-- Помню, батюшка, очень хорошо помню, что вы были, -- отчетливо проговорила старушка, по-прежнему не отводя своих вопрошающих глаз от его лица.

-- Так вот-с... и опять, по такому же дельцу... -- продолжал Раскольников, немного смутившись и удивляясь недоверчивости старухи.

"Может, впрочем, она и всегда такая, да я в тот раз не заметил", -- подумал он с неприятным чувством.

Старуха помолчала, как бы в раздумье, потом отступила в сторону и, указывая на дверь в комнату, произнесла, пропуская гостя вперед:

-- Пройдите, батюшка.

Небольшая комната, в которую прошел молодой человек, с желтыми обоями, геранями и кисейными занавесками на окнах, была в эту минуту ярко освещена заходящим солнцем. "И тогда, стало быть, так же будет солнце светить!.." -- как бы невзначай мелькнуло в уме Раскольникова, и быстрым взглядом окинул он все в комнате, чтобы по возможности изучить и запомнить расположение. Но в комнате не было ничего особенного. Мебель, вся очень старая и из желтого дерева, состояла из дивана с огромною выгнутою деревянною спинкой, круглого стола овальной формы перед диваном, туалета с зеркальцем в простенке, стульев по стенам на двух-трех грошовых картинок в желтых рамках, изображавших немецких барышень с птицами в руках, -- вот и вся мебель. В углу перед небольшим образом горела лампада. Все было очень чисто: и мебель, и полы были оттерты под лоск; все блестело. "Лизаветина работа", -- подумал молодой человек. Ни пылинки нельзя было найти во всей квартире. "Это у злых и старых вдовиц бывает такая чистота", -- продолжал про себя Раскольников и с любопытством покосился на ситцевую занавеску перед дверью во вторую, крошечную комнатку, где стояли старухины постель и комод и куда он еще ни разу не заглядывал. Вся квартира состояла из этих двух комнат.

-- Что угодно? -- строго произнесла старушонка, входя в комнату и по-прежнему становясь прямо перед ним, чтобы глядеть ему прямо в лицо.

-- Заклад принес, вот-с! -- И он вынул из кармана старые плоские серебряные часы. На оборотной дощечке их был изображен глобус. Цепочка была стальная.

-- Да ведь и прежнему закладу срок. Еще третьего дня месяц как минул.

-- Я вам проценты еще за месяц внесу; потерпите.

-- А в том моя добрая воля, батюшка, терпеть или вещь вашу теперь же продать.

-- Много ль за часы-то, Алена Ивановна?

-- А с пустяками ходишь, батюшка, ничего, почитай, не стоит. За колечко вам прошлый раз два билетика внесла, а оно и купить-то его новое у ювелира за полтора рубля можно.

-- Рубля-то четыре дайте, я выкуплю, отцовские. Я скоро деньги получу.