать. Если мы не станем различать, чего должно страшиться и что презирать, то жизнь наша будет исполнена многих заблуж­дений, многих опасностей. В самом деле, крайне безумно – бояться того, что недостойно страха, и смеяться над тем, чего должно страшиться. Тем и отличаются люди взрослые от де­тей, что последние, не имея зрелого разума, боятся масок и людей, одетых в мешок, между тем как оскорбить отца или мать считают за ничто; бросаются на огонь и горящие све­тильники, а боятся какого-нибудь шума, не имеющего в себе ничего страшного; а взрослые не подвержены ничему такому. Но так как многие неразумнее детей, то пророк и делает такое различие, говоря, чего должно страшиться, – не того, что для многих кажется страшным, т.е. бедности, незнатности, болезни, которые для многих кажутся не только страшными, но даже ужасными и невыносимыми, – ничего подобного он не вну­шает, – а только одного греха. Это означают слова: "беззаконие ноги моей окружит меня". Итак, вот приточное слово, вот новое и необыкновенное учение! Действительно, для многих кажется новым и необыкновенным – говорить, что не должно бояться никаких житейских скорбей. "Зачем бояться мне в день бедственный"? Только одного, говорит, боюсь я, чтобы беззаконие на пути моем и в жизни моей не окружило меня. Пятою (ногой) Писание называет ковар­ство. "Который ел хлебы мои", говорит пророк, "поднял на меня пяту" (Пс.40:10), Также Исав сказал об Иакове: "запнул меня уже два раза" (Быт.27:36). Таков грех: он коварен и способен к обольщению. Его, говорит, боюсь я, – греха, который обольщает меня, который окружает меня. 4. Поэтому и Павел называет грех "запинающим" (Евр.12:1), выражая, что он часто, легко и удобно овладе­вает нами. В здешних судилищах люди опасаются многого, и богатства, и власти, и клеветы, и обмана; а там нет ничего подобного, но страшен один только грех, окружающий пре­дающихся ему со всех сторон и поступающий свирепее неприя­тельского войска. Потому нужно всячески стараться, чтобы не быть окруженным от него, и, если видим, что он хочет на­пасть на нас, то убегать от сетей его, как делают на войне искусные воины; если же будем уловлены от него, то немед­ленно разрывать узы его, как сделал Давид, сокрушив силу его покаянием. Он был пленен грехом, но скоро избавился от него. Кто боится греха, тот никогда не будет бояться ни­чего другого, но будет смеяться над благами настоящей жизни и презирать скорби, потому что один только страх греха по­трясает душу его. Кто имеет этот страх, для того ничто, поистине ничто другое не страшно, ни сама смерть, которая страшнее всего, но только – один грех. Почему? Потому, что грех предает человека геенне, подвергает вечным мучениям. С другой стороны такой страх ведет ко всякой добродетели. Представь, как важно не превозноситься житейскими благами, не малодушествовать в бедствиях, не прилепляться ни к чему настоящему, заботиться о будущем, ожидать последнего дня, проводя жизнь в этом страхе. Такой человек сделается анге­лом, опасаясь только одного греха и ничего другого; он не будет бояться ничего другого, если будет одного этого бояться, как должно бояться, и напротив, кто не боится этого, тот испытает много страшного. "Надеющиеся на силу свою и множеством богатства своего хвалящиеся" (ст. 7). Другой переводчик (неизвестный переводчик, см., Ориг., Экз.) говорит: гордящиеся. "Брат не избавит, избавит ли (вообще) человек? Не даст он Богу выкуп за себя. И цену искупления души своей, (хотя бы) он и трудился вечно" (ст. 8, 9). Может быть, кто-нибудь спросит: какая здесь связь речи? Великая, непрерывная и весьма близкая. Так как он говорит о суде, будущем страшном отчете, о неподкупном приговоре, а в здешних судилищах многие извращают правду, подкупают судей и избегают наказания, то возвещая неподкуп­ность того суда и усиливая страх, о котором сказал выше, он присовокупляет и это, объясняя, что подлинно хорошо, как он сказал, страшиться одного только греха и ничего другого. Там нельзя извратить правды деньгами, или избавить себя от геенны подарками; там не спасает ни покровительство, ни красно­речие, и ничто другое подобное. Как бы ты ни был богат, ка­кую бы ни имел власть, с кем бы ни был знаком, все это тщетно и бесполезно; там каждый наказывается и увенчивается по делам своим. И современник Лазаря был весьма богат, но богатство не принесло ему никакой пользы (Лк.16); и девы были знакомы с другими девами, но эта близость нисколько не помогла им (Мф.25), потому что там требуется только одно. Поэтому вы, говорит пророк, надеющиеся на богатство и обле­ченные властью, напрасно и тщетно превозноситесь; с вами не пойдет на тот суд ни обилие богатства, ни сила власти; ни дружба, ни родство, и ничто другое не избавит вас. Там нельзя дать деньги, выкуп или цену за душу свою, чтобы спастись. Как же говорит Писание: "приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители" (Лк.16: 9)? Что значат эти слова? Они не заключают в себе ничего против­ного, ничего несогласного с вышесказанными, но весьма согласны с ними. Здесь говорится, что нужно приобретать друзей в настоящей жизни, употребляя богатство и расточая имущество на нуждающихся; здесь заповедуется не что другое, как только щедрая милостыня. Если ты отойдешь туда, не сделав ничего такого, то никто не будет ходатайствовать за тебя. Не дружба людей ходатайствуем за нас, но то, что друзья приобретены богатством; потому Господь и присовокупил: "друзей богатством", дабы ты знал, что тебя защитят сами эти дела твои: милосер­дие, человеколюбие, щедрость к нуждающимся. А что ни родство, ни дружба не принесут никакой пользы без дел, об этом послушай, что говорит пророк: "если бы нашлись сии три мужа: Ной, Даниил и Иов, не спасли бы ни сыновей, ни дочерей" (Иез.14:14,18). Но что я говорю о будущей жизни, если и в настоящей дружба нисколько не защищала? Так, сколько плакал и рыдал Самуил, и, однако, не спас Саула (1Цар.15:35)! Сколько молился Иеремия, и, однако, ни в чем не помог иудеям, но еще получил запре­щение молиться (Иер.14:7,11)! И удивительно ли, что Иеремия нисколько не помог им, когда даже Моисей, как сказано, если бы он был в то время, не мог бы спасти тогдашних иудеев, которые предавались нечестию и сами от себя не оказы­вали ничего доброго (Иер.15:1)? 5. Сколько скорбел об иудеях Павел, сказавший: "Братия! желание моего сердца и молитва к Богу об Израиле во спасение" (Рим.10:1), и, однако помогла ли им его молитва? Нисколько. Но что я говорю о молитве, когда он желал даже быть отлученным за них от Христа (Рим.9:3)? Итак, не напрасны ли молитвы святых? Нет; напротив, они имеют великую силу, если и ты содействуешь им. Так Петр воскре­сил Тавифу не только по своей молитве, но и потому, что она отличалась милосердием (Деян.9:36). Так и другим помо­гали молящиеся святые. Но так бывает здесь, где еще про­должаются труды и подвиги; а там нет ничего такого, но спа­сение зависит только от дел. Потому пророк и смеется весьма сильно над богатыми и гордыми. Он не сказал: имею­щие богатство, или приобретшие силу, но: "надеющиеся на силу свою и множеством богатства своего хвалящиеся", смеясь и уко­ряя их за то, что они надеются на тени и превозносятся ды­мом. Хорошо также сказал он: "не даст цену искупления души своей", потому что цена души выше даже целого мира, как го­ворит Господь: "какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?" (Мф.16:26) А чтобы ты убедился, что цена души выше целого мира, послушай, что говорит Па­вел о других святых: "скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин" (Евр.11:37-38). Подлинно, мир – для души. Как отец не взял бы дома за сына, так и Бог не взял бы мира за душу; но от нее требуются дела и подвиги. Хочешь ли знать, как велика цена душ наших? Единородный Сын Божий, желая искупить их, принес в жертву не мир, не человека, не землю, не море, но честную кровь Свою. Так и Павел говорит: "вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков" (1Кор.7:23). Видишь ли вели­кость цены? Следовательно, когда ты погубишь душу свою, ку­пленную такою ценою, то как можешь опять искупить ее? "Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает" (Рим.6:9). Видишь ли, как велика цена, как высоко достоинство души? Не пренебрегай же ею и не делай ее пленницей. "Будет (ли) жить до конца, не увидит погибели?" (ст. 10). Другой переводчик (Акила) го­ворит: и успокоился во век. Третий (Симмах): успокоившись в веке сем, будет жить во век. Сказав о богатых и сильных и пока­зав, что от этого нет им никакой пользы, пророк говорит те­перь о живущих добродетельно, в трудах и скорбях, и обо­дряет подвижников любомудрия. Не говори мне, продолжает он, что здесь труды и огорчения, но представь плоды, вспомни, что человек бессмертен, что за ними следует вечная жизнь, не имеющая конца. Поэтому, не гораздо ли лучше, – немного по­трудившись здесь, получить вечный покой, нежели, насладив­шись немного, мучиться бесконечно? Далее, желая показать, что не только там награды и венцы, но еще и здесь бывает на­чало воздаяния, он продолжает: "ибо он видит, что мудрые умирают (и) одинаково (с ними) безумный и неразумный погибают и оставляют чужим богатство свое" (ст. 11). Не возражай мне: ты говоришь только о будущем; нет, я и здесь даю тебе задаток (буду­щих) венцов, или лучше, залог их и сами награды. Как и каким образом? Человек любомудрый, руководящийся на­деждою будущего, и саму смерть не будет считать смертью, но, видя пред глазами своими лежащего мертвеца, не пре­дастся скорби, подобно многим другим, представляя венцы; награды, неизреченные блага, "не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце" (1Кор.2:9), тамошнюю жизнь, ликование с ангелами.

