Слово 2

Слово 2

1. Высокими качествами должны отличаться повествования о великих делах, и для блестящих историй святых нужен блестящий язык и такая же мысль, — мысль, искренне созерцаю­щая Священные Писания, и язык, ясно толкующий божественные дела. В особенности требует этого предлежащий нам пред­мет, я разумею — страдания блаж. Иова, осиявшие всю поднебесную как яркий образец терпения. Конечно, такая задача превы­шает наши слабые силы, но я твердо уповаю, что благодать Божия даст нам слово не по достоинству говорящего, но по предстательству отцов. Итак, обратимся к самому рассказу. Был человек в земле Уц, имя его Иов (Иов.1:1). Необходимо прежде всего рассмотреть, какое значение имеет это предисловие, и почему повествователь начинает свой рассказ этими сло­вами: был человек.

Был человек в земле Уц, имя его Иов. Указывает его природу, указывает и страну, из какой он происходил. И если, услышав о нем, как человеке, ты удивляешься, что он в жизни превосходил человека, то узнав, в какой стране процвел такой плод, ты еще более должен будешь удивиться тому, что такая роза произрасла среди терниев. Вникни тщательно. Ведь страна была Авсити­дийская, страна Исава, потому что Авситида происходит от Исава. Называется же эта страна страною скверного и порочного Исава, — как и у апостола сказано: чтобы не было между вами какого блудника, или нечестивца, который бы, как Исав (Евр.12:16), — чтобы ты удивлялся, в ка­ком рассаднике злобы процвел такой плод истины. Этого мало: не только страна Исава его породила, но и самый корень Исавов, потому что он был потомком этого бесславного че­ловека. В самом деле, Писание говорит, что Иов был пя­тым от Авраама. А как пятым, послушай: Авраам родил Исаака, Исаак Исава, Исав Рагуила, Рагуил Зару, а Зара Иова (Быт.36:33). Значит Иов вел свой род от Авраама чрез Исава. Этот корень и указан, чтобы ты удивлялся плоду. Кто был Исав? Блудодей и сквернитель. Кто был Иов? По­томок блудника, этот человек, благочестивый и достойный удивления, являющийся предметом настоящей нашей беседы, говорит: если сердце мое прельщалось женщиною и я строил ковы у дверей моего ближнего, — пусть моя жена мелет на другого, и пусть другие издеваются над нею (31:9,10). Исав по своей не­воздержности и ненасытности имел многих жен; Иов же, соблюдение нравственности ставил законом своей жизни и настолько успевал в этом, что чужая красота не оболь­щала его; блуда и прелюбодеяния он удалялся настолько, что не обращал внимания даже и на свободных женщин, т. е. на девиц еще не просватанных, — или говоря еще яснее: настолько далек был от всяких замыслов против чужих браков, что даже на незамужнюю девицу, относительно которой не было никакой опасности, не обращал глаза с невоздержностью. Кто об этом свидетельствует? Сам Иов. Завет, говорит он, положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице (31:1). Смотри, до какой степени строг он во всем, что касается благочестия. Он приучает свой глаз подчиняться требованию благочестия, и все члены свои воспитывает в исполнении правды, — и вот, ведя род свой от блудника, он просиял ве­личайшим благочестием. Исав, что касается его намерений, был даже братоубийцей; конечно, он не привел в исполнение своего замысла, но самое намерение уже должно быть вменено в вину. И сказал Исав в сердце своем, говорит Писание, приближаются дни плача по отце моем, и я убью Иакова, брата моего (Быт.27:41). Значит, корень — братоубийца, а цвет этого корня увенчивается за доблесть правды. Тот восставал против природы и брата своего считал чужим для себя, а этот и чужих считал братьями, говоря: я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного и вместо мужа матери их; отцом был я для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно (Иов.29:12,16). И вообще все чужое уважает как этот потомок Исава, — Исава, чужое делавшего своим. Исав в сердце своем замышлял убить Иакова, Иов же приносил жертвы за сыновей с тою мыслью, не свое согрешили ли они в сердце своем. Тогда как тот в сердце своем имел попечение об убийстве, этот великий и благородный борец, боясь, чтобы дети не восприняли в сердца свои греховного яда, приносил о них жертву и тельца еди­ного за грех. Именно так говорил Иов: может быть, сыновья мои согрешили и похулили Бога в сердце своем (1:5)? Подумай, до какой тонкости простиралось у него воспитание характера! И как он поступает? Помня, что предки их — Исав и Иаков — враждовали друг против друга (это не значит, однако, что Иаков разде­лял злобу брата, вина за которую и падает на Исава), Иов несогласие предков разрешает в своих детях взаимным угощением, заставляя сыновей своих ежедневно обедать вместе, чтобы постоянное общение за трапезой разрешало яд злобы. Посещали друг друга сыновья Иова, с юного возраста воспи­тывая в себе единодушие, упражняясь в мире, и друг с другом вместе ели и пили, — посылали и приглашали трех сестер своих есть и пить с ними (1:4). Какая отсюда польза для слушателя? И для чего прибавил повествователь об участии се­стер в пирах братьев? Чтобы показать, какое целомудрие господствовало на их пирах, до какой степени там не было беспорядочного и безудержного смеха и невоздержания, унижа­ющего трапезу; если могли участвовать девицы, то ясно, что пиры братьев не осквернялись пьянством, но украшались согласием. Был человек в земле Уц, имя его Иов. Го­лубь среди ястребов, овца среди волков, звезда среди обла­ков, лилия среди терний, росток правды на ниве неправды. И был человек этот непорочен (1 ст.). 