Путь моей жизни. Воспоминания Митрополита Евлогия(Георгиевского), изложенные по его рассказам Т.Манухиной

При владыке Сергии в Праге образовалось Братство под покровительством известного политического деятеля Крамаржа. Жена Крамаржа, недавно скончавшаяся (рожденная Абрикосова, из семьи московских богачей), была его председательницей. Она и секретарь Братства Миркович хотели, чтобы Братство заменило приход. На это согласиться нельзя было: в приходе выборное начало сочетается со строго проведенным иерархическим началом, а в Братстве не так: выборный председатель Братства — лицо, наделенное широкими полномочиями. После некоторых неприятных недоразумений, много испортивших крови владыке Сергию, г-жа Крамарж и Миркович из Братства ушли. За время их участия в этой организации Братством была построена на русском кладбище церковь успения Божией Матери — очень красивый художественной архитектуры храм, украшенный мозаикой и иконописью.

Кроме Праги были у нас отличные храмы в трех чешских курортах: в Карлсбаде (ныне "Карловы Вары"), в Мариенбаде ("Мариански Лазни") и во Франценсбаде ("Францишковы Лазни"); все три построены тем же неутомимым строителем о. Мальцевым. Сейчас они находятся в ведении кураторов-чехов.

Благодаря личному авторитету преосвященного Сергия среди русских и симпатий к нему чешского общества положение наше в Чехословакии хоть юридически и неопределенно, но фактически устойчиво: пока храмы — наши, и вопрос о том, на правах ли собственности, или по праву владения они считаются за нами, просто не ставится. Всем этим положением мы обязаны преосвященному Сергию, который среди чехов поддерживает движение в пользу православия.

У владыки Сергия отличный помощник — его правая рука архимандрит Исаакий, воспитанник нашего Богословского Института. Умница, дипломат, самоотверженный работник. На всех общественных собраниях, где нужно сказать хорошую речь, чтобы она произвела впечатление, выступает о. Исаакий.

АВСТРИЯ

Я уже рассказал о том состоянии, в котором я застал нашу церковь в первый мой приезд в Вену [142]. Мне удалось наладить приход, поручив его священнику Авениру Дьякову (из довоенных диаконов этой церкви). Но о. Авенир оказался не на высоте, и его пришлось заменить. Приехал и бывший до войны настоятель Венской церкви протоиерей Рождественский. Он проживал в Швейцарии и все ждал, когда какое-нибудь начальство призовет его к исполнению священнослужительских обязанностей. Ждал тщетно, наконец вернулся в Вену, больной, крамольный, служить уже не мог и скоро умер, завещав свою библиотеку нашему Богословскому Институту. По увольнении А.Дьякова я назначил архимандрита Харитона, бывшего ректора Волынской семинарии. В Польше митрополит Дионисий назначил его в сельский приход. Я пожалел его, выписал в Вену. Он вел приход плохо и в конце концов ушел к "карловчанам". Я заменил его сначала священником Д.Колпинским, перешедшим ко мне из католичества; через некоторое время он заболел нервным недомоганием, опять вернулся в католичество и скоро умер. Я заменил его хорошим батюшкой старого типа протоиереем Ванчаковым. Приход в Вене маленький, слабенький, едва влачит существование. "Карловчане" открыли параллельный приход, который возглавляется приехавшим из России епископом Серафимом Ляде, немцем по происхождению; но и ему не удалось создать сильный приход. Недалеко от Вены, в Baden hei Wien, также организовалась, главным образом трудами князя Г.Н.Трубецкого, приходская община, настоятелем которой я назначил протоиерея Д.Барсова, но он вскоре умер; община была приписана к Венскому приходу, а потом совсем закрылась.

ИТАЛИЯ

В Италии у меня было два прихода — в Риме и во Флоренции — и три церкви: в Меране, в Бари и в Сан-Ремо. В 1924 году я все их объехал.

Наша церковь в Меране, маленькая, уютная, помещается в "Русском доме", построенном купчихой Бородиной для приезжающих из России больных туберкулезом. Теперь достоянием покойной благотворительницы заведовала 90-летняя старуха Фаина Ивановна Мессинг, бывшая ее приближенная. Она сдавала комнаты приезжавшим русским и хранила имущество, но бесконтрольно. Священник Флорентийского нашего прихода, к которому приписана Меранская церковь, о. Иоанн Куракин вмешался в это дело и настоял на организации комитета по управлению домом и церковью. В комитет вошли три итальянца и двое русских.

Во Флоренции у нас чудный храм, самый красивый из всех храмов моей епархии. Двухэтажное здание в русском стиле, много прекрасных икон, живопись лучших живописцев… С настоятельством этого храма было у меня немало неудач.

Поначалу приход возглавлял глубокий старец протоиерей о. Левицкий; он неудачно выбрал себе помощника — иеромонаха Андрея [143], которого затем я перевел в Биарриц. Его сменил о. Стельмашенко (из Праги), умный, образованный, но человек крутого нрава. У него испортились отношения с прихожанами, и мне пришлось его назначить в Тегельскую церковь. До Берлина он не доехал: на пути остановился в Париже, провел у меня вечер, а ночью скоропостижно скончался от грудной жабы.

В бытность о. Стельмашенко настоятелем во Флоренции, со мной случилось весьма неприятное приключение.