Кого здесь пророк называет "мудрыми"? Не истинно премудрых, а считающихся премудрыми. Мне кажется, что он разумеет языческих му­дрецов, смеясь над ними и потому, что они, "называя себя мудрыми, обезумели" (Рим.1:22), нисколько не думая о воскресении. Когда праведник увидит этих мудрецов погибающими, плачущими, проливающими слезы, рыдающими, тогда сам не испытает ничего подобного, но будет выше таких стрел, ободряясь благими надеждами и зная, что эта гибель есть не погибель существа, а истребление смертности, уничтожение тле­ния. Эта смерть не тело погубляет, а истребляет тление; сущ­ность же остается во веки, чтобы воскреснуть в большей славе, – впрочем не у всех, потому что хотя воскресение будет общим для всех, но воскресение во славе только для живших пра­ведно. "И гробы их – жилища их на век, селения их в род и род, (хотя) и нарекли они имена свои на землях" (ст. 12). Другой переводчик (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.) говорит: находящееся внутри домов их во век. Третий (Симмах): жилища их в род, назвавшие по именам своим земли. В еврейском: на землях (алиадамоф). 6. Видишь ли, как пророк не только будущими, но и здесь случающимися обстоятельствами отклоняет от зла и любостяжания и руководит к добродетели, истребляя страсть к богатству, называя людей, привязанных к настоящим бла­гам, безумными и доказывая это самими делами? В самом деле, скажи мне, что может быть безумнее человека, который трудится, заботится и собирает богатство для того, чтобы дру­гие наслаждались плодами трудов его? Что может быть хуже этого тщетного труда, когда употреблявший усилия и подвергав­шийся изнурению сам окончит жизнь, а наслаждение благами предоставит другим, и притом не родным и знакомым, а, как часто бывает, врагам и противникам? Поэтому пророк и не сказал: другим, но: "чужим" оставят богатство свое. Что значит: "одинаково безумный и неразумный погибают"? Т. е. вместе с теми, о которых сказано выше. Здесь, мне кажется, он говорит о людях нечестивых, привязанных к благам на­стоящим и нисколько не думающих о будущем, называя их безумными и в этом отношении. Если ты думаешь, что после настоящей жизни ничего не будет, то для чего и мучишься и беспокоишься, собирая отовсюду бесчисленные богатства, подвергая себя трудам, а плодами их не наслаждаясь? "И гробы их – жилища их на век". Это говорит он сообразно с их мнением. "Селения их в род и род, (хотя) и нарекли они имена свои на землях". Что может быть хуже такого безумия – считать гробницы вечным жилищем и превозноситься ими? Так, многие часто строят гробницы великолепнее домов. Они трудятся и беспокоятся или для врагов, или для червей и праха, расточая имущество без всякой пользы. Таков образ мыслей у тех, которые ничего не надеются в будущем. Но при этом мне нужно оплакивать и многих других, которые, и надеясь на будущее, подражают не имеющим никакой надежды в будущем, созидая гробницы, воздвигая великолепные памятники, зарывая золото в землю, расточая имущество свое на других и, таким образом, оказываясь хуже тех людей. Кто не ожидает ничего после настоящей жизни, тот заботится о здешних благах хотя неразумно, но по крайней мере по­тому, что не ожидает ничего лучшего; а ты, человек, знающий о жизни будущей, о тамошних неизреченных благах, о том, что, по изречению евангельскому, "тогда праведники воссияют, как солнце" (Мф.13:43), какое можешь получить прощение, ка­кое можешь иметь оправдание? Какому не подвергнешься ты справедливому наказанию, когда все расточаешь здесь на прах, на пепел, на памятники, на противников, на врагов? "И нарекли они имена свои на землях". Вот другой род безумия: давать свои названия зданиям, полям, баням, и считать это величайшим для себя утешением, гоняться за тенью вместо истины. Если ты, человек, хочешь приобрести себе вечную память, то не названия свои давай зданиям, а воздвигай трофеи добрых дел, которые и в настоящей жизни сохранят твое имя, и в буду­щей доставят тебе вечный покой. Если ты желаешь и домо­гаешься оставить по себе память, то я укажу тебе путь к ней, истинный и несомненный: старайся быть добродетельным. Ни­что так не делает имени человека бессмертным, как добро­детель. Это доказывают мученики, доказывают останки апосто­лов, доказывает память живших добродетельно. Сколько царей воздвигали города, строили пристани, давали им имена свои, и по смерти не получили себе никакой пользы, преданы молчанию и забвению? А рыбарь Петр, не сделавший ничего та­кого, но преданный добродетели, занял царственный город и после смерти сияет светлее солнца. Но то, что ты делаешь, смешно и постыдно. Эти самые памятники не только не делают тебя славным, но делают даже смешным, раскрывая против тебя уста всех. Тогда как твое любостяжание могло бы со вре­менем быть предано забвению, эти здания стоят везде, как столбы и трофеи, свидетельствующие о твоем любостяжании. "Но человек, будучи в чести, не уразумел (сего), сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им" (ст. 13). Здесь, мне кажется, пророк сожалеет о том, что человек, существо разумное, которому вверено гос­подство на земле, унизился до бессловесных животных, тру­дясь напрасно, делая противное своему спасению, занимаясь тщеславием, предаваясь любостяжанию, беспокоясь о вещах бесполезных. Честь человека состоит в добродетели, в по­мышлении о будущем, в том, чтобы делать все для той жизни и презирать настоящее. Жизнь бессловесных животных ограничивается настоящим существованием, а наша направляется к другой жизни, лучшей и не имеющей конца. Вот почему люди, не знающие ничего о будущем, хуже бессловесных жи­вотных, и не только они, но и те, которые ведут жизнь раз­вратную, делаясь змеями, скорпионами и волками по коварству, волами по глупости, псами по бесстыдству. 7. Скажи мне, в самом деле, что может быть безумнее людей, занимающихся гробницами и памятниками и удивляю­щихся надписаниям чужих имен? Ничто не оставляет о нас памяти, кроме одной добродетели, ни дом, ни статуя, ни дети, и ничто другое подобное. Дом есть дело строителя, статуя – дело художника, дети – дело природы, а к твоей славе это нисколько не относится. Вот почему пророк и называет такого человека безумным, так как он, наложив на себя ярмо безумия, становится хуже бессловесного животного. Животное бывает хоть полезно и способно к земледелию; а человек, предавшись безумию, делается чрез это и его хуже. Сказав выше о том, как грубы, земляны и низменны понятия таких людей, как бесполезны труды их в собирании богатства, и желая сильнее выразить вину их, пророк упоминает и о благодеяниях Божиих, как и в других местах обыкновенно поступают пророки. Так Исаия, намереваясь обличить иудеев, прежде всего, упоминает о чести, оказанной им Богом, и гово­рит: "Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня" (Ис.1:2). Так и здесь пророк, выражая одним словом благодеяния, оказанные Богом роду человеческому, говорит: "человек, будучи в чести, не уразумел". О какой чести говорит он? Послушай, что гово­рит он в другом псалме: "умалил его малым чем пред Ангелами, славою и честью Ты увенчал его", и, объясняя эту честь, продолжает: "все покорил под ноги его: овец и волов всех, а также и скот полевой, птиц небесных и рыб морских, проходящих стези морские" (Пс.8:6-9). Действительно, величайшая честь – предоставить ему владычество над всем видимым, и притом еще ему не сделавшему ничего доброго. Еще не создав его, Бог сказал: "сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему", и потом, желая объяснить выражение: "по подобию", при­бавил: "и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями" (Быт.1:26). Это существо небольшое, величи­ною в три локтя, и столь малое по телесной силе в сравне­нии с бессловесными животными, Он сделал превосходней­шим пред всеми ими способностью разума, одарив его разум­ною душою, что и служит знаком величайшей чести. При помощи этой способности человек построил города, рассек моря, возделал землю, изобрел бесчисленные искусства, сде­лался обладателем свирепейших животных, и – что всего важнее и главнее – познал своего Создателя Бога, приступил к добродетели, узнал, что хорошо, и что нет.

