-- И об этом слышал-с. Слышал даже, что уж очень были чем-то расстроены. Вы и теперь как будто бледны?

-- Совсем не бледен... напротив, совсем здоров! -- грубо и злобно отрезал Раскольников, вдруг переменяя тон. Злоба в нем накипала, и он не мог подавить ее. "А в злобе-то и проговорюсь! -- промелькнуло в нем опять. -- А зачем они меня мучают!.."

-- Не совсем здоров! -- подхватил Разумихин. -- Эвона сморозил! До вчерашнего дня чуть не без памяти бредил... Ну, веришь, Порфирий, сам едва не ногах, а чуть только мы, я да Зосимов, вчера отвернулись -- оделся и удрал потихоньку и куролесил где-то чуть не до полночи, и это в совершеннейшем, я тебе скажу, бреду, можешь ты это представить! Замечательнейший случай!

-- И неужели в совершеннейшем бреду? Скажите пожалуйста! -- с каким-то бабьим жестом покачал головою Порфирий.

-- Э, вздор! Не верьте! А впрочем, ведь вы и без того не верите! -- слишком уж со зла сорвалось у Раскольникова. Но Порфирий Петрович как будто не расслышал этих странных слов.

-- Да как же мог ты выйти, коли не в бреду? -- разгорячился вдруг Разумихин. -- Зачем вышел? Для чего?.. И почему именно тайком? Ну был ли в тебе тогда здравый смысл? Теперь, когда вся опасность прошла, я уж прямо тебе говорю!

-- Надоели они мне очень вчера, -- обратился вдруг Раскольников к Порфирию с нахально-вызывающею усмешкой, -- я и убежал от них квартиру нанять, чтоб они меня не сыскали, и денег кучу с собой захватил. Вон господин Заметов видел деньги-то. А что, господин Заметов, умен я был вчера или в бреду, разрешите-ка спор?

Он бы, кажется, так и задушил в эту минуту Заметова. Слишком уж взгляд его и молчание ему не нравились.

-- По-моему, вы говорили весьма разумно-с и даже хитро-с, только раздражительны были уж слишком, -- сухо заявил Заметов.

-- А сегодня сказывал мне Никодим Фомич, -- ввернул Порфирий Петрович, -- что встретил вас вчера, уж очень поздно, в квартире одного, раздавленного лошадьми, чиновника...

-- Ну вот хоть бы этот чиновник! -- подхватил Разумихин, -- ну, не сумасшедший ли был ты у чиновника? Последние деньги на похороны вдове отдал! Ну, захотел помочь -- дай пятнадцать, дай двадцать, ну да хоть три целковых себе оставь, а то все двадцать пять так и отвалил!

-- А может, я где-нибудь клад нашел, а ты не знаешь? Вот я вчера и расщедрился... Вон господин Заметов знает, что я клад нашел!.. Вы извините, пожалуйста, -- обратился он со вздрагивающими губами к Порфирию, -- что мы вас пустяшным таким перебором полчаса беспокоим. Надоели ведь, а?

-- Помилуйте-с, напротив, на-а-против! Если бы вы знали, как вы меня интересуете! Любопытно и смотреть, и слушать... и я, признаюсь, так рад, что вы изволили, наконец, пожаловать...

-- Да дай хоть чаю-то! Горло пересохло! -- вскричал Разумихин.