Митрополит Антоний Сурожский -МОЛИТВА И ЖИЗНЬ-Митрополит Антоний Сурожский-Митрополит Антоний (в миру - Андрей Борисович
Есть и другого рода слова, которые мы можем понять правильно, только если не будем принимать во внимание особое или техническое значение, которое они приобрели. Одно из таких слов – “дух”. Для христианина “дух” – своего рода технический термин; это или Святой Дух, Третье Лицо Святой Троицы, или одна из составных частей человеческого существа – тела и души. Но такое понимание не всегда выражает со всей простотой и широтой то, что хотели передать составители Евангелия; слово стало таким специальным, что утратило связь со своим корнем. Уяснить текст и его значение иногда помогает определение слова, указанное в словаре. Можно найти в словаре слово “дух” или любое другое слово, и оно сразу же покажется простым и конкретным, хотя оно и могло со временем, в результате работы богословов, приобрести более глубокое значение. Но никогда не надо начинать с более глубокого значения раньше, чем найдем простое конкретное значение, которое было понятно каждому в то время, когда Христос говорил с окружавшим Его народом.
Есть вещи, которые мы можем понять лишь в свете учения Церкви: Священное Писание следует понимать разумом Церкви, разумом Христовым, потому что Церковь не меняется; в своем внутреннем опыте она продолжает жить той же жизнью, какой жила в первом веке; и слова, сказанные в Церкви Павлом, Петром, Василием или другими, всегда сохраняют свое значение. Так, после предварительного восприятия на нашем собственном, современном языке мы должны обратиться к тому, что понимает под этим словом Церковь; только тогда мы можем быть уверены в смысле данного текста и имеем право начать думать и делать выводы. Как только мы найдем значение текста, следует посмотреть, не дает ли оно нам уже в своей предельной простоте конкретного совета или даже прямого приказания. Поскольку цель богомыслия, понимания Священного Писания – в том, чтобы исполнить волю Божию, мы должны делать практические выводы и поступать в соответствии с ними. Когда нам открылся смысл, когда в этой фразе Бог сказал нам нечто, мы должны вникнуть в суть и посмотреть, что мы можем сделать, подобно тому, как поступаем, когда нам приходит в голову хорошая идея; осознав, что то или другое правильно, мы тут же начинаем думать, как бы включить это в свою жизнь, каким образом сделать это, при каких обстоятельствах, каким способом. Недостаточно понять, что можно сделать, и с восторгом начать рассказывать об этом своим друзьям; надо начать делать это. Египетский святой Павел Препростый услышал однажды, как Антоний Великий читал первый стих первого псалма: Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых– и тотчас Павел отправился в пустыню. Только лет тридцать спустя, когда Антоний снова встретил его, святой Павел с глубоким смирением сказал ему: “Я провел все это время, стараясь стать человеком, который никогда не ходит на совет нечестивых”. Для достижения совершенства нет надобности понимать многое; что нужно, так это провести тридцать лет в старании понять, что такое этот новый человек, и стать им.
Часто мы рассмотрим одно или два положения и перескакиваем дальше; это неправильно, потому что, как мы только что видели, нужно долгое время, чтобы научиться собранности, чтобы стать тем, что отцы называют внимательным человеком, тем, кто способен вникать в какую-то мысль так долго и глубоко, чтобы ничего не упустить из нее. Все духовные писатели прошлого и наших дней скажут вам: возьми текст, размышляй над ним, час за часом, день за днем, пока не исчерпаешь всех своих возможностей, как умственных, так и эмоциональных, и пока, внимательно читая и перечитывая этот текст, не придешь к новому отношению к жизни. Очень часто богомыслие состоит только в том, чтобы вникать в текст, повторяя вновь и вновь эти слова Божии, обращенные к нам, чтобы настолько сродниться с ними, настолько впитать их в себя, что постепенно мы и эти слова станем одно. И в этом процессе, даже если нам кажется, что умственно мы ничем особенно не обогатились, мы изменяемся.