2. Обрати внимание на эти слова. У языческих философов есть такое определение человека: "человек, говорят они, есть животное разумное, смертное". Так определяют философы. В Писании не найдешь подобного определения, но какое? И был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла (ст. 1). Если кто спросит тебя и потребует определить, что такое человек? — скажи ему: (кто) непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла, (тот человек), а кто такими свойствами не свидетель­ствуется, тот не человек. Если, например, у кого характер по природе добрый, но он сам по своей воле искажает его пороками, тот слышит от пророка: сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс.48:13). И был человек этот непорочен, (безупречен). Не малая похвала! Вникни в смысл этих слов, и ты удивишься их значению. Одно дело обвинение, другое упрек. Обвинение касается тягчайших грехов, упрек не высказывается по поводу лег­ких ошибок. Итак, писатель книги хотел здесь показать, что праведник был свободен не только от обвинений, но даже и от упрека. Не только никто не мог обвинить его в каком-нибудь важном грехе, но даже и ни в чем маловажном он не заслужил упрека. И то уже великое одобрение человеку, если его жизнь свободна от обвинений. Между тем свободным от обвинения является всякий, кого ты не можешь обвинить в прелюбодеянии или убийстве. Однако, будучи сво­бодным от обвинения в чем-либо подобном, такой человек может подвергаться упрекам, например, за гордость, за клевету, злословие или пьянство. Потому-то писатель книги, желая показать, что Иов далеко отстоял и от больших, и от малых грехов, — т.е. был свободен не только от обви­нений, но и от упреков в чем бы то ни было, — говорит: был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла. Точно также и Бог, желая показать Аврааму, что в добродетели — прежде всего безупречность, говорит Ему: ходи предо Мною и будь непорочен (Быт.17:1). Эта бе­зупречность принимается в смысле высшего нравственного со­вершенства. Апостол Павел, так как он имел дело с язычниками, только что возвысившимися над многобожием, оставившими пороки, отрешившимися от блуда и прелюбодея­ния, не требовал высшей добродетели, и когда ему нужно было поставить пастырей для вселенной, исполненной блуда и порока, между тем как благочестие тогда не процветало, то он так писал Титу о поставлении епископов: для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен (безвинен) (Тит.1: 5,6). Безупречности тогда нельзя было требовать, потому что, как я уже сказал, благочестие тогда не процветало. Великое дело — безупречность, а безвинность занимает средину: срав­нительно со злом она велика, а в смысле добродетели — мала. Поэтому и сказал (апостол): муж одной жены (ст. 6). Теперь в церкви это уже не соблюдается, потому что иерей должен быть увенчан совершенной безупречностью и святостью; но так как тогда и это уже имело большое значение среди пре­данного блуду мира, то апостол и говорит: поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен, муж одной жены (ст. 6), не потому, что возводил это в закон, но потому, что снисходил к заблуждению. Он знал, конечно, что со временем, когда благочестие достигнет цветущего состояния, человеческая природа сама по себе, по своей воле бу­дет стремиться к добру и изберет для себя путь, ведущий к высшему совершенству. Непорочен, праведен. Значит, нельзя быть праведным, не будучи прежде того безупречным. Исти­нен. Что означает — истинен? Не такой, у которого слово расходится с делом; не такой, что выставляет на вид свое целомудрие, а предается невоздержанию; не такой, что стоит по внешности за правду, а в сердце своем предан неправде. Этот человек— истинен и, вместе с тем, богочестив. В самом деле, когда имеется на лицо безупречность, праведность и истинность, тогда именно и возможно истинное богочестие. Удалялся от зла (ст. 1). Так и Давид говорит: любящие Господа, ненавидьте зло (Пс.96:10), — потому что невоз­можно в одно и то же время быть богочестивым и предаваться злу. Исчисляются далее и богатства Иова; именно, что он имел овец семь тысяч, верблюдов три тысячи, волов пятьсот запряжек и ослиц пасшихся пятьсот. Зачем сообщаются такие подробности? Не из удивления, конечно, пред богатством Иова, но чтобы тебе, слушателю, дать понятие о размерах его богатства, чтобы, когда вслед за этим увидишь его лишен­ным всего имущества и не рыдающим, ты подивился, что, ли­шившись стольких благ, он не сетует на Благодетеля и не укоряет Создателя. Значит, написано это не для того, чтобы тебе внушить удивление к его богатству, но чтобы ты оценил по достоинству твердость духа и терпение праведника, и всегда имел пред глазами страх Божий. Впрочем, дальнейшая история Иова послужит предметом нашего рассмотрения в дру­гой раз. Диавол, братие, когда увидел, что Иов умножает свое временное богатство, а при его помощи собирает себе вечные сокровища, то подумал, что если вместе с возраста­нием его богатства возрастает и его праведность, то вместе с уничтожением его уничтожится и его добродетель; вслед­ствие этого он старается погубить его имущество, чтобы вместе с тем уничтожить и плоды его. Пусть подумают об этом те, которые говорят: разве Иов не был богат? Разве Авраам не был богат? Почему же от нас ты требуешь нестяжатель­ности? На это скажу я тебе: будь богат подобно Иову, и я по­желаю тебе еще большего обогащения; будь подобен Аврааму, и весь свет будет благословлять твое богатство. Скажи и ты подобно Иову: двери мои я отворял прохожему (31:32); скажи: плечи нищих я согрел; скажи: не был ли он согрет шерстью овец моих (31:20); скажи: благословение погибавшего приходило на меня (29:13), — и тогда будь богат, сколько тебе угодно. Тогда ты окажешься не для себя обогащающимся, но для пользы бедных. Двери мои, говорит праведник, я отворял прохожему. Подражай его великой любви к бедным, порев­нуй его терпению, поучись мужеству против врага, воодуше­вись его чувствами. Но достаточно об этом. Да пошлет же Господь наш терпение и ревность, необходимые для продолже­ния наших бесед, — чтобы и вы требовали от нас окончания того, о чем мы начали говорить, и мы предложили вам про­должение начатого. Да даст Он нам и праздник достойно провести и, приняв участие в страстях святых, приобщиться и страсти Христовой. В самом деле, как справедливо, что страсти Христовы предваряются страстями святых! Страсти святых озарили нас подобно молниям, чтобы вслед затем явился Христос, как говорит Павел, всем сострадающий и со всеми прославляемый (Римл.8:17). Итак, молитвами и предстательством святых отцов, утверждаясь в сказанном и ожидая дальнейшего, будем воссылать славу Отцу и Сыну и Святому Духу, во веки веков. Аминь.