Впрочем, нужно ли исчислять многое? Всего исчислить невозможно. Для него Единородный Сын Божий сделался человеком, был распят, погребен, и по воскресении для него было столько страш­ных знамений; для него закон, для него рай, для него потоп. Действительно, и это величайший для него роль чести – получать исправление посредством благодеяний и наказаний. Для него все бесчисленные дела промышления, совершенные в прежнее время; и сам будущий суд совершится для его чести. Вот почему и говорит Иов: что есть человек, что Ты привел его на суд (Иов.14:3), подобно как говорит Псалмопевец в другом месте: "что такое человек, что Ты помнишь его?" (Пс. 8:5) Для него опять придет Единородный Сын Божий с бесчисленными благами, потому что одни блага Он уже даровал нам, сообщив их чрез крещение и другие таинства и тайно­водства, и наполнив землю разными чудесами, а другие обещал даровать, как-то: царство небесное, жизнь вечную, чтобы нам сделаться наследниками Его и царствовать вместе с Ним. Поэтому и сказал Павел: "если терпим, то с Ним и царствовать будем" (2Тим.2:12). Представляя все это, пророк справедливо сравни­вает с бессловесными животными тех людей, которые пред­почли своему благородству порок и сами себя предали страстям животных. Тоже делают и другие пророки, желая таким срав­нением возбудить стыд в бесстыдных слушателях. Так один из них говорит: "это откормленные кони: каждый из них ржет на жену другого" (Иер.5:8), а другой: "вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего" (Ис.1:3), выражаясь еще сильнее, нежели Давид; Давид сказал: "сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им", а этот говорит, что они сделались даже безумнее скотов, по­тому что и "вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего, а Израиль не знает [Меня], народ Мой не разумеет" (Ис.1:3). 8. Другой премудрый муж, желая показать, что человек ленивый, беспечный и преданный праздности хуже муравьев, отсылает его к ним учиться трудолюбию: "пойди", говорит, "к муравью, ленивец, посмотри на действия его, и будь мудрым. Нет у него ни начальника, ни приставника, ни повелителя; но он заготовляет летом хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою" также по­велевает ему идти к пчеле: "или пойди к пчеле и познай, как она трудолюбива, какую почтенную работу она производит; ее труды употребляют во здравие" (Прит.6:6-8. Еккл.11:3). Третий говорит: "судьи его – вечерние волки" (Соф.3:4). Еще иной: "сидела ты для них, как Аравитянин в пустыне" (Иер.3:2). А сын Захарии говорит: "порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?" (Мф.3:7) Также Исаия: "высиживают змеиные яйца и ткут паутину" (Ис.49:5). И сам пророк Давид в другом месте говорит: "яд аспидов в устах их" (Пс.139:4); и еще: "ярость их подобна змеиной" (Пс.57:5). Таков порок: человека, столь великого, столь славного и укра­шенного таким достоинством, он доводит до низости бессло­весных животных. Поэтому и в настоящем псалме пророк, указав на два вида порока и предоставив другие соображению слушателей, так укоряет преданных им. Подлинно, что может быть безрассуднее человека, который напрасно, тщетно и со вредом для головы своей обходит вселенную и собирает бесчисленные богатства не для себя, а для других, неизвестных ему и даже часто для врагов и ненавистников? Хорошо сказал он: "оставляют чужим богатство свое". Что может быть безумнее тех, которые на себя принимают труды и грехи при собирании богатства, а другим предоставляют наслаждаться им? Потом, вместе с любостяжанием, выставляя на вид тщеславие, он с великой силою обличает и этот порок: "нарекли", говорит, "они имена свои на землях".

"Путь их – соблазн им, и после того устами своими будут одобрять (его)" (ст. 14). Какой, скажи мне, "путь их"? Усильное искание всего этого, тщетная деятельность, великая страсть к богатству, ненасытная жажда славы. Еще прежде, говорит, будущего наказания, и здесь бы­вает им соблазн и преткновение. Действительно, этот путь – не малый соблазн, не малое преткновение, не малое препятствие к преуспеянию в добродетели. Поэтому он и говорит: "сей путь их – соблазн им". Хорошо назвал он этот путь соблаз­ном для них. Они связывают сами себя, налагают узы сами на себя. "И после того устами своими будут одобрять (его)". Сказанное здесь есть самое тяжкое зло и причина прочих зол. Когда люди, совершающие столько грехов, беззаконий и безумств, ублажают и прославляют самих себя, называют себя достойными подра­жания и восхищаются своими делами, то, представь, какую великую силу получает злое желание порока, восхваляемого самими совер­шающими его. В самом деле, если он, и будучи осуждаем, порицаем и обличаем, подвергаясь в совести людей бодрствую­щих бичеванию, наказанию и ненависти, так бесстыдно процве­тает и с каждым днем усиливается, то, когда для него не только не будет препятствий, ни обличения, ни угрызения со­вести, ни сожаления о случившемся, ни раскаяния о сделанном, ни сокрушения, ни воздыханий, ни слез, а будет все противное тому, когда совершающие его будут одобрять самих себя, пре­возносить себя похвалами, считать себя за это самое лучше других и по совершении прославлять сделанное, – а это и озна­чают слова: "и после того устами своими будут одобрять (его)", – то до чего не дойдут они? Действительно, есть люди столь развратные, так глубоко падшие, что и по совершении злого пожелания, когда при виде преступления им особенно следовало бы стыдиться, они радуются, восхищаются, услаждаются сделанным. Грех таков, что прежде его совершения он прикрывает свою гнус­ность, украшает свою отвратительность опьяняющим удоволь­ствием; но, когда он совершен, когда удовольствие похоти мало-помалу проходит и наступает угрызение совести, наказую­щее освободившийся от него рассудок, тогда открывается вся его гибельность. А эти люди и после совершения греха, когда видят собранное богатство, воздвигнутые гробницы, окончен­ные тщеславные здания, вместо того, чтобы сокрушаться и воз­дыхать, – они и после этого, после совершения греха, после исполнения злого пожелания, еще более предаются недугу. Когда, таким образом, идет дело с их стороны, тогда Бог приступает к Своему делу. 9. Как осуждающие сами себя за свои грехи предупреж­дают и отклоняют от себя суд Божий, как говорит Па­вел: "если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы" (1Кор.11:31), так напротив страждущие неизлечимой болезнью, согрешающие и не раскаивающиеся в своих грехах, навле­кают на себя строгое наказание Божие. Так как и эти люди, которые или похищают чужое, или тщетно и напрасно истра­чивают свое, расточая на гробницы, на червей и на моль то, что следовало бы употреблять на бедных, не раскаиваются в делах своих, но остаются неисцельно больными, то, послушай, что потом бывает с ними. Что же бывает? Они подвергаются наказанию от Бога. Поэтому пророк и присовокупляет: "как овцы, в аду они положены, смерть будет пасти их" (ст. 15). Не кротость выражает он здесь названием овец (так как что может быть свирепее людей, которые остаются равнодушными при виде обнаженных и истощенных от голода бедных, а украшают жилища для тления, червей и моли?), – но легкость их погибели, скорость угрожающей им опасности, удобоуловимость их для врагов. Действительно, нет ничего слабее человека, живу­щего порочно. То же будет и с этими людьми: они так будут поражены, так скоро погибнут, отойдут в ад так удобно, легко, быстро, немедленно, как закалаемые овцы. Это – смерть, или еще хуже смерти. Они, после такой кончины, подвергнутся смерти вечной; они отойдут не в лоно Авраама и не в другое какое-нибудь место, но в ад, – место осуждения, наказания и конечной погибели. И здешняя кончина их унизительна и без­отрадна, и тамошняя жизнь исполнена мучений. Так и мы имеем обыкновение говорить о людях, скоро погибающих: та­кой-то погиб, как овца. Как жили они подобно бессловесным животным, так и погибают подобно бессловесным животным, не имея благой надежды на будущее; и не только так, но еще к большему бедствию. "Смерть будет пасти их". Здесь, мне кажется, пророк называет смертью тамошнюю погибель, мучение, как и в другом месте говорит пророк: "душа согрешающая, она умрет" (Иезек.18:20), выражая не уни­чтожение бытия, а наказание. Он продолжает переносную речь. Сказав об овцах, показывает и их пастыря. Кто же этот пастырь? Это – ядовитый червь, нескончаемый мрак, неразре­шимые узы, скрежет зубов. Видишь, как они терпят нака­зание во всем: в жизни, потому что встречали препятствия к добродетели, были рабами и пленниками порока, трудились тру­дом напрасным и постыдным, – в смерти, потому что окон­чили жизнь скоро и бесславно, – после смерти, потому что пре­даны вечной погибели. "И праведные скоро будут владычествовать над ними". Так как многие из людей огрубевших и дошедших до бесчув­ственности камней не имеют ясной и светлой надежды на бу­дущее, но преданы настоящему и видимому, то он и устрашает их этою переносной речью. А потом, когда сказал кратко о будущем, опять говорит об унижении их и наказании в жизни настоящей, показывая, как они слабы, низки, презренны, и хотя бы обладали бесчисленными богатствами, хотя бы облечены были властью, бывают слугами в рабами тех, которые живут добродетельно. Поэтому и говорит: "и праведные скоро будут владычествовать над ними", т.е. скоро, постоянно, так что не нужно для этого ни времени, ни труда, ни ожидания. Таково свойство доброде­тели и порока, что последний служит первой, опасается ее и страшится, хотя бы он был украшен бесчисленными прикра­сами и многими отличиями, а та была без всяких украшений и стояла сама за себя. Напротив, скажешь, мы видим, что по­рочные господствуют над добродетельными? Но не станем смотреть на ошибочное мнение многих, – такое суждение проис­ходит от ложных понятий, – но будем правильно судить о ве­щах, и ты убедишься, что сказанные слова справедливы. Пусть будет злой господином, и добрый слугою, или лучше, если хочешь, приведем другой высший пример. Пусть будет злой царем, а добрый частным человеком; и посмотрим, кто из них господин другого, на чьей стороне власть, кто из них повелевает и кто – повинуется. Как нам узнать это? Пусть царь прикажет частному человеку сделать какое-нибудь по­рочное и нечестное дело: как поступит добрый подданный? Он не только не согласится, не послушается, но постарается и самого повелевающего отклонить от намерения, хотя бы за это ему надлежало умереть.