Нам очень часто выпадает время, которое можно использовать на размышление; в нашей повседневной жизни столько случаев, когда нам нечего делать, кроме как ждать, и если мы дисциплинированы – а это также составляет часть нашего духовного воспитания, мы сумеем быстро сосредоточиться и тотчас фиксировать свое внимание на предмете нашего размышления, нашего богомыслия. Мы должны учиться этому, принуждая свои мысли собираться в одном фокусе, отключаясь от всего прочего. Вначале будут вторгаться посторонние мысли, но если мы неизменно каждый раз будем отгонять их, они в конце концов оставят нас в покое. И только когда благодаря тренировке, упражнению, навыку мы станем способны сосредотачиваться глубоко и быстро, мы сможем продолжать жизнь в состоянии собранности, независимо от того, что мы делаем. Однако замечать присутствие посторонних мыслей – значит уже достигнуть какой-то степени собранности. Мы можем находиться в толпе, быть среди людей и в то же самое время оставаться совершенно одни, так что окружающее нас не затрагивает; от нас самих зависит допустить или не допустить, чтобы происходящее вне нас стало событием нашей внутренней жизни. Если мы допустим это, то наше внимание рассеется; если же не допустим, то можем в совершенном уединении и собранности пребывать в присутствии Божием, что бы вокруг нас ни происходило. У Аль Абсихи есть рассказ о сосредоточенности такого рода: домочадцы одного мусульманина должны были хранить почтительное молчание., когда приходил гость, но все знали, что могут шуметь сколько угодно в то время, как глава семьи молится, потому что в это время он ничего не слышит; однажды случилось даже так, что ему не помешал и пожар, вспыхнувший в его доме.
Бывает, что мы находимся в обществе людей, поглощенных горячим и безысходным спором. Мы не можем уйти, не вызвав еще большего беспорядка, но что мы можем, так это мысленно выключиться, обернуться ко Христу и сказать: “Я знаю, что Ты здесь, – помоги!” И просто оставаться со Христом. Если бы это не звучало так абсурдно, можно бы сказать: сделайте, чтобы Христос присутствовал среди спора. Объективно Он присутствует всегда, но есть разница между присутствием объективным и таким, когда актом веры мы вводим Его в определенную ситуацию. Сделать ничего нельзя, кроме того, чтобы сидеть в стороне и просто быть со Христом, предоставляя другим говорить. Его присутствие сделает больше, чем все, что мы могли бы сказать. И так, спокойно и в безмолвии оставаясь со Христом, мы неожиданно заметим, что можем время от времени сказать что-то существнное, что было бы невозможно в пылу спора.
Параллельно с дисциплиной умственной мы должны научиться иметь мирное тело. На всякую нашу психическую деятельность отзывается тело, и, с другой стороны, наше телесное состояние в известной степени определяет тип и характер нашей психической деятельности. В своих советах желающим приступить к духовной жизни Феофан Затворник говорит, что одно из непременных условий успеха – никогда не допускать телесного размягчения; будьте, как струна скрипки, настроенная на определенную ноту, без расслабления или перенапряжения; держите тело выпрямленным, плечи отведенными назад, посадка головы пусть будет свободной, все мышцы держите напряженными к сердцу.
Многое написано и сказано о том, как можно пользоваться телом, чтобы развить в себе способность к вниманию; но на общедоступном уровне совет Феофана представляется простым, точным и практическим. Надо научиться быть собранным без напряжения. Мы должны владеть своим телом так, чтобы оно не мешало нашей собранности, а способствовало ей.
Богомыслие – деятельность мысли, тогда как молитва – это отвержение всякой мысли. По учению восточных Отцов, даже к благочестивым мыслям и самым глубоким и возвышенным богословским рассуждениям, если они возникают во время молитвы, следует относиться как к искушению и отгонять их; ибо, говорят Отцы, безрассудно думать о Боге и забывать, что находишься в Его присутствии. Все духовные наставники Православия предостерегают нас от подмены этой встречи с Богом размышлениями о Нем. Молитва по существу своему – стояние перед Богом лицом к лицу, с сознательным желанием быть собранным и совершенно спокойным и внимательным в Его присутствии; это означает стоять с неразделенным умом, неразделенным сердцем и неразделенной волей в присутствии Господа; и это нелегко. Что бы ни давала нам наша тренировка, всегда остается некая уязвимость: неразделенность может быть достигнута только тем, для того любовь Божия составляет все, кто разорвал всякие узы, кто целиком отдал себя Богу; тогда нет больше личного усилия, но только действие лучезарной благодати Божией.