Слово 3

Слово 3

1. Возвратимся, братие, — мы к наставлениям, а вы к слу­шанию: все вместе примем участие во вчерашней истории Иова, и с верою последуем учению о терпении. Ведь странно было бы, что Иов, сидя в навозной куче, не ослабевал в благо­честии, а мы, собравшись в церкви, медлили бы в последова­нии истине; и тогда как он, бесчисленными стенаниями огла­шая свои несчастья, не поколебался душою, мы, среди пения и песней духовных и божественных писаний, предавались бы вместо усердия лености. Иов, когда тело его было изъедаемо червями, душу сохранил неуязвимою в благочестии; его черви не победили, а мы будем истощены потом? Будем же и мы людьми, людьми в смысле сделанного выше определения. По нему — отличительными свойствами человека являются непороч­ность, праведность, истинность, богочестие. И как в обыденной жизни, если кто посылает своего слугу или сына с каким-либо поручением, то приказывает ему так: "сделай это по-человечески", так что общее имя получает особенное значение, — так и в этом случае: хотя все называются людьми, однако истинный человек только тот, который сохранил об­раз и не утратил первообразной красоты. (Повествователь) назвал Иова человеком, чтобы при общности природы ты по­дивился его усердию. Сказал о нем, что он был из страны Авситидийской, чтобы ты восхвалил плод, происшедший из страны, обильной нечестием. Сказал об его богатстве, не для того, чтобы ты дивился его состоятельности, но чтобы удивлялся ему, когда он лишился всего. Все он утратил, а благочестия не утратил, уподобившись осажденному городу, совершенно об­наженному от всего совне и охраняемому одною только сте­ною. Он лишился детей, но плоды благочестия сохранил. Да они, плоды благочестия, и были для него сыновьями, а доброде­тели заменяли ему дочерей. Три дочери было у него по плоти, и три добродетели по духу, как говорит Павел: пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1Кор.13:13). Он лишился всего, но Создателя естества не отвергся: он знал, что дети есть надежда будущего, но сам корень в руках Божиих. Он не предался малодушию, когда увидел гибель плодов, потому что знал, что возделыватель корня пре­бывает во веки. Он лишился овец, но сам был овцой, хранимой Богом; лишился волов, но хотя упряжь волов была сокрушена, сопряжение души и тела его не разрушилось, но во взаимном согласии они влекли плуг благочестия. Образ терпения он усвоил себе как плод добродетели, чтобы умно­жить плоды терпения. Итак, было у него три тысячи вер­блюдов, пятьсот ослиц на пастбище. Я думаю, что для него было мало того, что он имел. Ведь если он помогал, как сам говорит: был глазами слепому и ногами хромому (29:15), каждому бедняку, то этого имения было мало по его усердию: такая благотворительность требовала больших средств, чем какими он располагал. Бедняком оказывался Иов, так как его средства были несоразмерны с его усердием; хотя и был он богат, судя по тому, чем владел, но, имея в виду его намерения, оказывался бедным. Имения у него было, говорит Писание, и был человек этот знаменитее всех сынов Востока (Иов.1:3). Какие это? Любовь к бедным и стран­ным, глубочайшее смирение, неистощимая благотворительность и вообще все, что составляет добродетель. И не столько вре­менным богатством он славился, сколько богатством благо­честия. Иной кто-нибудь мудрый, понимал это слово в общем смысле, подумает, что великие дела — это виноградники, масличные сады, пашни, и тому подобное. В действительности же великие дела на земле у него заключались в процветании не­бесного богатства. Вселукавый диавол, как я уже сказал прежде, предположив, что как с его богатством возрастает и его добродетель, так и за оскудением богатства последует оскудение его в добродетели, истребляет его имение, чтобы лишить вместе с тем и добродетели, и просит у Бога упо­требить искушение против праведника. Он просит, — отсюда, ты должен увериться, что демон не имеет власти ни над христианином, ни вообще над человеком, боящимся Бога, если не будет ему позволено свыше, или для наказания, или в виде попущения. Ведь, когда Бог налагает на человека бедствия, то или за грехи, или для упражнения его добродетели в божественных подвигах. Итак, не мог диавол воевать против Иова, если бы не был допущен до этого Богом. И не удивляйся, возлюбленный, что не имел он над Иовом власти, пока не получил позволения от Бога. Ведь даже над свиньями он не имеет власти. Послушай, как просит ле­гион, говоря: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней (Мф.8:31). Если над свиньями не имеет власти без поз­воления, то над созданными по образу Божию какую может иметь власть без приказания? И был день, говорит, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана (1:6). Итак, неужели в ангельском служении участвует и диавол, и среди святых духов является и не­чистый дух? Конечно, ни святые ангелы не предстоят Богу телесно, ни сатана; но вообще служение их названо предстоя­нием. Именно, как об Илии, действовавшем на земле, было сказано, что он предстоял Богу: жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою (3Цар.17:1), не в том смысле, что взойдя на небеса предстоял, но что был исполнителем бо­жественного повеления, так и диавол предстал пред Богом, не на небе, не среди премирных сил, но как создание Божие, обязанное исполнять то, что повелено. А как, — послушай. Впро­чем, конечно, вы сами уже сделали из моих слов такой вывод: значит, Бог пользуется диаволом как слугою. Дей­ствительно, как в человеческих войсках выделяются воины, которые несут почетную службу, и с другой стороны такие, на обязанности которых лежит приводить в исполнение наказа­ния, так и здесь — для добрых дел и для устроения спасения людей посылаются святые ангелы, а для наказания без­законных людей посылаются демоны; а как, послушай. Когда Павел воспоминает о святых ангелах, он говорит: не все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение (Евр.1:14)? Отсюда ясно, что святые ангелы служат спасению людей. А гнусные демоны, по словам Давида, служат для наказания грешников: послал на них (на египтян) яростный гнев Свой: ярость и гнев и скорбь, низведенные чрез ангелов (посылающих) бедствия (Пс.77:49). 