Нет ничего столь свободного, как добродетель, и ни­чего столь раболепного, как порок. Потому и в другом месте некто говорит: "разумный раб господствует над беспутным сыном" (Притч.17:2). Как пленник, хотя бы он обладал бесчи­сленными богатствами, потому самому еще более подвергается нападению всех, так и преданный страстям бывает слабее паутины. Например, на войне не добродетельных ли мы ви­дим побеждающими? Также в делах и советах не их ли мнения оказываются твердыми, хотя бы никто не соглашался с ними? А в жизни будущей? Не богатый ли просил, как ни­щий, капли воды и не получил? А бедный, который был уме­рен и добродетелен, не наслаждался ли величайшим бла­женством, получив одинаковый жребий с Авраамом? Также апостолы, будучи заключаемы в узы, подвергаясь бичеванию и бесчисленным страданиям, не побеждали ли тех, которые подвергали их этому? Вспомни, в какое недоумение приводили они гонителей своих, которые говорили: "что нам делать с этими людьми?" (Деян.4:16)? Они были связываемы и приводимы в су­дилища, но, тогда как те занимали место судей и начальни­ков, а эти стояли на месте подсудимых, последние побеждали первых. И всегда, если посмотреть внимательно, добродетель­ный окажется одерживающим победу над нечестивым, по­беду истинную, не такую, какая обыкновенно бывает у многих, не ложную, суетную и легко ниспровергаемую, но прочную и непоколебимую. "А помощь им истощится в аду", т.е. будет бессильна. Смысл этих слов следующий: не только здесь они бывают удобоуловимы, без всякого защитника и без всякого помощника, и открыты для нападения всех, но – что гораздо хуже – не будут иметь и там никакого ходатая, защитника и помощника, который утешил бы их среди страданий. Так, мудрые девы не могли подать помощи неразумным, ни Ав­раам – богатому, ни Ной, Иов и Даниил – сынам и дщерям. Слово: "истощится" значит: ослабеет, уничтожится. "Ветшающее и стареющее близко к уничтожению" (Евр.8:13). "Из славы своей они низринуты". Чего они особенно желали, для чего делали все и труди­лись, т.е. чтобы и по смерти достигнуть великой славы посред­ством богатства, зданий, гробниц, имен своих, начертанных на гробницах, – и этого, говорит, лишатся они, что причинило бы им величайшую скорбь, если бы они были живы и знали о том. Подобные памятники служат обвинителями умерших. Тело их сокрыто в земле, а камни издают голос, ежедневно осуждая их жестокость и бесстыдство, объявляя их общими для всех врагами, постоянно побуждая проходящих произносить им про­клятия, обвинения, порицания. Что же это за слава – оставить после себя обвинителя, который не умолкает, но одним видом своим отверзает уста всех, побуждает всех видящих и проходящих произносить сильнейшие укоризны построившим его? Что может сравниться с таким безумием – воздвигать то, от чего сами они терпят наказание, от чего подвергаются стыду и осуждению, от чего и после смерти тревожатся мно­гими, от чего бывают им проклятия, порицания и бесчислен­ные укоризны как обиженных ими, так и необиженных? "Но Бог избавит душу мою от власти ада, когда примет меня" (ст. 16). Сказав о наказании злых людей, о воздаянии за грех, пророк говорит и о наградах добрым. Так обыкновенно по­ступают и он и другие пророки, чтобы исправить слушателя и с той и с другой стороны, и наказаниями за грехи, и награ­дами за добродетели. Участь первых, говорит, бесчестие, тщетный труд, безумие, посмеяние, стыд, погибель, смерть, му­чение, вечное наказание, сокрушение, лишение славы и безопасности и при жизни и по смерти, порицание, осуждение, отсутствие всякого утешения в бедствиях; а наша напротив – избавление от наказания, свобода души, безопасность, слава, честь. Все это он выразил словами: "но Бог избавит душу мою от власти ада, когда примет меня", называя здесь адом наказания, нестерпимые тамошние мучения. Размысли, сколько чести, не в этом только, но и в том, что сказал он в прибавленных словах. "Когда", говорит, "примет меня", тогда я узрю Его гораздо яснее, нежели теперь. "Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу" (1Кор.13:12). А когда душа будет спасена, тогда и тело получит участие в благах. "Не бойся, когда разбогатеет человек, или когда увеличится слава дома его" (ст. 17). Если же так, то почему, говорит, ты боишься настоящего? Почему огор­чает тебя бедность? Почему ты страшишься человека богатого? Ты слышал учение о воскресении, награждении добрых и нака­зании злых: для чего же боишься теней? Тамошние блага тверды и постоянны, а здешние подобны цветам увядающим. Поэтому, оставив все прочее, пророк и нападает на твердыню всех зол – страсть к богатству, потому что когда она ниспровер­гнута, тогда разрушается и все прочее. 11. Но как, укажешь, мне не бояться людей столь силь­ных? Кратковременно могущество их, одночасна сила, непрочно благоденствие; теням и сновидениям подобны и богатство, и роскошь, и такая честь. Поэтому пророк и присовокупляет: "ибо при смерти он ничего не возьмет, и не сойдет с ним слава его" (ст. 18), показывая причину, почему не должно бояться вре­менного. Пришла смерть, говорит, подсекла корень, и вся кра­сота вместе с листьями исчезает, и дом предается на расхищение всем.

Действительно, чем великолеп­нее он был бы одет, тем обильнейшую доставил бы пишу для червей, тем больше возбудил бы жадность гроборасхити­телей и покушение на его несчастное тело. Подлинно, чем больше он украшается, тем сильнее навлекает на себя оскорбления, вооружая и призывая на себя руки разрывателей могил. Но скажешь: что в том? Зато он здесь веселится и торжествует до самой смерти. Весьма многие и не до смерти; а напротив, когда враги нападали на них, то они страдали более осужден­ных преступников, лишившись имущества, подвергшись бес­честию и будучи заключены в темнице. Так, сидевший вчера на колеснице, сегодня – в узах; вчера принимавший услуги от льстецов, сегодня окружен палачами; надушенный благо­вониями обагряется кровью; возлежавший на мягком ложе повер­гается на жесткий пол; всеми прославляемый презирается всеми. Но, скажешь, и по смерти он получает великолепное и славное погребение. А что в этом ему, ничего не чувствую­щему? Только больше зловония, больше посрамления, больше за­висти; это великолепие служит поводом к постоянной вражде между детьми покойного. И посмотри, как точны выражения и велико любомудрие пророка. Он не только поражает богатого тем, что богатство не отходит вместе с ним, но и здесь разоблачает все его обольщение, показывая, что это – не его богатство, хотя человек и обладает им. Он не сказал: когда умножится слава его, но: "слава дому[1] его". Все это, говорит, что я исчислил, фонтаны, портики, бани, золото и серебро, ло­шади и мулы, ковры и одежды, есть слава дома, а не человека, живущего в доме. Слава человека есть добродетель, которая и отходит вме­сте с приобретшим ее. А эта слава остается славою дома, или, лучше сказать, не остается, а разрушается вместе с до­мом, и не приносит никакой пользы жившему в нем, по­тому что была не его славою. "Хотя душа его при жизни его будет прославляема" (ст. 19). Сказав о богатстве и славе, теперь пророк говорит о почестях. Так как богатые и об этом много заботятся, о лести на площади, об угождении народа, о похва­лах общества, считают за нечто великое – встречать руко­плескания на зрелищах, на пиршествах и в судилищах, провозглашаться всеми и называться достойными подражания, то, смотри, как он показывает ничтожество и этого со сто­роны продолжительности времени. "При жизни его", говорит, т.е. эти угождения, эти прославления бывают только до конца настоя­щей жизни; а потом, вместе с прочим, уничтожается и это, как временное и тленное, и даже в устах тех же хвалите­лей обращается в противное после смерти его, когда спадает маска, внушавшая страх. "Будет прославляема и (даже) признательна тебе, когда оказываешь ему добро". Смотри, как он осуждает и благодеяния таких людей. Ты льстишь ему, угождаешь, притворно и лицемерно оказываешь какую-нибудь временную услугу; а он, хотя будет воздавать тебе благодарность, но с тем, чтобы ты сделал угодное ему, и когда, таким образом, совершенно подкупить тебя, тогда и будет благодарить тебя. Вот что означают слова: "будет прославляема и (даже) признательна тебе, когда оказываешь ему добро". Не сказал: когда сделаешь ему полезное, окажешь благодеяние, но: когда сделаешь угодное ему, окажешь услугу по желанию и по мысли его; указал таким образом вред с обеих сторон, и от лицемерного одобрения, и от злонамеренного угождения. "Но он пойдет к роду отцов своих: во век не увидит света. И человек, будучи в чести, не уразумел, сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им" (ст. 20, 21). "Пойдет", т.е. будет подражать алчности отцов своих, и, происшедши от злых, наследует злобу их; или иначе: если не сделает ничего доброго, то окажется не полу­чившим никакой пользы от богатства, останется вместе с почившими прежде него во прахе до суда, и не будет в состоянии видеть света по закону природы. Потом, повторяя прежде сказанное, пророк говорит: "и человек, будучи в чести, не уразумел, сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им". Человек, говорит, который умер таким образом, не употребив на должное богатства своего, нисколько не отличается от бессло­весного животного; он не познал чести, данной ему от Бога, и уподобился скотам, для которых смерть есть конец жизни; чего да избавимся все мы, как учащиеся этому, так и учащие, во Христе Иисусе Господе нашем. Которому слава и держава во веки веков. Аминь. [1] В русском переводе этого слова нет

18. БЕСЕДА на псалом 49.

