Раз мы за критерий возьмем жизнь вечную, то Церковь Христова с грязными монахами и всяким безобразием, - все-таки выше земной организации с временной жизнью, как бы эта организация ни была чиста и отшлифована. И Л.Н. Толстой в минуты просветления это понимал, и завидовал грязной, распутной бабе, которую видел молящейся, то есть утверждающей свою жизнь в Церкви Христовой, то есть в этом живом вневременном Организме [16]. (59)

Если Церковь Христова есть живой Организм, то нельзя ставить Церкви в вину нелепых монахов и митрополитов с алмазами, на том же основании, на каком нельзя обвинять Спасителя в том, что к Нему приближались мытари, грешники и блудницы.

Если же можно ставить в вину Церкви Христовой митрополитов с алмазами, то, значит, иудеи были правы, говоря: Он друг мытарей и грешников [17].

Если мы - христиане, то должны же мы понимать "азбуку", а именно: или - что алмазы для митрополита ничто, и тогда не можем мы обращать на них внимания; или - они для него навоз, - и тогда мы должны пожалеть беднягу. Но зачем же его ругать?

Но хуже всего мешать сюда Церковь.

Мытари и грешники, шедшие за Христом, наверное были "больны". Но не надо эту "болезнь" переносить на врача: на Христа, на Его Церковь [d]. (60-61)

Заканчиваю: "нынешнего Православия" - нет и не может быть.

Православие одно и неизменно.

Всегда было, есть и будет едино.

Тело Христово одно. И всегда было одним и меняться или изменяться по существу не может.

Полнота Истины всегда содержалась и содержится в этом Теле. (56)

3. Из кого состоит Церковь?

Если мы не откинем слов Христа о послании Духа Святаго [18] и о том, что Дух Святый научит [19], то здравый смысл требует, чтобы мы спросили учеников - первых членов Церкви: кто попадает, и как попасть, и как остаться в Церкви? И ученики и говорят это - и письменно, и устно - Предание.

Теперь конкретный вопрос: находится ли такой-то крещеный в Теле Христовом. Это никому - кроме Христа - неизвестно. В организации он находится - мы это видим, но находится ли он в Теле - это неизвестно. (64-65)

Никто не может сказать про человека: этот человек попадет в жизнь вечную. Но можно с долей вероятности сказать, что если сам человек отрицает жизнь вечную, то, вероятно, он ей непричастен. Утверждать же опять нельзя, - ибо это тайна, личная тайна между человеком и Богом. Так - по существу дела - Церковь православная и учит. Никогда Православие не говорило, что оно - Православие, или видимая Церковь, или ее священнослужители - могут кому-либо гарантировать жизнь вечную. Это говорит католичество. Православие же говорит, что в последнем подсчете дело все-таки сводится к личным отношениям между Богом и каждым человеком. (77)

Эту, в общем, справедливую мысль Д. А-ча о недоведомой тайне спасения нелишне восполнить указанием, что нередко угодившие Богу люди получали извещение о своем спасении. Стоит вспомнить хотя бы слова ап. Павла, обращенные к его ученику ап. Тимофею: "...время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его" (2Тим.4:6-8).

Такое же самочувствие было и у других апостолов (см., например, 2Пет.1:14; 1Ин.3:2) [20] и многих святых Божиих, живших в последующие века.

Иные получали извещение относительно ближних своих. Такие случаи нередки в житиях святых.

В этом нет ничего удивительного: приявшие обильно благодать Духа Святаго естественно удостоверялись в будущей судьбе своей, ибо уже здесь на земле могли сказать вместе с ап. Павлом: "Жизнь для меня Христос, а смерть - приобретение" [21].

Эту же в сущности мысль высказывает и Д. А-ч, говоря об "атрибутах" членов Церкви, которые, по его словам, "Христом наделены только одним атрибутом: жизнью вневременной. Они перешли от смерти к жизни". (67)

Конечно, приятие "жизни вечной" чадами Церкви имеет разные степени, о чем много и глубоко пишет преп. Макарий Египетский (главным образом, в своих "Словах", которые помещены в конце единственного тома его творений) [22].