2. Значит, злые и нечистые духи, хотя и не повинуются по доброй воле, но находятся под игом работы и принуждаются как палачи исполнять то, что приказано. И не удивляйся, что Бог приказывает демонам. И апостолы употребляют диавола как палача. Павел пишет: так как имея веру и добрую совесть, которую некоторые отвергнув, потерпели кораблекрушение в вере, то которых я предал сатане, чтобы они научились не богохульствовать (1Тим. 1:19,20). И опять о некоем блуднике, подлежавшем наказанию, что говорит тот же самый Павел? А я, отсутствуя телом, но присутствуя у вас духом, уже решил, как бы находясь у вас: сделавшего такое дело, в собрании вашем во имя Господа нашего Иисуса Христа, обще с моим духом, силою Господа нашего Иисуса Христа, предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа (1Кор.5:3,4,5). Именно, чтобы не подумали де­моны, что они вообще владеют божественною властью, они при­нуждаются и против воли исполнять повеления, но поручается им не то, что служит ко благу, но то, что составляет нака­зание. Разве не известно вам, что и наши власти, когда призы­вают кого-либо с честью, посылают гонцов, называемых по-римски курсорами, а если кого привлекают с бесчестием, посылают других воинов — грязных и грубых? Так и Бог к святым посылает ангелов, содействующих спасению, а когда хочет наказать, поручает это нечистым духам. По­этому, когда Бог выражал Свое недовольство против Ахаава, Он сказал: кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал? И от­вечал дух нечистый: я склоню его (3Цар.22:20,21). Он знал, ко­нечно, что для этого именно назначен диавол. Итак, демоны (будьте же внимательны к моим словам, прошу вас; ведь я говорю о невидимых предметах, а не о чувственных; впро­чем, я совсем бы и не стал говорить о подобных вещах если бы не находил повода в Священном Писании; правда, не дело человеческой мысли отделять сверхчувственное от чувственного, но не могу же я говорить против того, что ска­зал Бог; последуем же написанному — охотно или неохотно); итак, лукавые духи посылаются собственно для приведения в исполнение наказания над злыми людьми; но посылаются и к праведным людям, не для наказания, но для испытания. Так как святой ангел не может быть послан для искушения (ко­нечно, Бог и не прикажет ангелу чего-либо недостойного), то с этою целью и употребляются нечистые духи. И не удивляйся, что нечистые духи посылаются к праведникам. Ведь некогда и Владыка всех был возведен от Иордана в пустыню иску­ситься от диавола. Значит, если Господа и Спасителя всех искушал диавол, то что удивляться, когда к праведнику для испытания его терпения посылается лукавый дух? Посылается, впрочем, не в смысле приказания от Бога, но в смысле попущения; Писание прибегает здесь к олицетворению. Конечно, не слышит лукавый дух голоса с неба, и не одобряются его злые замыслы. Хотя природа его добрая, но воля зла, и потому не удостаивается диавол пречистого гласа. Если ты скажешь: сказал Господь сатане (1:7), то я спрошу тебя словами Давида: грешнику же сказал Бог: зачем ты проповедуешь уставы Мои и содержишь завет Мой устами твоими (Пс.49:16)? Разве голос раздался грешнику? Нет, конечно; но подобные выражения употребляются, чтобы показать, что делами, им соответствующими, Бог в таком именно смысле вра­зумляет недостойных. И повелел Господь большому киту (Ион.2:1). Про­говорив голосом, или дав какое-либо приказание? И повеле Господь Бог червию раннему (в русском переводе: И устроил Бог так, что на другой день при появлении зари червь… и далее) (Ион.4:7). Итак, если (Писание) выражается образно, что Бог говорил с диаволом, то из равночестия не принимай этого бесчестного и преступного на­мерения за восходящее к лицу Владыки. Предстоят ангелы по чину их служения; пришел и диавол и предстал среди ангелов, — чтобы тебе знать, что он имеет природу ангела, но воспринял нрав предателя. Диавол, братие, это название не природы, но свободного произволения. Почему диавол? Диавол существовал не с самого начала, но был создан ангелом; назвался же диаволом тогда, когда оклеветал Бога пред людьми, а людей пред Богом, когда стал вооружать Владыку против слуги и слугу против Владыки. Если к нам приступает диавол и говорит, например, так: сколько бедствий в мире! Где же Бог? Почему Он не управляет миром? — то, конечно, это он клевещет нам на Создателя: именно это дело свойственно диаволу изначала. Он клевещет Адаму на Бога, говоря: но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги (Быт.3:5). Из зависти, говорит, запретил вам Бог есть. Там клевещет Адаму на Бога, здесь Богу на Иова. Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него (1:10)? То есть, он наемник, а не добродетелен: он отплачивает Тебе за Твои благодеяния. Отними у него имущество, и его расположение обнаружится. А так как Бог видел, что праведник несправедливо огова­ривается им, то отнимает у него богатство, чтобы разрушить подозрение и показать его благочестие без всяких прикрытий. И заметь расчет лукавого демона: сказал Господь сатане: откуда ты пришел (1:7)? На это гордый и коварный, не сознавая ни своего места, на достоинства спрашивающего, говорит: я ходил по земле и обошел ее, — говорит так с явною целью по­казать, что он господствует под небом, что все земное попирает, что все люди под ногами его. Я, говорит он, ходил по земле и обошел ее. Низложено теперь это вы­сокомерие диавола. Хотел он обладать образом Божиим, а вместо того изгоняется с земли, так что не может уже бо­лее обходить ее. Его извергает Владыка всех, который сам возвестил о Себе: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом (2Кор.6:16; ср. Лев.26:12). 