Шли быстрым шагом. Отцу Пахомию после тюремных истязаний было тяжело, но виду старался не подавать, понимал, что надо спешить. Коля шел легко, несмотря на то, что он нес два немецких автомата и несколько рожков с патронами. Сказывалась не только молодость, но и радостное возбуждение. Можно сказать, он был слегка опьянен своим успешным участием в боевой операции. Все время вспоминал, как он нокаутировал немецкого водителя.

— Я в школе боксом занимался, а теперь вот пригодилось.

Как отец Пахомий ни старался поспевать за Серьговским и Колей, но вскоре стал все больше отставать. Так что иногда им приходилось поджидать его.

— Все, привал, — объявил Серьговский и первый присел на поваленное дерево.

Он вынул из портфеля документы и стал их рассматривать. Просмотрев несколько бумаг, он даже присвистнул:

— Ого, братцы! Цены нет этим документам. Надо их срочно в Москву.

— Вы вот что, Глеб Эдуардович, — сказал вдруг о. Пахомий, — давайте вы с Колей вперед идите, а я уж как-нибудь потихоньку, раз нам Бог в руки такие документы дал, значит, их надо побыстрее доставить. А то и сами со мной пропадете, и нашей армии помочь не сможем.

— Да что вы, батюшка, такое говорите, — заволновался Коля. — Ведь как здорово, что вы с нами идете. Будет у нас свой партизанский священник. Там многие мне завидуют, что я на службе Божией бываю и причащаюсь.

— Нет, Коля, батюшка прав, можем не успеть, — и Серьговский развернул карту. — Вот здесь начинаются Ганины топи, но со стороны деревни Вязни нас немцы могут успеть отрезать от болота. Так что давай, Коля, на тебя вся страна смотрит, бери документы и дуй во всю мочь. А я отца Пахомия бросить не могу, не для того спасал. Мы с ним выдвинемся вот к этому перелеску и если увидим немцев, то постараемся задержать их. Так я говорю, батюшка?

— Так да не так, — покачал головой о. Пахомий, — зачем нам вдвоем погибать, когда вы можете спастись.

— Без вас мне уже нет спасения, — улыбнулся Серьговский.

— А может все-таки вместе, — продолжал настаивать Коля.

— Отставить всякие разговоры и выполнять приказ, — сурово сказал Серьговский и уже мягче добавил, — я ведь сюда ради этих документов прибыл, столько сил затрачено. Владислав погиб. Правильно батюшка говорит, нам Бог их послал, по другому это и представить нельзя. Так что иди и выполняй Божие дело. Портфель весь брать не надо, а вот эти бумаги сунь себе за пазуху.

— Ну, раз так, то благословите меня, отец Пахомий, добраться до своих.

— Вручаю тебя в руки Господа и Его Пречистой Матери, сын мой. Иди с миром, да вспоминай меня в своих молитвах.

Коля поцеловал у о. Пахомия руку, а тот, прижав его голову к своей груди, поцеловал в макушку. Затем Колю обнял Серьговский. Потом, взяв у него один автомат и рожки с патронами, хлопнул по плечу:

— Ну, беги, герой.

Тот пошел, несколько раз оглядываясь, а потом побежал и вскоре скрылся между деревьями. Серьговский сложил рожки с патронами в портфель и они со священником пошли вслед за Колей.

— Когда вы Колю благословляли, — сказал Серьговский, — то мне тоже очень захотелось, чтобы вы меня благословили, но мне, наверное, нельзя, я ведь не крещеный.

— Благословить на доброе дело можно любого человека, — ответил о. Пахомий, — но почему вы не крещеный?

— Родился в Германии. В семье профессиональных революционеров, идейных безбожников. О крещении в нашей семье и вопрос не стоял.