Соня посмотрела на него внимательно.

-- Соседи, -- продолжал он как-то особенно весело. -- Я ведь всего третий день в городе. Ну-с, пока до свидания.

Соня не ответила; дверь отворили, и она проскользнула к себе. Ей стало отчего-то стыдно, и как будто она обробела...

Разумихин дорогою к Порфирию был в особенно возбужденном состоянии.

-- Это, брат, славно, -- повторял он несколько раз, -- и я рад! Я рад!

"Да чему ты рад?" -- думал про себя Раскольников.

-- Я ведь и не знал, что ты тоже у старухи закладывал. И... и... давно это было? То есть давно ты был у ней?

"Экой ведь наивный дурак!"

-- Когда?.. -- приостановился Раскольников, припоминая, -- да дня за три до ее смерти я был у ней, кажется. Впрочем, я ведь не выкупить теперь вещи иду, -- подхватил он с какой-то торопливою и особенною заботой о вещах, -- ведь у меня опять всего только рубль серебром... из-за этого вчерашнего проклятого бреду!..

О бреде он произнес особенно внушительно.

-- Ну да, да, да, -- торопливо и неизвестно чему поддакивал Разумихин, -- так вот почему тебя тогда... поразило отчасти... а знаешь, ты и в бреду об каких-то колечках и цепочках все поминал!.. Ну да, да... Это ясно, все теперь ясно.

"Вона! Эк ведь расползлась у них эта мысль! Ведь вот этот человек за меня на распятие пойдет, а ведь очень рад, что разъяснилось, почему я о колечках в бреду поминал! Эк ведь утвердилось у них у всех!.."

-- А застанем мы его? -- спросил он вслух.

-- Застанем, застанем, -- торопился Разумихин. -- Это, брат, славный парень, увидишь! Неуклюж немного, то есть он человек и светский, но я в другом отношении говорю неуклюж. Малый умный, умный, очень даже неглупый, только какой-то склад мыслей особенный... Недоверчив, скептик, циник... надувать любит, то есть не надувать, а дурачить... Ну и материальный старый метод... А дело знает, знает... Он одно дело, прошлого года, такое об убийстве разыскал, в котором почти все следы были потеряны! Очень, очень, очень желает с тобой познакомиться!

-- Да с какой же стати очень-то?

-- То есть не то чтобы... видишь, в последнее время, вот как ты заболел, мне часто и много приходилось об тебе поминать... Ну, он слушал... и как узнал, что ты по юридическому и кончить курса не можешь, по обстоятельствам, то сказал: "Как жаль!" Я и заключил... то есть все это вместе, не одно ведь это; вчера Заметов... Видишь, Родя, я тебе что-то вчера болтал в пьяном виде, как домой-то шли... так я, брат, боюсь, чтоб ты не преувеличил, видишь...

-- Что это? Что меня сумасшедшим-то считают? Да, может, и правда.

Он напряженно усмехнулся.

-- Да... да... то есть тьфу, нет!.. Ну, да все, что я говорил (и про другое тут же), это все было вздор и с похмелья.

-- Да чего ты извиняешься! Как это мне все надоело! -- крикнул Раскольников с преувеличенною раздражительностию. Он, впрочем, отчасти притворился.

-- Знаю, знаю, понимаю. Будь уверен, что понимаю. Стыдно и говорить даже...