3. Прежде, действительно, диавол обходил землю. Когда господствовало идолослужение, когда преобладало нечестие, когда все дела злобы процветали, тогда, конечно, действовал на земле диавол; когда же — святость и праведность и истина среди хранящих истину, тогда Бог вселяется и ходит. Обратил ли ты внимание твое, говорит Господь диаволу, на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла (Иов.1:8). После того, как диавол сказал: ходил по земле и обошел ее всю (ст. 7), и хва­лился тем, что ему все подвластно, слово истины, низлагая высокомерие, спрашивает его: видел ли ты человека, который не преклоняется пред твоей властью, тогда как, по твоим словам, тебе все подвластно? Видел ли ты человека, против которого бессильна вся твоя злоба? Видел ли ты того, кто по­пирает тебя, все попирающего? Видел ли ты того, кто низла­гает твою власть, твою неправду разрушает своей правдою, твое нечестие своим благочестием? А он возражает Богу и говорит: разве даром богобоязнен Иов? Он указал на богатство Иова, чтобы унизить его достоинство и опорочить нравы, чтобы набро­сить подозрение на его добродетель. Ты дал, говорит, ему изобилие во всем; отними это изобилие, и его лицемерие обна­ружится во всей наготе. Говорит ему Бог: но простри руку Твою и коснись всего, что у него (ст. 11). Бог знал, что его расчеты не оправдаются, говорит: вот, над всем, что он имеет, даю тебе власть, только самого его не касайся. Указывает пределы злобе диа­вола. Смотри же далее, какой лук напрягает он против праведника, какие стрелы бросает в него. Вышел делатель зла (от Господа) и, прежде всего сам облекается в различные образы, сам является исполнителем своих злых замы­слов, сам наносит удары и сам же возвещает о них. В самом деле, сказал, передает (Писание), диавол Иову: волы орали, и ослицы паслись подле них, как напали Савеяне и взяли их, а отроков поразили острием меча; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе (ст. 14, 15). Вот первое иску­шение со стороны диавола, первая стрела его против благород­ного борца. Но (его нападениям) противопоставил Иов щит веры, могущий погасить все разжженные стрелы лукавого. Упряжных волов он потерял, но его душа не поколебалась. Ослицы погибли, но этот благородный конь не сбросил с себя узды благочестия. Он выслушал горькое известие об утрате имущества, но оставался твердым и неодолимым как башня. Пожалел, я думаю, тогда диавол, жестокий в злобе своей и злобный в намерениях, пожалел, что именно так возвестил Иову. Будь же внимателен, прошу тебя, чтобы и тебя не обманула хитрость лукавого, о котором и апостол предупреждает, говоря: нам не безызвестны его умыслы (2Кор.2:11). Итак, когда возвестил ему, что волы орали, и ослицы паслись подле них, как напали Савеяне и взяли их, и увидел, что Иов принял это известие без всякого смущения, пожалел диавол, что неудачно возвестил, и как бы так рассудил сам с собой: "промахнулся я, сказав, что люди напали на него; он мог подумать: если люди напали и обидели меня, при чем тут Бог? Плохо я выстрелил, не прицелился, и вот выстрел неудачен, стрела не попала в цель. Я сказал, что люди увели в плен его скот; он может сказать: с какой стати несправедливость людей я буду приписывать Богу? Одни обидели, а я буду хулить другого"? И вот, чтобы пере­вести мысль его от людей к Богу, и показать, что не люди вредят ему, но сам Бог против него, диавол возвещает ему уже иначе: огонь Божий упал с неба (ст. 16). Теперь ты не мо­жешь сказать, что враги бросили огонь с неба. Негодуй же на эту несправедливость, похули Того, Кто виноват против тебя. Огонь Божий упал с неба. Зачем же ты служишь обидчику? Зачем покланяешься своему разорителю? Огонь Божий упал с неба. Услы­шал об этом Иов и опять перенес спокойно. Его терпение было в полном смысле терпение до конца, как говорит Спаси­тель: претерпевший же до конца спасется (Мф.10:22). Каждый день трудился он, принося жертвы за детей; и Бог постоянно принимал эти ежедневные его жертвоприношения. Огонь Божий упал с неба. Если бы я один пользовался своим богат­ством, то мне следовало бы скорбеть; если же пользовались им и бедные, не мог Владыка пренебречь ими. Я знаю, что то, что приносится Ему в жертву, он возвращает пятерицею. Ведь не неправдой собрано мое имение? Не путем корыстолю­бия приобрел я овец? Не был ли он согрет шерстью овец моих (31:20), от чрева матери моей я руководил вдову (31: 18). Знает Бог, что Он творит. Теперь Он взял мое иму­щество в качестве жертвы; возвратит мне его множицею за умножение добродетели. Не поколеблют меня внешние стрелы, когда я обладаю внутреннею твердостью, и еще больше укре­пят меня извнутри стрелы Божии. Ведь стрелы Твои вонзились в меня (Пс.37:4). Стрелы — какие? Стрела благочестия. стрела правды, стрела любви к Богу, стрела ревности к доброде­тели: этими божественными стрелами уязвляется душа. Итак, подвергнув праведника этому испытанию до конца и уничто­жив его богатство, диавол не мог, однако уничтожить его добродетели. Тогда, наконец, наносит он ему удар со стороны природы, поражает его в произведениях его природы, уни­чтожает побеги от его корня: губит детей доблестного про­тивника; истребляет плоды, чтобы опечалить их производителя. И что при том делает? Заметь и то, как извещает об этом лукавый праведника, сколько хитрости и коварства скрыто здесь, как же должна была эта весть потрясти праведника? Итак, говорит ему диавол: сыновья твои и дочери твои ели и вино пили в доме первородного брата своего; и вот, большой ветер пришел от пустыни и охватил четыре угла дома, и дом упал на отроков, и они умерли; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе (ст. 18, 19). (Употребил) выражение уменьшительное, которое могло еще более усилить скорбь; не сказал: на сыновей, но: на отроков, чтобы, слыша о детях, впал в скорбь, подвигся к сострада­нию. Большой ветер пришел от пустыни. Опять клевещет на