Бог всегда должен быть средоточием нашего внимания, ибо собранность наша может оказаться подмененной самыми различными путями: когда наша молитва вызвана глубокой скорбью, нам кажется, что все наше существо обратилось в молитву, и мы воображаем, будто пребываем в состоянии глубокой, подлинной молитвенной собранности, но это неверно, потому что средоточием нашего внимания был не Бог; им был предмет нашей молитвы. Когда мы затронуты эмоционально, посторонние мысли не возникают, потому что мы полностью поглощены тем, о чем молимся; и только когда мы переходим к молитве о другом человеке или другой нужде, наше внимание внезапно рассеивается; это означает, что не мысль о Боге, не ощущение Его присутствия было причиной такой сосредоточенности, а наше человеческое участие. Это не значит, что человеческое участие неважно, но это значит, что мысль о друге может сделать больше, чем мысль о Боге. А это очень серьезно.
Одна из причин, почему мы находим, что так трудно быть внимательными, заключается в том, что наш акт веры, когда мы утверждаем “Бог здесь”, слишком мало значит для нас. Мы мысленно сознаем, что Бог здесь, но не отзываемся на это физически так, чтобы сосредоточились и собрались в одном фокусе все наши силы, помышления, чувства и воля, чтобы мы обратились целиком во внимание. Если мы готовимся к молитве при помощи процесса воображения – “Христос здесь, вот каков Он, вот что я о Нем знаю, вот что Он для меня значит…” – то чем богаче образ, тем менее реально присутствие. Мы можем получить от этого помощь для некоторой эмоциональной сосредоточенности, но это не Божие присутствие, не реальное, объективное присутствие Бога.
Ранние Отцы и вся православная традиция учат нас, что мы должны усилием воли сосредоточиваться на произносимых словах молитвы. Мы должны произносить их внимательно, по существу, не стараясь вызвать никакого эмоционального состояния и предоставляя Богу пробудить в нас такой отклик, на который мы способны.
Святой Иоанн Лествичник предлагает простой способ научиться сосредоточенности. Он говорит: выбери молитву, “Отче наш” или любую другую, встань перед Богом, проникнись сознанием, где ты находишься и что делаешь, и внимательно произнеси слова молитвы. Через некоторое время заметишь, что мысли твои блуждают, тогда снова начни молиться с тех слов, которые последними произнес внимательно. Может быть, тебе придется сделать это десять, двадцать или пятьдесят раз; может быть, за время, отведенное для молитвы, ты сможешь произнести всего три прошения и дальше не двинешься; но в этой борьбе ты сумеешь сосредоточиться на словах, так, что принесешь Богу серьезно, трезвенно, благоговейно слова молитвы, в которых участвует сознание, а не приношение, которое не твое, потому что сознание твое в нем не участвовало.
Иоанн Лествичник советует также читать избранную нами молитву не спеша, равномерно, достаточно медленно, чтобы заключить внимание в слова, но не так медленно, чтобы это упражнение стало скучным; и делать это, не стараясь испытать какие бы то ни было чувства, потому что цель наша – отношения с Богом: приходя к Богу, мы никогда не должны стараться выдавить из своего сердца какие-то эмоции; молитва – это констатация, все остальное зависит от Бога.
При таком методе обучения молитве отводится определенное время, и если молитва внимательна, то продолжительность этого времени значения не имеет. Если вы должны были прочитать три страницы молитвенного правила, а через полчаса увидите, что все еще читаете первые двенадцать слов, это, конечно, вызовет у вас чувство обескураженности; поэтому лучше всего иметь определенное время и держаться его. Вы знаете, каким временем располагаете, и у вас есть молитвенный материал, которым вы должны пользоваться; если вы будете бороться всерьез, то очень скоро заметите, что внимание стало покорным, ибо внимание гораздо больше поддается воздействию воли, чем мы думаем; и когда мы совершенно точно знаем, что ничего другого не остается, это должно быть двадцать минут, а не четверть часа, то просто продолжаем упорно бороться. Святой Иоанн Лествичник воспитал десятки монахов только этим простым методом: строго определенное время и беспощадное внимание – больше ничего.