"Псалом Асафа. Бог богов, Господь изрек, и призвал землю от востока солнца и до запада" (ст. 1). Псалом асафу, 2 Бог богов Господь глагола, и призва землю от восток солнца до запад. 2 От сиона благолeпие красоты его: 3 Бог явe приидет, Бог наш, и не премолчит: огнь пред ним возгорится, и окрест его буря зeлна. 4 Призовет небо свыше, и землю, разсудити люди своя. 5 Соберите ему прпбныя его, завeщающыя завeт его о жертвах. 6 И возвeстят небеса правду его: яко Бог судия есть. 7 Услышите, людие мои, и возглаголю вам, Израилю, и засвидeтелствую тебe: Бог, Бог твой есмь аз. 8 Не о жертвах твоих обличу тя, всесожжения же твоя предо мною суть выну: 9 не прииму от дому твоего телцев, ниже от стад твоих козлов. 10 Яко мои суть вси звeрие дубравнии, скоти в горах и волове: 11 познах вся птицы небесныя, и красота селная со мною есть. 12 Аще взалчу, не реку тебe: моя бо есть вселенная и исполнение ея. 13 Еда ям мяса юнча? или кровь козлов пию? 14 Пожри Богови жертву хвалы и воздаждь вышнему молитвы твоя: 15 и призови мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши мя. 16 Грeшнику же рече Бог: вскую ты повeдаеши оправдания моя и восприемлеши завeт мой усты твоими? 17 Ты же возненавидeл еси наказание и отвергл еси словеса моя вспять. 18 Аще видeл еси татя, текл еси с ним, и с прелюбодeем участие твое полагал еси: 19 уста твоя умножиша злобу, и язык твой сплеташе льщения: 20 сeдя на брата твоего клеветал еси и на сына матере твоея полагал еси соблазн. 21 Сия сотворил еси, и умолчах, вознепщевал еси беззаконие, яко буду тебe подобен: обличу тя и представлю пред лицем твоим грeхи твоя. 22 Разумeйте убо сия, забывающии Бога, да не когда похитит, и не будет избавляяй. 23 Жертва хвалы прославит мя, и тамо путь, имже явлю ему спасение мое.  1 Псалом Асафа. Бог богов, Господь изрек, и призвал землю от востока солнца и до запада.  2 От Сиона благолепие красоты Его.  3 Бог явно придет, Бог наш, и не будет безмолвен: огонь пред Ним возгорится и вокруг Его сильная буря.  4 Он призовет небо свыше и землю рассудить народ Свой.  5 Соберите Ему преподобных Его, принявших завет Его о жертвах.  6 И возвестят небеса правду Его, ибо Бог есть Судия.  7 Слушай, народ Мой, и Я буду говорить тебе, Израиль! И Я засвидетельствую тебе: Я Бог, твой Бог.  8 Не за жертвы твои Я буду укорять тебя - всесожжения твои предо Мною всегда.  9 Не приму от дома твоего тельцов и от стад твоих козлов.  10 Ибо Мои - все звери лесные, скот на горах и волы.  11 Я знаю всех птиц небесных и украшение полей всегда предо Мною.  12 Если бы Я взалкал, не сказал бы тебе (о сем): ибо Моя вселенная и что наполняет ее.  13 Ужели Я ем мясо волов и пью кровь козлов?  14 Принеси Богу жертву хвалы и исполни пред Всевышним обеты твои,  15 И (тогда) призови Меня в день скорби твоей, и избавлю тебя, и ты прославишь Меня.  16 Грешнику же сказал Бог: зачем ты проповедуешь уставы Мои и содержишь завет Мой устами твоими?  17 Ведь ты возненавидел наставление и поверг слова Мои вспять:  18 Если ты видел вора, то спешил вместе с ним, и с прелюбодеем имел участие.  19 Уста твои размножали злословие, и язык твой сплетал коварства.  20 Сидя (в собрании) на брата твоего ты клеветал и для сына матери твоей полагал соблазн.  21 Ты это сделал, а Я умолчал; ты подумал беззаконие, будто Я буду тебе подобен. Я обличу тебя и представлю пред лицем твоим грехи твои.  22 Уразумейте же это, забывающее Бога, дабы Он не восхитил (вас), и (тогда) никто не избавит.  23 Жертва хвалы прославит Меня: и это путь, коим Я явлю ему спасение Мое. Кто разумеется под именем богов в этом Псалме и других местах Св. Писания? – Общий предмет Псалма – изображение Бога, судящегося с иудейским народом. – Слава Сиона, как места откровения божественной благости, человеколюбия и ми­лостей. – В отличие от первого, не явного для всех, пришествия Сына Божия на землю, Псалмопевец изо­бражает второе, явное Его сошествие для суда пред лицем неба и земли. – Для чего названы преподобными подлежащее суду? – Божественная правда в осуждении не уверовавших во Христа иудеев; за что они распяли Христа? – Какие события указывали им на Его боже­ственность? – Господь обвиняет иудеев не за малочис­ленность жертвоприношений (они установлены по сни­схождению только к немощи иудеев), и не потому, что Владыка всего существующего имеет в них нужду. – Какая жертва действительно угодна Богу. – "И (тогда) призови Меня в день скорби твоей"... Грешник не должен учить других божественным законам. – Но так как все во грехах, а грешнику Бог запре­щает "проведывать уставы" Его, то кто же будет воз­вещать их? – Тяжкие грехи, указываемые Псалмопевцем, несовместимые с званием учителя божествен­ного закона, и нравственные наставления (не допускать до падения склоняющегося на грех, не злословить и не порицать не сделавшего ничего худого, не наносить себе вреда местью ближнему). – Обличение и предосте­режение Псалмопевца грешникам; средство смягчить гнев Божий и получить спасение. 1. И в другом месте тот же пророк говорит: "Бог стал в сонме богов"; и еще: "Я сказал: вы – боги" (Пс.81:1,6). Также Павел: "есть много богов и господ много" (1Кор. 8:5), и Моисей: "судей не злословь и начальника" (Исх.22:28), и в другом месте: "тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих" (Быт.6:2), и еще он же: "кто будет злословить Бога своего, тот понесет грех свой; хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество" (Лев.24:15,16). Также: "боги, которые не сотворили неба и земли, исчезнут с земли и из-под небес" (Иер.10:11). На кого же таким именем указывает Писание в этих свидетельствах и о каких здесь говорит богах? О власти­телях. Поэтому оно и присовокупляет: "судей не злословь и начальника в народе твоем не поноси" (Исх.22:28). Так же на­зывает оно и тех, которые произошли от какого-нибудь благо­честивого предка. Так Енос, отличавшийся великой доброде­телью, был назван именем Божиим; и когда потомки его и потомки брата его стали смешиваться между собою, то Писание назвало сынами Божиими происшедших от этого добродетельного мужа. "Тогда начали", говорится, "призывать имя Господа Бога" (Быт. 4:26). Также народ иудейский почтен этим названием в сло­вах: "Я сказал: вы – боги и все – сыны Вышнего" (Пс.81:6). Бог назвал так этот народ по своему человеколюбию. Таким образом объясняется и следующее изречение: "кто будет злословить Бога своего, тот понесет грех свой", т.е. кто злословит властителя, "хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество", т.е. кто при­свояет имя истинного Бога неистинным богам. Такой грех не простителен, почему и наказание за него тягчайшее. Назы­ваются этим именем и языческие боги, но не по достоинству и не по праву на такое название, а по обольщению заблудившихся и назвавших их таким именем. Потому и Павел говорит: "хотя и есть так называемые боги" (1Кор.8:5), выражая, что они не суть истинные боги и называются так не по достоинству. О каких же богах пророк говорит здесь: Бог богов? Мне ка­жется – о языческих, не как об истинных, но как почитае­мых такими от людей заблудившихся. Так как иудеи были еще грубы и не вполне чужды идолослужения, но были склонны к идолам и имели много остатков беззакония, то он очищает мысли их и от этого, показывая, что Бог есть Господь и тех богов. Действительно Он есть Господь и бесов, т.е. самого существа их; а злые мысли и всякое зло от них про­исходит. Мне кажется, что этот псалом имеет связь с предыдущим. И здесь написано обличение и осуждение греш­ников; только там пророк призывал к слушанию всю все­ленную, а здесь – сами стихии, распростертые по всей вселен­ной. Здесь другое зрелище, другое собрание: там – народы, зем­нородные, богатый, бедный; здесь – небо и земля, и сам Бог представляется судящимся и оправдывающимся пред народом иудейским. Поэтому нам нужно иметь и больше внимания. Тоже делает и другой пророк, – представляет Бога судя­щимся и призывает в судии дебри и основания земли: "слушайте", говорит, "горы, суд Господень, и вы, твердые основы земли: ибо у Господа суд с народом Своим, и с Израилем Он состязуется" (Мих.6:2); и еще: "Я еще буду судиться с вами, говорит Господь, и с сыновьями сыновей ваших буду судиться" (Иер.2:9). И во многих местах Писаний можно видеть такое изображение; оно особенно поразительно, достойно человеколюбия Божия, и по­казывает неизреченную благость Бога, снисходящего до того, чтобы судиться с людьми. "От Сиона благолепие красоты Его" (ст. 2). Это изречение заключает в себе нечто и пророческое и историческое, потому что и в ветхом завете отсюда же было благолепие Его. Храм, святое святых, все богослужение и учреждение ветхозаветного законодательства, множество свя­щенников, жертвы; и всесожжения, священные песнопения и псалмы, и все прочее отсюда; и образ будущих благ там же был предначертан. Когда наступило время придти истине, то опять она там же открылась в начале. Оттуда воссиял крест; оттуда бесчисленные благодеяния. Вот почему Исаия, описывая закон нового завета, говорит: "от Сиона выйдет закон, и слово Господне – из Иерусалима" (Ис.2:3). Сионом он называет здесь целую страну и город, лежащий в ней, столицу иудеев. Оттуда апостолы, как бы­строногие кони из какой-нибудь ограды, были посланы во всю вселенную; оттуда они начали совершать знамения; там было воскресение и вознесение (Христово); там – преддверие и начало нашего спасения; там первоначально стали возвещаться неизре­ченные догматы; там прежде открылся Отец, познан Едино­родный Сын, дана такая благодать Духа; там апостолы начали проповедь о бестелесных предметах, о дарованиях, силах и обетовании будущих благ. Все это представляя, пророк назы­вает "красотою Его", потому что благолепие и красота Божия есть Его благость, человеколюбие и благотворение всем. "Бог явно придет, Бог наш, и не будет безмолвен: огонь пред Ним возгорится и вокруг Его сильная буря" (ст. 3). Видишь, как он постепенно прояснеет речь, раскрывает сокровище, бросает светлейший луч: "Бог явно", говорит, "придет". Когда Он приходил не явно? Когда? В первое Свое пришествие. Тогда Он пришел без шума, для многих оставаясь неизвестным и долго не открываясь. Что я говорю – для многих, когда и сама Дева, носившая Его во чреве, не знала (всей) неизреченной тайны, и братья Его не веровали в Него, и мнимый отец не думал видеть в Нем ничего великого? 2. Но что я говорю о людях? И сам диавол не знал Его, потому что если бы он знал, то не спрашивал бы Его спу­стя столько времени на горе: "если Ты Сын Божий", – сказав это один, два и три раза (Мф.4:3,6). Потому и Иоанну, который начинал открывать Его, Он сказал: "оставь теперь", т.