Судию, потому что ветры не зависят от людей, но от Бога. Дом упал на отроков, и они умерли. Тогда Иов встал: так именно написано (ст. 20). Хорошо сказано: встал; он не пал под ударом, но восстал с силою благочестия. Встал и поклонился. За несчастья воздает благодарность поклонением. Побиваемый благословляет; поражаемый несчастьями благодарит. Остриг голову свою (ст. 20). Теперь у нас многие в печали отпускают волосы, а он остриг их. Тот, кто удручен пе­чалью, стремится к тому, чтобы изменить свой внешний вид против обыкновенного: где почитаются волосы, там знаком печали служит острижение их. Везде пораженные горем стремятся изменить свой вид против обыкновенного. Разодрал верхнюю одежду свою. По-видимому, он предается печали, а на самом деле разоблачается для подвига добродетели. Он снимает с себя одежду, чтобы обнаженным борцом схватиться с противни­ком и чтобы этою невероятною борьбою стяжать венец добро­детели. Облекаясь в добродетель, он оставляет свою одежду. И говорит великий светильник благочестия: Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось, да будет имя Господне благословенно (1:21). О, благородная душа! Сами слова его явились стрелой для диавола; из его уст полетели стрелы против лукавых духов; одно восклицание привело в смятение ряды противников. Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь (ст. 21). Это — апостольский голос, му­жественно раздающийся задолго до апостольских времен: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь, как гово­рит апостол: мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него (1Тим.6:7). Господь дал, Господь и взял. 4. Всего, одним словом, лишен был (праведник); оставлена была ему только жена, это исконное орудие диавола. Оставлена была жена не потому, что диавол пощадил ее, но потому, что сохранял ее для себя в качестве орудия. Он помнил, конечно, что именно с помощью жены одолел он первого человека, и вот теперь сохраняет жену, чтобы тем же самым орудием воспользоваться в своих коварных це­лях. Но там он встретил Адама, здесь Адама не встре­чает. Там он встретил Адама и Еву; здесь Еву нашел, а Адама не нашел. Говорит Иову жена: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри (Иов. 2:9)? Вот поистине слова диавола! Ты все еще тверд? Это вопль того, кто терпит искушение. Меня искушают, а ты говоришь: все еще тверд? Меня поражают, а ты изнемогаешь под ударами, на меня па­дающими? Доколе ты будешь сидеть, ожидая день ото дня спа­сения? Против воли воспевает диавол добродетели правед­ника, провозглашает его терпение, (свидетельствуя), что он боролся с надеждой. Доколе? Заметь дальше мудрость писателя книги. И воззри (в русском переводе этих слов нет), говорит, на нее, сказал ей Иов (2:10). Не сказал: выслушав ее слова, но воззри; почему — воззрев? Разве он не знал своей жены? Не с ней прожил жизнь? Не от нее имел детей? Почему же теперь воззрел на нее? Это выражение — воз­зрев — показывает, что не на нее он смотрел, но на того, кто в ней. Посмотрел Иов на диавола: он увидел того, кто гово­рил некогда устами змея и кто теперь говорит устами жены. И говорит: ты говоришь как одна из безумных (ст. 10). Почему не сказал: как одна из нечестивых, как одна из безбожных? Он знал, что не нечестие побудило ее сказать эти слова, но безумие, — хотя в другом месте безумным назван именно тот, кто отрицал Бога: сказал, говорит (псалмопевец), безумный в сердце своем: нет Бога (Пс.13:1). Ты говоришь как одна из безумных; другой, может быть, сказал бы: ты заговорила как Ева. Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать (ст. 10)? О, благородная душа! В этом сказывается величие его духа. Не знал Иов, что он совершает подвиг добродетели; не знал, что он приобретает себе венец сво­им терпением. Он думал, что обыкновенное несчастье послано ему Богом; он считал это злом, но и за зло не вознес на Бога хулы.

Мужайся и не думай, что Бог не может возвестить борцу о борьбе. Петру говорит же Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу (Лк. 22:31). Апостолам предрекает искушения, а Иову не пред­сказал ни искушения, ни борьбы. Неужели неправда у Бога? Никак (Римл.9:14). Одних Он подкрепляет, других пре­доставляет собственным силам. Почему не сказал он Иову того, что сказал апостолам? Знал Бог злобу диавола, знал его зависть, знал его коварство, угрожавшее добродетели. Если бы сказал Бог Иову: вооружись терпением и укрепляйся; если претерпишь до конца, Я вдвойне возвращу тебе все, что ты имеешь в настоящее время, и ты унаследуешь царство не­бесное, получишь венец бессмертия, твоя слава и похвалы тебе наполнят всю вселенную, — если бы так предупредил Бог Иова, праведник подвизался бы, но диавол воспользовался бы этим предлогом и, когда подвижник одержал бы затем по­беду, он стал бы говорить Богу: разве даром он подвизался? Ты обещал ему бессмертие, обещал царство, обещал венцы. Если уж за то, что Иов пользовался временными благами, диавол выставлял его как наемника, а не как праведника, то когда он получил бы обещание вечных благ, не гораздо ли большим предлогом к обвинению послужило бы это для диа­вола? Но Господь скрывает венцы, чтобы обнаружить подвиги, скрывает награду, чтобы показать борца. Почему же в таком случае, говорят, не было скрыто и от апосто­лов? Ведь если не было открыто Иову (о предстоявших ему несчастьях), то по тем же самым причинам не следовало ли умолчать об этом и по отношению к апостолам? Иов был одинок в своем подвиге, он трудился для себя, боролся за самого себя; апостолы же были проповедниками для всей зем­ли, учителями вселенной. От них Господь мог скрыть, но это угрожало вредными последствиями для всего мира. Мог Павел подвизаться без обещания венцов; мог Петр сохранить му­жество без этого обещания; могли апостолы, не получивши обе­щания благ, бороться за добродетель. Но не везде Павел, не везде Петр. Души многих изнемогают в борьбе, сердца ко­леблются.

