Из других членов клира, кроме уже названных мною, следует упомянуть псаломщика-регента Н.П.Афонского. Он бывший студент Киевской Духовной Академии, мобилизованный в Великую войну, потом офицер императорской и добровольческой армий, оказался человеком с недюжинным музыкальным талантом. Я нашел его в одном из германских лагерей, потом он некоторое время работал в моей канцелярии и был назначен псаломщиком в Висбаден, оттуда я перевел его в Париж. Он так прекрасно поставил хор, что сделался любимцем русской эмиграции, участвовал в концертах с Шаляпиным и даже два раза был приглашен с хором в Америку, где имел большой успех.

Наконец, не могу не вспомнить я добрым чувством молодежь, прислуживающую мне в качестве иподиаконов, свещеносцев, рипидчиков и т. д. Эти милые мальчики, моя "гвардия", как я их в шутку называю, с высоким церковным усердием, бескорыстно — под руководством старшего иподиакона П.Е.Ковалевского, человека самоотверженно преданного Церкви, — украшают мое архиерейское богослужение. Ковалевский объединил их в особое братство, которое дало много молодых церковных работников.

2.Устроение старых храмов и приходов

Моя епархиальная деятельность развернулась не сразу. Сперва я все внимание сосредоточил на Александро-Невском приходе, а когда Приходское управление было налажено, я занялся устроением Епархиального управления.

В Епархиальный совет я пригласил наиболее деятельных членов Приходского совета: а) от духовенства: протоиерея И.Смирнова, протоиерея Н.Сахарова и протоиерея Г.Спасского и б) от мирян: графа В.Н.Коковцова, Е.П.Ковалевского, Н.И.Шидловского, профессора А.В.Карташева, Б.А.Татищева (старосту). В секретари взял Т.А.Аметистова. К сожалению, Карташев, занятый политикой в "Национальном союзе", посещал наши заседания редко. Наиболее активными работниками были граф Коковцов, Шидловский и Ковалевский.

За все эти годы граф Коковцов был в Епархиальном управлении (так же как и в Приходском совете) моей главной опорой. Он живо и горячо относился ко всем вопросам, которые выдвигала епархиальная жизнь, а его государственная подготовка, широта горизонтов и дисциплина труда делали его незаменимым членом Епархиального совета.

Н.И.Шидловский (бывший член Государственной думы) оказался идеальным казначеем. Кристально честный, до педантизма точный и строгий, он не терпел ни малейшей путаницы в отчетах. "Казенные деньги особенно требуют строго морального отношения к ним", — говорил он. Для него просчет в 50 сантимов был столь же нетерпим, как и в 500 франков. Крайняя его щепетильность оказала мне огромную услугу.

Секретарь Епархиального совета Т.А.Аметистов [126] тоже был подходящим человеком. Я знал его давно и выбрал в секретари потому, что сочетание в нем образованности светского человека и традиций духовной школы считал ценным. Это был человек даровитый, работоспособный, но, к сожалению, не всегда строгий к себе, увлекающийся…

Когда Управление было организовано, в Епархиальном совете прежде всего возник вопрос об определении отношений нашей епархии к Карловацкому Синоду, которые запутались вследствие неполного исполнения воли Патриарха. В зависимости от этого печать неопределенности налегла на всю мою епархиальную деятельность. (Выяснению истории моих взаимоотношений с "карловцами" за парижский период моего архипастырского служения я посвящу отдельную главу.) Затем я направил свое внимание на храмы и приходы, основанные в разных странах и городах Западной Европы до войны, а теперь входившие в состав моей епархии. За годы войны и революции церковная жизнь в них пришла в упадок, надо было принять меры, чтобы вновь ее наладить.

ГЕРМАНИЯ

Больше всего церквей в свое время было построено в Германии стараниями неутомимого строителя протоиерея А.П.Мальцева [127] и основанного им в Берлине Владимирского Братства. Это были прекрасные, просторные храмы, отличавшиеся благоустройством и снабженные всем необходимым для церковного обихода. На судьбу этих церквей за 15 лет эмигрантского их существования имели влияние и политические сдвиги в германской политической жизни и разногласия в нашей зарубежной Церкви.

Признание большевиков германским правительством повлекло за собою передачу им здания бывшего посольства в Берлине вместе с посольской церковью, где после моего отъезда в Париж настоятелем был архимандрит Тихон. Пришлось искать помещения для церкви на стороне. Нам помог пастор Мазинг, бывший настоятель Анненкирхе в Петербурге. В Берлине он открыл русско-немецкую гимназию с интернатом на Находштрассе и, узнав про нашу беду, предложил нам помещение при гимназии. Возникла милая, уютная церковка, куда архимандрит Тихон из посольского храма и перебрался. С настоятельством его в этой церкви связана моя первая в эмиграции хиротония.