е. умолчи теперь, потому что еще не пришло время открыться тайне до­мостроительства; Я хочу еще скрываться от диавола; умолчи же, "ибо так надлежит нам" (Мф.3:15). Также сходя с горы, Он повелел не сказывать никому, что Он – Христос (Мф.17:9). Тогда Он приходил, как пастырь, найти заблудшую овцу и уловить одичавшую добычу, почему и прикрывал Себя. Как врач не вдруг показывает себя страшным больному, так и Он хотел открыться не в самом начале, но мало-по­малу и постепенно. Вот почему тот же пророк, изображая тихое пришествие Его, сказал впоследствии: "сойдет, как дождь на руно и как капля, падающая на землю" (Пс.71:6). Он при­шел не с шумом, не производя смятения, не колебля земли, не метая молний, не потрясая неба, не посылая множества анге­лов, не расторгая тверди и не сходя на облаках, но мирно носимый во чреве Девы в течение девятимесячного времени, рождается как сын плотника, полагается в яслях и бед­ных пеленах, терпит гонение и бежит с матерью в Еги­пет. Потом, по смерти беззаконника, возвращается, ходит то туда, то сюда, по виду как один из обыкновенных людей, имея бедную одежду и скудную пищу и постоянно путешествуя, так постоянно, что даже утомляется на пути. А после Он при­дет не так, но столь явно, что пришествие Его даже не бу­дет иметь нужды в провозвестнике. Поэтому Он Сам, по­казывая очевидность своего будущего пришествия, говорил: если услышите: "вот, Он в пустыне", – не выходите; "вот, Он в потаенных комнатах", – не верьте; ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого" (Мф.24:26); оно само покажет себя и возвестит о себе. И с молнией бывает то же: мы не имеем нужды, чтобы кто-нибудь возвещал о ней; но как скоро она является, то и делается видимою для всех, и в одно время для всех. Так и Па­вел говорит: "Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба" (1Фес.4:16). Так и пророк видел Его несомым на облаках, реку, теку­щую пред Ним, страшное седалище и неумолимый суд (Дан.7:9). Тогда будет время суда и осуждения; поэтому тогда Он явится уже не как врач, но как судия. Таким образом Даниил видел и престол Его, и реку, протекающую пред Его седалищем, и все это являлось ему огненным, и колесница и колеса. А вначале, при первом Своем пришествии, Он не являл ничего такого, ни огня, ни реки, ни чего-нибудь другого подобного, но тогда были ясли, гостиница, хижина и бедная мать. С другой стороны пророк выражает здесь Его непре­ложность и неизменяемость. Так как он сказал, что Се­дящий на престоле имеет волосы чистые, как волна, и одежду белую, как снег, то, чтобы ты разумел не волосы и одежду, а чистоту и светлость, он представляет все в огне. "Огонь пред Ним возгорится и вокруг Его сильная буря". Такими подо­биями и этот пророк выражает непреложность, неизменяе­мость, светлость и неприступность Божию. Он не ограничи­вается только огнем, но, желая показать силу Его наказания, присовокупляет: "сильная буря". Словом: "буря" (cataigV) называется или тяжелая глыба снега, которая увлекает и ниспровергает все ей встречающееся, или сильное стремление ветра, которое производит то же самое и бывает невыносимо для идущих ему навстречу. Желая выразить тяжесть этого наказания, он и употребляет такие сравнения. "Он призовет небо свыше и землю рассудить народ Свой" (ст. 4). Опять упоминает о стихиях, от ко­торых произошло бесчисленное множество благ для рода чело­веческого, не только в отношении к жизни и составу тела, но и в отношении к богопознанию. В самом деле, красота, вели­чие, расположение и сущность этих стихий и всего, что проис­ходит из них, что бывает вообще во всякое время, и что часто в отдельных явлениях, все это питает и устрояет тела наши и руководит к познанию Создателя. Потому и Па­вел говорит: "невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы" (Рим. 1:20); и еще: "когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией" (1Кор.1:21), т.е. премудростью, которая является в тварях и составляет не малое, но весьма великое и весьма ясное вразумление. И то, что происходит чрез них хотя ежедневно, кажется совершающимся по естественному порядку вещей, но также возвещает Создателя. Подлинно, Господь есть создатель природы. 3. Не удивляйся, что пророк, говоря о всеобщем суде, обращает речь к иудеям. Так и Павел говорит: "ярость и гнев, скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое, во-первых, Иудея, потом и Еллина!"; и еще: "те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся" (Рим.2:8,9,12). "Соберите Ему преподобных Его, принявших завет Его о жертвах" (ст. 5). Для чего он назы­вает здесь преподобными тех, которых намеревается обвинять и судить? Для того, чтобы усилить обвинение и указанием на их достоинство выразить большее наказание. Так и мы, когда видим кого-нибудь согрешившим и хотим сильнее укорить его, называем его по его званию, чтобы тем сделать для него осуждение более тяжким, и говорим: призови диакона, или священника. Иудеи назывались царским священием и народом избранным и много превозносились этим: отсюда он и рас­крывает важность их преступлений. "Принявших завет Его о жертвах". Так как они, совершая бесчисленное множество грехов, допуская столько видов зла, похищая чужое, преда­ваясь корыстолюбию, убивая, прелюбодействуя, смешивая кровь с кровью, думали, что они совершают много доброго и испол­няют закон и завет, когда приносят в жертву овец и тельцов, то он с этой стороны укоряет их и, смеясь над ними, говорит: "принявших завет Его о жертвах", т.е. думаю­щих, что для их спасения достаточно приносить в жертву тела бессловесных животных. "И возвестят небеса правду Его, ибо Бог есть Судия" (ст. 6). Здесь он опять, желая показать светлость, ясность, очевидность, непререкаемость, известность правды Божией, пред­ставляет неодушевленные стихии возвещающими ее таким же образом, как сказано было прежде. "Ибо Бог есть Судия", т.е. определяющий должное каждому. Не напрасно он употребил здесь слово: "Судия", но дабы показать, что Бог и Сам праведен и другим воздает тем же. О Боге слово: судия употребляется вместо: праведный, как и Павел выражается в словах: "Ибо иначе как Богу судить мир?" (Рим.3:6) В том ведь преи­мущественно и состоит суд, то преимущественно и значит быть судиею, чтобы не только произносить приговор, но произ­носить его справедливо. Судимы же будут как иудеи, жившие тогда, так и грешившие после в новом завете: первые бу­дут иметь своими обвинителями природу и закон, а последние кроме того все сделанное для них Христом. В самом деле, что они могут сказать, или какую представить причину, почему они не уверовали? Но, прошу вас, внимайте словам моим, чтобы вы могли заграждать уста противникам. Лучше им те­перь потерпеть от нас поражение и исправиться, нежели отойти туда, считал себя победителями, и быть осужденными общим Судиею вселенной. Что же могут сказать иудеи, почему они умертвили Христа? Какую вину, малую или великую, они нахо­дят в Нем? "За то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом" (Ин.10:33)? Но не эти были слова их во время крестных Его страданий, а другие; тогда они не говорили: "делаешь Себя Богом", но: "всякий, делающий себя царем, противник кесарю" (Ин.19:12). Между тем они же часто хотели поставить Его царем, а Он скрывался. Но прежде, скажешь, они обвиняли Его, что Он делал Себя Богом. Что же? Если бы Он называл Себя Богом ложно и несправедливо, на самом деле, не будучи Богом, то обвинение имело бы основание; если же справедливо, то следовало покла­няться Ему, а не распинать Его. Посмотрим же, точно ли Он, не будучи Богом, делал Себя Богом, т.е. показывал и на­зывал. Но откуда хочешь ты узнать это? Из тогдашних ли событий, или настоящих, или бывших при Его рождении? Кто родился когда-нибудь от Девы? Кто показал такую звезду? Кто вел волхвов таким путем, не силою и принуждением, но убеждением и откровением? Видишь ли, как вся тварь узнала Владыку? Природа первая уступает, не противится, не противоречит, не говорит: не допускаю такого рождения, я не умею производить дитяти из девственного чрева, я не могу сделать матерью без брака, – но отступает и переходит свои пределы, потому что узнала своего Владыку. Потом, когда Он родился, сошли ангелы, возвещая, что Живущий на небесах явился на земле; земля стала небом, так как здесь был царь, и волхвы поклонились Ему, пришедши издалека; младе­нец лежал в яслях в Палестине, а пришедшие из вар­варской страны оказали Ему такую честь и почитание, какие следует оказывать Богу. Впрочем, может быть, они не при­мут этих знамений, а потребуют других, бывших при на­стоящем поколении. Но у нас нет недостатка и в таких доказательствах. Такова истина: она изобилует доказательствами. Здесь-то особенно они и не могут представить никакой тени опровержения. Так, хотя ты не был тогда, когда Он рождался от Девы, но должно верить пророку, который говорит: "се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил" (Ис.7:14). Хотя ты не был тогда, когда Он, облекшись плотью, ходил по земле, и Владыка обращался с рабами, но спроси Иеремию, и он скажет тебе так: "сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с Ним. Он нашел все пути премудрости и даровал ее рабу Своему Иакову и возлюбленному Своему Израилю. После того Он явился на земле и обращался между людьми" (Вар.3:36-38). 4. И касательно всех прочих событий пророки, которых книги ты доселе напрасно пересматриваешь и перевертываешь с этою целью, ясно возвещают все. Впрочем, опровержения против иудеев мы часто высказывали, и будем высказывать; теперь же обратимся к своему предмету. "И возвестят небеса правду Его, ибо Бог есть Судия". Здесь, кажется мне, он говорит об Его правде, о великом Его попечении, о человеколюбии к самым иудеям, о многоразличном и разнообразном промыш­лении Его о всех людях, посредством творения, закона, благо­дати, видимого, невидимого, пророков, ангелов, апостолов, наказаний, благодеяний, угроз, обетований, порядка вещей во времени. "Слушай, народ Мой, и Я буду говорить тебе, Израиль! И Я засвидетельствую тебе: Я Бог, твой Бог" (ст. 7). Посмотри опять, какая благость и кро­тость в самом начале речи. Как человек стал бы гово­рить человеку беспокойному и беспорядочному: если ты бу­дешь слушать, то я буду говорить, если будешь внимать, то я скажу, – так и Владыка говорит рабам: если "слушаете" Меня, то "буду говорить". Действительно, они были ленивы и бес­печны и даже на краткое время не прилагали спокойно слуха своего к чтению законов. Выражая это, один пророк, жив­ший в Персии, говорил: "ты для них ­– как забавный певец с приятным голосом" (Иез.33:32). Они часто говорили пророкам, чтобы те не пророчествовали, и даже прогоняли их и казались недо­вольными. И царь угрожал одному пророку и приказывал не проповедовать народу (Иер.32:3). "Я Бог, твой Бог".