Ныне многие слышат о царстве — и нерадят о нем; многие ожидают Христа — и погря­зают во зле; многие не хотят оставить пороков; многие сегодня воздают честь посту и говорят: сегодня я ничего не говорю своему противнику, но пусть минуют дни страстей Христовых, и я восстановлю справедливость, накажу гордость, добьюсь всего. Неужели ты, брат, из рода Исава, что держишься таких мыс­лей? Ты говоришь тоже самое, что сказал Исав. В самом деле, Исав хотел убить своего брата, но боялся отца. И что сказал? И сказал Исав в сердце своем: приближаются дни плача по отце моем, и я убью Иакова, брата моего (Быт.27:41); дождусь смерти отца и тогда убью. А ты что говоришь? Пройдут страсти Христовы, и я раз­делаюсь со своим врагом. Смотри, не брат ли ты Исаву? По­слушай, что говорит Павел: наблюдайте, чтобы кто не лишился благодати Божией; чтобы какой горький корень, возникнув, не причинил вреда, и чтобы им не осквернились многие; чтобы не было между вами какого блудника, или нечестивца, который бы, как Исав (Евр.12:16,15). Это сказано мною не для огорчения, но для пользы и спасения братий. Будем же мы, наставляемые словом и поучаемые рассказами о святых, соревнуя подвигам святых отцов и пророков, вос­сылать славу Богу за все, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Слово 4

Слово 4

1. Везде и во всех, можно сказать, божественных пове­ствованиях слова ниже дел и речи слабее самих предметов; в особенности же это нужно сказать относительно подвигов бла­женного Иова. Никто и никогда не решится свое слабое слово по­ставить в сравнение с сущностью этого предмета. Хотя бы безчисленное множество слов было сказано о нем, никакое слово не может произвести впечатления соответствующего до­стоинства. А так как нами сказано посильно немногое, то и сегодня ничто не препятствует нам заняться беседой о том же самом. И пусть никто не думает, что умаляется предмет повествования тем, что рассказ передается в сокращении. Ведь Иов не скорбит, рассекаемый; а если рассекаемый теле­сно не скорбел, то будет ли скорбеть рассекаемый в рассказе? Мы знаем из предшествующих рассказов, как он потерял все, или лучше сказать, нашел все, — потому что, потеряв все блага (этой жизни), самого корня благ он не утратил. Он потерял лиру, но оставался Художник; потерял плоды изоби­лия, но оставался сам виновник благополучия; лишился всего имения, но не лишился добродетели. Он бросил диаволу свое богатство, оставив в его руках свою жизнь, как Иосиф одежду в руках безстыдной жены. В страданиях он не пострадал. Ведь нужно, признав страдания его по телесной природе, воспеть и мужество души. Им проявляемы были и свой­ства природы, и стяжания добродетели. Выслушал он весть о погибели детей и растерзал одежды, чтобы показать страдания своей природы. Если бы он не проявил этого страдания, то не удивления заслуживала бы его любовь к добродетели, но осуж­дения его безчувственность. Но он пострадал как человек, а перенес как боголюбивый; чрез это он обнаружил и не­мощь своей природы, и не изменил своей твердости в бла­гочестии. Он разорвал одежды, но поклонился до земли, зна­чит, диавол не столько поразил, сколько был поражен; не столько ранил, сколько был ранен. Но когда первую борьбу так хорошо перенес Иов, тотчас Бог предает его на дру­гую борьбу, чтобы тем блистательнее сплести ему венец нетления. Именно, опять вторично ангелы предстают пред Богом, и диавол посреди их опрашивается Всевидящим. Откуда ты пришел (2:2)? Заметь здесь премудрость Божию, заметь ковар­ство диавола. Бог знал, откуда пришел он, (знал именно), что он пришел, потерпев поражение от праведника, но хочет Бог видеть, сознается ли он честно в испытанном пораже­нии. Откуда ты пришел? Диавол, скрыв от стыда поражение, употребляет свое прежнее выражение: я ходил по земле и обошел ее (ст. 2). Для этого ли ты уходил? Этого ли просил? Ты ли сказал: отдай мне имения Иова? Почему умал­чиваешь о своем нападении, чтобы уничтожить венец победы? Скажи о борьбе, окаянный, скажи о нападении, чтобы возвестить о победе. Но что скрыл диавол из зависти, то воздает возвышенному любомудрию праведника Владыка всех. Обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова (ст. 3)? Я знаю то, что ты скрываешь. Ведь Бог часто спрашивает не для того, чтобы узнать, но чтобы испытать расположение духа спрашиваемых, сознаются ли честно. Так спросил Он Каина: где Авель, брат твой (Быт.4:9)? Хотел его, сделавшего зло, поставить хотя бы обвинителем самого себя, чтобы это самоосуждение смягчило тяжесть обвинения. Ведь всякий, осуждающий самого себя, смягчает негодование сво­его судии. Итак, как тогда Бог спрашивал Каина: где Авель, брат твой? [на что тот, подумав, что вопрос предла­гается вследствие незнания, отвечал: не знаю; разве я сторож брату моему (Быт.4:9)?] и когда обнаружилось его душевное расположение, тогда обличил его преступление такими словами: голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли (ст. 10), — так (и в других случаях), если, спросив, увидит намерение быть скрытным, обличает виновника злого дела. И здесь, по­сле того как, спрашивая диавола, не получает от него созна­ния в поражении, которое он потерпел, он Сам напоминает ему об его поражении и прославляет победу праведника. Обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла (ст. 3)? Вникните тщательно, прошу вас, и не оставляйте без внимания этих слов божественного Писания. В первом свидетельстве совершенно не упомянуто: незлобив (в русском переводе этого слова нет), а во втором (появляется это слово). В первый раз Бог говорит: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла (Иов.1:8)? Выражение не­злобив там не было употреблено; после же победы и подвига присоединяет, как бы победный венок, эту похвалу, заслу­женную его подвигами. Так как, пострадав в сильнейшей степени, он перенес несчастье без всякого озлобления, не раз­разившись хулой на Владыку, но, приписав все Его благости и сказав: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать (Иов.2:10), то после того как им были произнесены эти слова незлобия, Господь сплетает ему венец незлобия, именно, что несть такова от сущих на земли, яко же он человек не­злобив (ст. 3). А ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно (ст. 3), т.