Так было в великой Римской империи перед ее падением, перед тем, как была она уничтожена варварскими полчищами. Тогда был неописуемый разврат, было всеобщее падение нравов; тогда человечество считало милосердие к несчастным недопустимой слабостью. Тогда попиралось все чистое, все доброе, все святое. Тогда на степень культа возводились разврат, ложь и предательство.

Вот если настает такое страшное время в каком-либо народе, в каком-либо государстве, с ними будет то же, что с Римом.

Скажете, что же, неужели у них не было никакого сознания греха, никакого страха? Страха Божия не было, ибо в Бога не веровали.

А есть еще страх перед людьми, пред законом, который карает преступников и тем останавливает многих от совершения преступления. Да, этот страх есть у всех, но беда в том, что закон всякого государства карает преступления против имущества, против личных прав, против разбоя, грабежа, против нечистых сделок. Но в нравственность закон не вмешивается, закон блуда и прелюбодеяния не запрещает, а следовательно, когда эта несчастная поела и обтерла рот свой, нечего ей бояться и закона.

А все благочестивые, все добрые боятся не закона, ибо преступлений не совершают, а боятся Бога, и эта боязнь Бога удерживает многих и многих из нас от совершения гнусных и грязных дел.

Было время, когда дети воспитывались с малых лет в законе Божием, в страхе Божием. Остались и теперь такие родители, такие бабушки, которые всем сердцем заботятся, чтобы наставлять детей и внуков своих на путь правды, на путь добра. Слава Богу, что есть еще такие.

Но бедные эти бабушки! Как часто приходится им слышать от сыновей, от невесток своих: не вмешивайся в воспитание моих детей, я сам буду воспитывать их. Сама ступай в храм, если хочешь, а детей моих оставь, в страхе Божием не воспитывай.

А страх Божий многих останавливает от пороков. Молиться не приучают, а молитва для души то же, что хлеб и вода для тела.

Растение, которое не поливают, засыхает. Душа, которая не молится, не поддерживает себя молитвой, засыхает, становится мертвой.

Такие люди кажутся живыми, а на самом деле они мертвы, духовно мертвы, ибо живут они только ради самоугождения, угождения плоти своей, ни о чем духовном не помышляя.

А если так нечист человек, если живет без Бога, Бог оставляет его.

Все доброе, что человек творит, всякий шаг на пути христианском есть результат действующей в нас благодати Божией. И этой благодатью мы живем и не умираем. А те, которых я назвал духовно мертвыми, те, которые подобны этой несчастной женщине, которая обтерла рот и думает, что ничего дурного не сделала, — это люди, обреченные на вечную погибель.

Только в том спасение для нас, желающих войти в Царство Божие, чтобы неустанными молитвами, чтобы покаянием своим привлечь к себе Божию помощь, Божию благодать.

Все те, кто подобен этой несчастной женщине, суть духовно парализованные.