Мой дорогой Гнусик!

С большим неудовольствием отмечаю, что Враг решительно положил конец твоим прямым атакам на целомудрие пациента.

Тебе следовало бы это предвидеть и остановиться пораньше. В настоящий же момент пациент открыл опасную истину: он знает, что такие нападения не длятся вечно. Именно поэтому ты и не можешь вновь воспользоваться нашим самым лучшим и испытанным оружием - убеждением невежественных людей, что от нас не избавишься, пока нам не сдашься. Надеюсь, ты пытался убедить его, что целомудрие вредно для здоровья?

Я все еще не получил донесения о женщинах его круга. Хотел бы получить его поскорее. Если мы не в силах использовать его половую энергию для воспитания развратности, хотя бы используем ее для подходящего брака. А пока я хотел бы дать тебе несколько советов о том, в каких именно женщин (я говорю о физическом типе) ему следует влюбляться, если уж лучше "влюбленности" мы ничего не придумаем.

В основных чертах этот вопрос, разумеется, разработан для нас более низкопоставленными сотрудниками преисподней, чем ты и я. Эти великие мастера неустанно извращают то, что можно назвать эротическим вкусом. Делают они это посредством узкого круга популярных актеров, актрис, портных, рекламных агентов, определяющих, какой тип в моде. А цель их деятельности в том, чтобы отдалить представителей одного пола от тех представителей другого пола, брак с которыми, вероятно, был бы верным, счастливым и плодоносным. Так, мы уже много столетий торжествуем над природой до такой степени, что некоторые второстепенные черты мужчин (к примеру, бороды) неприятны почти для всех женщин, и это, в свою очередь, приносит больше пользы, чем тебе кажется. Что же касается мужского вкуса, его мы меняли много раз. Одно время мы его направляли на величавый и аристократический тип красоты, смешивая тщеславие мужчин с их похотью и побуждая род человеческий размножаться главным образом через самых высокомерных и расточительных женщин. Потом мы культивировали чрезмерно женственный тип, слабый и чахлый, так что глупость, трусость и фальшь с духовной скудостью, сопутствующей им, стали чуть ли не положительными качествами. Сейчас у нас совсем иная задача. Время джаза сменило время вальса, и теперь мы учим мужчин любить женщин, которых с трудом отличишь от мальчишек. Поскольку этот тип красоты быстротечнее остальных, мы обострим хронический ужас женщин перед старостью, добьемся многих прекрасных результатов и снизим тягу и способность к деторождению. Это не все. Благодаря нам общество допускает все большую вольность обнажения (но не подлинной обнаженности) в живописи, на сцене, на пляже. Все это, конечно, подделка: тела на наших прославленных картинах искажены, женщины в купальных костюмах сжаты и затянуты, чтобы казаться стройнее и тоньше, чем допускает природа женской зрелости. Однако современный мир искренне убежден, что он все "откровенней", все "здоровей" и возвращается к природе. В результате мы все сильнее и сильнее направляем похоть мужчин на мнимости, увеличивая роль глаза в сексуальной области и делая мужские претензии все более мнимыми. Последствия ты и сам можешь себе представить.

Это - общая стратегия. Действуя в ее рамках, ты всегда сможешь направлять желание твоего подопечного в одном из двух направлений. Если ты осторожно всмотришься в сердце любого мужчины, ты увидишь, что его притягивают по самой крайней мере две вымышленные женщины - Венера земная и Венера бесовская - и влечение его к ним качественно различно.

К первому из типов он испытывает желание, естественно согласующееся с волей Врага. Оно сочетается с милосердием, готовностью к послушанию и вообще сияет тем светом уважения и естественности, который нам так противен. Ко второму он испытывает грубое влечение. Этот тин лучше всего использовать для того, чтобы совсем отвлечь его от брака. Но даже в браке с такой женщиной он будет обходиться как с рабыней, идолом или преступной соучастницей. Любовь к женщине первого типа иногда содержит то, что Враг называет злом, но только случайно. Например, мужчине не хочется, чтобы она была женой другого, и он глубоко сожалеет, если не может любить ее законно, но в отношении к женщине второго типа зло в том, чего он хочет, в "особом аромате", за которым он гоняется. На самом же деле аромат ее лица - в явной чувственности, хмурости, хитрости или жестокости. А аромат ее тела в достаточной степени явно далек от того, что данный мужчина называет красотой. Скорее, по здравом размышлении, он описал бы его как уродство, но благодаря нашему искусству такой аромат легко сыграет на нервах его чувственной одержимости.