е.: не напрасно ли ты позавидовал его благоденствию? Ты сказал, что он благочестив из-за богатства: вот он потерял все, но не утратил истины. Итак, напрасно ты, диавол, требо­вал гибели всего его имения. Но нет конца злобе лукавого! Он находит опять другое средство, могущее низложить муже­ство избранника Божия. И вот он говорить Богу: кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него (Иов.2:4). Ничего, говорит, особенного нет в том, что он утратил то, что имел: он с удовольствием пренебрег всем, чтобы сохра­нить себе жизнь. Но если хочешь испытать его, но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, — благословит ли он Тебя (ст. 5); благословит здесь упо­треблено вместо "проклянет", потому что Писание под благо­словением скрыло злословие. 2. Для чего же написано так? Для того, чтобы научить тебя, верный, когда ты рассказываешь о постыдных проявле­ниях чужого зла, облекать их приличными словами, поставляя свою честь не в том, чтобы делать постыдное, но в том, чтобы избегать даже разговора о постыдном. Поэтому и апостол говорит: никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших (Еф.4:29). Вслед за этим предает Бог Своего борца на вторич­ное испытание, не для собственного убеждения в том, каков он, но чтобы диавола посрамить на деле. Бог, конечно, прежде всяких опытов знает все. И отошел сатана от лица Господня и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его (Иов.2:7). Все тело его обратилось в сплошную рану, в один струп. Нужно было борцу увенчаться совершенно и во всех отношениях. От ног и до головы спасительная рана, победная язва, язва по внешности источающая гной, а по смыслу — полная благослове­ния. Гноение раны продолжалось недолго, а благословения, которые породила борьба, не оскудеют во все веки. Поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его, чтобы он оказался увенчан­ным весь во всех своих членах. Затем, так как чело-век, страдавший подобною болезнью, не мог оставаться ни в каком обитаемом месте, но все дома были для него закрыты, как для оскверненного (потому что не что иное была рана Иова, как осквернение), то он вышел вон из города, удалившись от всего мира; вышел из города и сел на навозе; вышел из города, потому что вел борьбу не обычную жизненную, но вы­ходящую за пределы настоящего состояния. Удаление же его из города и городских стен было образом креста Христова. Об этом говорит Павел: тела животных, которых кровь для очищения греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана (Евр.13:11). Поэтому и Иисус, чтобы освятить народ, пострадал вне врат (ст. 12). Христос вне врат; Иов сел вне города на навозной куче. Семя бла­гочестия, семя терпения, удобряемое страданиями, он сидел на навозной куче, ожидая того, кто возбудит от земли нищего и с навозной кучи поднимет убогого. Он видел, братие, как разлагалось тело его, и укреплялся душою; видел, как тело его кишело червями, и душа его цвела благочестием; видел этот земной сосуд разрушающимся, и прежде Павла вспоми­нал Павловы слова; ему именно прилично было сказать: но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2Кор.4:16). Он взял черепок, чтобы соскрести гной свой, соскребая черепком гной и своим терпением поражая своего противника. Вполне прилично было ему, держа в руках черепок, говорить: сокровище сие мы носим в глиняных сосудах (2Кор.4:7). Поднявший многих с навоза сидел в навоз­ной куче; он взял черепок, чтобы соскрести гной; безжизнен­ным прахом он оскребал прах живого тела. Пришли к нему три друга, — ведь несчастья вызывают друзей на утешения, — при­шли Елифаз, Софар и Валдад, три царя к одному царю. Конеч­но, царем был до сего времени и тот, кто говорил: жил как царь в кругу воинов (Иов.29:25). И сидели, говорит (Писа­ние), с ним на земле семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова (2:13). В самом деле, умеренные несчастья допускают утешение, великие же несчастья почитаются молчанием. Бывает, братие, что страдание подавляет утешение; и как болезни в острой степени оставляют безсильным всякое лечение, так и стра­дания под свежим впечатлением от несчастья отвергают всякое утешение. Промолчали и они, своим молчанием разде­лив его страдания. Что же дальше? Так как его друзья, подавленные тяжестью его несчастья, не решались произнести слово утешения, Иов первый начинает говорить: страдалец идет навстречу непострадавшим. Мы знаем, братие, что в несчастьях, или горе, или в другом каком печальном случае, каждый боится первым издать звук, чтобы не пока­заться непрошеным советником, или проповедником добро­детели, если же увидит, что кто-нибудь другой начал, тогда следует за ним безбоязненно. Это, братие, и опыт показывает, и дела подтверждают. Итак, когда увидел Иов, что его страдания заграждают уста друзей, пришедших утешить его, тогда сам пострадавший указывает им путь и тотчас начинает изображать свое несчастье, совершенно однако избегая подозрения в хуле. Первыми его словами были: погибни день, в который я родился, день тот да будет тьмою, да омрачит его тьма и тень смертная (Иов.3:5,3,4). Это говорит не нечестивый, но страдающий. И смотри, что он делает.