"Не за жертвы твои Я буду укорять тебя - всесожжения твои предо Мною всегда" (ст. 8). Так обличают их и другие пророки, потому что они, презрев важнейшую часть добродетели, в жертво­приношениях полагали надежду спасения. В оправдание свое они готовы были говорить: мы приносим жертвы, мы совершаем всесожжения. Но Я, говорит Бог, пришел не за это судить вас, и не за то обвинять, будто вы презрели это. Исаия еще сильнее укоряет их так: " к чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу. Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои?" (Ис.1:11,12) Хотя (в законе) много сказано о жертвах, но Бог давал за­коны о них не потому, чтобы особенно желал их, но по снис­хождению к немощи иудеев. Также Иеремия говорит: "для чего Мне ладан, который идет из Савы, и благовонный тростник из дальней страны?" (Иер.6:20) Вообще все пророки говорят, что в этом нет ни­чего важного. Поэтому и сам Бог, начиная речь, говорит так: "Я Бог, твой Бог", выражая и этим, что тот спо­соб служения не достоин Его. Подлинно, Бога должно чтить не дымом и смрадом, но доброю жизнью, не телесной, а духовной. Не так поступают бесы языческие; они даже требуют себе жертв. Это выражает и один из греческих стихотворцев, когда говорит: мы по­лучили этот жребий (Илиад. 4:49). Но не таков наш Бог. Те, жаждая крови людей, желая мало-помалу приучить их к убийствам, постоянно требовали этого; а Он, желая мало-помалу откло­нить их от убиения и бессловесных животных, сделал им только снисхождение, дозволил жертвы, чтобы уничтожить жертвы. "Не приму от дома твоего тельцов и от стад твоих козлов. Ибо Мои – все звери лесные, скот на горах и волы. Я знаю всех птиц небесных и украшение полей всегда предо Мною" (ст. 9-11). Смотри, как Он мало-помалу возводит мысли преклонившихся к земле, очищая ослепленный ум их и внушая, что Он учредил жертвы не потому, чтобы нуждался в них, и установил в законе не потому, чтобы одобрял их. Если бы, говорит, Я хотел принимать такое служение, то, имея в Своей власти всю подсолнечную и будучи Создателем всего, назначил бы Себе для приношения обильнейшие жертвы. Далее, смеясь над ними и стыдя их, чтобы сделать обличение более разительным, Он говорит: "если бы Я взалкал, не сказал бы тебе (о сем): ибо Моя вселенная и что наполняет ее" (ст. 12). Так как Он дозво­лил жертвоприношения для того, чтобы мало-помалу отклонить от них иудеев, а они привязались к столь маловажной вещи и не получили себе никакой пользы от такого снисхождения, то, беседуя с ними несколько чувственно и человекообразно, Он говорит: "если бы Я взалкал, не сказал бы тебе (о сем)", т.е. Я не алчу, потому что Бог ниже взалчет, ниже утрудится; и если бы Я хотел при­нимать такое служение, не имел бы недостатка в бесчислен­ных жертвах и всесожжениях. Все это предо Мною в вели­ком изобилии; но будучи Господом и Владыкою всего, Я хочу получать от тебя Свое, чтобы этим путем привлечь тебя к Моей любви и отклонить от привязанности к пустым вещам. 5. Потом, опять возводя их к высшему, Он говорит: "ужели Я ем мясо волов и пью кровь козлов?" (ст. 13) Я, говорит, за­претил и людям делать это и назначил величайшее наказа­ние тем, которые едят кровь (Лев.7:16): как же могу Я нуждаться в крови, когда отклоняю рабов Своих от такой пищи? Отвергнув, таким образом, все это, показав, что это недостойно Его, присоединив к обличению и насмешку, Он не останавливается на этом, но показывает другой способ жертвоприношения, который составляет род превосходнейшего врачевания, отклоняя от вещей бесполезных и прилагая к ра­нам то, что может исцелить их. Окончив речь о вышеска­занном, он говорит: "принеси Богу жертву хвалы и исполни пред Всевышним обеты твои" (ст. 14). Как? Без крови, – потому что такая жертва особенно достойна Бога. Поэтому, сказав: "принеси Богу", он прибавляет: "жертву хвалы", т.е. благо­дарности, священных песнопений, прославления Его посред­ством дел. Смысл слов его следующий: живи так, чтобы прославлялся твой Владыка. Этому и Христос учил, сказав: "да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного" (Мф.5:16). "Хвала" есть не что иное, как похвала, слава, про­славление. Живи так, чтобы прославлялся твой Владыка, и ты принесешь совершенную жертву. Такой жертвы требует и Па­вел, когда говорит: "представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу" (Рим.12:1); и тот же пророк в другом месте говорит: "восхвалю имя Бога моего песнею, возвеличу Его хвалением. И (это) будет угодно Богу более, нежели юный телец, с подрастающими рогами и копытами" (Пс.68:31,32). Такую жертву приносил Иов, когда, после ударов, превышавших природу человеческую, благодарил и говорил такие слова: "Господь дал, Господь и взял; [как угодно было Господу, так и сделалось;] да будет имя Господне благословенно!" (Иов.1:21). "И исполни пред Всевышним обеты твои". Здесь пророк говорит о молитвах, чтобы мы постоянно пребывали в молитве и с поспешностью воздавали Богу то, что обещали. Хорошо сказал он: "исполни", потому что после обещания дело становится долгом. Так Анна отдала сына, как величайший долг (1Цар.1:28). Так и ты, если дашь обет милосердия, целомудренной жизни, или чего-нибудь другого подобного, спеши исполнить его. Если же кто выполнил в точности обещанное, то, хотя бы он и не давал других обетов, и для него обя­зательны дела добродетели. Внушая это, Христос говорил: "сделали, что должны были сделать", и при этом сказал притчу о рабе, которому назначена была самая малая работа, но по исполнении ее приказано не возлечь, а ходить и служить (Лук. 17:7-10). И другой некто говорит: "когда даешь обет Богу, то не медли исполнить его, потому что Он не благоволит к глупым: что обещал, исполни" (Еккл.5:3). Ты сделал обет? Исполни его, чтобы смерть, пришедши не воспрепятствовала. Но что, скажешь, мне до этого, когда я не властен в своей жизни? Потому-то и не следует медлить, что тебе неизвестна кончина, что ты не властен в своей жизни и смерти. Так, кажущееся оправдание служит обвинением. Не смерть бывает причиною неисполнения обета, но твоя запоздалость и медленность. "И (тогда) призови Меня в день скорби твоей, и избавлю тебя, и ты прославишь Меня" (ст. 15). Видишь ли великий преизбыток воздаяния? Что может сравниться с таким чело­веколюбием, когда Бог дает награды за саму добродетель, награды гораздо большие трудов, и притом дает в самое нужное время? Для чего сказал Он: "призови Меня"? Для чего Он ожидает, чтобы мы призвали Его? Для того, чтобы произвести в нас большую привязанность, пламеннейшую любовь к Нему чрез то, что Он будет давать, а мы – призывать Его и получать. Подлинно, добродетель производит привязанность к Богу, и воздаяние производит то же самое, и молитва также укрепляет эту привязанность. Потому Он и говорит: дай Мне, и Я дам тебе. Даже вместе с тем, как ты даешь, ты получаешь, – потому что Он не нуждается ни в чем. Так, если ты будешь кроток, умерен, целомудрен, то Богу не при­бавляешь ничего, а самого себя делаешь чистыми лучшим, – и, однако за это Он назначает тебе величайшие награды и венцы, как будто ты доставил Ему пользу. И еще прежде тех венцов ты наслаждаешься не малым удовольствием, пользуясь спокойствием совести и окрыляясь благими надеждами. "Днем скорби" пророк называет здесь не дни несчастий или неблагоприятных обстоятельств, но то время, когда грех нападает на тебя, когда диавол осаждает тебя, внушая злые по­желания, ты получишь, говорит, великую помощь. "И избавлю тебя, и ты прославишь Меня". И это опять Бог говорит не потому, чтобы Он имел нужду в прославлении от нас, – как может нуж­даться в нем Бог славы? – но потому, что при благодарствен­ных песнопениях бывает воспоминание о благодеянии, возбуж­дается пламеннейшая к Нему привязанность, и, прежде всего, получается высочайшее блаженство. 6. Не погрешит тот, кто скажет, что "днем скорби" про­рок называет здесь и будущий день: там будет скорбь не­престанная. Здесь и смерть наступающая прекращает бедствия, и друзья утешающие, и конец вожделенный, и часто надежда на перемену обстоятельств, и продолжительность времени смяг­чают страдания души, равно как и бедствия ближних, потому что иметь участников в скорбях и видеть другие подобные примеры для многих кажется великим утешением. А там нет ничего такого; нет никого утешающего, но все лишены друзей; ни продолжительность времени не смягчает страдания, потому что как это может быть, если пламень действует по­стоянно? – ни надежда на освобождение, – потому что это наказа­ние вечно, – ни ожидание смерти, – потому что это мучение беско­нечно и наказываемые тела бессмертны, – ни то, что для многих кажется утешением, т.