Подлинную пытку бесовская Венера приносит, конечно, как любовница. Но если пациент - христианин, то, если как следует нашпиговать его всей этой чепухой про "неотвратимую и всепрощающую" любовь, его можно женить на ней. А это - дело стоящее. Ты потерпел неудачу по части блуда и по части одинокого самоудовлетворения, но есть другие, косвенные методы, позволяющие использовать человеческую похоть на его погибель. Между прочим, они не только эффективны, но и восхитительно милы, так как несчастье, вызванное ими, очень приятно и изысканно.

Твой любящий дядя Баламут.

Письмо двадцать первое

Мой дорогой Гнусик!

Да, период эротических искушений - прекрасное время, чтобы напасть заодно и на раздражительность подопечного. Можно даже направить главный удар именно туда, если пациент думает. что это - всего лишь "заодно". Но в это время, как и во всякое иное, дорогу для нападения нужно готовить, затемняя при этом разум.

Люди гневаются не от простой неудачи, а от неудачи, воспринятой как несправедливость. Чувство же несправедливости основывается на представлении, что их законные требования не удовлетворены. Чем больше требований к жизни предъявит подопечный (под твоим руководством), тем больше он будет ощущать несправедливость и тем чаще он будет в плохом настроении. Ты, может быть, обратил внимание на то. что он особенно сердится, когда время, предназначенное им для собственных потребностей, у него отнимают. Неожиданный посетитель, явившийся как раз тогда, когда он надеялся спокойно провести вечер, или жена друга, болтающая, когда он собирался поговорить с ее мужем, выведут его из равновесия. Пока что он не успел стать достаточно злым или ленивым, чтобы ненавидеть эти маленькие требования гостеприимства сами по себе. Они раздражают его, потому что он считает время своей собственностью, и ему кажется, что его обкрадывают. Ты должен ревностно охранять это странное предположение: "Мое время - мое!" Пусть ему кажется, что он начинает каждый день как законный владелец двадцати четырех часов. Пусть ему представляется тяжелым налогом та часть этой собственности, которую он оставляет на работе, и щедрым пожертвованием - та, которую он отводит на религию. И никогда не позволяй ему усомниться в том, что совокупность времени каким-то таинственным образом принадлежит ему сызмальства.

Здесь перед тобой щекотливая задача. Тебе надо, чтобы он держался идеи, столь нелепой, что даже мы не сумели ее оправдать. Твой подопечный не может ни создать, ни удержать ни мгновения времени, оно дается ему даром; с таким же успехом он вправе считать своими солнце и луну. Кроме того, теоретически он готов всецело служить Врагу, и, если бы Враг лично предстал перед ним и хотя бы на один день потребовал от него такого служения, он бы, разумеется, не отказался. Для него не было бы бременем, если бы главная тягота этого дня состояла в слушании разговоров какой-нибудь глупой женщины. И для него необременительно до разочарования, если бы Враг дал ему полчаса, сказав: "А сейчас иди и делай что хочешь". Задумайся он хоть на мгновение над своей собственной идеей времени, даже он смог бы понять, что он каждый день именно в такой ситуации. Когда я советую тебе лелеять в нем эту идею, это никак не значит, что надо давать ему какой-нибудь убедительный аргумент. Таких аргументов нет. Твоя задача - вроде цензуры. Не разрешай его мыслям касаться этого вопроса. Окружи его мраком, и пусть среди мрака покоится молчаливое, неисследованное и сильное чувство: "Мое время - мое!"