Но большинство людей даже не распознают этого. Под их прикрытием защитных механизмов, в особенности самооправдания, они долгие годы, многие всю жизнь, несмотря на внешние церковные действия, так остаются пребывать в своем падшем нраве. Их нрав остается не тронут ни собственным внутренним чувством, ни самосознанием.

Кто же при таком плачевном состоянии нашей панцирной закрытости, мощного рыцарского обеспечения разными латами, железными доспехами, которыми мы буквально увешаны, сможет нам помочь? — Оказывается, наши ближние. Чем же они могут нам помочь? Самым простым действием — сказать: "Ты ведь сама не делаешь то, чему учишь других", или "Посмотри, какой ты сам", или "Ты считаешь, что ты верующая, а посмотри: в тебе такие-то, и такие-то, и такие-то недостатки".

При этом неважно, в каком настроении это сказано, с каким запалом, каков характер произнесенного. Важно то, что по сути сказано нам именно то, что действительно принадлежит нам, то, что обличает нас. Чтобы это услышать, оказывается, надо приоткрыть забрало самолюбия, отложить железные латы своего самодовольствия. Но если мы этого не делаем, то наши ближние, сильно радея о нас, начнут нам так говорить, что все-таки пронзят наши латы. При этом они достанут наше самолюбие и потревожат самодовольство. И после этого вдруг разверзнется такое...

Что произойдет при этом с нами? Мы придем в сильнейшую агонию зла, гнева, возмущения и, может быть, даже ответного жесткого обличения.

Сколько ссор происходит в православных семьях! Разве это не реальность нашей сегодняшней жизни? А сколько конфликтов происходит между родителями и детьми, потому что родитель в своей злобе, в уязвленности своих самоугодливых лат истязает дитя свое за то, что оно не так или не то сделало и еще имело дерзость указать на ошибки... Кому? — Своему родителю. Тут оскорбленный отец или мать с чувством оскорбленного достоинства вымещает свое зло на ребенке. И это сегодняшняя реальность. Почему это происходит? Беда не в том, что это существует, а в том, что не распознаются причины этой беды. А причины эти распознавать необходимо.

Наше греховное сознание не видит наших ближних или сотрудников, начальников, знакомых в роли спасающих нас. Подумайте, зрит ли нас Господь в тот момент, когда наше самолюбие сильно уязвляют? — Господь видит это. Потерял ли Господь Свое всемогущество, видя, как ближний меня так сильно оскорбил? — Нет, не потерял. Может, Господь оставил Свое попечение о нас или же вдруг запамятовал о нас, или вдруг отвлекся от нас, занимаясь кем-то другим? — Нет, не отвлекся, не потерял нас. Ничего этого не произошло. Может быть, Господь вдруг обессилел? Он так долго трудился над нами, и наконец совершенно уже не осталось у Него никаких сил, и поэтому Он оставил нас? — Нет, Бог не может обессилеть. А это значит, что все происходящее: неожиданное злое слово, так сильно меня обидевшее, выговор, укор, напраслина даже или иное что произошло по произволению Божию или по Его попущению — назидательный урок Божий, Его Промысл о нас.

Чем можно это все услышать? — Прежде всего, верою. Если мы веруем в Бога Всемогущего, Всевидящего, если верою своею мы реально и действительно чувствуем Его заботу о нас, то не может быть ни одной минуты в нашей жизни, чтобы мы вдруг разуверились в участии Бога в нас. Верою своею мы будем постоянно слышать это участие Бога, а от веры происходит упование. Упованием мы будем постоянно опираться на присутствие Божие во всех Его промыслах, во всех событиях, которыми Он касается нас. Тогда, исходя из веры, будет развиваться наша рассудительность. Этой-то верой, этой-то рассудительностью, этим-то чаянием и этим упованием на Него мы будем видеть во всяком событии, с нами происходящем, назидание. И тогда ближние наши станут от Бога поставленными наставниками нашими, даже если они не верующие, злые, несправедливые и прочее.