е. чтобы видеть других страждущими. Во-первых, там невозможно видеть других страждущих, потому что мрак, подобно какой-нибудь ограде, затемняет зре­ние; притом чрезмерное страдание не позволяет даже чувство­вать такое утешение. Так богач не получал отсюда никакого утешения, равно как и скрежещущие зубами. "Грешнику же сказал Бог: зачем ты проповедуешь уставы Мои и содержишь завет Мой устами твоими?" (ст. 16). Видишь ли со­вершенную лиру, стройную цитру, издающую в различных звуках гармоническую песнь? Ту же мысль можно находить и у апостолов и у других пророков; и Павел также внушает, что тому нет никакой пользы учить других, кто предвари­тельно не научил самого себя. Так как иудеи превозносились и жертвами, и тем, что имели закон, и называли себя учите­лями других, то он доказывает, что они получают от того небольшую пользу, если сами остаются невеждами, и, сильно укоряя их, говорит: "как же ты, уча другого, не учишь себя самого? Проповедуя не красть, крадешь? говоря: "не прелюбодействуй", прелюбодействуешь? гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога?" (Рим.2:21-23). Поэтому и о себе он говорил: боюсь, "проповедуя другим, самому не остаться недостойным" (1Кор.9:27), низ­лагая гордость тех, которые превозносились красноречием, а сами были чужды добродетели. Ту же речь с другой стороны он обращает к иудеям, когда говорит: "ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон"; и еще: "не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут" (Рим.2:14,13). И пророк говорит: "учители закона не знали Меня" (Иер.2:8); и еще: "лживая трость книжников и его превращает в ложь" (Иер.8:8). По­чему? Потому, что "аист под небом знает свои определенные времена, и горлица, и ласточка, и журавль наблюдают время; а народ Мой не знает определения Господня" (Иер.8:7). А этот пророк говорит, что не соблюдающий добродетели не только не получает никакой пользы, поучая других, но и сам лишается своего преимущества. Если в мирских судилищах погрешивший наказывается бесчестием молчания, то как, говорит, в общем училище может иметь голос тот, кто предан греху? Это училище гораздо важнее того судилища. Там осужденные получают наказания, а здесь все делается для того, чтобы согрешившие не наказывались, но покаянием исправляли грех. И в царских дворцах не мо­жет быть истолкователем царского слова никто из обличен­ных в развратной жизни. Для чего же ты "проповедуешь уставы Мои", и учишь других, тогда как сам делаешь противное, опровергая жизнью своею слова свои, и отвращаешь тех, кто хотел бы слушать тебя? Ведь ты не столько научаешь словами, сколько отвращаешь делами. Поэтому и Христос хвалит того учителя, который преподает совершенное учение и делами и словами: "кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном" (Мф.5:19). Итак, пусть твоя жизнь чистым голосом научает тому же; тогда, хотя бы ты заградил свои уста, ты будешь провозглашать громче трубы не только для при­сутствующих, но и для находящихся вдали. Так небо возвещает славу Божию, не имея уст, не двигая языком, не испуская дыхания, но красотою вида располагая зрителя удивляться Соз­дателю. Что там на небесах – красота вида, тем же пусть будет в твоей душе добродетель. Если же ты, будучи сам осквернен и имея против себя множество обвинителей и, прежде всего собственную совесть, домогаешься занять кафедру учителя, то, когда станешь обличать пороки, будешь обличать не столько других, сколько самого себя. "И содержишь завет Мой устами твоими", – потому что сердце бывает чуждо плодов, происходящих отсюда, и уста движутся на­прасно и даже к осуждению самого говорящего. А если бы кто посмотрел в его душу, то увидел бы великую борьбу. "Ведь ты возненавидел наставление и поверг слова Мои вспять" (ст. 17). "Наставлением" здесь он называет изучение закона, которое исправ­ляет душу, прогоняет порок и насаждает добродетель. Как же ты берешься сеять его в других, когда сам не имеешь его в делах своих? Ты ведь "возненавидел", говорит, "и поверг слова Мои вспять". 7. Таким образом ты не только не получил никакой пользы от изучения закона, но исказил и то, что имеешь от природы. Основания того, что должно делать и чего не должно, внедрены в нас от природы; а ты отверг их и не содержишь в па­мяти. "Если ты видел вора, то спешил вместе с ним, и с прелюбодеем имел участие" (ст. 18). Так как невозможно найти человека совершенно безгрешного, о чем некто сказал: "кто может сказать: "я очистил мое сердце, я чист от греха моего?" (Притч.20:9), и Павел, сказав: "хотя я ничего не знаю за собою", прибавил: "но тем не оправдываюсь" (1Кор.4:4), и праведный себя самого обвиняет в первословии, т.е. грехов своих (Притч.18:17), то, чтобы никто не мог сказать: если все во грехах, а грешнику Бог запрещает "проповедовать уставы Его", то кто же будет возвещать их? – чтобы кто-нибудь не сказал этого, пророк исчисляет роды грехов в частно­сти. "Есть грех к смерти" (1Ин.5:16), как и Илий говорил: "если согрешит человек против человека, то помолятся о нем Богу; если же человек согрешит против Господа, то кто будет ходатаем о нем?" (1Цар.2:25) И по закону одни грехи были неисцелимы, так что наказыва­лись смертью, а другие получали весьма скорое врачевание. Так и Христос в новом завете говорит: "если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь" (Мф.18:15-17). В другое время, когда Петр спросил: "сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня?", то услышал в ответ: "до седмижды семидесяти раз" (Мф.18:21,22); а здесь Христос учит, что после двух внушений грех делается великим, и не позво­ляет ожидать долее. Что же? Не противоречит ли одно дру­гому? Нет; но "до седмижды", говорит, "семидесяти раз" тогда, если тот покается. А как станет кто-нибудь отпускать тому, кто не сознается, что он согрешил, и не кается? Так и врачу, от которого желаем получить лекарство, мы показываем рану. О каком же грешнике говорит здесь Писание? Выслушаем внимательно. Пророк описывает его следующим образом: "если ты видел вора, то спешил вместе с ним, и с прелюбодеем имел участие. Уста твои размножали злословие, и язык твой сплетал коварства. Сидя (в собрании) на брата твоего ты клеветал и для сына матери твоей полагал соблазн" (ст. 18-20). Видишь ли черты порока, изображенные как бы на картине, и как чрез пороки нечестивый делается подобным зверю, искажая благородство своей природы? Поэтому мы не поверхностно взглянем на эту картину, но рассмотрим ее тщательно и подробно. "Если ты видел вора", говорит, "то спешил вместе с ним". Это – причина всех зол; то особенно вредит добродетели и ослабляет ревность многих к добру, когда некоторые не только не обличают грешников, но еще сорадуются им. Это не меньше самого греха. Послушай Павла, который говорит: "не только их делают, но и делающих одобряют" (Рим.1:32). Не маловажен и тот грех, когда кто-нибудь, хотя сам не делает зла, но сорадуется злу. Согрешающий может указать на крайность, сослаться на бедность, хотя такие оправдания не основательны, а ты почему одобряешь сделанное им, даже не получая от того никакого удовольствия? Он, может быть, рас­кается; а ты затворяешь для себя и эти двери, отвергаешь и это врачество, лишаешь себя и этого утешения, заграждая для себя со всех сторон путь к покаянию. Когда он увидит, что ты, не участвующий в грехе и обязанный обличать, не только не обличаешь, но и прикрываешь, и не только прикрываешь, но и содействуешь, – то, что он подумает о себе самом, что – о сделанном поступке? Многие из людей часто не по одному собственному соображению судят о том, что должно делать, но и соблазняясь мнением других.

А здесь пророк говорит о человеке, который одобряет совершаемые грехи, почему и спра­ведливо обличает его со всею силою. Если порок, будучи обли­чаем, так цветет, а добродетель, будучи прославляема, едва вызывает своих деятелей на подвиги, то что было бы, если бы этого не было? То же не редко можно видеть и в сонме свя­щенников. Но если это тяжкий грех в учениках, то тем более в учителях. 8. Что делаешь ты, человек? Закон нарушен, цело­мудрие пренебреженно, столько грехов сделано кем-либо из лиц освященных, все низвращено, а ты не беспокоишься? Про­рок призывает даже неодушевленные стихии принять силь­нейшее участие в плаче о всех вообще грехах: "подивитесь сему", говорит, "небеса, и содрогнитесь, и ужаснитесь" (Иер.2:12); и еще: "плачет сок грозда; болит виноградная лоза" (Ис.24:7).